Две Змеи, Кеменкири "Оппозиция ее Величества": "взгляд и нечто" по теме игры Часть 1.Начнем с конца (Предисловие Змеи 21) Все погибло. Одно молчанье со мной. (Оставьте в поле меня среди мрака плакать). Ф.Г.Лорка. В общем, все умерли. Ну и что дальше? Я так и этак верчу перед глазами текст. Не помогает. - Меня прочат в лидеры оппозиции - горько усмехается Натали. - Тяжелый случай, - отвечаю я ей, высовывая нос из разгромленных Гаваней и равнодушно отбрасывая книжку. Н-да, негусто написал профессор про отступников - феанорингов, изменивших в Гаванях Сириона присяге, данной лорду. Тут хоть задом наперед читай - одно (!) предложение. "In that battle some of their people stood aside, and some few rebelled and were slain upon the other part aiding Elwing against their own lords (for such was the sorrow and confusion in the hearts of the Eldar in those days)" "Многие сородичи сыновей Феанора сражались в той битве на их стороне, другие же взбунтовались и погибли, защищая Эльвинг от их же вождей - таковы были страдание и смятение в те дни в душах эльдаров", - так у Н. Эстель2. - Помогая. - Что? - Помогая, а не защищая Эльвинг, - поправляет Кеменкири через плечо. - Ну да, "aiding" как-то естественней перевести как "помогая", а не защищая. "В этой битве некоторые из народа Феанора сражались на их стороне, немногие же взбунтовались и были убиты на другой стороне, помогая Эльвинг против своих же собственных лордов" Вот так. Стало быть, сцена из исторического боевика, когда феаноринги с окровавленными мечами преследуют девчонку, и вдруг кто-то из строя преследователей забегает вперед и преграждает путь своим, чтобы через минуту упасть с проломленным черепом - сразу исчезает. Вероятно, автор имел ввиду, что они не прикрывали своими телами конкретную Эльвинг, а просто сражались на стороне Эльвинг. Хотя, могли и Эльвинг защищать. Не судьбоносно. Что еще, доктор Ватсон? -"Stood aside" - меланхолически замечает все та же Большая Желтая Мышь, неутомимая в ловле профессорских блох. - Браво, Мышка! А вот это уже меняет смысл перевода. "В этой битве часть народа Феанора осталась в стороне (буквально - отошли в сторону - во картина-то), немногие же взбунтовались и были убиты на другой стороне, помогая Эльвинг против своих же собственных лордов." - Перевод не литературный. Со сторонами путаница выходит, - ехидно заметила Натали. - Походи ты, Змея. Ты в смысл вдумайся. Выходит-то совсем другое. Оказывается, проявления оппозиционности варьировались. Часть стояла в стороне, часть сражалась со своими. - А за феанорингов кто-нибудь сражался? - невесело шутит Натали, явно сочувствуя всеми покинутым лордам. - Ну, не знаю, не знаю. В тексте про тех, которые сражались за феанорингов, ничего не сказано. Сказано только про тех, которые деликатно отошли в сторонку, и про тех, которые дрались со своими... Что еще? Ага, "rebelled", - (это уже я). - Пожалуй, естественней перевести нейтральным "восстали", нежели негативным и осуждающим "взбунтовались". Вот так: "В этой битве часть народа Феанора оставалась в стороне, немногие же восстали и были убиты, помогая Эльвинг против своих же собственных лордов". Хотя… В этом весь вопрос и состоит. "Взбунтовались" или "восстали"? Это еще бабушка надвое сказала. "Мятеж не может кончиться удачей"3 - Что еще говорит нам автор? - Автор молчит как рыба. Мы, не сговариваясь, воззрились на стол, где в роли рождественской индюшки красовалась композиция "лосось, подавившийся маслиной". Зубастый рыб, счастливо избегший лап гризли, чтобы так по-глупому угодить в мою духовку, сосредоточенно вцепился челюстями в маслину и, действительно, молчал. Да, пожалуй, все. Ну нет, я не могу работать в таких условиях. Чтобы выудить из этой строчки смысл и значение мотива оппозиции, сюда надо бы могучих историков государственной школы советской историографии, чью веру в творимую под их пером историю Кеменкири воспела в своем блестящем, но грустном эссе4. Сюда бы актеров подлинного трагического дарования имперских времен - изголодавшиеся на вечных "кушать подано" во времена нынешной небескорыстной Мельпомены, они бы из этой строчки выудили и отыграли такое "sorrow and confusion" - Гамлету впору отдыхать. А я - увы. - Увы,- утешает Мышка. - Сюжет бунта у Профессора обозначен слабо. Объективно рассуждая, у сюжета отречения Маэдроса от Клятвы было гораздо больше шансов попасть в опубликованный текст. Он-то упоминается гораздо чаще5. - Но Кристофер не думал, что раскаяние феанорингов может зайти так далеко. Он вообще их недолюбливал, - замечает Натали. - Ну что ж. За неимением письменных источников обратимся к устным. Кто они, эти "бунтовщики"? - спрашиваю я. - Эльфы Маэдроса. - И Маглора? - Может быть. - И близнецов? - Мммм… - Уцелевшие дружинники трех К ? - Нет, невозможно. - Хорошую же дружину набрал лорд Маэдрос… Ну и зачем они сделали это? - продолжаю я допрос Натали и Мыши, старательно убирающих глаза. - Они не хотели больше жить - отвечает целительница Телменель из морально нестойкой дружины Маэдроса. - Данная ситуация казалась им несовместимой с жизнью, - обстоятельно уточняет то ли Нэллас - беженка из Дориатских синдар, то ли аданет Кирет, халадинка, наследница рода Стерегущих. - Я ничего не понимаю, - горячо мотнула головой эльфийка, всю жизнь прожившая не высовывая носа из тирионской библиотеки, а также удачно вышедшая замуж за ваниа в незапамятные времена. Она старалась щадить чувства своих родичей, вернувшихся после Войны гнева, но ничего не могла поделать с природным любопытством. Бедолага никак не могла удержаться от бестактных вопросов. - Почему кровь Альквалонде и Дориата вполне совместима с жизнью? Что с ними стало в Гаванях? Часть вторая Время исполнения пророчеств. Порвалась дней связующая нить - Как мне обрывки их соединить? У. Шекспир, "Гамлет". Ответ на этот вопрос мигом перенес всю троицу во времена, когда создавалось то, что называлось дружиной Маэдроса. Но для начала невозможно не сказать два слова о выбранном "времени действия"6. Какая эпоха! Хочется искренне пожелать не слететь с катушек тем, кто всерьез хочет "вжиться" в те реалии. А что в ней особенного? Борьба добра и зла, Света и Тьмы. Только борьба эта проходит не через линию боевого строя, а через сердца нолдор и людей. Моргот, завершив победный марш по Средиземью сокрушением Гондолина, отходит в сторону, считая "свое торжество полным", и потирая руки, уступает сцену другим актерам. Ах, как жаль названия, придуманного Сабриной, - "время феанорингов". Именно время феанорингов! Почему? Ведь в это время сам воздух проникнут расколом, предательством и страхом предательства. Раскол среди нолдор и синдар (Дориат), раскол среди нолдор Гондолина (следовать ли совету Ульмо?). Предательство Тургона ( "Вспомни топи Серех!"), предательство Маэглина. Время исполнения пророчеств. Время исполнения проклятий. "Все, начатое Вами в добре, завершится лихом, произойдет то от предательства брата братом и от страха предательства." И логично венчает эту цепочку предательств раскол среди самих феанорингов. И все же феаноринги - воплощенное проклятие. Пророчество Мандоса: "Клятва станет вести Вас и предавать, и извратит самое сокровище, которое вы поклялись добыть". Пророчество Финрода о том, что феаноринги никогда не будут владеть камнем7. Клятва и ее исполнение (неисполнение) - сюжетообразующий мотив Сильма8. Феаноринги доигрывают драму эпохи на авансцене в одиночестве "Изгоями станут они навек". (Мандос). Именно поэтому - история оппозиции - сюжет в сюжете, упомянутый в одной единственной фразе, очень важна для понимания судьбы феанорингов и почти всех ключевых эпизодов этой драмы. Часть третья. Роковой выбор. Семь сердец ношу по свету. Своего еще не встретил. Ф.