Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


Нион

В огонь и в воду

(случайный глюк)


День с утра не задался. Все началось с того, что я проспала. Не то что не слышала будильник - слышала, но заткнула его и продолжала спать дальше... а когда открыла глаза, с ужасом увидела, что на сборы мне осталось 15 минут, а не час, как обычно. Тихо ругнулась и заставила себя встать.

А чего же вы еще хотели, дамочка, ложась спать в 2 часа ночи, ехидно спрашивала я сама себя, бестолково мечась по квартире в попытках вспомнить, что я вообще в этом мире делаю. Пяти часов для сна мне мало, мало, мало! Спать надо по ночам, а не квэнты писать, вот что!

Ну да, сама виновата! До глубокой ночи просидела за компьютером в попытках написать-таки связную легенду и хоть как-то подогнать роль под себя. Роль... первую "именную", про которой хоть и сказано в "Сильмариллионе" три с половиной строчки, но ведь сказано же! Вот и пытаюсь теперь на основании этих самых "трех с половиной" обрисовать характер леди по имени Эмельдир Мужественное Сердце. И мало того, что обрисовать - ее ж потом сыграть как-то надо будет.

Все это я вновь прокручивала в голове, почти на бегу влезая в джинсы, глотая крепкий кофе, чтобы хоть чуть-чуть проснуться - бесполезно! - вылавливая в самых неожиданных местах квартиры ключи, зонт, любимый "Сильм" в дорогу... где еще читать, как не в общественном транспорте? Когда я наконец выскочила из дому, нахальные ходики показывали пять минут девятого. Через четверть часа мне нужно быть в любимом Универе, а ехать до него не меньше минут 40... если транспорт вовремя придет.

На улице лил дождь. Это как обычно, к этому мы привыкли. Жидкая грязь новостроек радостно облепила туфли, пятнышками усеяла штанины снизу... это тоже нормально, было б удивительно, если б этого не случилось. Ведь топать до остановки полсотни метров, а извозишься вся... хоть бы скорее здесь асфальт проложили!


... Жидкая грязь стекала по усталому лицу, гонец едва держался на ногах, задыхаясь от быстрой скачки.

- Уходите, госпожа. Уводи детей и женщин. Это приказ. Мы нагоним вас позже. На юг. Всех уводи, кого сможешь... - фразы его были короткими, рваными, но четкими.

Высокая женщина с проседью в рыжевато-каштановых волосах только на миг сжала зубы.

- Мой муж жив?

- Да, госпожа. Это его слова - уходите.

- А... сын?

- Тоже. Мы держимся, леди, хотя гибнут многие...

- Хорошо. Благодарю тебя. Мы уходим...


... Я ошалело встряхнула головой. Это еще что за фокусы?

Спать надо больше, вот что...

Автобуса, как обычно, не было. Вот же черт! Эти странные звери - городские автобусы - водились в наших краях очень странно - по весне и по осени. То есть тогда, когда они, в общем-то, и не нужны, а вот в час пик их не дождешься никогда. И у меня есть реальный шанс опоздать, а опаздывать-то мне как раз и не нужно сегодня.

Порывы ветра рвали из рук зонтик, и, промучившись несколько минут, я махнула рукой и подставила лицо холодным струям. Может, хоть сон смоют.

Степь да степь кругом... Ни деревца, ни кустика, только бурые холмы да унылые ряды домов в отдалении. Настоящие горы начнутся, если отъехать от города на несколько десятков километров... Мы живем на самой окраине, и если, стоя на автобусной остановке, повернуться спиной к городу, можно вообразить, что ты далеко-далеко отсюда - таким высоким порой бывает небо, так ровно колышется на солнце трава бесконечных холмов.

Впрочем, сейчас все это было скрыто за сплошной пеленой дождя, льющего с упрямством обреченного. И с таким же упрямством топталась на остановке я - мне все-таки нужно было сегодня уехать.

В голове вертелись обрывки так и не написанной легенды, мешаясь со строчками песен, будничными мыслями о том, что нужно сегодня сделать - список бесконечен, как эта степь, - и привычными уже за два месяца размышлениями о персонаже...

Будем рассуждать логически, думала я, подпрыгивая и переминаясь с ноги на ногу - холодно. Что мы имеем? Имеем мы женщину 49 лет от роду, которая в один прекрасный, а точнее, ужасный день вывела женщин и детей из осажденного Дортониона и увела, "терпя опасности и лишения", в Бретиль и дальше, в Дор-Ломин. Еще мы имеем ее прозвище - Мужественное Сердце. Что отсюда следует? Что имя это она получила явно еще до войны - иначе оно бы вошло в хроники уже после всех событий. Что характером дама отличалась жестким и волевым. Вот именно! Жестким и волевым. А как отыграть ее, жесткость эту, в мирное время? Это хорошо в критической ситуации - всех повел, что-то сказал, что-то сделал - глядишь, через пару сотен лет присвоят имя подобающее. А в спокойные дни? Когда правитель - брат мужа, когда у тебя взрослые сын и дочь и хлопот по хозяйству немного, муж все время в разъездах, когда... когда на тебе - заботы не только домашние, но и общественные, между прочим.

