Главная Новости Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Личные страницы


Ирина Озеркова (Иаран)

Слово и фэндом

"В начале было слово..." Это верно для очень многих вещей в нашем мире. Верно это и для фэндома. В данном случае слово было произнесено оксфордским профессором филологии Джоном Роналдом Руэлом Толкиеном и было оно о мире нашем и не нашем. Однако на сей раз меня интересует не история возникновения фэндома, а то, как слово, речь, язык влияют на его современное состояние.

Оговорюсь сразу, я не филолог, поэтому в лучшем случае могу лишь поставить вопросы, а не ответить на них.

Известно, что язык отражает существенные черты обособленной группы людей. Крупные социальные группы, например нации, имеют каждая свой отдельный язык, который определяется и определяет (влияние двустороннее) характер этой нации. Меньшие социальные группы - возрастные, профессиональные, религиозные и т. п. - каждая имеют свой жаргон. Последнее слово употребляется мной в том же смысле, что и в словаре иностранных слов и не несет никакой отрицательной нагрузки. Речь людей внутри группы выступает одним из главных признаков обособления одной группы от другой. Что же мы наблюдаем в фэндоме?

На мой взгляд, в фэндоме существуют три основных вида речи. Первый - это нормальный более или менее литературный язык. Язык этот может быть русским и реже английским. Последний вообще используется потому, что это язык Толкиена, а перевод не может быть лучше оригинала. Одно время читать книги Профессора по-английски было хорошим тоном, и потому многие представители старой части фэндома неплохо им владеют, в том числе на уровне попыток собственного перевода. Из оригинальных текстов и переводов в речь фэндома пришло много слов (хотя бы собственно эльфы, гномы, орки и т. п.), однако в данной речевой группе они употребляются в русле литературной традиции Толкиена. Следует отметить, что данный вид речи не ведет к существенному выделению фэндома, как особой социальной группы.

Гораздо более радикальной дифференциации способствует другой вид речи. Это в полном смысле слова жаргон или, скорее, слэнг, изобилующий особыми словами, нарочитостью словоупотребления и т. п. Например: "Этот клевый чувак в офигенном прикиде в прошлый назгушник покрестился в балрога, а потом стрельнул маньячку из текстоля и пошел всех выносить". Что переводе на нормальный литературный язык означает: "Симпатичный молодой человек, одетый по последней эгладорской моде, в минувший четверг решил назваться балрогом, а потом взял у кого-то меч, сделанный из текстолита, и отправился на ристалище фехтовать". Согласитесь, что человек, не имеющий отношение к фэндому, вообще не поймет, о чем идет речь. При этом характерно использование не только нелитературных слов и словосочетаний, но и пренебрежение к грамматике. Так, вместо литературного "гномы" произносится "гномя" и т. п. Этот вид речи вызывает пристальное внимание филологов от фэндома: пишутся статьи, читаются доклады, составляются словари. При этом изучаются речь фэндома не только как социальной группы, но и как профессиональной группы. Сравните, например, предыдущую фразу с такой: "Мастер дал на всю команду всего два чипа". Последняя фраза вполне литературна, если определить, что такое "чип" и в каком смысле используется слово "мастер". Данным слэнгом особенно злоупотребляют новички, так называемые "пионеры", вероятнее всего потому, что выделиться таким способом легче, чем одеждой, мироощущением или ценимыми в фэндоме умениями. К чему это ведет? К действительно кардинальной дифференциации, притом не только фэндома от всех прочих социальных групп, но и внутри фэндома по возрасту, так как слэнг меняется достаточно быстро, и разные поколения довольно плохо понимают друг друга ввиду малой преемственности языка.

Третий вид речи, употребляемый часто, но в очень небольших количествах, отличается, как дифференциацией от других социальных групп, так и традициями. Я имею в виду описанный Толкиеном язык квэнья. Ему посвящены серьезные филологические исследования как в нашей стране, так и за рубежом. Издаются журналы, делаются сайты, защищаются диссертации. Те, кто считает себя "толкинистами", считают своим долгом разжиться где-нибудь хоть одним учебником по данному языку. Однако если посмотреть глубже, существует два диаметрально противоположных подхода к этому языку.

Одни скрупулезно его изучают, сверяя все возможные источники, с чисто академическим интересом и любуются его красотой. Для них квэнья - это нечто вроде латыни, прекрасный язык высокой, но ныне утраченной культуры, язык "мертвый". Все, что можно из него сделать - это собрать его по кусочкам, спеленать в мумию и любоваться на него, а заодно и на себя: "Вот, какие мы умные и высококультурные!"

Другая группа изучающих квэнья вовсе не стремится возвысить себя над остальными, а наоборот, спешит поделиться с ними имеющимися знаниями. Для них квэнья - это нечто реально существущее, язык не мертвый, а скорее, еще не рожденный. "Я хочу знать, как будет на квэнья "Дайте мне стакан пива", - писал в дискусиионный лист один из участников. Они хотят не любоваться на этот язык (впрочем, и любоваться тоже), а говорить и писать на нем, сделать его подлинно живым. Чисто теоретически это возможно, если таких людей наберется достаточно много и они найдут способ постоянно общаться друг с другом именно на квэнья. В связи с этим у нас возникла мысль попробовать организовать конференцию, где русский язык (поначалу без него не обойтись) играл бы вспомогательную роль, а мы, пусть с помощью словарей и грамматик, общались бы на квэнья. Что это может сулить в будущем? Если квэнья станет действительно живым языком, на котором говорят, если мы впридачу к нему сохраним в ближайшие сто-сто пятьдесят лет свою культуру, свое мироощущение, то тогда слова об образовании нового эльфийского этноса могут и воплотиться. Но насколько реальна эта перспектива, боюсь, не нам судить.

Размещено: 22.06.01



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>