Г.Лорка. Итак, вернемся к светлым временам Мэрет Адэртад (Праздника Воссоединения), когда под молодым солнцем и Луной пахло вовсе не предательством, а весной и надеждой, когда заключались дружественные союзы, когда Маэдрос с братьями несли стражу на самом северном пределе, "собирая весь народ, что шел к ним". Именно тогда, скорее всего, сформировались дружины лордов народа Феанора, и дружина Маэдроса, в которой, по мнению двоих участниц событий в Гаванях, и таились корни мятежа. Кто они, нолдор, прошедшие Альквалонде, сознательно сделавшие роковой выбор лорда и изменившие присяге? Почему для них резня в Гаванях стала несовместима с жизнью? Итак, что привело под знамена Маэдроса будущих бунтовщиков? - Белое пламя…- коротко отвечает Мышь, - "Дух его был подобен белому пламени". Заметим, что у Толкиена приснопамятное "белое пламя" употребляется достаточно определенно - в сцене гибели Фингона, явление небесного воителя Эарендила в Войну гнева, Арагорн перед роханцами, в поединке Гэндальфа и балрога. Одним словом, отмечает в критические моменты либо законных правителей, либо героев, наделенных некой иной властью или полномочиями (нести по небесам сильмарилл, устраивать дела Средиземья в отсутствие Валар...). - Иначе говоря, "белое пламя" - внешнее проявление хварно! - возрадовалась Мышь и,видя наши озадаченные лица, попыталась пояснить. - То есть царского фарна. На лицах было ясно написано, что объяснение можно преспокойно продолжать дальше. Вплоть до полного выяснения. - Вообще-то "хварно" - это термин из Авесты, но я вовсе не считаю, что Толкиен все списал из "Шах-наме", - поспешила оправдаться Мышь. - Просто использую более привычный термин. Подобную силу знавали различные народы, и называли ее по-разному: "мана", "империум"... Можно сказать так: благодать, которая полагается законному правителю (а законным он будет, пока не совершает недостойных своего сана дел), и обеспечивает ему победы на войне, процветание в стране и прочее подобное. Это духовная сила, которая не почиет на правителе, но снисходит, если он достоин, и покидает его, если наоборот. - Как покидает? Сразу? - почему-то поинтересовалась я. - Как правило, частями. - Что-то вроде "правды короля"? - Ну, нет, - Мышь поморщила носик и выплюнула лимонную косточку. - Правда короля - это что-то такое…- неопределенный округлый жест вилкой, - юридическое. - Но Маэдросу "белое пламя" приписывается в Дагор Браголлах… Ну ладно, будем считать, что его соратники не могли не заметить этого и ранее. Ну да, ну да ,- увлеклась неудавшаяся тирионская библиотекарша, - если мы будет считать причиной передачи власти не правду короля и увечье Маэдроса, если мы будем исходить из того, что он передал венец, поскольку считал, что род Феанора утратил на него права, обагрив руки кровью родичей, он уплатил виру… - Короче, - поморщилась Натали. - Подожди. Он всегда сражался с врагом на переднем краю, он создал союз своего имени, и они думали, что так будет продолжаться всегда, что Клятва опочила на веки… А это была всего лишь отсрочка… Стоп! Но ведь должны же быть те, кто просто восхищался доблестью воина и хотел служить могучему вождю? Уж они бы наверняка не подняли бунт. - Рубак, которым нравился бой ради боя, он не привечал. Он помнил их глаза в Альквалонде, - авторитетно сказала леди Тэльменель из дружины Маэдроса. - Но ведь в Сильме сказано - они принимали ВСЕХ. - Что касается "принимали всех", то тут для меня самое главное - не было на Химринге предубеждения. Ни к вернувшимся из плена, ни к людям, ни к - наверное - синдар всяким. Мне представляется, скорее не все туда шли. Именно те, кто желал хоть умереть, а Морготу немного ущерба причинить. Да и слава об этом месте шла такая... Место суровое, на переднем крае, даже химрингские девы балрога на скаку остановят и хобот ему оторвут. А во главе всего этого - аскетичный до жути в быту, бесстрашный воитель с горящими глазами....- пояснила Мышь. - Ну да, ну да…Нет, не получается, - не унималась Тирионка. - Если им хотелось жить в ладу с совестью, успокоить душу после Исхода, Резни, встречи с Намо, встречи с выжившими во льдах, если им нужен был для этого Светлый рыцарь… - П-ссс…- по-кошачьи зашипела Мышь. - Что? Рыба пересолена?! - "Светлый рыцарь"! "Светлый рыцарь в серебряном шлеме с большим кирпичом!" Надо ж такое произнести! Не вешай на него этот ярлык, ему и так пришлось несладко. - Но ведь "белое пламя" - это не что иное как праведность, моральное право, которое сильнее "правды короля"? Верно? Так вот, если он им был нужен таким, то почему не незапятнанный Финрод или Фингон? Невероятно сменить Дом? Но ведь люди Келегорма и Куруфина остались с Ородретом во время изгнания лордов из Нарготронда. Служи эти "совестливые" нолдор дому Финарфина и Финголфина - им не пришлось бы снова поднимать оружие против своих. - Им не нужен был незапятнанный. Им нужен был возрожденный из мертвых. - глухо отзывается Тэльменель, - Они сами были в крови. Они были прокляты, и им нужна была надежда на возрождение. Тирионка зябко передернула плечами, поймав ее взгляд. Ей захотелось в свою уютную комнату с жемчужными стенами, коралловым потолком и окнами на вечный курорт. Но когда смысл сказанного дошел до нее, она подпрыгнула. - То есть, им нужен был Маэдрос, сражавшийся в Альквалонде, Маэдрос, молчавший в Лосгаре, Маэдрос, который был не честнее Моргота - и Маэдрос, искупивший своими страданиями свое падение и получивший возможность возродиться к новой жизни? Потому что мольба Фингона была услышана? Они видели в истории Маэдроса и Фингона залог своего прощения? - протораторила она, становясь еще более несносной. - Ты забыла про посольство. Он отправился на переговоры не один, и они все погибли из-за него, - добавила Кирет. - Послушай, а зачем это все тебе, ваниа? - поморщиласьТэльменель. - Я