Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


Нион

Галадриэль


Осеннее утро выдалось дождливым, и серебристые нити тумана скрывали очертания деревьев, создавая тонкую пелену, в которой едва-едва обрисовывались силуэты и не угадать было лиц. Я стояла у раскрытого окна и вглядывалась в неясную даль, надеясь увидеть... что? Что хотела я различить за сплошным желто-буро-зеленым ковром? Кого искала? Я и сама не понимала...

Высокие окна этого коридора выходили на северо-запад, и на закате много времени я проводила возле одного из них, прячущегося в глубокой нише у поворота. Я знала, почему так часто и так долго смотрю молча на пылающее небо. Только сама себе не хотела в том признаться - разве гордая Артанис, дочь Арафинвэ, скажет кому-нибудь, что сожалеет о сделанном? Я не открою этого даже любимому старшему брату...

Покрывало дождя раздвинулось, пропуская всадника на вороном коне, и сомкнулось снова, едва тот завернул за угол и скрылся из глаз. Я не успела рассмотреть лица, но по очертаниям фигуры, по посадке поняла: это не синда. Нолдо? Но откуда ему взяться - здесь, в огражденном королевстве Элу Тингола? Разве что это одна из моих дев решила устроить прогулку под проливным дождем?

Но мысль эта исчезла, скользнув по краю сознания. Я стояла у окна, собирая на протянутую под струи ладонь маленькие лужицы. И чего-то ждала...

А когда решила вернуться в комнату, сзади кто-то сильно, но мягко сжал сжал ладонями мои виски, не давая обернуться.

- Это что еще? - вскинулась я недовольно, но сердце уже стукнуло от радостной догадки. Здесь никто не смел обращаться со мной так, значит...

- Уже и своих не признаешь, сестренка, - услышала я пронзительно знакомый голос. И ладони разжались - я смогла повернуться.

И крепкие руки подхватили меня, закружили в воздухе.

- Айканаро! - задыхаясь от радости, воскликнула я, обхватывая шею брата, прижимаясь к нему, насквозь промокшему, так крепко, как только могла. - Это ты?

- А что, не похож? - смеясь, осторожно брат поставил меня на пол. - Я заметил тебя - ты стоишь тут уже давно. Я тебе машу рукой, а ты не видишь...

- Ты один?

- Нет, конечно. Со мной Инголдо.

- Инголдо?!

- Ты удивляешься? Мы соскучились по тебе, Нэрвен. Через несколько дней приедет и Ангарато...

- А что Артаресто? Он уже не вспоминает меня?

- О том спроси лучше Инголдо. Мы редко видимся в последнее время.

- Но где он?

- Инголдо? Или Ангарато? - посмеиваясь, спросил Айканаро.

- Оба!

- Один - у ворот, беседует с Даэроном. Другой - задержался, но говорю же - скоро появится...

Легкая тень проскользнула по его лицу - так, неуловимое облачко, но мне было достаточно.

- Что случилось? Он ранен?

- Немного, - с легким оттенком досады ответил Айканаро. - Ничего страшного, пустяк.

- Горячие головы! - воскликнула я. - Неужели так трудно поберечься?

- Неужели так трудно усидеть на месте - скажи лучше это, - услышала я совсем близко. Улыбаясь, рядом остановился Финдарато. - А меня ты тоже не заметишь?

Стремительно обернувшись, я молча ткнулась лбом в его мокрый камзол.


Конечно же, я отправила их сушиться и отдыхать с дороги. И оба они, едва успев переодеться и обсохнуть, постучались ко мне. И, конечно же, разговор наш затянулся далеко за полночь.

И было нам хорошо. Где-то в темноте сада пела не видимая нам птица, мягко и печально пахло яблоками, из глубины раскрытого окна тянуло влажными листьями и предчувствием близкой зимы. А мы зажгли всего одну свечу и долго-долго сидели у стола, молча глядя друг на друга. Слов было не нужно - мы всегда понимали друг друга, даже когда были еще совсем маленькими.

- Как тебе живется здесь? - спросил, наконец, Финдарато. Его голубая рубашка светлым пятном выделялась в темноте, и так же неуловимо светилось лицо.

- Хорошо, - помолчав, улыбнулась я.

- Ты больше не держишь сердца на меня за то, что я...

