Исповедь Глорфиндейла 
Бог мой, это не ропот - кто в праве роптать,
Слабой персти ли праха рядиться с Тобой,
Я хочу просто страшно, неслышно сказать -
Ты не дал, я не принял дороги иной.
(С.Калугин)
Я и сам теперь иногда гадаю, было ли это на самом деле - или морок чародейский, туман ночной. Не умею красиво говорить, а когда вспоминаю об этом - и вообще охватывает такой ужас, что и слова застревают в горле, не говоря уж о смехе.
Было дело на Игрищах. Мы (сборная из трех московских клубов исторического моделирования, иногда по старой памяти ездивших на игры) тогда ехали Раздолом, я Глорфиндейла отыгрывал. Мастера попросили, а сам бы ни за что не вызвался. Любой эльф Третьей эпохи очень сложен для отыгрыша - я их психологию постичь не могу, хотя честно пытался - а уж личность такого масштаба, как Глорфиндейл... Но больше было некому, даже если звать Глорфиндейла со стороны - все прочие более-менее пригодные ролевики были заняты на других ролях или вообще приехать не могли.
К игре я готовился основательно. Проблем с пошивом прикида не было, и даже не надо было идти на поклон к моей бывшей жене Ирине, потому что шить я и сам умею неплохо - пять лет исторической реконструкции все-таки. Несколько труднее было с теорией, но я и тут постарался - родословные королей, приветствия на синдарине. Правда, мастера мне на способности не особенно расщедрились, так что не понятно было, чем, кроме имени, отличался Преображающийся Глорфиндейл от любого другого раздольского эльфа, но это меня не особенно волновало: я больше полагался на владение оружием, чем на сверхъестественные умения.
Приехали мы на игру. Надо сказать, приехали не все, кто заявлялся - очень многие в последний момент не смогли. Поэтому нехватка народа была просто ужасающая. Хорошо хоть к нам перед игрой подселили всех эльфов-одиночек - человек восемь. Одна из них была Гилвен из Кемерово, по игре лекарь, по жизни филолог и неплохой бард. Она сразу к нам вписалась, хотя играла все-таки на себя, а не на команду.
Но людей все равно не хватало. И попросили дунаданы нас перед самой игрой, уже на полигоне, к себе девушку взять. Эгланта - так ее по тусовке звали, для игры имя тоже годилось. "Скрытый дар", так что ли... Подружка их капитана Хала, хотела ехать в Лихолесье, а лихолесцы взяли да не приехали. В Лориэн идти она не хотела, потому что никого по жизни не знала, к нам, в Раздол, тоже сама попроситься стеснялась, потому и попросила Хала посодействовать.
- Палатка есть? - спросили мы.
- Есть, - подтвердил Хал.
- Тогда берем.
Несколько часов спустя, она пришла. Представилась, сказала, что Хал - капитан дунаданов - должен был на ее счет договориться, услышала подтверждение и расположилась. Вот только ни палатки, ни даже спальника своего у нее не было. Странно. Может, Хал ошибся?
Ладно, взяли Элладан с Элрохиром ее к себе в палатку (гусары, молчать - с Элрохиром у нее точно ничего не было, насчет Элладана - а черт его знает). Как оказалось на параде, Лихолесье таки дотащилось до полигона и даже почти в полном составе, а вот эльфийского прикида у Эгланты не оказалось - ведь не считать же таковым черную плохо сшитую рубаху из подкладочного шелка и ядовито-розовый капроновый плащ. И, в довершение ко всему, на ногах у нее были потертые до последней степени кеды и ничего на сменку. Позор да и только.
А если так, чисто по человечески смотреть - ничего была девушка. Белое, даже бледное личико, темно-зеленые, очень редкого цвета глаза, прекрасные волосы - черные-черные, густые-густые. Не болтунья, даже наоборот - слово из нее клещами не вытянешь, застенчивая. Скажешь ей что-нибудь, она странновато усмехнется - и снова давай мечтать о своем. Но иногда... бывало, посмотрит - и от взгляда ее как-то не по себе сделается. Смотрит прямо внутрь тебя, как будто в самую душу вцепляется.
