Нион

Сказка про любовь

Джулиану

Это сказка, всего только сказка… Но ведь и сказки бывают красивыми…

Когда цветет сирень, даже старые прачки украдкой вздыхают, вспоминая прошлое, и вытирают глаза накрахмаленными грубыми передниками. А они были молоды и счастливы - король и королева маленького государства. Наследник престола, ставший королем в 22 года, и девушка из знатного рода. И они любили друг друга. Правда, старухи украдкой говорили, что такая любовь редко бывает счастливой…

Но она была счастливой, их любовь. Как в сказке, правда? И все остальное тоже было как в сказке - и скачки верхом по зеленым лугам (о, в этой горной стране хватало и лугов, и синего неба, бывавшего иногда свинцово-пасмурным, и лесов - глухих, непроходимых, в них разбойники водились), когда золотые волосы принца вились по ветру; и беседы в дворцовой библиотеке - она так любила читать исторические романы и сказки; и на луну они вместе смотрели - огромную, оранжевую - через стрельчатое окно самой высокой башни. И свадьба тоже была как в сказке - белая фата невесты закрывала лицо, седой вельможа - ее отец - крякал в густые усы, король выпивал один за другим огромные кубки вина, а мать девушки тихонько вытирала мокрые глаза. И песен хватало, и тостов за здоровье жениха, невесты и короля, и всем казалось, что эта пара похожа на героев старинных баллад, что в огромном количестве пели дворцовые менестрели.

Ее звали Элиза. А наследника… никто не сохранил его имени, да это и неважно, потому что по восшествии на престол он должен был принять имя своих предков, добавляя к нему лишь порядковый номер, на единичку больше, чем у отца. Но пока что старый король умирать не собирался, и юный принц мог подолгу засиживаться в покоях жены, а не заниматься делами государства. Их смех разлетался под сводами дворца, как стая летних бабочек.

Впрочем, история началась не с того. Несколько лет назад руки Элизы - тогда просто младшей дочери знатного придворного - просил богатый князь, правитель соседнего, южного, княжества. Княжество было во много раз больше маленького королевства, и если и сохраняло вооруженное перемирие, то лишь благодаря искусству политиков и дипломатов той и другой стороны - старый король полагал, что худой мир лучше доброй ссоры, и, наверное, был прав (принцу даже прочили в жены троюродную племянницу князя, да только свадьба расстроилась - никто не знал, по какой именно причине).

Князь был немолод, но очень красив и богат. Элиза потихоньку посмеивалась над сединой новоявленного жениха, но его подчеркнутая церемонность и кошачья, не по годам, ловкость вызывали у нее затаенное уважение, а хищный, антрацитово-черный, блеск глаз и жесткая усмешка - безотчетный страх. Однако девушка отказала, а родители не неволили ее.

Через два года князь приехал вновь. Элиза была уже супругой наследника, но князь умолил ее о тайном свидании.

Они встретились в городском саду, куда Элиза пришла поздно вечером, одна, в мужской одежде, с мечом на поясе. Она не боялась ночных любителей легкой добычи и подвыпивших гуляк - с детства ее обучали верховой езде и владению мечом; странны были эти причуды, но отец слишком любил ее, чтобы отказать. Осень уже тронула своим дыханием столичные парки - на дорожках лежали маленькие золотые охапки, и ночи стали не по-летнему холодны. Яркая луна молча плыла над верхушками лип.

На узорчатую тень решетки лег длинный черный силуэт. Приблизившись, князь протянул Элизе огромный букет белых хризантем. Но она молча покачала головой.

- Элиза, - он взял ее за руку, - прошу, не мучайте меня! Я пытался забыть вас, но не смог. Я люблю вас. Если бы вы только согласились… Я увез бы вас к себе, у нас было бы все, о чем можно только мечтать!

Она пожала плечами.

- У меня и так есть все.