- ... попросил меня пожить здесь какое-то время? Нет, Инголдо. Здесь слишком тихо, но... меня не тяготит эта тишина.

- Ты всегда любила азарт и быстрое движение, - заметил Айканаро - серебряная тень в колдовском полумраке. - Даже странно, что ты задержалась в Дориате так надолго.

- Все мы меняемся, - вздохнула я. - И если раньше душа моя рвалась в неведомые земли, то теперь...

- Теперь она рвется к иному, - засмеялся Айканаро. - Ответь, Артанис, чьи песни напевала ты, когда мы подходили к твоим покоям?

- А подслушивать нехорошо, - я возмутилась для вида, но в глубине души дрожали искорки смеха.

- Да тебя было слышно на другом конце дворца! - так же для вида возмутился младший брат. А старший молча смотрел на меня.

- Это песни того, кто любит, - сказал он наконец. - Если ты не хочешь говорить, то и не говори, Нэрвен. Но знай - тот, кому ты отдашь сердце, будет братом нам - потому что его полюбишь ты, и этого достаточно.

Я слабо улыбнулась.

- Спасибо, Инголдо...

Долю секунды мы глядели друг на друга, а мысленные фразы летели, как искры в костре:

"Что тебя тревожит?"

"Не любовь..."

"Тоска?"

"Предчувствие..."

"Все беды позади, сестра..."

"Быть может. Но, может быть, и нет. Тайное когда-нибудь станет явным..."

"Нам нечего скрывать..."

"Ты уверен?"

Финдарато опустил голову.

Айканаро внимательно смотрел на нас.

- Покой покинул Зачарованный Край, - проговорил он, наконец. - Говори же, Артанис... Быть может, и я смогу понять, откуда берет начало паутина, что опутала меня в последние месяцы...

... Эти слухи просочились ниоткуда. Словно кто-то открыл заслонку в небе, словно дождь нашептал непонятные слова беспечным и доверчивым синдар. Беспечным? Доверчивым? Они не хотели верить, что сильные и могучие родичи, пришедшие с Запада к ним на помощь, на самом деле изгнаны - за преступления, о которых страшно даже подумать, не то представить, что кто-то мог их совершить. Волна сплетен ползла, накрывая все больше и больше сердец, и все чаще я, бродя по лесу, слышала, как шепчутся деревья, травы, ручьи - вся эта странная и прекрасная земля, из-за которой мы покинули дом... а теперь она не хотела принимать нас. Сети лжи опутывали крепче, крепче, и даже сила Мелиан не спасала от нее...

И только Лютиэн по-прежнему не отходила от меня ни на шаг и так же беспечно смеялась. А ведь не могла дочь короля не знать о слухах, не могла. Значит, верила...

Несколько дней назад я не выдержала. Поздним вечером, не в силах заснуть от тоски по братьям и дурного предчувствия, выскользнула из своей комнаты со свечой в руке и неслышной тенью пробежала по дворцу. Эльвэ - я знала - уехал к Кирдану и вернется не слишком скоро. Владычица одна сейчас...

Мелиан даже не удивилась появлению в столь поздний час гостьи, да еще и полуодетой, с лихорадочно поблескивающими глазами. Она сидела за работой - на станок было натянуто покрывало, вышиваемое втайне от мужа - подарок ему к дню начала зимы. Белое с серебристым и зеленым... причудливый узор, непонятные образы...

Комната Владычицы казалась простой, но благородной - так, наверное, можно подобрать слова, чтобы описать эту бесхитростную обстановку, в которой каждая вещь лежала на строго отведенном ей месте, каждый цветок любил жизнь так, как только могут любить чистые душой... Как это - жить так, чтобы ни в чем не упрекать себя? Ты знаешь ответ, Высокая?

- Садись, Нэрвен, - Владычица приветливо кивнула мне. - Тебе не спится? Может быть, заварить травы, чтобы ты смогла уснуть скорее?

- Благодарю, не стоит, - я опустила голову. - Наверное, я просто соскучилась по братьям...

Мелиан взглянула на меня. Помолчала с минуту.

- Не только по братьям... По отцу ты тоскуешь тоже, да?

Это было как укол в незащищенное горло. Об оставшихся мы запретили себе думать раз и навсегда... Высокая, зачем ты бередишь душу... нет, вы же ничего не знаете.

