Молитва Намо
Да будет воля Твоя, Господи, и пусть будет так, как Ты хочешь, а не как я. Потому что я не знаю, чего я хочу. Я не знаю, кто я и где я. "Я - Намо", говорю я им, но я... я не знаю.
Когда мы творили Музыку, все было не так. Были Манвэ и Ульмо, Мелькор, Оромэ, Варда. А потом... Она не любила его, а он верил, что сможет это изменить. Он удалялся и создавал изумительные вещи, о которых мы не могли даже помыслить; он хотел достичь совершенства во всем - настолько, насколько это возможно - и покорить ее сердце. Но она оставалась холодна. И прекрасна. Она была прекрасна, а он любил ее. Вот так и начинаются все истории, и история мира тоже. Те, кто приходит ко мне, сочли бы это забавным, а мне - страшно.
Мелькор первым из нас познал одиночество. Не потому, что был отвергнут Вардой, и не потому, что преступил закон. В Великой Музыке он пел о любви, он знал, что Слова Песни станут реальностью, и хотел сотворить свой собственный мир - мир, в котором он был бы Королем. Потому что она была бы Королевой. Но он не смог, ведь это насилие: желать сделать равного тебе своим творением, это означает лишить его свободы воли, Твоих даров. В Книге Судеб написано, что Мелькор пытался осквернить Варду. Пытался, и возник Диссонанс. Но дело не в этом.
Он - один из нас. Где бы он ни был и как бы низко ни пал, он - такой же, как мы. И так же, как мы, одинок. Я жалел его раньше, думая, что он лишился любви к Тебе, но...
Господи, с рождением мира произошло то, чего никто из нас не предвидел: мы стали больше, гораздо больше, чем прежде. И, в каком-то смысле, мы умерли друг для друга. Ибо вначале нас могло быть сколько угодно: четырнадцать, семнадцать, двадцать один, теперь же - только двое. Ты и я. Потому что когда Ты говоришь со мной, Господи, я обращаюсь к Тебе от имени каждого камня, песчинки, Смертного или любого из Эльдар, от имени своих братьев. Чтобы говорить за них, я живу ими, я чувствую их, и тогда я - это они, я - это весь мир, сотворенный Тобой из Ничего. Я - это все, что не Ты. А это так много, Господи, слишком много...
И когда они приходят ко мне, такие разные и такие непохожие друг на друга, и рассказывают свои истории, я готов отдать все, что угодно, только бы стать одним из них. Всего лишь человеком. Всего лишь маленьким Смертным, который вскоре отправится, сам не зная куда, радуясь или тоскуя, но оставаясь самим собой. Только собой и никем больше.
А я... Кто я? "Намо огласил свой приговор", повторяют они, но когда я говорю к ним, я говорю Твоими устами, а когда говорю с Тобой - устами тех, кто взывает к Тебе. И я не знаю теперь, кто я.
Ибо мы, певшие об этом мире, мы не стали его частью. Мы - это ветер и звезды, земля и морские волны, и чем больше мы творим, тем больше становимся собственным творением. Твоим творением, которое всегда только одно, как и Творец.
Я больше не жалею Мелькора, хотя и понимаю, почему он был одинок. Он ненавидел нас, и в этом было спасение его индивидуальности, беда же в том, что он ненавидел и себя самого.
Я не умею ненавидеть, а где начинается любовь, там заканчиваются "я" и "ты", и это значит, что мое время уходит.
Я давно ждал этого.
Я готов.
Чуть помедлив, он шагнул в бушующее пламя.
02.02.05
Текст размещен с разрешения автора.
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>