- Элиза, зачем вам этот мальчик? Бог знает, когда он станет королем, его отец еще крепок. Я прошу вас…

- Сударь, - проговорила девушка, никак не титулуя его, - я прошу вас забыть этот разговор. Я не люблю вас… но очень уважаю - не заставляйте менять это мнение. И не ищите встреч, они не нужны ни мне, ни вам.

Повернувшись, она хотела уйти, но князь одним прыжком оказался рядом и сжал ее в объятиях.

- Элиза, - шептал он, задыхаясь, - любовь моя…

Ловкая и гибкая, она вырвалась, отскочила. Сделав шаг навстречу, князь почувствовал, как в грудь его уперлось острие клинка.

Он вспыхнул.

- Хорошо же, - прошипел изменившимся голосом, - эту встречу ты запомнишь… Ты будешь моей! Но как бы тебе не пожалеть об этом!

В ту же ночь князь уехал.

Через несколько дней старый король неожиданно умер - во сне, как все люди, любимые Богом. Во дворце, как и во всей стране, был объявлен траур. Народ любил своего правителя и искренне горевал о нем - такое тоже случается. Принц, ставший отныне королем, заперся в своей комнате и не впускал никого, кроме жены… "Ваше величество, вам сегодня присягает гвардия" - "Оставьте меня в покое!". "Ваше величество, держите себя в руках!" - "Уйдите, я выйду через час, на коронацию… уйдите, прошу вас!". Дни и ночи Элиза проводила рядом с мужем, пытаясь утешить его и помочь справиться с ворохом обрушившихся дел. В суматохе и слезах первых дней она начисто забыла о ночном разговоре и странной угрозе.

А еще через неделю началась война.

Маленькое королевство держалось изо всех сил. Люди верили своему правителю. Воины шли в бой с отчаянной отвагой, которая пугала даже врагов. Но почти все понимали, что силы слишком неравны - соседи-южане превосходили их не только численностью, но и вооружением. Толпы беженцев из приграничных селений хлынули в столицу, пугая горожан рассказами о жестокости нападавших. Молодой король осунулся, почернел, но упрямо и упорно твердил одно: "Мы выстоим". Верил ли он сам в это, не знала даже Элиза.

Очень скоро войска нападавших окружили столицу.

Больше половины детей и женщин уже были отправлены к северным границам - там, в горах, имелись укрытия, оставшихся с давних времен. Но многие не захотели покинуть мужей и отцов, остались в городе; нашлась работа даже самым маленьким - подбирать стрелы, залетавшие от крепостных стен все дальше внутрь города. Хорошо, что хлынувшие осенние дожди тушили горящие наконечники; все ждали зимних морозов, чтобы обледенели стены, но до них было еще неблизко.

Тоскливым дождливым вечером маленькая служанка подала королеве письмо без подписи. Отослав девушек, Элиза дрогнувшими пальцами разорвала конверт с белой узорной печатью. В нем было лишь несколько слов: "Скажите "Да", и наступит мир". Не раздумывая, она швырнула листок в огонь. И всю ночь прорыдала в тронной зале, свернувшись калачиком на троне мужа, вытирая мокрые щеки штандартом с королевским гербом.

Оставалась одна, последняя битва. Не битва даже - бойня. Все знали, что захватчики не щадят никого и не берут пленных. Ходили, правда, слухи, что королеву велено взять живой и невредимой. Но люди не верили этим слухам.

Один только король, да старый, много лет прослуживший вельможа - отец Элизы - знали о том, что в замке есть подземный ход, уводящий далеко за стены, к реке. В крепости оставались только воины, король с королевой и несколько придворных-мужчин.

Поздно вечером король собрал всех в тронном зале.

- Я не стану говорить вам о том, что положение безнадежно, - вы и сами это знаете, - устало и глухо звучал его голос. - Завтра для нас будет последним… Всем вам я благодарен за верную службу. Теперь я не имею права вам приказывать… но я прошу вас. В замке есть подземный ход. Уходите! Еще есть возможность уйти. И уведите с собой королеву!