- Я давно хотела спросить тебя, Нэрвен, - Мелиан не поднимала головы от работы, и голос ее звучал ровно и спокойно. - Как вышло так, что твой отец не ушел с вами? И почему ваша мать не передала для брата своего отца никакой весточки?

Я молчала.

- Или какое-то горе постигло вас там, что вы не хотите говорить об этом?

- Гибель Дерев жжет нам души, - прошептала я, отводя глаза.

- Не только, - Мелиан говорила негромко, но слова ее падали ударами камня. - Многое от меня скрыто, но я вижу, что тень лежит на тех землях, откуда вы пришли. И ты порой говоришь о доме так, словно тебе не суждено туда вернуться.

- Кто знает, что ждет нас впереди, - вздохнула я, вертя в руках маленькую вышитую подушку. Изображенные на ней леса были так похожи на леса Эльдамара, что горло сдавило, и я не сразу смогла ответить.

- Надежда есть всегда, - возразила Мелиан. - Но вы - вы словно утратили ее...

Если бы ты знала, Высокая, как ты права!

Владычица посмотрела на меня - и взгляд ее словно достиг темного дна души, куда и сама-то я не всегда заглядываю.

- Ты скрываешь, дочь Эарвен, - проговорила она. - Но я не стану настаивать, если ты не хочешь... Только знай - то, что было тайным, со временем не только станет явным, но сменится тем, чего не было - и будет горше вдвойне.

- Я не хочу оглядываться, - разрываясь надвое, падая в ледяную пропасть пережитого, ответила я. - Что было - то было. Зачем возвращаться к прошлому? Нас ждет радость, а горе осталось за спиной.

Тихо потрескивали высокие свечи, едва уловимый запах трав плыл по комнате. Игла летала над тканью, но мысли Мелиан - я видела это - были совсем не в работе.

- Вы не принесли моему мужу вестей ни от Владык, ни от Ольвэ, ни от того народа, что когда-то ушел с ним. Вы молчите о том, что было с вами на пути от Амана до наших земель. Как же вышло так, что различными стали дороги наших народов... - Мелиан не ждала ответа, она словно сама с собой разговаривала. - Вы так непохожи на нас... и словно лихо лежит на сыновьях Феанаро, что они так надменны и дерзки...

Серебряный взгляд сверкнул из-под длинных ресниц.

- Вы были изгнаны, Нэрвен? Близка ли я к истине?

Холодная, властная рука сдавила горло; я хотела ответить - и задохнулась.

Словно наяву увидела то, что старалась забыть... нет, не забыть, но не вспоминать лишний раз; что грузом лежало на плечах; от чего вымерзала душа и не могло, никак не могло согреться тело.

Мрак, растерянность, крики, гневные речи, звон стали, пламя, лед... Долгий путь - без надежды вернуться; гордая уверенность в том, что мы правы, правы, правы, несмотря ни на что. И алые волны, с шелестом лижущие мягкий песок....

Мягкий взгляд Мелиан заставил меня вскочить и отойти к окну... я бы и дальше от него убежала, если б было - куда.

- Ты близка к истине, Владычица, - проговорила я спокойно, хотя поднять глаза на нее все же не могла. - Одно лишь неправда - мы не были изгнаны. Мы ушли сами. По своей воли, хотя и против воли Великих. Но не вина и не страх вел нас через беды и потери - лишь желание отомстить и вернуть похищенное.

- Вас вела месть? - тихо спросила Мелиан.

- Не только, - я покачала головой. - Всех - по-разному. И всех - одно.

Повернувшись, я выдержала взгляд Майя. И - открылась ей.

Тьма, павшая внезапно, ужас первых минут Без-Света, общая сумятица и неразбериха, изумленные голоса... и я металась по площади, ища братьев и отца, и налетела в темноте на Финдекано, который крепко подхватил меня под руку и не отпускал, пока голос Инголдо не прозвучал совсем рядом: "Артанис! Отзовись!". Пламя факелов, которые, наконец, догадались зажечь... залитые его цветом лица кажутся непривычно резкими, и мы бежим навстречу высокой фигуре, которая, шатаясь, выкрикивает непонятные, невозможные слова: "Король наш мертв. Он пал от рук Мелькора..." - это возможно, как это случилось здесь, в Земле-без-Горя? Помертвевшее лицо Феанаро, застывшего над телом отца... а вот и Нолофинвэ прорывается через толпу, вот и наш отец - золотые волосы растрепались, в глазах - ужас... и понимание неизбежности. И все трое сыновей Финвэ стоят, обнявшись, и горе уравняло их - забыты распри. И валяется на земле пустая шкатулка, так хорошо знакомая всем... черный бархат больше не осветит сияние трех Камней...