Но больше всего меня в ней раздражало другое. Она была невинна до глупости, прямо как ребенок, но в этой ее невиности была такая бездна раздражающей, дразнящей чувственности, что я просто сходил с ума, не зная, как унять разбушевавшиеся нервы. Вот уж точно - дурак-дураком, особенно если учесть, насколько мне претили все ее манеры.
Может, все дело было в том, что я никак не мог прийти в себя после развода с Иркой, с которой мне стоило больших усилий не рассориться в конец и даже поехать в одной команде. Долгое время я вообще женщин видеть не мог, потом мне был нужен просто секс, без всяких сантиментов. Но именно его-то я и не мог получить - Гилвен в свойственном ей резком тоне послала меня подальше (хотя раньше вроде как сама пыталась со мной заигрывать - семь пятниц на неделе), а все остальные дамы у нас были замужем. Но я сознавал, что если с Гилвен у меня и может быть что-нибудь простое, ни к чему не обязывающее, то с Эглантой это бы не прошло, я сам бы не удержался от лишних эмоций. А эмоции означают привязанность и в результате - боль. И потому чем дальше, тем больше раздражала меня Эгланта.
Гилвен она тоже не нравилась. Впрочем, про отношение Гилвен к Эгланте сказать "не нравилась" было бы слишком мягко. Гилвен ее не переваривала, поднимала на смех по любому поводу, а в сущности, было видно, что боится. Отчего - непонятно.
Может, завидовала этому ореолу невинной чувственности... если ощущала его. Саму Гилвен боги внешностью не обидели: не красавица, но симпатичная, яркая брюнетка с карими глазами, умеющая подчеркнуть свою привлекательность. Даже в полевых условия я никогда не видел, чтобы Гилвен была неаккуратно одета или не причесана. Но - никакой тайны, ничего дразнящего и завлекающего, все слишком прямо, открыто и просто, сколько бы разрезов ни было на ее игровом костюме. А может, все дело было в характере Гилвен и ее манере говорить - слишком резкой и критично-насмешливой. Я-то не особенно страдал от ее сарказма, а вот Хильду, нашу "штатную" скальдессу из клуба, она чуть ли не до слез довела придирками к художественным достоинствам текстов ее песен. А по мне так Хильда получше поет - и громче, и слова простые, не заумь какая-нибудь. Но и с Гилвен что взять - дама утонченная.
По игре, как оказалось, с Эгланты толку не было. Сидела в лагере, смотрела в одну точку, мечтала, даже не пыталась играть. Неигровые разговоры вела в самое неподобающее время. Когда совершали обряд над убитым орками Элрохиром (обряд был очень красивый - девушки постарались), она пристала с какими-то совершенно несвоевременными и отчетливо шизофреническими соображениями по поводу... как она выразилась, "астрального огня", вызванного обрядом и очищающего окружающую среду, загаженную убившими Элрохира орками. Ну не маразм ли? По хозяйству тоже ничего не делала - макароны толком сварить не могла. В общем, под конец игры достала нас всех. Особенный зуб на нее был у меня - потому что я из-за нее совершенно провалил роль и угодил в Мандос на второе же утро игры.
Дело было так. Решила наша красавица прогуляться, гимн Элберет под звездами спеть. Тут - рраз! - из темноты какие-то разбойники появились, хвать нашу девочку да и продали в Мордор.
А наутро к нашим землям приходят назгулы в количестве пяти штук, тащат Эгланту и орут из-за Бруинена, дальше которого зайти не осмеливались, что если кто-нибудь из нас не выйдет и не сразится в поединке с каждым из них, то они девчонку волколакам скормят. Элронд не стал бы ради этого случая рисковать своими воинами, чего бы там ни говорили мастера насчет "эльфийской этики", но беспардонность, с которой назгулы разгуливали по Светлым землям, была просто возмутительна. Да и заманчиво в поединке развоплотить кого-нибудь из них хотя бы на полсуток, что было мне вполне по силам. Махровая глупость, конечно, верить в честность назгулов, но отказаться от поединка я просто не мог, как ни удерживал меня Владыка. Да и, надеялся я, назгулы - это все ж таки рыцари, хоть и темные, а не какая-нибудь оркота поганая.