всего лишь супруга ваниа. Но я права? - Нет, - печально и задумчиво проговорила Неллас-Кирет. - Это внешняя мотивация. Я думаю, они тянулись к нему, потому что он вернулся и потому, что он смог жить… - Какой ужас! - Разве лучше было бы, чтобы он погиб? - Да нет, вино кончилось. - Налей рябиновки. Супруга ваниа с отвращением посмотрела на густое бордо, лениво стекавшее по стакану. - Но к рыбе пойдет белое. - Экие вы, ваниар, эстеты! - Я не… Но послушайте, в итоге выходит нечто парадоксальное. На мятеж в Гаванях решились самые совестливые из дома Феанора. Потому что когда-то они не желали участи вечных изгоев, потому что избрали стяг Маэдроса, твердо веря - немыслимо, чтобы их лорд свершил что-то, подобное Альквалонде. Потому что не могли принять Маэдроса, выступающего в роли палача Дориата и Гаваней…Да? - Красное тоже неплохо, - глядя в потолок, заметила Тэльменель. - Скажи, - резко обернулась к ней тирионка, - Он это понимал? Понимал, почему они выбирают его - утратившего венец, калеку, вернувшегося из Ангбанда? - Да. Думаю, понимал. - И все-таки это странно. При его-то судьбе кажется естественным желание ни за кого не отвечать, гнать тех, кто идет за ним. А он, наоборот, принимает всех. - Думаю ты не станешь отрицать, что речь может идти о динамике? - возразила Мышь, - Потому как первое желание - действительно "гнать всех". Точнее - просто твердое убеждение о несовместимости себя самого и каких-то вассалов, подданных и т.п. И это еще большой прогресс - ибо до того была мысль о несовместимости себя и жизни. Сначала с некоторым скрипом признаешь собственное право на существование... А потом… Что важнее - ТВОЕ чувство ответственности за народ, ушедший за сыновьями Феанора или ИХ отношение к тебе как к олицетворению возможности-быть-для-них? Может быть, до конца ты убеждаешься (ну не ты, ну он) в возможности-быть-тебе именно глядя в их глаза? Они тебе нужны. Едва ли не больше, чем ты - им. - Значит, они были дороги ему? - Еще как… - И все же он был виновен, - задумчиво проговорила любопыткая тирионка, и мигом стушевавшись под тяжелыми взглядами двух дам, добавила - не мне судить, но…Он же позволил им в это поверить…В то, что он может быть сильнее клятвы. - Он и сам верил…Иногда. Часть 4. Шаги Смерти Дорогой, обрамленной плачем, Шагает Смерть в венке увядшем. Ф.Г.Лорка. А как первая война так ничья вина, А вторая война - чья-нибудь вина, Ну третья война - все моя вина, Лишь моя вина, она всем видна. Б Окуджава. Одна Змея, окинув мысленным взором действие будущей ролевой игры (падение Гондолина - падение Дориата- падение Гаваней) скептически произнесла : - Ну, в общем, мизансцена такая: вынос-похороны, вынос-похороны, вынос - похороны. Змея вторая возразила: - Ну а мне видится сплошное "заседание парткома". В смысле, советы, вече, агеопаги, форумы, которые ни к чему не ведут. Потому что главная проблема эпохи - проблема выбора. Выбора там, где выбор в принципе невозможен. Или кажется, что выбор невозможен. - Или кажется, что он возможен, - хмуро отозвалась то ли Змея, то ли Тэлменель. - Стало быть, так: совет - вынос - похороны, совет-вынос-похороны, совет-вынос-похороны. - подытожила Кеменкири. - Только причем здесь оппозиция? - Мне кажется, что она должна зреть как-то. И высказываться. В рамках военной демократии. Что же они, молчали-молчали, и перед Дориатом, и перед Гаванями, а в разгар сражения взяли да и бросились на своих с оружием? - По Толкиену так и получается. Никаких выступлений оппозиции до Гаваней не зафиксировано. - Но они должны быть! По логике вещей! Неужели раньше они были со всем согласны? - Скажи это Профессору. Ему хотелось подчеркнуть спонтанность проявления их мятежного духа. - И откуда вообще известно, что решения таковой важности у феанорингов принимались всенародным голосованием? У Толкиена о парламенте ничего не пишется. Ну негде оппозиции проявить свое красноречие. - Ну что же они, зомби, готовые выполнить любой безумный приказ? Начальство скажет - и готово, "идут по Украине потомки трех родов"? - А что им оставалось? Куда ты денешься с этой подводной лодки под названием "почти целиком захваченный Морготом Белерианд"? - риторически спросила Мышь. - Мне кажется, сами лорды должны созвать совет, почувствовав внутреннее брожение. Потому что им нужна не тупая покорность зомби, им нужна преданность. Предприятие-то нешуточное. Причем Совет должны держать не только феаноринги накануне очередного выноса, но и их противники. У них что же, ни разу не зародилась мысль отдать сильмарилл по-хорошему, как просят? Не Морготу, чай. Да и про Клятву все слыхали. - Ну, это страна Советов какая-то, а не Белерианд. - хмыкнула Натали. - Постойте, а действительно, когда могла зародиться оппозиция? - библиотекаршу охватил эвристический зуд. - По логике вещей... Ну да… Первый ультиматум Дориату. То есть Тинголу. - Браво. Тихо сам с собою я веду беседу. - Постойте, но ведь это было перед Нирнаэт, последняя попытка собрать воедино все силы отрезанных друг от друга эльфийских королевств. Ну неужели нельзя представить голос разума, который высказался бы о неразумности вражды с Дориатом именно в тот момент? - Ну почему нельзя представить - вполне можно представить, - усмехнулась Мышь. - "Что же это ты делаешь, государь?" - говорит Голос разума - "Не видишь, касатик - Союз создаю", - отвечают ему. - Вопрос был снят сам собой. За сильмариллом они отправились ведь не в Дориат, а в Ангбанд. Тогда еще они могли отправиться в Ангбанд, - глухо отозвалась Натали. - А оппозиционеры могли утешаться, ехидно передавая друг другу, как лорды Келегорм и Куруфин, красные, как лорд Карантир, долго кричали с башни вслед послам Дориата, что они сделают с Тинголом и его народом, когда вернутся с победой. - И что это значит - Клятва проснулась? - Спасибо братцу, - пошипела Мышь. - Меньше надо было Келегорму декламацией в Нарготронде заниматься. Он же ее произнес, кретин! А если серьезно, есть-таки косвенное свидетельство существования оппозиции. В смысле, голоса разума. - Что ты имеешь в виду? - Изменение тона ультиматумов: "Надменные слова", "угрожающие слова" Тинголу перед Нирнаэт, просто "заявили о своем праве" Диору перед выносом Дориата, "послания "дружественные, но повелительные" - Эльвинг в Гавани. Было ли это влиянием оппозиции? - Если и так, слабое утешение для оппозиционеров, что феаноринги от выноса к выносу работали над литературным стилем. Результат-то один - куча трупов. - Начнем с начала. Дориат. Был ли кто-нибудь против нападения на Диора? - Мы знаем, кто был за. "Келегорм подстрекал братьев напасть…"? Запоздалая месть или ревность? - Неважно. Клятва всегда говорит чьим-то голосом, - глухо, как из трубы, изрекла Мышь. - Стало быть, мы можем предполагать, что остальные братья