Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


Артанис Ванвавойтэ

Неназванная повесть


Неспешно опускавшиеся наземь сумерки шептали колыбельную листьям. В натянутых нитях ветвей мелькала невесомая тень - Лютиэнь приветствовала вечер. Внезапно ее ушей коснулся легкий звук - песня, не похожая ни на одну из когда-либо звучавших в Дориате.

Макалаурэ ступал по траве - как всегда бесшумно. Пальцы теребили струны лиры, взгляд скользил по остывающей под тенью земле. Тёмные волосы тяжелой волной падали в складки плаща. Вместо привычного для феанорингов огненно алого цвета он впитал оттенок глубокой зелени и почти сливался с листьями. Макалаурэ чуть заметно улыбнулся. Одно только его пребывание в сокрытых лесах само по себе было величайшей дерзостью. Что ж, пусть так. Нолдо снова пробежался по струнам, и нарастающий мотив вознесся ввысь, едва касаясь вечернего неба.

Лютиэнь с любопытством наблюдала за путником из-за ветвей, молчаливо внимая его мелодии. Она не раз слышала, как пел Даэрон, но ноты странника - в них было что-то иное, наполняющее все вокруг новым, пока еще не ведомым ей смыслом. Не в силах более таиться, Лютиэнь сделала глубокий вдох и шагнула навстречу певцу.

- Suilad, meldir.1

Макалаурэ поднял взгляд. Перед ним стояла дева с черными, как безлунная ночь волосами и бездонными синими глазами - в них не было огня и света, как у его народа, во взгляде девушки отражалась вечность, не застывшая каплей слюды, а живая и филигранная в каждой ноте своего дыхания. Легкая серебристая шаль скрывала одежды и, казалось, облекала ее ровным сиянием, под стать отражению звезд в туманных водах.

- Aiya.2

Певец мягко коснулся ее руки, но девушка отпрянула в тень.

- Ты говоришь на запрещенном языке, путник. Владыка лесов не желает слышать его в своих пределах.

- Я говорю на родном языке, - Макалаурэ ответил спокойно, но Лютиэнь заметила в его глазах искорку ярости, - А владыка Дориата - не мой король.

Дочь Тингола хотела возразить, но осеклась, бросив взгляд на сжатые губы эльда, на побелевшие костяшки его пальцев, вцепившихся в ткань плаща.

Девушка непринужденно улыбнулась и заглянула в глаза нолдо.

- Сыграй мне, meldir!

Макалаурэ вновь коснулся струн.

* * *

Даэрон петлял по залитой лунным светом тропе, любуясь полуночными звездами. Внезапно его сердце дрогнуло и забилось быстрей. Он услышал отголосок звонкого смеха, который он никогда не спутал бы с чьим-либо другим - смеха его любимой. Менестрель свернул с тропы и углубился в заросли, оставив призрачный лунный луч наедине со своим одиночеством.

С каждым шагом он слышал усиливающиеся голоса и ...песню? Ветер уносил вдаль печальные ноты и звуки чуждого этим землям языка - языка изгнанников. Даэрон вздрогнул. Какой безумец отважится говорить на квенья здесь, во владении Тингола, где строжайший запрет тяжелой печатью пал даже на воспоминания о нем?! Зоркий взгляд певца различил меж ветвей две фигуры - тонкий профиль застывшей в траве Лютиэнь и высокий силуэт эльфа с лирой в руках. Даэрон присмотрелся - так и есть - Нолдо. В душе певца нарастала слепая ярость, не до конца понятная даже ему самому. Суть была вовсе не в том, что этот необычный странник, пренебрегающий волей короля Дориата, словно очаровал Тинувиэль изящными сплетениями запретных слов... Или в том? Даэрон чуть слышно вздохнул и затаился в густых зарослях.

Макалаурэ окончил песню и посмотрел на Лютиэнь. Ему нравилась эта странная девушка, по-детски открытая и даже подчас наивная, сокрывшая в глубине глаз высшую мудрость, искренняя, естественная и чистая, неподвластная падшей тени. Среди чуждой ему земли она почему-то не казалась чужой. В сердце феанариона нарастало необъяснимое чувство - не любовь, не симпатия и даже не дружба. Что-то еще не названное и от этого прекрасное.