Итак, выхожу я на поединок с Ангмарским - а тут они, гады, ка-ак всей кучей на меня набросились... В общем, через минуту меня не стало. Дальше они ожидали, видимо, что и остальные воины Раздола выйдут и полезут в драку, дабы отомстить за Глорфиндейла. Хорошая была провокация, да только Владыка, умница, на нее не поддался и строго-настрого запретил кому-либо выходить за Бруинен. Я на него не в обиде - он оказался мудрее меня. А Эгланту все равно потом скормили волколакам.
А после игры... вот тут-то и случилась самая чертовщина. Последний вечер перед отъездом с полигона, пьянка, как обычно - во время игры-то не особо расслабишься. Эгланта тоже с нами тусовалась - не вернулась она к своим дунаданам, они, я думаю, не горевали от этого. Ладно, сидим. От водки настроение благодушное, этакий приятный туманчик в голове и перед глазами. И тут подходит прямиком ко мне Эгланта (она совсем не пила), смотрит своим загадочным взглядом...
- Ты знаешь, - говорит (голос тихий, дрожит от волнения), - ты знаешь, что ты - настоящий Глорфиндейл. Ты действительно ТАМ был Глорфиндейлом. Я боялась тебе говорить, надо было проверить - но когда ты говорил с Ангмарцем... я вспомнила.
Самым очевидным решением было выстебать юную леди, чтобы больше с такими глупостями не лезла, а за одним сорвать раздражение, накопившееся за время игры. Мне даже не польстило то, что она назвала "настоящим Глорфиндейлом" мой откровенно провальный отыгрыш - более того, это показалось мне особо утонченным издевательством.
Подвыпившие наши, естественно, стали стебаться. Причем над нами обоими. Кто-то просто не сдержал смеха, Гилвен заметила, что "а куда девать еще по меньшей мере семерых "настоящих Глорфинделов", которые, по слухам, бегают по московскому Поганищу", кто-то издевательским тоном спросил, а его она не помнит ли.
- Помнит она нас всех, вместе из одного астрального портала на Землю выходили. Меня вон Бароном Тьмы вспомнила, так и грузила всю игру... - добавил хохотавший едва ли не громче всех Элладан. Впрочем, смеялся он натужно.
- Держите меня вчетвером, сейчас грохнусь, - притворно закатила глаза Арвен (кстати сказать, моя бывшая супруга по жизни).
Бедная девочка была просто раздавлена такой реакцией. Покраснела, слезы из глаз брызнули - и бросилась от костра в лес, не разбирая дороги. Подвыпившие ребята не сообразили, что это уже всерьез и продолжали смеяться, однако мне стало слегка не по себе.
- Эгланта! Вернись немедленно! Ребята неловко пошутили и сейчас извинятся, - окликнул я ее.
- Эгланта! Да вернись же! - крикнула и Гилвен, которая тоже не потеряла способности соображать.
Никакой реакции. Я решил догнать Эгланту и бросился по тропинке, по которой она убежала.
- Олав, ты куда? - окликнула меня Гилвен. - Она же в другую сторону побежала! Во-он по той тропинке...
Что за чертовщина? Наверное, Гилвен со слепу не разобрала...
- Я сам видел - она туда побежала, - возразил я и пошел по тому направлению, по какому и собирался.
Гилвен пошла по другой тропинке, всем своим видом, даже походкой, показывая, что чего уж там с пьяным спорить...
Далеко от лагеря Эгланта не отошла - остановилась и привалилась к дереву шагах в пятидесяти по тропинке. Лицо руками закрыла, плечи вздрагивают - плакала.