были против? - Я бы от души в это верила, если бы не Хэлка с ее неутомимостью - вздохнула Натали. - А что Хэлка? - Она пишет, что Мелькор ее дернул полазить по ранним версиям Профессора. И в "Науглафринг" она нашла неопровержимое доказательство того, что инициатором нападения на Дориат был все-таки Маэдрос. Там даже его пламенная речь приводится, обращенная к братьям9. - Ну, если рассматривать в целом "Историю Науглафринга", Маэдроса можно понять. Аргументы Диора Куруфину шиты белыми нитками и обличают его корыстолюбие. Ах, видите ли, разрушить ожерелье и вынуть камень он не посмеет, ибо это произведение искусства, а целым отдать феанорингам не может, ибо это грабеж. - Мммм... - Но неужели Маэдрос, "воспрявший духом" накануне Нирнаэт благодаря песнопениям о делах Берена и Лутиэн, мог считать их сына незаконно владеющим камнем ? - А почему, собственно, нет? - Он сын Лутиэн… "Пока она носила ожерелье, ни один эльф не осмелился бы…". - О родителях Диора оппозиционерам не стоило бы упоминать в присутствии Келегорма. - Но и для него Лутиэн была неприкосновенна. - Он стрелял в нее. Скорее всего, дело в том, что "живущих мертвых" не было в перечне посягателей на сильмариллы. Их не было в Клятве. Ну что ж, попробую выступить от лица оппозиции. - Что еще они могли сказать… Неужели и так непонятно, что разорить край, еще хранящий свет или память о Мелиан… - Мелиан советовала Тинголу отдать сильмарилл феанорингам. - Но ведь ясно: убивать квэнди - это дико, чудовищно, что они становятся хуже Моргота! - На все один ответ - Клятва… Клятва…. - Неужели нет никакого компромисса или консенсуса? - А если согласиться с версией, что парламентером к Диору послали нолдо из оппозиции? Ты хочешь мирного решения, вот и договаривайся и ними! - И что он мог им ответить, вернувшись? Что Диору очень к лицу Наугламир? - Например, что он рассказал ему о той ночи, когда оное ювелирное изделие послужило вестником смерти? Что он задумался о причинах, ускоривших вторую смерть родителей? - Пожалуй, если Диор решил принарядиться для встречи послов феанорингов подобным образом, те вообще могли счесть это оскорблением и уйти, хлопнув дверью. - В пещерах нет дверей... - "Диор ничего не ответил"….Эти синдар просто не могли себе представить реальной опасности, столько лет проведя под завесой Мелиан. - А что вы думаете о самом выносе Дориата? - Думаю, вполне убедительная победа феанорингов - сказала Мышь. - Неубедительная и по очкам, - возразила я, - Диор перебил 42,8 % сыновей Феанора. ("Звирь"). Организовать образцовую военную операцию в тысяче пещер сложно… Из Дориата сбежала такая куча народу, что они составили значительную часть населения Гаваней. Тут не только сильмарилл, тут можно было рояль вынести. Думаю, там царила неразбериха….И потом…Так, Келегорм пал от руки Диора….Жестокие слуги Келегорма завели детей Диора в чащу…Маэдрос очень сожалел… узнал …и долго искал…Стоп, а где был Маэдрос? Почему он "долго искал детей Диора"? Его что, при этом не было? - В одной из тысячи пещер, полагаю, - отозвалась Мышь, - В какой-нибудь другой пещере. Спроси лучше, где была совестливая оппозиция, почему никто из них за детей не заступился, - проворчала Кирет. - Постойте. Неллас? - Я не видела его. Я не различала лиц. Я была с госпожой Эльвинг. - Тэлменель? - Я не вижу. Я пыталась помочь раненым. Как тогда. Как в Альквалонде... А потом…Провал…. - Досадно. Но как-то ведь происходит это превращение из светлого рыцаря в "ходячую смерть"? А почему его не было с братьями? Почему он не сражался с Диором? - Стоп, Змея. А откуда ты знаешь, что они не сражался с Диором и не убил его? - спросила Натали. - Знаю, и все! Я не верю…Нет, просто ему не нужна месть. Ему бы нужен сильмарилл и освобождение от уз Клятвы. Видимо, в отличие от послов, он на Диоре камня не увидел. - Его и не было. Он был у Эльвинг. - Возможно, Диор, вступая в неравную схватку, сказал что-то вроде: "Вам его не видать, как своих ушей". И это побудило Маэдроса тут же забыть о Диоре и братьях - и заняться энергичными поисками камня. - Ну довольно глючи, - прервала Мышь бесплодные поиски истины, - Что мы имеем дальше? - Двадцать пять лет мира. - Попытку отречения от Клятвы. - Страдания от неисполненной Клятвы. - Подождите. Вы можете себе представить, как можно страдать из-за неисполненной Клятвы двадцать пять лет. - Всего лишь год. После отречения, - поправила Натали. - Ну почему же, это очень можно представить: "А-а-а-а!!! Шарах! - Что это у вас происходит? - А, это? Да феаноринги страдают от неисполненной Клятвы. Почитай год так мучаются, сердечные." - А я вот думаю, что мы имеем три совета накануне Гаваней. - Ого? - Совет феанорингов, совет Эльвинг, совет валар Проблема выбора. Мир замер на волоске. Последний шанс. - А был ли он, этот шанс? Если уж отречение не помогло… - Может быть, плохо отрекались? - Ну ладно, и что сказала оппозиция на совете феанориногов ? - Что уничтожить последнее пристанище беглецов, чудом уцелевших в Гондолине и Дориате, - это делать Морготову работу. - Гм…Где-то я уже это слышала. - А что, доводы оппозиции после Дориата должны чем-то отличаться? - Только одним - тем, что был Дориат, и кровь Дориата еще не стерлась из памяти, как кровь Альквалонде. Да и кровь Альквалонде не так уж забылась, если Маглор смог перед смертью сложить Нолдолантэ. - Что еще? - быстро спросила Тэлменель. - Дети Диора. Если Маэдрос, конечно, искренне сожалел...- ответила тирионка. - Он сожалел искренне. - отрезала Тэльменель. - Дальше? - Ну…Что девчонка - перепуганная дура, и надо дождаться ее мужа, который, возможно окажется разумнее. - Еще? - Ну… Что надо послать более красноречивое посольство, возможно, поклясться жителям города в том, что они никому не причинят вреда… - Мы не даем клятв…Все эти доводы отметаются единственным вопросом "что делать"? Ты знаешь ответ? - А…- Тирионка на секунду помедлила, зажмурившись, словно перед взрывом. - А Фингон… Обе собеседницы из лагеря феанорингов и из лагеря Эльвинг уставились на нее с одинаковым ужасом. - Что?! - Ну…мог бы кто-нибудь сказать в гневе или запальчивости: "Какое счастье, что он не видит, каким ты стал…". Мышь почему-то закрыла лицо руками. Тэлменель, выждав паузу, тихо проговорила: - Думаю, это имя умерло бы на устах говорившего, не родившись. - А кто-нибудь из пленных? - Кто мог знать… - Мне кажется, я никак не могу найти главный довод contra… Потом следователь и допрашиваемый поменялись местами. - Ну хорошо. А что говорили бы "коршуны"? - спросила я. - Они были бы убеждены в своей правоте и во всем обвиняли корыстолюбие противника, возжелавшего их сильмариллей - ответила Тэлменель. - Как можно верить в свою правоту в такой ситуации? - Они заявляли, что сохранят верность памяти Феанора. - Но Клятву давали