Вот что было за спиной у нас, Владычица...

Я резко оборвала осанвэ, закрылась... в какой-то миг захотелось и голову спрятать, словно улитке, в панцирь.

Взгляд Мелиан окутал меня мягкой жалостью - и любовью... Но сквозь мягкость эту прорывалась сталь. Та, что любит и хранит свой дом от бед, не отступит перед неведомым.

- Ты не все сказала мне, - прошептала она, вставая, подходя ко мне. - Нэрвен, гордая дочь нолдор, я вижу большее. Долгим был ваш путь из Тириона, но был он и темным. Зло окутало вас... и мой супруг и король ради безопасности своей должен о нем знать.

- Быть может, и так, - выдохнула я почти со стоном, хватаясь за ее руки. - Но не от меня... Прошу - не от меня...

Я точно заново прошла всю бесконечную дорогу. Не мучай меня, Владычица! Иначе где взять силы жить дальше? Разве только вцепиться в эти ладони - они словно остров в океане без берегов.

Мгновение слабости миновало. Я выпрямилась и выпустила руки Мелиан. Но на улыбку воли уже не хватило.

Мелиан тихонько погладила меня по щеке.

- Иди спать, гордая нолдэ, - улыбнулась она. - Утро разгонит ночные страхи. Все будет так, как должно быть. Иди спать....

... Два моих брата молча смотрели на меня. И пламя свечи отражалось в их глазах, и мы понимали - все свершится по слову Великих...


Утром вернулся Король.

С ним же приехал мой брат. Они встретились почти у ворот Менегрота и, видимо, успели поговорить... о не слишком приятном. Ангарато, умывшись с дороги, пришел ко мне мрачный и взволнованный.

- Что ты сказала Эльвэ, Нэрвен? - спросил он, едва поздоровавшись.

Я помедлила с ответом.

- Ты словно допрашиваешь меня, брат. По какому праву?

- По праву старшего, - сказал он сумрачно, меряя шагами комнату. - Я тревожусь за тебя...

- Скорее мне нужно за тебя тревожиться, - проговорила я, стараясь обратить все в шутку, хотя обида уже закипала в моем сердце - мне не хотелось ссоры. - Это ты был ранен, а не я... здесь мир и покой - чего же ты боишься?

- Лжи и розни меж нами, - глаза его сверкнули. - Что ты сказала Эльвэ? - он настойчиво взял меня за руку.

- Сказала - о чем?

- Ты знаешь...

Я высвободила ладонь и отступила на шаг.

- Ангарато, - я надеялась, что голос мой звучит так же ровно, - я вольна говорить с кем хочу...

- Не сомневаюсь. И все же?

- ... но тем не менее, Тинголу я не рассказывала ничего. Меня спросила Мелиан - и я открылась ей...

- Зачем?! - воскликнул Ангарато.

- ... не во всем...

Коротко постучав, в комнату вошли братья. Финдарато был мрачен, Айканаро же горел гневным пламенем в оправдание данного ему имени.

- Государь Элу желает видеть нас в Тронном зале, - негромко проговорил Финдарато, обводя нас глазами. - И, кажется, он рассержен... что бы это значило?

- Это значило, что наша Нэрвен слишком откровенно беседовала с Мелиан, - ехидство Ангарато звенело и рассыпалось тысячами ледяных иголочек.

- Брат, - Айканаро напряженно шагнул вперед, точно прикрывая меня, - а тебе не кажется, что Нэрвен сама знает, что делает?

- Что ты сказала Королю? - словно не слыша его, повернулся ко мне Ангарато.

- Ангамайтэ, - голос Финдарато был негромок, но тверд, - уймись...

Жаркая волна бешенства захватила меня.

- Я устала от недомолвок, - с тихой яростью сказала я, глядя по очереди в лица братьев. - Тайное рано или поздно все равно станет явным, и пусть лучше Эльвэ узнает обо всем от нас, нежели станет верить слухам...

- Каким слухам? - подался вперед Айканаро.

