Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Забор Дайджест Личные страницы


Официальная страничка Обо мне (неформально) Фотоальбом Мое творчество
Архив Толкиенизм Странички моих друзей

Избранные стихи и проза c
ДО "Критика"


Айнон: У меня стихи о любви написались. Вот сюрприз

     ***
Тебя не бывает; твои мотыльки
Восстанут из пепла для счастья нетленного.
Тебя не бывает; и нашей любви,
Одной на двоих, не бывет, наверное.
Тебя не бывает; вот наше Сейчас -
Одно на двоих, ни на что не похожее;
Тебя не бывает; но светит для нас
Что-то большое, как жизнь, и хорошее.
Тебя не бывает; а я не забыл -
Ты веточкой в роще была кипарисовой.
Тебя не бывает; а я - полюбил
Ту веточку страстно, любовью неистовой.
Меня не бывает; отныне есть мы,
И наши дороги сближаются дружно.
А нас не бывает - от снежной зимы
Обоим, конечно, нам что-то да нужно.
Тебя и меня не бывает... но что это? -
Память согреет вернее, чем шуба :-)
Мы ессть; и мы будем, как были тогда -
Усталые веки, нежные губы...

***

Необыкновенная
туманность -
Паутинкой
затканы глаза.
Ты
воспринимаешься,
как данность,
Тебя птицы
голосуют "за".
Среди красок
по-осенни тонких
Оком
отдыхаю и дышу.
Ты
сбежала
к ним от взглядов робких -
Так
в стихах
об этом запишу.
Озорные
отклики несутся
Из волшебно-
мглистой глубины -
Там ты притаилась,
чтоб коснуться
Лёгкой дланью
бдительной спины...
Необыкновенное
мгновенье:
Мы лицом к лицу
застыли вдруг.
Вся ты -
аномальное
явленье,
Я в плену
загадок
глаз и губ.
Чёрный локон
выбился игриво,
Вся пылаешь, темп
дыханья рван.
Ты настолько,
милая,
красива -
Не поможет
никакой
туман.

Andre: Можно?
Я почувствовал, что
до последней капли
воспалилось небо,
окрасилось нёбо
в цвет самой из спелых вишен.
язык стал нести всякую чушь.
"Это все",-я подумал.
Действительно все...
Все вокруг оказалось внутри меня.
И увидело свет
новое существо.
Жизнь вдохнуло в него
больное дыханье
Того, кто уже умирал от боли
рождения вновь.

А.Чебурков: Вот, господа, нашёл в блокноте. Что вы об этом скажете?

Снег

Ну что поделаешь, в апреле выпал снег
Чем были заняты, куда же мы смотрели,
Но не затем ли выпал снег в апреле,
Как без звонка вошедший человек.
Снег падал с неба, хлопьями кружась,
И изумленьем отражался в лицах,
И на щеках и в девичьих ресницах
Он без смущенья таял не таясь
Снег словно ветер целовал тебя,
Легко и весело, как я не мог решиться,
Но не могло ли это мне присниться:
Апрельский снег, весенние поля
А.Чебурков: Вот ещё одно. Теперь о любви. Господа поэты! Мое первое посещение вашего славного собрания грозит закончиться если не удачной редакцией моего старого стиха, то во всяком случае полезным опытом. По сему, имею честь предложить вам взглянуть на коротенькое стихотворение. Мне в нём кое-чего до сих пор не нравиться, но вот пока не придумал что делать. Но не буду предвосхищать ваших мнений.
      ***
Та девушка, чьи губы мне
Известны более, чем имя,
И ночь в распахнутом окне,
Которая любви воимя
За всю холодную весну
Соединить смогла впервые
Тепло и звезды и Луну
И сада запахи густые,
Принадлежали обе мне
Так безраздельно, так бесстыдно,
Так до конца, что очевидно
Мне было - это
Лишь до рассвета...
С превеликим уважением,
Ч.
P.S. Скоро стихи придётся подписывать коллективом авторов. Как научные статьи.