не они, обязаны ли они ее исполнять за Феанора? - Что они сохранят верность присяге. - Думаю, оппозиционеры стремились прежде всего убедить своих лордов отказаться от кровопролития. Если бы ми это удалось, они не нарушили бы присягу. - Но их лорды нарушили бы Клятву. И изменили бы себе. - Хороша верность себе! Дал по глупости клятву - не смей перестать ее исполнять, даже если ты про нее уже слышать не можешь без проклятий. Нет, хорош ты сам! Кстати, тут я у Шиппи нашла вариант про такую "верность себе". Рассказ "О вечной битве" из Младшей Эдды про короля по имени Хегни и его дочь по имени Хильдр, которая воспылала страстью к пирату, арфисту и конунгу по имени Хеттин и бежала с ним. Разгневанный папаша настиг влюбленных и когда претендент в зятья предложил кончить дело миром, сослался на свой кровожадный меч, который, если его вынуть из ножен, не успокоится, не отведав крови. Словом, сступились они и была сеча велика, и укокошили они друг друга. А сердобольная дочь с помощью колдовства обоих оживила, не теряя надежды все-таки выйти замуж. И зря. Потому как заутро снова началась битва, и так повелось у них изо дня в день - к вечеру оба падают замертво, а утром, как огурчики, снова готовы к бою. Так и застал их конец света. - Эка тупая девица. Не могла ограничиться оживлением жениха, - заметила Мышь. - Шиппи считает, что из этого эпизода Толкин позиамствовал упрямство гномов, на том основании что меч был гномьей работы. Но мне кажется, ассоциации с феанорингами ближе к делу. - Да уж. Если кто-нибудь оживил бы К и К, охотно верю, что они взялись бы за старое, - согласилась Мышь. - Это сотрясение воздуха, - вздохнула устало Тэлменель.- Клятве нельзя сопротивляться. Все равно, что сдвинуть гору. - А не могла бы ты… - Нет! Это выше сил. - Ну что ж, тогда я сама пойду за чайником, - сказала Мышь. - Стоп! - вдруг воскликнула я…- Вот оно. "Верность себе!" Вот он главный довод! Кто-то должен был сказать им - выполняя Клятву, вы не сохраняете верность себе, вы калечите себя! Клятва убивает вас, разрушая феа, клятва ведет к безумию, она делает вас убийцами поневоле, слепыми орудиями безжалостного чудовища, родившегося в роковой миг бунта, когда вы повторили слова отца. Но вы рождены не для того, чтобы стать убийцами, вождь и художник! И потому то, что ждет вас - страшнее смерти роа. - Ты всерьез полагаешь, что это можно сказать Маэдросу и Маглору на совете? При всех? - спросила Телменель. - Совет тут не обязателен. Это можно сказать и с глазу на глаз. - Сказать можно. Но зачем, если ни задающий вопрос, ни отвечающий не знают, как освободиться от Клятвы. Снова тупик. - Ну хорошо. В Гаванях собралась разношерстная кампания. И они держали совет. - Не понимаю я все-таки Эльвинг. Что-то ответ ее выглядит как-то неубедительно: "Да я как-то сомневаюсь, надо мужа спросить…А муж уехал, нам самим думать запретил". Отдала бы камень, и делу конец. Неужели он дороже города, дороже сыновей? - Ты рассуждаешь как феаноринг, Тэлменель. Ах да, прости… - Думаю, она не вольна была в решении. А мнение жителей было единодушно. Они считали, что Гавани процветают благодаря камню, верили в его защиту. Она должна была подчиниться большинству, - резонно заметила Мышь. - А я так думаю - она вполне самостоятельна была в своем решении. Она ведь предпочла умереть, но не отдать камень, - заявила вдруг Змея вторая. - И почему, как ты полагаешь? - Она ненавидела их. Представь - они разрушили ее мир, убили родителей, отняли дом, они - кошмар ее детства… - Но она же не видела их. Как можно ненавидеть, не видя? - Откуда ты знаешь, Кири? - Я же говорю, они были с ней. - Кто - они? - Неллас и Кирет. - Ну хорошо, а были ли доводы "за"? Были ли мнения в пользу феанорингов и отдачи сильмарилла? - Леди Галадриэль, возможно… - Она еще откуда там взялась? - Из Дориата. Она могла быть либо на Баларе, либо там. И уж, конечно же, ее не забыли бы пригласить на совет. - Ну и почему Галадриэль, которая, говорят, с самим Феанором сражалась, вдруг предложила бы отдать камень? - Вот потому-то и предложила. Она помнит Альквалондэ. Она верит в реальность угрозы. Она знает, что Гавани защитить не удастся. Она знает, что такое слепая ярость и злоба тех, кто отравлен клятвой. - Но был ли голос в защиту феанорингов? - То есть? - Сказал ли кто-нибудь, что они не вольны в выборе? Что их ведет Клятва? Что они сами - жертвы? - спросила я. - Голос этот был… - Эльфа? Человека? - Да нет. Ульмо… - выждав паузу, ехидно сообщила Мышь. - Ульмо? Покровителя погибших тэлери? - Мы забыли еще об одном совете. Ульмо действительно молил Манве простить и спасти нолдор. - Но почему ты думаешь, что он просил о феанорингах? Тут сказано: "и призвал простить их и спасти от всевозрастающей мощи Моргота"? - Интересно, причем здесь Моргот. За него трудились другие. - И что ответил Манве? - Что они сами должны были попросить от имени эльфов и людей. - Какой он гордый! Значит, просьбы Ульмо недостаточно? - Да нет, он хотел, чтобы они раскаялись. И еще он сказал, что "от клятвы Феанора…" - Ага, речь все-таки незаметно сползла с Моргота на феанорингов? - " …от Клятвы Феанора даже сам Манвэ не в силах, быть может, освободить, пока она не придет к своему концу, и сыновья Феанора не обретут Сильмарилли, на кои объявили они жестокое свое право". Змея первая подпрыгнула, как уж на сковородке. - Что-что они должны были сделать? - "Обрести Сильмарилли". Так у Н. Эстель. - То есть как "обрести Сильмарилли"? Он что их, не только в Гавани, он их еще и до Ангбанда посылает прогуляться? И тогда, может быть, я вас прощу и освобожу? Как он себе это представляет? - Ну кто их знает, этих валар. Может быть он имеет ввиду иносказательно, в конце времен… Для них же нет времени… - Нет, здесь, что-то не то. Не мог "Владыка Арды и правитель всего, что живет в ней"10 высказываться подобным образом. Давайте залезем в оригинал. "The wise have said that the hour was not yet come, and that only one speaking in person for the cause of both Elves and Men, pleading for pardon on their misdeeds and pity on their woes, might move the counsels of the Powers; and the oath of Feanor perhaps even Manwe could not loose, until it found its end, and the sons of Feanor relinquished the .Silmarils, upon which they had laid their ruthless claim. For the light which lit the Silmarils the Valar themselves had made."