- Их много... и они опутывают, словно ловчая сеть... и синдар верят им, пусть даже не все. Вы хоть знаете, что здесь говорят о нас? Что мы обманом пришли на эти земли. Что мы стремимся поработить их. Что мы убийцы... - я умолкла.

- Не так уж они и неправы, - прошептал Айканаро. Он был бледен до синевы.

- На наших руках нет крови, - так же шепотом возразила я, снова погружаясь в холодную воду безнадежности.

- Приговор Намо одинаков для всех, - тихо проговорил Финдарато. - И мы виновны не меньше, чем...

- Мы не сумели остановить их, - Ангарато напряженно смотрел в окно, словно надеясь увидеть там что-то, найти ответы на вопросы, которые не задавал.

- Я не хочу чернить родичей, - слова Инголдо растворились в перезвоне дождевых капель по подоконнику...

И в такт им простучали легкие шаги по коридору и замерли у нашей двери.

- Входи, Лютиэн, - позвала я, оборачиваясь и улыбаясь.

Тонкая фигурка в синем платье неслышно проскользнула в комнату. Трое моих братьев почтительно приветствовали дочь короля.

Так же, как и всегда, их поклоны были полны искреннего восхищения. Так же, как всегда, она одарила их сияющей улыбкой. И так же, как обычно, в лице Финдарато лишь я одна уловила легкую тень. Слишком сильно эта девочка напоминала ему ту, что отказалась от пути без надежды, оставив лишь горечь и печаль невозвращения... Беспечный соловей Дориата, ясный полдень этих лесов, да не коснется тебя холод утрат, да не узнаешь ты горечь потерь и поражений. Несколько секунд мы четверо смотрели на нее, и в мыслях у каждого - я знала! - было одно и то же...

Лютиэн первая нарушила молчание.

- Король мой и отец ожидает вас в Тронном зале...

Братья переглянулись.

- Благодарю, Лютиэн. Мы идем...

У двери девушка задержала меня.

- Галадриэль, - с некоторых пор она звала меня только этим именем, зная, что оно мне дорого, как и тот, кто впервые дал мне его. - Галадриэль... Отец за что-то сердит на вас. Но ты знай - я тебя очень люблю...

Это наивное, почти детское откровение все-таки заставило меня улыбнуться.

- Вечером мы придем к тебе, Соловушка, если позволишь, - я тронула ее за руку. - Ты споешь нам? Айканаро давно мечтает услышать еще раз твой голос...


В Тронном зале собралось совсем немного народу - только ближайшие советники короля. Светло-зеленая с серебристым волна их одежд оттеняла великолепное убранство чертога, то сливаясь с ним, то выступая из тени. У трона стояли Даэрон и Маблунг. Рядом с Тинголом сидела Мелиан - и в который раз я склонилась перед ней, словно впервые - так величественна и спокойна была ее красота. Лютиэн торопливо подошла и села слева от отца - он ласково улыбнулся ей; но когда Эльвэ повернулся к нам, лицо его стало почти суровым.

Когда закончились взаимные приветствия и стих шум, когда мы, наконец, получили разрешение сесть, под высоким сводом повисло недолгое, но тяжелое молчание. И первым нарушил его король.

- Как и прежде, я рад видеть вас здесь, принцы нолдор. И чуть позже я непременно расспрошу вас о новостях, что вы привезли с собой. Но - чуть позже. А пока...

Он помолчал, прикрыв глаза. Молчали и мы.

- Я опечален вестями, полученными от Кирдана, - проговорил, наконец, Тингол. - И тем более горестно стало мне их услышать, что я надеялся узнать обо всем от вас. От вас, пришедших в эти земли без слова Владык... от вас, причинивших мне великое зло своим молчанием.

Среди советников словно ветерок пронесся - шепот всколыхнулся и замер. А мы по-прежнему хранили безмолвие. Я украдкой взглянула на Финдарато - он, старший, должен отвечать сейчас первым.

- Какое же зло мы причинили тебе, Владыка? - спросил брат. Очень спокойно спросил, но костяшки стиснутых пальцев побелели от напряжения. Я тихонько накрыла его руки своей ладонью.

- Ответь мне, Артафиндэ Инголдо, - голос короля звучал низко и глубоко, точно медный колокол, - как достигли вы земель Белерианда? Где корабли, на которых вы приплыли, и почему не заметили их мореходы Кирдана?