Я подошел, слегка тронул за плечо, дескать, что с тобой. Она подняла лицо... и каким красивым оно мне показалось, обрамленное пушистыми черными волосами! Глаза в глаза - но только не напряженное, сводящее с ума вглядывание в чужую душу было в ее взгляде, а восторг и наивная нежность.
Вот тут-то все и произошло. Будь я вполне трезвым, я бы не допустил - понял бы, чем это грозит. Но хмель еще не выветрился из моей головы, у меня давно не было женщины, а Эгланту я желал все эти дни. Ночь была теплая, лесные ароматы кружили голову и дурманили. Ее тело пахло мхом, туманом и еще чем-то необъяснимым, неземным и нечеловеческим. В нашей близости не было ничего от обычного вожделения - все было утонченнее, прекраснее, что-то вроде ожившей мечты, олицетворения тайных, от самого себя скрываемых желаний.
Когда я пришел в себя, ее не было. Даже хвоя рядом со мной была не примята.
- Эгланта! Эгланта!
Я звал ее, обошел весь полигон - нигде не было. Отчаяние мое не поддается описанию, кажется, я вел себя как помешанный, слава всем богам, меня никто не видел.
Вернулся в лагерь уже под утро. Все спали, только у костра я нос к носу столкнулся с Гилвен - бледной и измученной, видимо, тоже ночь проблуждавшей в лесу. Она страновато посмотрела на меня, усмехнулась и полезла в палатку спать. Я, кажется, заснул прямо у костра, не в силах ни о чем думать.
Уезжали утром рано, похмельные, но веселые. Как оказалось, дунаданы уехали с полигона на сутки раньше, так что я не мог ничего спросить у них о ней.
На электричке доехали до города. В городе Гилвен первой посадили на поезд до ее родного захолустного городка за Уралом. Она казалась счастливой, смеялась, обещала писать, махала нам из окна вагона, - все как водится. Потом мы сели на поезд и укатили в Москву, домой.
Я никак не мог забыть Эгланту. Я был болен ею, ждал весточки от нее, надеялся и снова впадал в отчаяние.
Наконец, решился позвонить Халу - капитану дунаданцев, пристроивших ее к нам, благо, знакомы с ним были давно. Я человек неробкий, но, когда я набирал номер, руки у меня дрожали. Хал, слава всем богам, не заметил моего странного состояния и дал мне телефон Эгланты, попутно удивившись, почему она сама мне его не дала, если мы с ней знакомы.
- А вообще, - добавил он, - лучше тебе просто сходить на Поганище. Она обещала завтра там быть.
Вечер и утро следующего дня прошли в мучительном ожидании и волнении. И вот, в нужное время я - в состоянии, близком к трансу - пошел в Нескучный сад и отыскал там поляну, где тусуются толкиенисты.
Обошел поляну, но Эгланты нигде не было. Сердце у меня упало. Ну что ж, я так и знал.
- Привет... эээ... Олав! - со мной поздоровалась какая-то совершенно не знакомая мне невысокая пухленькая девушка. - Если не ошибаюсь, это ты отыгрывал на этих Игрищах Глорфиндейла? Я тебя видела на параде. А я была в Лихолесье. Представляешь, я приехала раньше всех, а остальные чуть было не опоздали! Я уже хотела к вам в Раздол проситься. Или так и остаться с дунаданами.
Ее звонкий, веселый голос и не сходящая с лица доверчивая улыбка подействовали на меня успокаивающе. Казалось, это милое существо готово покрыть своей неистощимой благожелательностью любой промах, любую неловкость. Почти взяв себя в руки, я переспросил:
- Так ты заезжала с дунаданами?
- Да, - немного удивленно улыбнулась она, откидывая со лба светлую прядку. - А что?
- А ты не знаешь... Эгланту? - набрав в грудь воздуха, решил я спросить самое главное.
На веселом кругленьком личике отразилось некоторое удивление, но через секунду она опять весело улыбнулась:
- Ну, вообще-то я - Эгланта. Чем могу помочь?