… - Н-да… "Relinquished"… Пока Клятва не придет к концу, и сыновья Феанора не выбросят сильмариллы? Куда? В море? В огненную пропасть? Но для этого их надо все же сначала "обрести"? - Можно перевести и в переносном смысле - "пока они не оставят сильмариллы", "не оставят мысль о сильмариллах"…11 - Но ведь они отрекались от Клятвы… Они должны были отдать сильмариллы валар? Но ведь Манве говорит, что он не в силах освободить их от Клятвы. Стало быть, оппозиция была не права. И Маглор был не прав после войны Гнева, когда он призывал Маэдроса явиться в Валинор и попросить Манве и Варду об освобождении. Что они должны были сделать, чтобы стать свободными? - Что сделать - понятно. Каким-то образом отказаться от сильмариллов. Может быть, просто как следует раскаяться в содеянном. "За что прощать того, кто нераскаян"? - сказала Мышь. Тэлменель вздохнула и развела руками. - Это будет известно в конце времен… А отыграть Совет валар было бы интересно… - Н-да, вылезающий из Волги Ульмо - это действительно интересно… - А мне вот интересно, - сказала Мышь - почему в зеркале я иногда вижу не Двух Змей, а трех змей? - Я говорила, рябиновка была лишней. - Я вот что думаю…. - снова оживилась тирионка. - А как чувствовали узы Клятвы эльфы дружины? Они понимали, что значит "я не могу не идти?" Или только сочувствовали? Они чувствовали насильственный характер действия Клятвы? Они знали о страданиях своих лордов? Они чувствовали их боль и прощали? - Гм… Что-то из ЧКА,- скептически сказала Кирет. -. И чувствовать боль, и прощать все (или очень многое) может только кто-то очень близкий… - Фингон, наверное…- вставила Тэлменель. - Из живых на тот момент я могла бы теоретически предположить разве что Маглора, да и то не уверена на 100%. - Но Кирет…Ты им… ему простила смерть Эльвинг? Халадинка вздохнула. - Получается так, но, каясь в недопродуманности, я, тем не менее заявляю, что основным моим чувством было именно потрясение случившимся (гибелью Эльвинг и разгромом Гаваней) как невозможным, но совершившимся фактом, но не ненависть к одному или многим, это все осуществившим. Не знаю, на лбу что ли у феанорингов написано, что сами они проклятые и обреченные, но они в этой ситуации они воспринимаются скорее как часть стихийной силы, чем как ни от кого независимые злобные граждане, которые сели и все это неизвестно зачем придумали. Конечно, приписывать, что мне, что Кирет логику "они сами - жертвы" было бы слишком смело, но некие силы помимо феанорингов, стоящие за происходящим, очевидны нам обеим. - Дружинники тоже должны были видеть эти силы. Они ведь не идиоты. - А я, - вдруг заговорила Тэлменель, - я представляю себе такую страшную уродливую тварь, жестокую и ненасытную… - Это ты о Клятве? Натали посмотрела на стол и вскрикнула. В полумраке рождественского вечера, в свете свечей на широком блюде покоилось странное существо. Увы, это было мое творение. Я его создала сама, удалив лишние детали лосося, то есть обглоданный скелет, и совместив голову и хвост. И вот теперь с блюда на нас злобно смотрела какая-то хищная пиранья, состоящая из хвоста и пасти, и по-прежнему с маниакальным упорством грызущая маслину. - У меня есть тост, - бодро проговорила я. - Выпьем за здоровье вселенцев. - Тем более что оно им сейчас может очень пригодиться, - мрачно закончила Кеменкири. Часть 5. Возвращение в Гавани Я глядел на губы В памяти живые Но узнал лишь тени Смертного покоя. Ф.Г.Лорка. Итак, мы вновь оказались там, откуда начали свой путь. В Гаванях. - Я не могла видеть эти корабли…- сказала Тэлменель. - И запах моря, и небо… - Постойте, постойте с впечатлениями. Нам еще пригодится немного здравого смысла. Если это возможно. А оппозиция-то (если мы предполагаем бурные прения накануне), она в полном составе в Гавани так маршем и прибыла? - Их проклятие давно стало общим, - хмуро сказала Мышь. - Они давали присягу. Но узы сердца сильнее уз Клятвы. Они не смогли переубедить своих лордов не вступать в бой и нашли в себе мужество разделить их судьбу. - То есть отойти в сторонку или сражаться со своими… - Сражаться со своими необязательно. Есть много способов самоубийства, - заметила Мышь. Можно просто ринуться в гущу боя и подставиться под меч. Была, наверное, и такая, неявная оппозиция. - А еще бывает такой способ самоубийства: "Они изменили облик и ночью проникли в лагерь Эонвэ, и прокрались туда, где хранились Сильмарилли, и они перебили стражей и захватили камни. Тогда весь лагерь поднялся против них, и они приготовились дорого продать свою жизнь"… Но это им, как известно не удалось. - То есть сначала тяга к самоубийству охватила рядовых бойцов, а затем передалась лордам? - Ну, один из лордов, положим, пережил оппозиционеров ненадолго. - Возможно, они это предполагали. И не хотели видеть. - И все же. Где та грань, тот порог, за которым жизнь теряет смысл? Позади был Дориат. Маэдрос и Маглор давно не были прежними… - Я же говорю, все дело в проклятом морском воздухе, в кораблях и пристани, - глухо поговорила Тэлменель. - Как много их было? Насколько глубок был раскол? - Их было "few", то есть очень мало. А раскол был действительно глубок. Хотя бы потому, что Гавани стали концом "обреченной свиты". Дружина феанорингов после них перестала существовать. Во всяком случае, о ней больше не упоминается. И вышеупомянутый рейд за сильмариллами в лагерь победителей Маэдрос и Маглор осуществляют вдвоем. - Значит, дружина не пережила "sorrow and confusion". - Как все-таки все это происходило? Идет бой, кто-то отходит в сторону, кто-то переходит на сторону Эльвинг, кто-то не переходит, но складывается на своей стороне…Неллас? - Ей было не до оппозиции. - А Кирет? - И Кирет тоже. Кирет была во дворце, вместе с Эльвинг… Потом попыталась придушить кого-то, оказавшегося Маглором, спрыгнув ему на спину сзади. - Тут-то ее и … - Да нет. Он собирался, но увидел на пальце кольцо покойного брата, данное когда-то Карантиром Халет и передававшееся по женской линии. - Оказывается, кое-что доброе может быть и от феанорингов. - Ну-ну, потише. В нашем роду свято хранились легенды, воспевавшие доблесть Карантира… - Проявленную при охране перевалов Таргелиона от проезжающих гномов.. Ну а дальше? - Дальше Кирет последовала за феанорингами. - Как пленница? - Добровольно. Она узнала о смерти Эльвинг и должна была позаботиться о ее сыновьях. Кстати, в Меттамаре она сближается с одним из выживших представителей оппозиции. Там то я и прониклась жалостью к старшим феаноринам. - И что говорил представитель оппозиции? - Что лорд сошел с ума. - Свежая мысль…… А Тэлменель? - А Тэлменель .. Она не вернулась из Гаваней. - грустно сказала Натали, - Впрочем, это к лучшему. Она ушла вовремя, узнав горький вкус своего имени. Серое небо гаваней… - Если тебя тяжело рассказывать... - И помог ей в этом кто-то из оппозиции. Из тех немногих… - Кто стал бы стрелять в целительницу? - Я уже не была целительницей. Я никого не лечила. Я шла по улицам, смотрела на серое небо, на безумных чаек, я запуталась во времени. Мне все казалось, что из-за угла должен выехать на коне молодой лорд Финакано и спросить меня на скаку, где Майтимо. Только в этот раз я ему отвечу: "Ты опоздал на пристань"… Наконец, один из дружинников, стрелявший наугад во всеобщем безумии, выбрал мишенью черно-красную тень….