- У нас не было кораблей, - ответил негромко Финдарато. - Мы пересекли пролив в том месте, где лед позволяет это сделать.

- Что же заставило вас проделать столь тяжкий путь? И не он ли стал причиной того, что нет единства между родами нолдор?

Финдарато молчал.

- Ужасна гибель Древ, и все мы скорбим об этом, - проговорил Тингол. - Но скажи - почему не отдал старший сын Финвэ камни, в которых заключен Свет?

- А сам ты, Владыка, смог бы уничтожить творение рук своих? - дерзко спросил Айканаро.

Финдарато взглядом остановил его.

- Не знаю, государь. То было его право...

- Но вашим было право поведать мне о том! - голос короля загремел под сводами. - Хорошо же вы платите за гостеприимство - ложью и клеветой друг на друга! Я, король, последним узнаю обо всех лиходейских деяниях нолдор! Как смели вы молчать обо всем, что случилось с вами? Право же, не ожидал я от тебя такого, Артафиндэ...

- Что дурного причинил я тебе тем, что не стал рассказывать о нашем пути сюда? - Финрод взглянул в глаза королю.

В зале царила тишина, и каждое слово стократ отражалось от стен и летело вверх.

- Я удивляюсь тебе, сын Эарвен, - прошептал Эльвэ. - Ты явился ко мне с руками, обагренными кровью родичей матери - и словно бахвалишься этим. Ты не просишь прощения, но упрекаешь меня в том, что я требую ответа...или вам вовсе незнакомы узы родства?

Финдарато побелел.

- Да говорите же, братья! - не выдержала я. - Что проку цедить горечь по капле - лучше сразу выпить всю чашу.

Но взглянув на застывшее лицо старшего брата, я поняла: он промолчит. Потому что рассказать обо всем - значит, обвинить в глазах короля сыновей Феанаро. А этого делать Финдарато не станет... Пусть и не ладил он никогда с Тройкой, но Майтимо уважал - мы это знали. А Макалаурэ любил... и это мы знали тоже. Вражда между Домами предана забвению, и Майтимо отказался от прав на власть и просил прощения... к чему ворошить старые обиды?

Но ведь Эльвэ всего этого не расскажешь...

Стремительной вспышкой серебряного пламени встал перед королем Ангарато.

- Ты говоришь, что знаешь все, Владыка, - сказал он громко и дерзко, - но на самом деле не знаешь многого. Кто и когда сплел эту ложь для тебя, кто захотел очернить нас в твоих глазах, мне не важно. Но терпеть обвинения я не стану, и ты узнаешь правду...

И падали в тишине слова - точно камни в воду, и круги расходились от них - изумленный шепот полз вдоль стен. Порой, если умолкал Ангарато, вставлял резкие фразы Айканаро... и только взгляд Мелиан, полный любви и жалости останавливал его, не давая бросить в лицо королю гневные упреки. А Эльвэ не проронил ни звука, пока не смолкли мои братья, и какое-то время после сидел, не двигаясь.

- Виновны мы лишь в одном, - выдохнул Айканаро, - что не смогли удержать тех, кто вступил в бой с телери.

- Так вы не бились в Альквалондэ? - Лютиэн, все это время смотревшая на нас с ужасом, словно потянулась мне навстречу.

- Нет, Соловушка, - ответила я. - Мы подоспели позже... все уже закончилось. На наших руках нет крови...

Разве расскажешь тебе, цветок Дориата, какими алыми могут быть волны, когда схлынут с прибрежного песка? Разве могу я поведать тебе, как стоял на коленях у кромки прибоя Куруфинвэ и невидящими глазами смотрел на воду... а за его спиной Майтимо вгонял в землю меч по рукоять... сосредоточенно так, методично - вгонит, вытащит, вгонит... И незачем тебе знать, каким страшным кажется свет факелов, выхватывающий из темноты запрокинутые лица, смотрящие прямо на тебя широко раскрытые, нездешние глаза...

Я едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо руками.

- Не вина в том твоя, сын Эарвен, а беда, - Тингол смотрел на Айканаро, и горечь плескалась в его глазах. - И не в моей власти прощать тебя...

Айканаро опустил голову, что-то прошептал. "Я сам себе этого не прощу", - прочитала я по его губам прежде, чем он отвернулся.