- Но...
Я отказывался что-либо понимать. Сразу две Эгланты - в одной команде?
- А... другой Эгланты у вас не было? - спросил я на всякий случай.
Она мягко рассмеялась:
- Эгланта - единственная и неповторимая. Чем могу помочь?
В мыслях у меня был полный разброд. Как же так? Единственная, очевидно, на весь белый свет Эгланта не приходила в команду Раздола, а прижилась в Лихолесье, мало того, она ничуть не походила на ту девушку, которая была в Раздоле и которая, тем не менее, сказала, что ее зовут Эгланта и что Хал договорился о ее пребывании в Раздоле. Чертовщина какая-то...
Мои размышления прервал появившийся Хал.
- Олав, привет! Ну вот и встретились с Эглантой? Она уже извинялась, что я напрасно вас побеспокоил, когда просил взять в команду?
- Послушай, Хал! - сказал я, все еще надеясь на разъяснение сложившейся странной ситуации. - Ты именно на счет нее договаривался с нашим капитаном, что она будет жить у нас? Не на счет какой-нибудь другой Эгланты?
- Не-ет... - ошарашенно протянул Хал. - Именно на счет нее. Больше никакой Эгланты я и знать не знаю...
Ну что ж... Наверное, какая-то ненормальная решила назваться именем Эгланты и прийти к нам. Зачем ей это понадобилось? И кто еще мог знать, что Хал договорился с нашим капитаном на счет Эгланты? Только дунаданы и люди, слышавшие, как Хал договаривался насчет Эгланты. При этом разговоре был я сам и помню, что присутствовали только наши. Может, эта "Эгланта" - все же одна из дунаданов?
- Слушай, Хал. А из ваших никто к нам не присоединялся на время Игрищ?
- Нет, наши были на месте, - уверенно отвечал Хал. - А ты почему спрашиваешь?
Я решил говорить начистоту. Рассказал историю с появлением Эгланты, умолчав, конечно, о своих личных к ней чувствах.
- Ну и вот, интересно мне все же, кто это был и зачем ей понадобилось нам голову морочить, - закончил я рассказ.
Хал был удивлен не меньше моего. Эгланта же переспросила, как выглядела ее "тезка".
- Бледная, черноволосая и зеленоглазая, говоришь? А как одета?
Я припомнил, что игровой костюм Эгланты был странного цвета - сочетание черного с ярко-розовым, на фоне которого сама она казалась еще бледнее.
- Вспомнилось мне, - пояснила Эгланта, - как Алтиэн на полигоне жаловалась, что ей в кошмарных снах точно такая же женщина снится. И Ранлину снилось подобное всю игру, и Лэйнис. Совпадение, однако...
Ну и ситуация. Это что, выходит, вся наша команда плюс еще трое лихолесцев поймали коллективный глюк, а я влюбился в порождение собственного бреда? Ну и ну. Будучи разумным человеком, я понимал, что все должно быть именно так.
И тем не менее, я почувствовал некоторое облегчение, ощутил, как эта мучительная, болезненная привязанность к "Эгланте" проходит и заменяется ощущением благодушного спокойствия, отдыха от потрясений - ведь невозможно же любить ту, которая на самом деле в природе не существует! Мне просто расхотелось вспоминать о ней.
Вечером я обзвонил наших и рассказал все, что узнал об "Эгланте". С моим выводом о коллективном глюке согласились и попутно рассказали еще кое-какие подробности.
С Элладаном произошло то же самое, что и со мной. Собрат по несчастью, можно сказать.
- Понимаешь, - сказал он, - это же такая женщина была! При всех ее закидонах. Да я о них и забыл, когда в последнюю ночь у нас с ней в конце концов...
- В последнюю ночь? Так она и тебя успела обслужить? Только вот когда? Под утро, разве что, - ухмыльнулся я, стараясь скрыть досаду.