Девушка_с_косичкой: Набрела на форум и с корабля сразу на бал. Попинайте? ;)

   Первый снег был самый черный...
   Он летел, не зная, где ему упасть...
           "Сплин"
Разбиты зеркала -
Назад дороги нет.
Взрываясь сотней игл
Окошком красным свет.
Собрав остатки сил -
Последний рывок ввысь.
А он не скажет тебе:
Одумайся! Остановись...
Он сам бы хотел отличать
Черный от белого снег,
Но, видимо, не судьба -
Скоро закончится век.
И будут открыты карты.
В часах пересыпан песок.
Взведен курок - одним движеньем -
Последнюю из пуль в висок.
Девушка с косичкой: Разберите на запчасти

Vickie

Гуашь (в двенадцать цветов набор),
Белый лист, тонкая кисть -
Нарисуй для меня собор:
Чтобы шпили стремились ввысь,
Чтоб орган и воскресный хор,
Стены жизни святых, витражи,
А сквозь них пробивается жизнь
Разноцветного города.
Нарисуй сентябрьский день:
Первоклассники, солнце, лень
Облетающих листьев, зонты
В сумки спрятаны до поры.
Нарисуй для меня лошадей,
На которых добрые всадники
Уносили нас с тобой маленьких
В тишину ночных площадей.
Нарисуй рассвет и закат,
Вдоль дороги акаций ряд,
Ворбьиную круговерть.
Нарисуй рожденье и смерть,
И рождественский карнавал.
Я рисунки твои сберегу
И когда-нибудь убегу
В ту страну, что ты рисовал.
Фионнир: Эгнору, вместо трактата :-)
     * * *
Я - паучок, уснувший на стерне,
На арфе паутины, в чуткой лени.
Я тень орла, того, что в вышине
Парит, но не отбрасывает тени.
Мой лук не скрипнет, как ни натяни,
Моя стрела останется в покое.
Я здесь, я рядом, я в глухой тени,
Оленя стерегу на водопое.
Как мудр и осторожен мой олень!
Он терпелив, но явится однажды:
Он до сих пор отбрасывает тень,
Он хочет пить - а я не знаю жажды.
Вот разомкнулись бурые стволы,
Волна качнула водные растенья,
И, с тетивы сорвавшись, тень стрелы
Настигла нетерпение оленье.
Но почему я падаю в траву?
Я узнаю стрелу с пером фазана.
Олень уходит - я еще живу,
И льется кровь из невозможной раны.
На озеро ложится тень орла
И белое мешается с кармином...
Так кто из нас охотник, кто стрела,
И кто сыграл на арфе паутины?
Имма.

Тайные травы.

Я три листка сорву, чтобы засушить
И в ладанку шелковую зашить.
Пусть охранят меня от стали ясной,
От снов плохих, от молний в день ненастный.
О, знаю я, что вдруг настанет срок,
Когда в чащобе сорванный листок
Развеет ковы черные врагов,
Пришедших от далеких берегов,
И сталь мечей рассыплется в руках,
Оковы обратятся в ржавый прах,
Тенета лжи порвутся навсегда,
И загорится новая звезда.
Разрыв-и-одолень-и-сон-трава
Сильней, чем сталь, вранье и ворожба.
Имма.

Песенка ожидания

Я стану ждать у очага - вернись, любовь моя.
Я стану свечку зажигать - вернись, любовь моя.
Питье сварю из терпких трав - тебе, любовь моя.
Ах, только бы ты остался жив в бою, любовь моя.
Сотку льняного полотна - вернись, любовь моя.
Ржаного хлеба испеку - вернись, любовь моя.
Резную чашу поднесу - тебе, любовь моя.
Ах, только б ты пришел домой - ко мне, любовь моя.
Крайгга: А-а, да тут графоманствуют? Ну что - поругайте, что ли. Только, чур, к слабым рифмам не придираться - я там намеренно ими воспользовался.

Песня Крайгги, Безумного Барда.