Несколько мгновений дочь Тингола продолжала смотреть ему в глаза. С каждой секундой эльф все больше привлекал ее. Ей нравился глубокий красивый голос, нравилась огненная, непостижимая для размеренных синдар дерзость, и его песни - в них было что-то кроме привычных ей гармоний. Боль ли? Грусть ли? Особое ли знание? Дева не понимала, что это, но неминуемо тянулась к напевным трелям чужого для нее языка - языка отринутого, но гордого, великого и нетленного, как эти песни...

Лютиэнь поправила рукой непослушную прядь волос, упавшую на глаза. И негромко запела:

- Кто бы ты ни был,
Где бы ты не был,
Вслушайся в шепот
Листьев под небом
Вечер осенний
Спутает звуки,
Лягут на струны
Легкие руки...

Даэрон сжал губы. Дева пела чужаку на всеобщем, словно избегая синдаринских слов. В ее глазах отражалась песня - песня на квенья, дарившая им сияние, которое никогда не могла разжечь в душе любимой ни одна из его баллад.

Нолдо безмятежно улыбнулся. Он бросил взгляд на полную луну, затем на волосы девы и внезапно спросил:

- Ma qettuvalye ilya esse?3

- Зови меня просто соловей, - загадочно усмехнувшись, ответила девушка, - Тинувиэль.

- Тиндомерель, - эльф не сказал, а пропел это слово, - дитя сумерек.

- Тиндомерель, - Лютиэнь вслушалась в льющиеся ноты, - мне нравится это имя...

"Вряд ли оно понравилось бы королю, - сокрывшийся в ветвях Даэрон горько улыбнулся, - Кто же он - этот странный нолдо, преодолевший завесу владычицы? Искусник? Или, может быть, даже чары Мелиан не могут более противостоять искажению? Тогда, возможно, недалек тот день, когда сами сыновья Феанора войдут в леса вопреки воле Тингола... "

Менестрель даже не понимал, как он был близок к истине.

...Словно прочитав мысли барда, Макалаурэ внезапно поднялся на ноги.

- Прости меня, лунная дева, но мне пора идти.

Лютиэнь кивнула. Ночь уходила, и вместе с ней исчезала эта быль, так похожая на странную сказку.

- Позволишь ли обратить к тебе просьбу? - эльда снова посмотрел ей в глаза.

- Говори, - просто ответила девушка.

Эльф достал из складок плаща сложенный в несколько раз лист.

- Отдай это Алтариэль... Галадриэль, деве - нолдиэ, гостящей у владык.

- Хорошо, - дочь Эльве Синголло сжала послание в руке.

- Благодарю тебя, - менестрель грациозно склонил голову, - Вот и все, - он легко улыбнулся, - прощай, Тиндомерель.

- Прощай.

Девушка смотрела путнику вослед, пока его образ не растаял в дымке наступающего утра. Она уже собиралась покинуть поляну, как вдруг взгляд упал на зажатое в ладони послание. Пытаясь оправдать саму себя тем, что не желает ненужных для трона и отца строк, она медленно развернула лист. Пред ее взглядом предстали неровные строки тенгвара квеньява, столь похожего и в то же время не похожего вовсе на ее родную письменность. Дева не сдержала улыбки - путник либо слишком дерзок, либо так убежден. Принести письмо на квенья в королевский чертог?! "Впрочем, отец запретил звуки языка нолдор, а не его письмена",- Лютиэнь удивилась собственной мысли.

Она аккуратно свернула послание и внезапно заметила витиеватую подпись на корешке листа. Девушка пробежалась по ней глазами, и вздрогнула, не веря в увиденное.

Запись на синдарине все тем же неровным, но изящным почерком гласила:

"Галадриэль Нэрвэнде от Маглора, сына Феанора."


* * *

- ...А глаза ее подобны глубине вод Эккайи, - бокал вина в руке Майтимо успел осушиться и наполниться вновь, а Макалаурэ все не прекращал рассказа.

Выслушав брата до конца, старший феанарион с легкой улыбкой посмотрел на Маглора и сказал:

- Под твое описание подходит лишь одна из ныне живущих. Ты говорил с Лютиэнь - единственной дочерью короля Эльве Синголло.

Вычурный кувшин с вином выпал из рук менестреля и со звоном разбился о мраморный пол.


1. Suilad, meldir - Здравствуй, друг (синдарин)

2. Aiya - Приветствую (квенья)

3. Ma qettuvalye ilya esse? - Ты можешь назвать свое имя? (квенья)


Текст размещен с разрешения автора.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>