Кажется, он узнал меня… Кажется, испугался….Потом все кончилось. - Ну довольно! Если тебе это все так интересно, нечего было сидеть в Валиноре, шла бы сама в Исход и изучала бы на месте! - разозлилась Мышь. - Я не могла. Мою квэнту и имя придумала не я. - Кстати, насчет имени. Твое имя - Альмариэль, что значит "блаженство". - Спасибо. Звучит немного напыщенно для библиотекарши, но красиво. - Ты находишь? По-моему имя как имя. Я попыталась собрать остатки разума. - Всех безумно жалко, однако же я ничего не понимаю. Так. Резня… Неразбериха Уличные бои. Свои стреляют в своих… Почему же в вашем описании штурм города прославленными эльфийскими воителями напоминает налет махновцев в смеси с нашествием гуннов.Хорош же полководец Маэдрос! Постой, Тэлменель. А почему ты хотела сказать Фингону, что он опоздал? - Потому что на этот раз, в отличие от Альквалондэ, его было уже поздно спасать. Сильмарилл уже был в море, вместе с Эльвинг. - Ну да, конечно! Я думаю, пока Эльвинг не скрылась в пучине, никакой резни в городе не было. Мне кажется, все было так. Он сказал им всем на вече - мы должны идти, и пусть нам освещает путь сильмарилл в конце пути. Мы сделаем все, мы прорвемся, мы не допустим кровопролития. Мы прорвемся стремительно, как вихрь, возьмем свое и исчезнем. И ему поверили. Мы ему верили всегда… - Мы? - Что? Я сказала "мы"? - Альмариэль мотнула головой. - Ну они ему - и оппозиция, и не оппозиция - все они ему поверили, потому что такова была его жажда и его страсть, и желание освободиться от оков Клятвы. - Феаноринги всегда нападали внезапно. Они были сторонниками стратегии блицкрига. Маэдрос хотел быстро и по возможности, без жертв среди населения Гаваней добиться цели. То есть дворца. Стало быть, ему нужно было сосредоточить все силы на направлении главного удара. Полагаю, все в этот миг исполняли его волю. Да, феаноринги несли потери, он готов был уплатить любую цену. - Даже цену жизни братьев? - спросила Тэлменель. - Думаю, близнецам он поручил что-то вроде прикрытия тылов. Они сами без его ведома полезли в атаку, - вставила Кири. - Словом, пока была надежда на сильмарилл и избавление, никакой оппозиции и избиения горожан не было. А вот когда Эльвинг бросилась в пучину… "Он никогда не будет нашим…" Когда эту мысль постигли в один миг сотни эльфов. Как это бывает - отчаяние сотен? Кто-то впал в безразличное оцепенение, кто-то жаждал крови и мести за гибель друзей, кто-то, ошеломленный картиной избиения мирных жителей, заступил им путь…Чтобы сложить голову. Чтобы освободиться от отчаяния. Чтобы не видеть, что будет дальше… - А Маэдрос? - Не знаю, где он обитал его дух в то время, но где-то далеко от Гаваней… - А Эльвинг? Ее заслонял собой кто-нибудь из оппозиции? - Для этого нужно было, чтобы кто-то решился поднять меч на него. И чтобы Он угрожал мечом Эльвинг. Думаю, ни того, ни другого не было. - То есть как это? - Глупо угрожать мечом человеку, который собирается покончить с собой. Логичнее попытаться его, то есть ее уговорить. Только вот зачем она это сделала? Страх? Ненависть? - Она испугалась не Маэдроса. - глухо сказала Мышь. - Она испугалась существа, которое жило в нем, которое говорило на этот раз его голосом, которое она увидела в нем тогда на краю обрыва… Последняя рождественская свеча догорела. Во тьме раздалось зловещее лязганье челюстей. Это мой пес терзал под диваном рыбий скелет. Вместо эпилога Так "бунт" или "восстание"? Можно ли назвать действия оппозиции предательством? Или они оказались в ситуации, когда солдат, слепо исполняющий приказ, становится соучастником преступления? Может ли бунт стать проявлением слишком большой любви и близости к своему лорду? И зачем Толкиену вообще понадобилась эта случайно промелькнувшая в черновиках оппозиция? Чтобы подчеркнуть степень умопомешательства феанорингов? Или для того, чтобы подчеркнуть нравственный излом, увечье, причиненное Клятвой… Увы, дорогие читатели, к тому моменту, как у авторов кончилась даже рябиновка, авторы не пришли к консенсусу, поэтому оставляют Вам эти вопросы. Но остается привкус горечи и стойкое ощущение того, что эта случайная строчка была совсем не случайной. Но вот что хотелось бы сказать, развеяв винные пары. Как ни парадоксально, все получается согласно словам одного английского министра. Пока существует "Билль о правах" получается, что мы имеем дело, не с "оппозицией ее величеству", а с "оппозицией ее величества". То есть, пока остается надежда на то, что старшие феаноринги сопротивляются клятве, "оппозиционеры", состоящие из наиболее близких и преданных лордам людей, сражаются на их стороне против Клятвы. Это следует из особенностей состава именно дружины Маэдроса. Сделав выбор, его эльфы надеялись на возрождение и избавление от проклятия. Как и их лорды. Поэтому выступать против деяний сыновей Феанора должны те, кто лучше понимал трагедию сыновей Феанора, был связан с ними не только узами присяги, но и узами сердца. Не знаю, как на это реагировали лорды. Возможно, это и больно, и страшно одновременно. Потому что Клятва губит не только тех, кто ее дал. Размышления об оппозиции невольно еще раз приводят к размышлениям о самих феанорингах. Почему за ними шли даже те, кто им противостоял? Почему их эльфы шли на смерть, отчаявшись остановить своих лордов? "Кому много дано, с того много и спросится". Эта хрестоматийная истина приходит на ум в связи с судьбой Маэдроса. Верится, что ему было дано ОЧЕНЬ много. - может быть, поэтому он и не прославился еще в Валиноре каким-то определенным занятием (а Высокий может иметь еще и подсмысл "выше всего этого"). Он несколько раз падал и поднимался. Причем, каким бы страшным не было падение, все же после него он оставался/снова становился (хочется сказать "человеком") самим собой. А не воплощенной Клятвой, скажем. Именно поэтому с ним и идут, с ним и остаются. И после Дориата, и после Гаваней. Ему много дано, он даже в этой ситуации на грани безумия - держится, и наверное, может держать кого-то еще. Его младшим братьям, особенно, наверное, красавчикам К&K&K, досталась более завидная участь. Они легко и, можно сказать, счастливо погибли в бою, видя что "наши побеждают", а особо морально нестойкий Келегорм получил отдельный "подарок" в виде поединка с Диором - вероятно, ему к моменту гибели было понятно, что и противнику не жить. Маэдросу же не остается ничего, кроме потерь. Но где-то между ними он - это все же он. И вот это, - а не "чужую боль" - могут видеть и понимать те, кто с ним. Поэтому они идут за ним, чувствуя эту прочность, немыслимую способность к сопротивлению. А вот при пресловутой "попытке исполнения Клятвы" этой прочности -таки приходит конец, потому как никто не всесилен, и все-таки невозможно устоять одному, а он остается один. А Маглор? Маглор тоже одинок, но неожиданно с ним оказывается его Творчество, и некоторое время ему еще - быть, "петь легко и больно" и выплакать-таки часть этой боли и уйти - собой. Но и старшему, как нам кажется, - уйти собой, пока это еще он, а не воплощенная Клятва. По крайней мере чудится в этом шаге в огонь такой смысл - сопротивление до конца. Иначе говоря - тот же путь, что избрали те, что "восстали и были убиты, помогая Эльвинг против своих же собственных лордов". 