Пойман! В петли тугие, сети стальные пойман!
Пой, бард! Ночью безлунной, плотью по струнам – пой, бард!
Расскажи нам о том,
Как окрасилось небо стальным рассветом,
И что было потом,
Расскажи нам, а то – твоя песня спета.
Пой! До крови горлом,
Пой! Забудь про гордость!
В окровавленной зале
Главной зале родного замка,
Делай, что приказали –
Может быть, тебя станет жалко.
Погляди, вон твой лорд,
У стены, пригвождённый копейным жалом,
Он давно уже мёртв,
Ну, а леди недавно ещё визжала.
Пой! – велит палач их.
Пой! Судьбу оплачь их!
Пойман! В тело до крови впились оковы – пойман!
Пой, бард! Ночью безлунной песню безумья пой, бард!
Пой! Иначе для стрел
Изберёт тебя целью искусный лучник!
И тогда он запел;
Застонал, и ударил по струнам лютни,
Пой! Не жди прощенья!
Пой! Верши отмщенье!
В окровавленной зале,
Среди дыма, вина и крови,
Его струны дрожали
Песней уху людскому внове.
Пой! Хрипи и кричи,
Злая песня страшнее дурного глаза,
Посмотри, как мечи
Заблестели в руках потерявших разум!
Пой! Кричи молитву!
Пой! Зови на битву!
Пойман! С жертвами вместе собственной песней пойман!
Пой, бард! Плачь или смейся, песню о смерти пой, бард!!!
Лой Быканах: Засонетилось...
Кто бросит жребий, примет грех суда,
Кто перекроет доступ к кислороду?
Кто выведет презренную породу
Рабов, проживших жизни без следа?

Кто поведет безликие стада,
Чьи пастухи жиреют год от года,
Слепые души сделав новой модой,
Средь нищеты не ведая стыда?

Кто учит, как ломать чужие крылья
И, пресмыкаясь червем, для врага
Подставив щеки, друга бить сплеча?

Кто кутюрье наряда палача?
Законов чьих кровавая строка
Научит задыхаться от бессилья?
Г.Пингвинов-Борзоконев 2-й: Листая старые блокноты - (идейно- выдержанная графомания) Давно это было. Ездили мы как-то с их благородием в Тарутино (их благородие тогда правда еще юнкером были).Так они стихи писать все время изволили и меня сим делом заразили, перелистывал я нонче старый блокнот и нашел:

Тарутино.

Орел, сжимая молнии в когтях,
На верх колонны вознесся высоко.
На этих в ширь раскинутых полях
Француз побит был крепко и жестоко.
Еще в Москве сидел Наполеон,
Но маршала его уж Россияне били!
И думой тяжкою злодей был поглощен -
Не хочет русский царь просить его о мире!
Тарутино, обычное село...
В России таковых многия сотни.
Но вечной славою прославлено оно,
Покуда Русь стоит и длятся дни Господни!
Сильвио

Осенний романс

Дорога. Ночь. Похмелье преферанса.
Льёт дождь в стекло и контуры не резки;
Терзают такты старого романса,
Стучит мотор и задняя подвеска.
Отдам свою телегу в автосервис
И молча отстегну любые деньги,-
Мне звуки эти действуют на нервы
Особенно сейчас в сезон осенний.
Звонок её. Всегда на нежной ноте:
- Привет. Не ждал? Уехал муж случайно.
(У парня вечно что-то на работе)
А я скажу, что рад. Черезвычайно!
- Но объясни, к чему такая срочность?
Потом договоримся, - ровно в восемь.
Не потому, что оба любим точность
И где-то муж, а потому что - осень...
Вчера зачем-то потащился к другу.
Мой лучший друг - партнёр по преферансу...
И, кстати, с ней он оказал услугу;
Не упустил и я такого шанса.
Теперь в её судьбе снимаю угол,
И снова оставляю многоточье...
Не потому, что раньше не подумал,
А просто я о ней подумал ночью.
Дорога. Ночь. Похмелье преферанса.
Льёт дождь в стекло и контуры не резки;
Терзают текты старого романса,
Стучит мотор и задняя подвеска.
А. Солнышко