В наступившей тишине очень звонко прозвучал голос Элизы:

- Я останусь здесь!

Она была в одежде воина, с мечом и в кольчуге, но с непокрытой головой. И в неярком свете свечей медью отливали ее темные волосы…

Ее уговаривали. Просили. Убеждали. Говорили о долге перед народом и государством. О том, что если не останется наследников, что станет с троном? На все звучал один ответ: "Я останусь здесь".

Ушли двое. Юный герольд - почти мальчик, только поступивший на службу и стражник внутреннего оцепления. Остальные, преклонив колено, протянули королю свои клинки рукоятью вперед. Молча. И так же молча он отсалютовал им своим мечом.

А потом, взявшись за руки, король и королева бродили по опустевшему, гулкому замку, прощаясь с его залами, переходами, галереями и закоулками. И подолгу стояли у высоких, стрельчатых окон, глядя на огромную оранжевую луну. После полуночи дождь кончился, ударил первый мороз, сковал инеем жидкую грязь - в воздухе чувствовалось приближение зимы. Король, постаревший за эти недели на много лет, снова стал мальчишкой, который когда-то - так давно! - дарил невесте охапки золотых листьев и букеты лесной земляники, удирая на рассвете из дворца. Элиза смеялась его шуткам, но глаза ее были грустны. Государь показал жене потайной ход - так, на всякий случай…

И в дворцовой конюшне нашлась такая замечательная, мягкая охапка соломы.

Потом Элиза медленно бродила по двору от одного костра к другому. Смеялась в ответ на грубоватые шутки воинов. И пела им. Пела все самые светлые песни, какие знала; и люди хохотали от души или молчали, вздыхая. Пела, пока не отказал голос.

В эту сумасшедшую ночь совсем не хотелось спать…

Замерзший воздух разносил слова и шаги далеко вокруг, пар от дыхания вился в воздухе светлыми кольцами. И последней мелодией, которую слышали все, были звуки боевого рога на рассвете.

Битвы не было - была свалка. Кровь и грязь. Почему-то совсем не слышно было криков - только стоны раненых. Все - и нападавшие, и защитники - знали, что это конец. Все кончилось удивительно быстро. Нескольким воинам - в их числе был и отец Элизы - удалось прорваться за ворота и уйти в лес. Они знали, что так - живыми - принесут больший вред врагу.

И вот в тронной зале сорван и брошен под ноги изумрудно-зеленый штандарт с золотым гербом. Гулкие шаги чужаков эхом отражаются от стен. И двое стоят перед развалившимся на троне немолодым человеком с жесткой ухмылкой. Сейчас они оба целиком в его власти. И князь может сделать все, что угодно, и с ней, и с этим мальчишкой в темно-зеленой, разорванной, перепачканной кровью одежде, пытающимся сохранять надменный вид перед лицом смерти. Ох, как гордо он смотрит! А губы еле заметно дрожат.

И князь рассматривает их весело и почти дружелюбно.

- Ведь я же предупреждал тебя, девочка… Не проще ли было уступить? Сколько жизней ты бы спасла, а?

Король с недоумением обернулся к жене. Умоляющий взгляд был ему ответом.

"Ты веришь мне? Я люблю тебя…"

"Я верю тебе. Я люблю тебя…"

А все остальное неважно. Элиза выпрямилась.

Старый князь рассмеялся.

- Что же мне делать с тобой, мальчик? - задумчиво проговорил он. - Ты мне не нужен. Убивать тебя вроде не за что, и отпускать нельзя. Нет, убить все же придется…

Говоря это очень буднично и даже немножко грустно, он подошел к Элизе и пальцами приподнял ее подбородок. Она мотнула головой, пытаясь высвободиться, но князь настойчиво и мягко провел ладонью по ее щеке, шее, жестом хозяина задержался на груди… Повернулся к королю:

- Несчастный, глупый ребенок! Единственное, что я могу для тебя сделать - это на последнюю ночь не заковывать в кандалы и дать выспаться в постели. Догадываюсь, - он усмехнулся, - что прошлую ночь вы не спали вовсе.

