Габриэл

Не ведавший радости

Посвящаю ниеннистам - враждебным предопределенности, следующим разнородности толкований, преданным убеждению и отверженным от самих себя...

В ранний утренний час проезжал он по ровной дороге этого селения, типичного для окрестных земель. Полусонный ныне и не видевший сна в течение многих дней, он привычно вяло реагировал на происходящее вокруг. А вокруг все было спокойно и размеренно в ранний утренний час...

Пронзивший его взляд через боковое зеркало неожиданный блеск заставил резко остановиться посреди дороги. Настолько резко, что пристроившаяся сзади машина метнулась всторону, не успев тревожно просигналить.

Над бескрайними полями на востоке предстала взору его колдовская картина восхода, окутанного причудливой и непостижимой игрой облаков. Подобно густому пару, исходящему из глоток котлов древних алхимиков, поднимались от горизонта ввысь и рассеивались в зените поразительно утонченные их фигуры. Они прятали Солнце за собою, и Солнце окрасило их появление в тот цвет, оттенок которого сложно передать словами; темно-оранжевый - приблизительное и грубое название ему существует в языке...

Неожиданно для себя он машинально заглушил двигатель, вышел на дорогу и надолго залюбовался картиной. Выглядел он в тот ранний час на узкой дороге незнакомого доселе поселка подобно очарованному верующему. И двойной силы колдовским становился цвет рассветный, соприкоснувшись с его непроницаемо черными одеждами...

Во мраке прошло мое новое лето,
Давно я не видел картины рассвета;
Былое забудется вскоре, но это...
Забыть не дано никогда.

"Но отчего же тебе не ведома радость?.."

Через некоторое время он отвел глаза в сторону из которой происходил голос...

Не голос, а то, что он слышал поневоле. Он не видел ни лица, ни фигуры ее, ни одежд. Только сплетенный из легкости воздуха здешних краев в утренней дымке неразличимый точно силуэт...

"Кто отнял у тебя этот прекраснейший из даров? И за что? Это же пытка!.. Назови ты мне его, и я смогла бы растворить его в колдовстве этого цвета!"

- Не стоит того. Это жертва.

- Кому? И за что - такая жестокая?..

- Расскажи мне о радости...

И она принялась рассказывать. Она рассказывала, наполняясь силой убеждения и красотой слога. И сама будто бы воссияла чуть видимо от речей своих. Так верно было убеждение ее...

- Я видел вашу радость, но что вы получаете от нее? Ты даже не сможешь точно ответить, я знаю...

- Но ты ведь не можешь видеть радости - тебе она неведома.

- Не говори мне... Вы видите радость, но не можете осознать ее, и потому просто радуетесь. Вы получили это чувство взамен возможности осмыслить его, а я променял радость на разум. Ваша радость - ложь; вы убеждаете себя и друг друга и обманываетесь сами, ваша взаимная радость - безумная игра, уводящая всторону от понимания происходящего. Мне ведома радость, но название ей иное...

После недолгой паузы ему показалось, что лицо силуэта приобрело снисходительное выражение.

- Нет же, ты просто не смог понять радости и поэтому отверг ее. Ты поймешь когда-нибудь, а сейчас ты просто не готов и несознателен. Ты выглядишь как обиженный ребенок, но кто обидел тебя так сильно?.. Мы сможем научить тебя радости, только пожелай этого. Ты еще ничего не понимаешь...

Она смотрела прямо в его глаза, они раскалились неестественным холодом. И в глубине этих глаз увидела она на мгновение боль души его, растерзанной и разбитой, местами как будто выгоревшей и залатанной грубыми темными швами.

- За такие слова я смогу отнять радость и у тебя, тогда ты поймешь, что я был прав! У меня своя радость. Не мешай мне совершенствовать ее!

- Не смей, прошу! Не прикасайся к самому дорогому! Как ты можешь? Ведь ты...

- Хорошо. Тогда просто будь проклята... Да будет так!

Его очарование растворилось в утреннем воздухе; по-прежнему машинально, хотя уже и без тени сна, он завел двигатель, выключил ненужное уже освещение и направился по западной дороге. Взгляд его завис над трассой, направленный в бескрайнее синее отражение пустоты... Синее и бескрайнее, как его глаза.