Молчание, молчание... Закусив губы, крутит кончик косы Лютиэн, застыли у стены советники, опустила голову Мелиан. Скрещиваются взгляды, словно нити, словно лезвия клинков, давит невыносимая тишина...

- Я не виню вас, родичи, - проговорил, наконец, Тингол. - Нет злого умысла в том, что вы совершили, и народ Финголфина тоже попал в ловушку, расставленную Врагом. Но сердце мое полно горечи, и она не угаснет даже с течением времени. Простите меня за поспешные слова - я не знал многого, обвиняя вас. Все, что сотворили, оплатили вы стократ, и сами это знаете.

- Рознь должна быть забыта, - прозвучал с неожиданной силой мягкий голос Мелиан. - У нас один враг, и распри в радость только ему - никому больше.

- Увы, да, - Тингол повернулся к жене, взгляды их встретились. Владычица покачала головой в ответ на невысказанный вопрос, но Эльвэ отвернулся, нахмурившись. - Однако же... Слушайте меня все! - он встал, повысив голос. - Отныне никогда не звучать в пределах моих земель языку тех, кто стал убийцами наших родичей! С этой минуты язык нолдор не должен быть услышан в Белерианде - а те, кто станут отвечать говорящим на нем, будут считаться предателями.

Тихо ахнула Лютиэн. Я прижала руки к губам, гася невольный вскрик.

Нас лишили родины - а теперь лишают и родной речи.

Нет, не нас - мы. Мы сами виной тому...

- Пока длится мое владычество, да будет так. - Тингол умолк, но через несколько секунд заговорил снова: - Вне пределов моих земель, в своих крепостях нолдор вольны говорить меж собой, как хотят, но не приучать к своему языку моих подданных...

Вспыхнув, я едва сдержала рвущиеся с языка гневные слова. Но Айканаро опередил меня.

- Благодарю, король, - он поклонился, - что в нашем доме ты дозволяешь нам говорить на родном наречии...

- Почему, - яростно воскликнул Ангарато, - мы, выжившие на Вздыбленном Льду, должны стыдиться своих имен и своего языка, точно мы убийцы?

- И на вас лежит тень Мандоса, - негромкий голос Мелиан перекрыл вспышку брата; мягкий взгляд в его сторону - и он умолк.

- Да будет так... - эхом короля откликнулись советники.

Я обвела глазами братьев.

- Что ж, Ангрод, - впервые я назвала его так - синдарским именем, - это право короля - распоряжаться в своих землях.

- Как же мне называть теперь тебя, сестренка? - едкая горечь прозвучала в его вопросе, сплетясь с черной тоской.

- Зови как хочешь - я откликнусь тебе на любое имя, - я опустила голову.

Но потом снова вскинула взгляд на Финдарато. Что же ты молчишь, старший?

- Это право короля, - шепотом проговорил брат.

Вот и все...

Через томительно долгую минуту Айканаро поднялся.

- Прости, король, но поспешные дела вынуждают нас покинуть твои земли, - как всегда, он говорил за себя и за брата. - Если позволишь, мы вернемся навестить сестру, только лишь выберем время.

- Мы всегда рады вам, - впервые Лютиэн нарушила правила, заговорив вперед отца. - Возвращайтесь...

- Возвращайтесь, - подтвердил Эльвэ. - Я не затворю дверей перед вами, дети Эарвен из Альквалондэ...

- Высокая, - я склонилась перед Мелиан, - если позволишь мне снова стать твоей гостьей, я вернусь. Но пока я уеду вместе с братьями - я соскучилась по ним.

- Галадриэль! - вскрик Лютиэн прозвучал испуганно. - Ты же вернешься, правда?

- Правда, Соловушка, - я улыбнулась ей. - Но чуть позже...

- Вечером у нас праздник, - Лютиэн обвела нас глазами, - останьтесь. Уедете утром...

- Нет, Прекрасная, - покачал головой Финдарато. - После. Благодарю тебя за все, король... Прости нас Владычица...

Коротко поклонившись, мы покинули зал - и тягостная тишина скользнула вслед, нагнала нас в широких коридорах. Не хотелось ни говорить, ни думать. Усталость и отчуждение неслышно шагали рядом, надежно охраняя от любых вопросов...

Совсем скоро четыре тени растворились в туманных предвечерних сумерках, и только топот подков нарушил лесную тишину.



12-14.04.2003.



Текст размещен с разрешения автора.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>