- Что значит "и тебя"? - возмутился Элладан. - Она всю ночь со мной была в палатке, только утром куда-то ушла. Ну и ладно: не захотела попрощаться - ее личное дело.
- В какой палатке? Мы с ней в лесу были...
- С Гилвен, ты хотел сказать?
- Да с какой еще Гилвен?
- Вы же с ней в лес пошли? Неужто не для этого?
- Да я ее даже и не видел. А с Эглантой... ну, было дело...
Гилвен, которой я тоже позвонил, отсмеявшись по поводу того, "какой героиней нужно быть, чтобы побывать в двух постелях сразу", поведала мне следующее:
- Понимаешь, я ее сразу невзлюбила. В ней все было НЕ ТАК и раздражало меня. Я смотрела на нее и говорила себе: "Да не уподоблюсь!" А еще я ее боялась - особенно когда она так странно глядела не то в пространство, не то прямо в душу. Но самое страшное случилось, когда в последний вечер я побежала ее искать. Нашла ее недалеко от лагеря, печально сидящую под деревом. Преодолев всю неприязнь, стала уговаривать ее вернуться. А она... поднялась и пошла прямо ко мне, протянув руки, как бы стараясь меня схватить. Она была страшна, глаза - как провалы в ничто, уж извини за красивые фразы. Что она говорила - не помню, кажется, все про воплощения, астрал, магию и прочую мистику. Это была жуть. Я хотела убежать, но знала, что не смогу, хотела ее ударить - но брезговала даже прикоснуться к ней. Но я знала и то, что сдаться ей равносильно смерти. Внезапно меня осенило, что мне так страшно в "Эгланте": она была как бы я, но отраженная в кривом зеркале, она вынесла на поверхность все то, что было во мне, только загнанное далеко вглубь или в прошлое. Это появилось после ссоры с нашими местными глюколовами, которые голову себе и мне забивали всякой мистической чухней. От стыда за мои прежние мистические увлечения мне и было так неуютно: я старалась про это забыть, а "Эгланта" тут как тут - напоминала. И вот я это поняла и мне стало удивительно спокойно: если это все есть и никак не истребляется - может, перестать этого бояться в себе и в других, принять как есть? Чего я так нервничаю? Может, если я проявлю дружелюбие, и "Эгланта" успокоится? Преодолев отвращение, я попыталась обнять ее за плечи и поговорить по-хорошему. Она улыбнулась мне, сказала: "Наконец-то поняла, глупышка, что ты и я - едины?" И... пропала куда- то. Больше я ее не видела, да и не стремилась особо. В общем, надо перестать нервничать и извлечь урок, который преподало нам наше же коллективное бессознательное, но в психушку, по крайней мере, сдаваться еще рано.
С последним я согласился, а откровение, что "Эгланта" побывала сразу в трех местах - с Гилвен, с Элладаном и со мной - меня уже удивить не могло.
Следует сказать несколько слов о дальнейшей нашей судьбе. Через год мы снова встретились с Гилвен. Я нашел, что она стала менее резкой, капризной и насмешливой, она в свою очередь призналась, что ее приятно удивило отсутствие с моей стороны столь нахальных и недвусмысленных приставаний, как на прошлых Игрищах. Мы тогда же поняли, что друг без друга не можем и что пора заканчивать с одинокой жизнью. Так как Гилвен уже закончила свой институт, то в родном городе ее ничего не держало - той же осенью мы расписались. А через месяц гуляли на свадьбе Хала и Эгланты.
Мы до сих пор дружим семьями. Гилвен и Эгланта иногда вспоминают о таинственном "двойнике" Эгланты, но я очень не люблю думать о тех событиях. Так уж получилось. Оттого и пишу это только по настоянию жены - у нее это получилось бы гораздо лучше, да вот только все никак руки не дойдут за очередной статьей об этих, как их... во! обэриутах... потому и приходится мне, с моим скудным воображением и корявым технарским слогом. Ну и ладно: что выросло - то выросло, не нравится - не ешь.
Текст размещен с разрешения автора.