1 Далее под "я" тоже имеется в виду Змея № 2. 2 На самом деле существуют две редакции одного и того же отрывка из "Квэнта Сильмариллион" (HoME, Т.4), приводимые ниже в переводе Кеменкири Глортириэль: "..ибо сыновья Феанора напали на беглецов из Гондолина и остаток Дориата, и хотя некоторые из них воздержались от участия <в бою> (букв.: стояли в стороне), и некоторые немногие восстали и были убиты на противоположной стороне, помогая Эльвинг <сражаясь> против своих собственных лордов, - и все же они победили. Дамрод был убит, и Дириэль <также>; и Майдрос и Малор теперь остались одни из Семи; остаток же народа Гондолина был убит - или же принужден уйти и приоединиться к народу Майдроса. Однако сыновья Феанора не добыли сильмарилл; ибо Эльвинг бросила Науглафринг в море, откуда он не вернется до Конца <Времен>; и сама она бросилась в волны, превратилась в морскую птицу и полетела прочь, причитая и разыскивая Эаренделя по всем побережьям мира. Квэнта, гл. 17, ред 1 "... Ибо сыновья Феанора напали на беглецов из Гондолина и остаток Дориата и истребили их. Хотя некоторые из них воздержались от участия <в бою> (букв.: стояли в стороне), и некоторые немногие восстали и были убиты на противоположной стороне, помогая Эльвинг <сражаясь> против своих собственных лордов (ибо таковы были горе и смятение в сердцах эльфов в те дни) - все же Майдрос и Маглор победили. Одни остались они теперь из сыновей Феанора, потому что в этом сражении Дамрод и Дириэль были убиты; народ же Сириона погиб, либо бежал прочь, либо принужден был уйти и присоединиться к народу Майдроса, который претендовал ныне на верховную власть (lordship) над всеми эльфами внешних земель. Однако Майдрос не добыл сильмарилл - ибо Эльвинг, видя, что все потеряно, а ее сын Элронд взят в плен, ускользнула (eluded) от войска Майдроса, и с Науглафрингом на груди бросилась в море и погибла, как считал народ." То же, ред. 2 3 Если проанализировать употребление глагола "rebel" у Толкиена, совершенно нельзя понять, осуждает ли он оппозицию. Действительно, восстают/бунтуют в "Сильмариллионе" и в отрицательном смысле (против миропорядка и просто порядка) - Мелькор, Феанор, нолдор, нуменорцы. С другой стороны восстают и в положительном смысле - против завоевателей (отряд Барахира, Хурин, вернувшийся в Хитлум после плена). Так что негативное "взбунтовались" скорее всего проявление личного негативного отношения Н. Эстель к тем, кто не соблюдает присягу. 4 Kireth go-Haladin : Борис Александрович Рыбаков. In memoriam. (27 декабря 2001 года) // Dekanat: http://book.by.ru/cgi-bin/book.cgi?book=dekanat 5 "210. Мaidros hears of the upspringing of Sirion's Haven and that a Silmaril is there, but he forswears his oath." 210. Майдрос слышит о процветании (? - upspringing) Гаваней Сириона и о том, что Сильмариль находится там, но он отрекается от своей клятвы." Annals of Beleriand // HoME. V. 4 "310 [510]. Maidros learned of the upspringing of Sirion's Haven, and that the Silmaril was there, but he forswore his oath" Annals of Beleriand // HoME. V. 5. " 512. Sons of Feanor learn of the uprising of the New Havens, and that the Silmaril is there, but Maidros forswears his oath". "512 Сыновья Феанора узнают о расцвете Новых Гаваней, и о том, что там находится Сильмарилл, но Маидрос отрекается от своей клятвы". Повесть лет.HoME. Т.11. Там же, примечание: "512. That Maidros 'forswore his oath' was stated in AB 2 (V.142); in this and the following entries my father was following that text very closely (indeed D 2 is based upon it throughout)." "512 То, что "Маидрос нарушает клятву", было зафиксировано в АБ 2 (V.142); в этой и в последующих записях отец очень близко следовал этому тексту (D 2 весь основывается на нем)." (Перевод Кеменкири Глортириэль). 6 Имеются в виду хронологические рамки мистерии "Последний шаг", охватывающий период от падения Дориата до плавания Эарендила. 7 "Я также принес клятву, - сказал Фелагунд, - и не ищу освободиться от нее. Следуйте же своей собственной, покуда не узнаете поболе. Но вот что скажу я тебе, (сын Феанора) Келегорн Жестокий: явилось мне в эту минуту, что ни ты, ни кто иной из сыновей Феанора не получит вновь Силмарилы до самого конца света. И тот, который мы ныне ищем, вернется, но никогда не попадет в твои руки. О нет, клятва твоя пожрет тебя подобно зверю, и предоставит другим хранить брачный выкуп за Лутиен". (Серые анналы // HoME.V.11). Перевод И. Макаревич. 8 Подобнее размышления авторов об этом сюжете изложены в докладе на секции толкиенистики Зиланткона-2001 "Клятва феанорингов: история и смысл мотива". 9 "И горечь поселилась в сердцах семи сыновей Феанора, помнящих свою клятву. И Майдрос, искалеченный Мэлько, был сейчас их предводителем, и созвал он своих братьев: Маглора и Динителя, и Дамрода, и Кэлегорма, и Карантора, и Куруфина Искусного и поведал он им о том, что стало ему известно, что сильмариль, который сделал отец их Феанор, является сейчас гордостью и славой Диора из южных долин,[:] - И Эльвинг, дочь его, носит его, куда бы ни направлялась; но не забыли вы, что поклялись мы не иметь мира ни с Мэлько, ни с кем из его народа, ни с кем-либо другим, кто прячет от нас сильмариль Феанора. За что получили мы изгнание и скитания и правление малым и забытым народом, если другие присваивают себе наши вещи? И случилось так, что послали они к Диору Куруфина Искусного, и рассказали ему о своей клятве и велели ему отдать сильмариль тем, кто имеет на него право, но Диор, видя красоту Эльвинг, не стал так поступать, сказав, что не вынесет, если Науглафринг, прекраснейшее из когда-либо существовавших творений, будет уничтожено." "История Науглафринга". (перевод Ньярве (Москва, 1999), доступный читателям на сайтах "Арда на Куличках" и tolkien.ru) 10 Сильмариллион, Валаквента 11 Вариант перевода Хэлки: "пока она не придет к своему концу, и сыновья Феанора не откажутся от Сильмариллей, на кои объявили, не раскаиваясь, свое право. Ибо свет, сиявший в Сильмарилях, сотворен самими Валар". (слово ruth имеет еще один, более редкий смысл "раскаяние, сожаление"). В этом варианте Манве также делает упор на необходимости раскаяния феанорингов.