|
Источник | Общая газета |
Дата | 06.11.96 |
Название | Странные ученики профессора Толкина |
Автор | С. Ганжин |
Тип материала | Статья |
Семен Ганжин
Война прокатилась через страну. Многие попрятались. На помощь князю они послали нескольких лучников - те так и не вернулись. Хоббиты уцелели.
Дж.Р.Р.Толкин. "Властелин Колец"
Кажется, мирные граждане уже перестали удивляться, встречая в уральских лесах или в московском Нескучном саду странных субъектов в средневековых одеяниях и доспехах. Субкультура "толкинистов" складывалась под влиянием книг прославленного английского филолога и писателя Джона Толкина и, как движение хиппи или панков, как мирки митьков или КСПшников, была поначалу поиском социальной альтернативы, поиском своего измерения в мире, своей скромной свободы от общества...
Собственно, многих из перечисленных можно встретить в толкинистских клубах, так как последние в значительной мере формировались силами старых "неформалов". Но самое неожиданное влияние на зарождающуюся субкультуру оказали выходцы из военно-исторических клубов, принесшие с собою идею костюмированной ролевой игры. Сочетание ее с присущим хиппи сильнейшим духом эскапизма (бегства от повседневной действительности) породило самую массовую и известную сегодня форму активности российских толкинистов - "Хоббитские игрища", или, как их называют в обиходе сами участники, "хишки".
Первоначально "хишки" основывались на сюжетах Толкина - участники, разделившись на команды, соответствующие народам Средиземья, разыгрывали в лицах Войну Кольца. (Для счастливчиков, кому еще предстоит чтение эпопеи "Властелин Колец", поясним, что речь идет о фантастическом мире и его истории.) "Хишки" - не мистерия, не спектакль, а именно игра: результат в ней не задан заранее, а зависит от действия игроков.
Такой подход, суливший на первый взгляд огромные возможности для творчества, оказался ловушкой. Попытки разыгрывать знакомые сюжеты "на местности" автоматически отсекают все глубинные пласты книги: цельность и симметрию композиции, индивидуальность героев, проблему этического выбора, философию автора (в том числе любимую им идею об изначальной обреченности зла, которое рано или поздно неизбежно поразит само себя) и даже некоторые конкретные сюжетные ходы.
В результате успех на "хишках" оказывался на стороне не Добра, а "больших батальонов" - численного перевеса, дисциплины, боевого мастерства и качества оружия. И хотя любители игрищ до сих пор уверяют, что даже и такая упрощенная интерпретация позволяет им почувствовать себя в мире Толкина, Мастера (руководители "хишек") очень быстро предпочли сменить "Властелина Колец" на "Сильмариллион" - сочиненный Толкином "эльфийский эпос", где, как и в подлинных эпосах, философии и психологии поменьше, а воинской удали побольше.
Известный специалист по "литературе действия" Роман Арбитман пару лет назад ядовито предрек, что закончится эта эволюция игрой по "Уставу гарнизонной и караульной службы". Сталкиваясь с такими новациями, как "игровые изнасилования" ("насильник" должен развязать узелок на веревочном поясе "жертвы") или десять отжимов в качестве наказания, - невольно думаешь, что критик недалек от истины. Характерно и то, что, несмотря на все усилия Мастеров, успех в игре постоянно склоняется на сторону "темных сил". Впрочем, "хишки" - не единственная форма, в которую выливается увлечение книгами Толкина.
Катализатором для возникновения движения стала странная история, случившаяся в начале 80-х с первым русским переводом "Властелина Колец": издательство "Детская литература", выпустив первый том, внезапно отказалось от выпуска остальных (их типографские издания на русском языке появились только в годы перестройки). Неудовлетворенное любопытство сотен тысяч заинтригованных читателей породило самиздатские переводы, в том числе и других книг Толкина, его стихов и поэм. А от перевода стихов - один шаг до собственного поэтического творчества "по мотивам". Так рождались лирические стихи от лица героев Толкина, рисунки и картины, а также бесчисленные пародии, анекдоты и "хармсизмы".