Стоп, сказала я сама себе. А где жена правителя? Она-то почему этим не занимается?

А он вдовец, ответила я. И сыновья его - почти ровесники твоему сыну, а стало быть, вместе с ним, да с отцом своим - правителем Бреголасом, стало быть - на заставе. Кому ж еще заниматься жизнью в деревне, как не тебе?

С этим ясно, вздохнула я.

Дождь хлестанул с новой силой. Автобусы вымерли. Да что они там, провалились все, что ли?

Нет, не хотела у меня вырисовываться Эмельдир мирных лет. Все тянуло на военные размышления. Так уж мы воспитаны - все нам подвиги подавай...

А что, разве это не подвиг - увести народ из пылающей страны? А ведь 49 лет, между прочим. Вон моей маме 52, так ей уже ничего не надо - ни подвигов, ни рассказов, ни даже книгу прочитать - лечь бы на диван и не двигаться. А я сомневаюсь, чтобы у беорингов жизнь была легче, чем у нынешних людей. Да и продолжительность примерно одинаковая - если Беор Старый считался долгожителем в 92 года, значит, явно годам к 80 они уже умирали. Как и мы, в общем-то...

Тишина вокруг. Только машины жужжат, проносясь мимо.


... Тишина. Только пчелы жужжат в густом мареве душного полдня. Ни песен, ни смеха в поле - жарко. Бесконечное поле ржи, склоненные спины, мелькающие руки и светлые платки женщин и девушек.

Одна из работающих вдруг свалилась на землю, отбросив сноп, затряслась в беззвучных рыданиях.

- Ох, бабы, не могу больше... Все нет и нет письма... а давеча сон видела, будто убили сыночка. Ох, Господи...

Темноволосая женщина одернула подоткнутый подол, шагнула через ряды, наклонилась над упавшей.

- Не реви, Нюр... Вернется твой Ванька, никуда не денется. А что во сне плохо видится, то наяву хорошо сбудется. Правда, правда. Я вон как-то увидела, что дом сгорел - и в то лето мы новый дом выстроили. Помнишь? Вставай давай, а то вернется Ваня - чем кормить его будешь?

Всхлипывая, утирая слезы концом платка, женщина поднимается, отряхивая подол, принимается за работу...


.... Бррр! Да что ж такое-то! Прямо засыпаю на ходу.

О! Слава те Эру, что-то едет! Из бесконечного потока вырвался свет фар.

Ага, есть! Только не автобус совсем, а маршрутка - крошечная такая "газель", в которой помещается от силы 10 человек. Они идут всегда переполненные, мест нет... да и стоят в полтора раза дороже обычных автобусов.

Но сейчас выхода у меня нет - и так опаздываю. Отряхнув мокрую куртку, я еле-еле отодвинула тяжелую дверь и полезла в глубину под недовольное ворчание пассажиров, на которых сыпался град капель с моей куртки и зонта. Ох, попался бы мне тот, кто эти "газели" приспособил под городской транспорт!

Кое-как я угнездилась, честно отдала требуемую сумму за проезд, не получив в обмен никакого билета, и даже начала согреваться. Ехать почти до конечной, так что можно и подремать, можно почитать.

Я огляделась.

Пассажиры как на подбор - женщины с детьми. Конечно, время утреннее - все, наверное, в садики детей везут. Ребятня - пятеро пацанов не старше лет шести - радостно плясала между коленями матерей, о чем-то болтая друг с другом, шатаясь по проходу, задевая сумки, устраивала какие-то мены меж собой... писк, смех, заглушающие шум мотора, рев время от времени... кажется, их не пятеро, а по меньшей мере двадцать. Матери сидят хмурые, время от времени перекидываются короткими фразами.

Тепло, дождь хлещет по стеклам. Водитель лихо объезжает замешкавшиеся на светофоре легковушки.


... Водитель лихо объезжал выбоины на разбитой дороге, машину подбрасывало и трясло, кто-то ругался сквозь зубы. Матери прижимали к себе детей, испуганно глядя в разбитые окна. Сверху, выматывая душу, налетал и отступал звук моторов.

Машину тряхнуло, едва не перевернуло на бок воздушной волной, скинуло людей с сидений. Дружный визг на миг перекрыл рев снаружи.