Осеннее

Небо рвалось на части
Клочьями туч и осколками молний.
Скажут потом – на счастье
Лето разбилось. И в осени тонет
Пламя кленовых листьев,
Что занялось от рябиновых ягод.
Станет прозрачно-чистым
Воздух вокруг. Но пронзительно сладок
Вальс опадавших судеб -
Медленный танец из терпкой печали.
Ветер уносит к югу
Стаи безропотных птиц. И кричали
Долго, тоскливо звезды,
Падая с неба забытой мечтою.
Так наступила осень…
Татьяна В.: Памятнику дону Мигелю де Сервантесу-и-Сааведра, подаренному городом Мадридом городу Москве, если бы ему когда-нибудь пришло в голову прогуляться по вечерним улицам.
Он, бронзовый, не сделает ни шагу
В течение томительного дня
И лишь с тоской глядит, как ребятня
Его привычно дёргает за шпагу.
Иное дело - тот вечерний час,
Когда размыты грани тьмы и света,
Час, что так любят кошки и поэты.
И он тогда проходит среди нас.
Идёт. И у него над головой
Сияет вечер бликами неона
Цветов Кастилии и Арагона,
Цветут каштаны, шелестя листвой,
И, путаясь средь незнакомых слов,
Солдат, идальго, ветеран Лепанто
Поглядывает на рекламу "Фанты"
И изумлённо поднимает бровь…
…А всё же - хорошо быть молодым:
Не думая о сложности Вселенной,
Мечтать о славе, доблести военной…
По бухте ветер носит горький дым,
На топах мачт галер и галеасов
Безумствуют те самые цвета,
У пушек - деловая суета
И нервно ждут десантники в кирасах.
О том - довольно. Хватит. За войну
Все платят по одной и той же смете.
И, провалявшись в тесном лазарете,
И, проведя пять долгих лет в плену,
Идальго возвращаеся домой.
В Испании - цветенье апельсина,
А он - в семье единственный мужчина,
Без места, с покалеченной рукой…
Но глупо вспоминать свои невзгоды
В четыреста какую-то весну,
Заброшенным в далёкую страну
Подарком от испанского народа.
Проносится поток автомашин,
Лоточники пакуют книги споро,
И в платье легкомысленном сеньора
Его смущает в глубине души.
Да, мир совсем другой на первый взгляд…
…Но, в форму незнакомую одеты,
В метро - мальчишки. Камуфляж, береты.
Поют о тех, кто не пришёл назад.
И, проходя, склонившись тяжело,
Он им в картонку бросит пол-реала.
Война, которой раньше не бывало?
Уже бывало. Было. Не прошло.
Teg Vitisorum
Посвящается отцу Караччиоли (16??-171?), монаху-доминиканцу, одному из основателей Либерталии. "A Deo a Libertate".

УТОПИЯ.

В одной таверне портовой
Сидел священник молодой.
Он пил не ром, а только воду из колодца.
Он говорил, что есть страна
(На карты не нанесена) -
Она Утопией счастливою зовётся:
"Там нищих нет и королей,
Там нет неискренних друзей,
И в той стране - поверьте мне - все люди -- братья!
Мы снарядим большой фрегат,
Отважных подберём ребят,
Страну Утопию поклялся разыскать я!"
***
"Запасы близятся к концу?
Нам возвращаться не к лицу,
И мы поплним их, не мудрствуя лукаво:
Мы первый встречный галеон
На абордаж, друзья, возьмём -
Цель благородная даёт на это право!
Мы не жестоки к морякам -
Возьмём лишь то, что нужно нам,
И пополам поделим воду и галеты,
Зато расскажем им потом,
В КАКИЕ земли мы плывём -
И пусть они другим рассказывают это!"
...Всё грустно кончилось потом -
Они построили свой дом
И вроде даже зажили счастливо.
Но в ночь, когда пришла беда,
Пришли пиратские суда,
Удача им впервые изменила.
Там, на далёких островах
Развеял ветер чёрный прах,
Утопия на карты не попала.
Но проплывают времена -
И вновь людей зовёт она,
Страна, которой в жизни не бывало.
Авантюристы разных стран
Пересекают океан,
И ветер ждут, и поднимают парус снова.
Плывут вперёд, к своей мечте...
И ты, и я уже не те
Но все Утопию свою искать готовы.
Имма:

Космический мотив

Я стану светом, и через пространства,
сквозь сотни лет и бездны пустоты
мой луч с упрямым вечным постоянством
дойдет до крайней вечности черты.
Что там, за ней? Не ведаю пока,
передо мной - барьер потенциала,
а позади - бессчетные миры.
Бессчетные - но для меня их мало!
Непознанные в сущности своей,
летят в круговороте мирозданья
осколки бед, надежд, любви, страстей
и жажды неуемного познанья.
И тьма объемлет мир своим крылом...
Но я, я - свет, я - луч, пронзивший тьму,
Я - у границы сотворенных форм,
А что за ней? И я за грань шагну...
Лисенок: А можно мне? Вообще-то мне только 14, так что не судите строго. :-)
***
Над страной серебряных лесов и изумрудных трав вставало молодое яркое
солнце. Птицы начинали петь, встречая рассвет. Раскрывались бело-голубые
цветы. Олени касались бархатными губами кристально чистой воды родника.
А в тени деревьев пробуждались юные Повелители этого прекрасного мира.
Широко раскрытыми удивлёнными глазами смотрели они вокруг. Робко
касались деревьев в лесах, делали первые шаги по лугам и холмам, вдыхали
нежные ароматы цветов. Повелители были юны и прекрасны. Это был их мир, и
в этом мире сейчас была весна.
Звенящий высокий голос произнёс первое слово. Раздался первый переливчатый
смех. Зазвучала первая песня. Вскоре по лугам стали проносится всадники, и
копыта коней протоптали дорожки, ведущие во всевозможных направлениях.
Юные Повелители спешили узнать свой мир. Их одежда была зелёных и белых
цветов. Они понимали своих лошадей, а те — их. Ночами они смотрели на
звезды, и звёздный свет навсегда остался в их серых глазах. Дивными голосами
они пели чарующие песни, а тонкие пальцы легко касались струн музыкальных
инструментов. Позже некоторые Повелители больше всего на свете полюбили
обтачивать сверкающие камни и работать с жёлтым и белым металлом. Другие
любили серебряные леса и прозрачные лесные реки. Третьи — просторы
изумрудных лугов.
И они разделились.

Кто-то ушёл к синим горам, к самому их подножью, кто-то остался в лесу, а кто-
то поселился на равнине. Они начали строить дворцы и замки, и скоро
обнаружили, что не могут обойтись без помощи Горных Повелителей. Они
помогали, но были очень горды и заносчивы.
Голоса поднялись до крика — и так произошла первая ссора.
Обида.

В сердцах загорелся огонь, и огонь запылал в горнах, и был откован первый меч.
Блестящие камни стали драгоценными. Каждый хотел иметь больше таких
камней. И каждый из них был очень горд.
Повелители разделились на три народа, и у каждого был свой правитель —
умный, смелый, красивый. Гордый. Снова и снова - ссоры, обиды, столкновения.
Повелители взялись за мечи.
Юное солнце сверкнуло на голубом металле. Раздался звон оружия. Земля
Изумрудных Лугов впервые впитала
алую кровь Повелителя.

Настало лето. Солнце вставало всё выше и выше. Под его яростными лучами
сражались армии, разрушались и вновь отстраивались замки, стонали раненые.
Оно отражалось и в сверкающих щитах победителей, и в крови побеждённых. В
толщах гор горели кузницы, и бледные от вечного полумрака Повелители
ковали мечи и наконечники для копий и стрел. Серебряный лес охраняли
искусные лучники, невидимые в своих серебристо-серых плащах. На высоких
стенах замков на равнине стоили дозорные, вглядываясь в даль день и ночь,
Песни они любили петь по прежнему, но мотив их стал чуть-чуть другой.

Шло время. Солнце достигло зенита и начало медленно клониться к западу.
Повелители стали мудрей. Они уже не были юными и гордыми. В их глазах
была мудрость времени, но лица и голоса оставались лицами и голосами
молодых Повелителей.
Прекратились войны. Гасло пламя в подгорных кузницах. Лошади стояли в
конюшнях, понурив головы — теперь мало кто ездил на несчастных животных.
И в сердце серебряного леса в неподвижную воду заповедного озера упал
первый лист.

Солнце клонилось к закату. Становилось холодно, листья всё падали и падали.
Печально звучали песни Повелителей. В них была тоска по утру своей страны,
по тому утру, когда их мир ещё был юным и ярким. Теперь же — цвета блекнут,
всё угасает. Серебряные листья шуршат под ногами, трава желтеет, и из всего
золота у Повелителей остаётся лишь золото их волос.
Каждый день всё меньше голосов звучит в холодеющем воздухе. Всё ниже
склоняется усталое солнце. Один за другим медленно опускаются в траву у
корней деревьев усталые Повелители. Закрываются глубокие звёздные глаза.
Капюшоны скрывают золотые волосы и прекрасные лица. Лёгкого дыхания
совсем не слышно, но, может быть, его уже и нет.
Последний Повелитель склонился, побеждённый древней усталостью.
Последний взгляд на сумеречное небо.
Погас последний луч тусклого солнца.
Наступила зима.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>