Известны и еще более экзотические формы "вторичного", "наведенного" Толкином творчества. На проходившем в апреле прошлого года в Питере "Большом Толкиновском семинаре" наряду с солидными филологическими и иными исследованиями текстов Профессора звучали и такие доклады, как "Образ змея в прикладном искусстве Нуменора". Автор, точно воспроизводя стиль и обязательные атрибуты археологической публикации, изложил "результаты раскопок нуменорских курганов" (разумеется, все в тех же доскональных координатах Средиземья) - и пригласил всех желающих принять в них участие. А один из давних приятелей автора этих строк вот уже который год пишет "мыльную оперу" - сценарий многосерийного фильма по сюжету "Властелина Колец", каждая серия в котором "снята" в стиле какого-либо популярного киножанра: боевика карате, индийского фильма, вестерна, фильма Эйзенштейна ("Арагорнушка! Оборони от поганых!") и т.д.
На первый взгляд, "игры" и "творчество" - это два альтернативных способа культурного освоения мира Толкина. В самом деле, продвинутые исследователи и сочинители воротят нос от "этих ряженых", а наиболее страстные игроки в свою очередь с тем же презрением отзываются о "любителях поговорить за Толкина". Тем не менее организацией очередных игр и выпуском самиздатских сборников "творчества по мотивам" порой занимаются одни и те же команды, да и персональный состав "игроков" и "сочинителей" частенько совпадает. Тот же автор "мыльной оперы" хорошо известен в игровых кругах как один из лучших знатоков оружия и изготовителей его игровых моделей. Не говоря уж о том, что для песен "по мотивам" игровые лагеря - основное место исполнения и основной механизм распространения.
И вот что настораживает: "темные" преобладают над "светлыми" не только в схватках, но и в творчестве. Они энергичнее, увлеченнее, увереннее в себе и своей правоте, индивидуальнее. Их сочинения, как литературные, так и философские, часто рождаются именно из протеста против нравственной позиции Толкина, из желания идеологически обосновать свое противостояние его героям. Их раздражает "католический морализм" Профессора, под которым они понимают жесткую определенность в вопросах добра и зла, отказ от романтизации зла и открытое неприятие идеи "двух равноправных и дополняющих друг друга начал".
У Толкина соблюден точный композиционный баланс между Приключением, в которое так сладко сбежать из бытовой повседневности, и Домом, в который так сладко вернуться после всех передряг. Увы - у многих из российских толкинистов-игроков нет не только Дома, но и помыслов о нем. Недаром на мероприятиях, официально именуемых "Хоббитскими игрищами", команда обаятельных обывателей-хоббитов, дальновидных хранителей очага, - самая малочисленная, незаметная, лишенная влияния на ход игры. (В отличие, кстати, от западных толкинистов, главный персонаж у которых - хоббит-герой Фродо.) Что же до "большого мира", то он воспринимается как обшарпанный, вонючий и опасный подъезд, который надо, зажмурившись и зажав нос. побыстрее проскочить, чтобы попасть в блистающий мир Приключения.
Да, творческой энергии этих людей - и игроков, и интеллектуалов - хватило для создания полнокровной субкультуры. И произошло это не в приснопамятные времена, когда развитию субкультур сильно способствовала линейность, плоскость, регламентированность жизни, - а сейчас, на наших глазах, в условиях как бы неограниченной свободы для самореализации.
Ученики профессора Толкина выросли, однако, не в каком-нибудь дивном Гондоре или Нуменоре, а на шестой части земной суши, в СССР. Как и вся наша многообразная публика, слишком резко сбросив груз повсеместного давления, они испытали приступ кессонной болезни, названный "кризисом самореализации". Как и все мы, немножко очумели от шизофренических возможностей ответа на вопрос: "Кем быть?" Кризис усугублялся тем, что при внешней махновской свободе наши башмаки слишком плотно облепила внутренняя мерзость совкового подъезда - которую не враз отрясешь.
Странным образом произросла на нашей почве эта довольно двусмысленная игра - как протест ли, как бегство или, может, как легкое безумие от запаха воли, - игра, в которой не терпят инакомыслия и презирают "мещан", искушенных в плодотворном постоянстве оседлости... В азарте приключения, в энтузиазме турнира игрокам не заметно, как следят они в своем блистающем мире нашей общей подъездной грязью, от которой, как видно, никуда пока еще не деться, ни в какое Средиземье.
И, честно говоря, у меня нет ответа, поймут ли когда-нибудь толкинисты смысл зачаровавших их книг - или дело кончится, как в анекдоте, сочиненном тусовкой: "...И вообще, я не понимаю, какое отношение к нашей священной борьбе имеют книги какого-то там английского филолога!" - сказал орк и захлопнул крышку танкового люка".
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>