- Гони что есть мочи! - крикнула женщина, сидящая рядом с водителем. - Гони! - Обернулась назад. - А ну, спокойно! Без паники!


.... Стрелы свистели все ближе, из леса налетел злобный вой. Лошади шарахнулись и захрапели.

- Гони! Что есть мочи гони! - немолодая женщина, сидящая рядом с возницей - мальчишкой лет 13-ти, вырвала у него кнут, вытянула лошадей. Крикнула, не оборачиваясь: - Накрывайтесь щитами, досками, тазами... спокойно, бабы!

Тяжелые телеги мчались по широкой тропе к скалам...


- ...Ваня, Ваня! Отдай Мише машинку! Миша, отойди от окна!...

- Ма-а-ам, есть хочу!...

- Мамочка, а нас не убьют?

- Нет, дитятко. Все будет хорошо...

- Гони!

... На крошечный полустанок состав пришел поздно ночью. Станция чьи-то-горы, стоянка полтора часа, пассажиров просим не покидать вагоны. Пассажиры сидели перепугано и смирно, прижимая к себе спящих детей. Высокая женщина выпрыгнула из одного из вагонов и пошла вдоль путей, силясь отыскать во тьме домик начальника станции.

- Да пойми же ты, гражданка, - немолодой и умотанный до предела начальник отбивался от настырной пассажирки, - ну ночь на дворе, где я тебе эту лавочку достану? Закрыт продуктовый ларек и раньше утра не откроется. Ну не найду я сейчас заведующего - он живет в деревне, а это в 6 километрах отсюда. Вы же уедете раньше!

- У меня там полсотни голодных баб, - негромко отвечала женщина, - и детей столько же. Мы два дня продуктовые карточки отоварить не можем. А если они завтра помирать начнут?

- Да я-то что могу сделать? - кипятился начальник.

- У тебя есть ключи от этой вашей лавочки, ты можешь ее открыть своей властью...

- А если меня потом по шапке?

- Тебе, конечно, своя голова дороже, - устало сказала женщина, поправляя платок. - А у меня там людям есть нечего. Я ведь все равно от тебя не отстану, не уйду, пока своего не получу... Я не прошу незаконного - помоги только карточки отоварить.

Ругаясь матом, начальник поднял телефонную трубку...


... На узкой горной тропке лошади храпели и пятились, пугаясь пустоты обрывов и непривычно высоких скал. Им заматывали глаза тряпками. Уже давно все шли пешком, волоча на себе детей, но измученные кони передвигались все медленнее. Тропа петляла, не поспевая за солнцем, кренившимся все больше и больше, уползающим за тучи.

Крошечное горное селение уже давно осталось позади, но несколько женщин оглядывались, оглядывались, надеясь что-то различить между скал.

- И почему мы не остались там? - вздохнула молодая девушка, прижимающая к себе малыша лет трех. - Хоть на пару дней бы... отдохнуть.

- Сказали же - нельзя, - возразила идущая рядом.

- Хорошо ей говорить,- негромко проворчала первая. - А если у тебя дите измотанное... сама-то вот попробовала бы с ребенком по горам. Что о чужих заботиться, если свой сын взрослый давно...

Услышав эти слова, идущая впереди высокая женщина с выбившейся из-под платка седой прядью оглянулась.

- Мой сын сейчас под стрелами, Ранэль, - проговорила она. - Так же, как и муж. И ты это знаешь...

... Земля Сумерек - лесистые холмы и низкое небо, озера с серой водой и влажный ветер. Измотанных беженцев уводят по домам золотоволосые ясноглазые люди. Женщина, разучившаяся улыбаться, негромко беседует с братьями-правителями, порой окидывая внимательными взглядами шумную улицу селения.

- Ни весточки не было от них с тех пор, - сказал один из братьев, отводя глаза. - А потом мы услышали, что твой муж увел воинов в лесное укрытие и теперь воюет скрытностью и хитростью. Надейся, княгиня... надежда - все, что нам осталось.

- На все воля Единого, - еле слышно отвечает женщина, до белизны сжимая пальцы...


... Автобус тряхнуло, и я проснулась. За окном проплывали знакомые улицы. Дождь кончился...

Пассажиров в маршрутке поубавилось - только молоденькая девушка на заднем сиденье тихонько напевала что-то крошечному ребятенку, пляшущему у нее на руках... Истрепанный "Сильмариллион" из моей сумки вывалился, страницы разлетелись по полу. Я торопливо собрала их и, едва не проехав свою остановку, ткнула водителя в спину: остановитесь, мол.

Утренний город, мирная жизнь. Шпиль Университета цепляет проплывающие низкие облака. Я подняла голову к хмурому небу и, поежившись, побежала на работу...


1-6 июня 2003.


Текст размещен с разрешения автора.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>