С отчаянием дернулся король, но много ли сделаешь, если руки связаны? А князь обернулся к стоящим у двери воинам в черно-золотой форме наемников:

- Уведите его. Пусть сам выберет себе комнату. И глаз не спускать!

Неожиданно звонко прозвенел голос Элизы:

- Подожди!

- Чего еще? - недовольно обернулся к ней князь.

- Подожди, - повторила она, еще больше бледнея. - Отпусти его…

- С чего бы это? - удивился князь. - Какой мне в этом смысл?

- Какой тебе смысл в его смерти? - с отчаянием прошептала она. - А взамен ты получишь…, - не договорив, Элиза вспыхнула, опустила голову.

Князь понял. Ухмыльнулся. Обвел ее взглядом.

- Тебя, девочка моя, я и так получу. А его…

- Нет, - перебила она, - меня ты возьмешь лишь, если изобьешь до полусмерти. Это не просто слова, я сильная. А хочешь, я подарю тебе такую ночь, о которой будешь вспоминать всю жизнь? Хочешь, я сама приду к тебе?

- Элиза, нет! - со стоном вырвалось у короля.

Князь молча и недоверчиво смотрел на нее.

И тогда Элиза выпрямилась. Подняла подбородок. Расправила плечи, насколько позволяли стянутые сзади веревками руки. Гордым, обещающим, но полным женского превосходства взглядом смерила стоящего перед ней немолодого мужчину. И улыбнулась.

Князь сглотнул, дернулся к ней, но овладел собой. Несколько мгновений помолчал, раздумывая, потом хрипло сказал:

- Х-хорошо…

- Ты отпустишь его сейчас, - медленно проговорила Элиза. - Выведешь за ворота, отдашь меч. В замке есть комната, окна которой выходят во двор. Я должна стоять там и все это видеть. И ни единого человека ты не пошлешь в погоню, не станешь преследовать его ни сейчас, ни после. Клянись мне в этом!

- Клянусь, - так же хрипло сказал князь, не спуская с нее глаз.

Король - наверное, впервые в жизни - выругался самыми черными ругательствами, какие только знал. Двое наемников едва удерживали его за скрученные руки.

Князь опомнился. Провел рукой по глазам, подошел к белому от ярости королю и рассмеялся ему в лицо.

- Вот так-то, мальчик. И ты сможешь жить после этого? Жить, зная, какой ценой куплена твоя свобода? И сможешь спокойно спать ночью? Ты не правитель, ты жалкий трус! - обернулся к воинам: - Выведите его за ворота, отдайте меч, пусть уходит. Дешевка! Мальчишка!

Подойдя к Элизе, своим кинжалом рассек веревки на ее руках и быстро вышел из комнаты.

Рассказывают, что долго после той битвы новому правителю не давала покоя маленькая, но отчаянная шайка, разбойничающая в лесах. А еще говорят, что через год нападавшие покинули страну, оставив разоренное королевство на волю судьбы и случая. Ходят даже слухи, что в столицу вернулся выживший каким-то чудом король, но эти слухи вряд ли верны - ведь в хрониках сказано, что последний правитель погиб при битве за столицу и похоронен в королевской усыпальнице. Так ли это - никто не знает.

Правда, старая рыбачка, живущая в маленькой хижине на границе гор, могла бы рассказать, что у безумной бродяжки, которая постучалась к ней в зимнюю метель, на груди был спрятан кусок темно-зеленого атласа с вышитым золотом гербом королевства. Но разве кто-то станет спрашивать нищую старуху? Ведь это будет совсем другая сказка…

? - 23.06.2004.