Главная Новости Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Личные страницы
Игры Юмор Литература Нетекстовые материалы


Эланор

История одной пленницы

Боль... Холод отчаянья... Ужас... Нет, не надо!... Боль...

Он схватил за железное кольцо цепи, что обвивалась вокруг моей шеи, и потащил за собой. Я почти бежала, стараясь не отстать, растрепанные волосы мешали видеть...

Коридоры, лестницы, повороты... в тронный зал – но зачем меня? Или ему вновь захотелось позабавиться?


Музыка?... Звон струн – или мне мерещится?...

Тронный зал. Едва вошли, швырнул оркам "Вот ваша игрушка!" Сам – будто исчез. Куда?

Откуда мне знать...

Бросили на землю, грубый гогот, лапы, терзающие тело...

Странный шум – шум битвы? Не знаю, не троньте меня, отпустите!..

"В яму ее!"

Поставили на ноги, поволокли... швырнули обратно в яму, решетка с лязгом захлопнулась.


Я долго сидела, просто уткнув лицо в колени, не соображая ничего... Так всегда бывает после того, как он сам забавлялся со мной... Хотя, странно, что ему еще есть до меня дело – после пятидесяти лет моего пребывания здесь. И почему они не убьют?.. Ну почему?..


Вновь шум – открылась дверь – и в камеру втолкнули эльфийку.

Черноволосая, она была в одеждах воина. Смотрела на меня. Я – на нее.

- Нолдэ...

- Да. Я нолдэ. А ты?

- Синдэ... Как ты попала сюда?

Она помедлила с ответом. Набежали орки, крича, что-то о мести. Уфтханг разорялся: "Люфт был моим лучшим воином!"

Они явно жаждали крови. Ее крови. Но Старый Волк отогнал их: "Приказа не было".

Ушли. Затихли шаги.

Я пригляделась.

- Нолдэ. Мне знакомо твое лицо. Возможно, мы встречались?

- Возможно.

- Только, это, наверное, было очень давно... Ты воин. Тебя захватили в бою?

- Я пришла по своей воле.

- Пришла? Пришла сама сюда?! Безумная! Ты загубила себя.

- Я не жалею. – она улыбалась. В глазах горел бойцовский огонь. – Ведь я почти добралась до него.

Миг показался мне дольше вечности...

- Так ты хотела?.. Его?!..

- Да. Я хотела довершить то, что начал государь Нолофинвэ.

- Государь Хитлума?.. – Я не понимала. Но она рассказала мне.

Великая судьба, великая смерть... И поражение это было победой – значит, остались еще среди эльдар сильные духом.

- Ранэль!

Я подняла голову – Баррах. Зачем на этот раз?..

У него доступ был. Он велел мне выйти и повел за собой. Привязал за цепь к железному кольцу в одной из ближайших пыточных комнат.

С ним была еще девушка из людей, незнакомая мне. Он показал меня ей, заставил назвать имя.

Он вновь говорил о силе Тьмы и слабости Света. Вновь и вновь призывал ступить на его путь.

Зачем, Баррах? Вот уже почти пять десятков лет ты повторяешь одно и то же...

- Ты ведь многое отдала бы за свободу, Ранэль? – брошенный им камень попал в спину, заставил вздрогнуть.

- Многое. Но ваша цена мне не по силам.

- А ведь ты могла бы получить не только свободу, но и власть. Власть над теми, кто мучает тебя. Подумай, Ранэль.

- Значит, пойдя по пути Тьмы, я обрела бы свободу и возможность повелевать?

- Да.

Я не смогла сдержать улыбки.

- Недорого же стоит путь, на который вступают ради корысти.

Барраху пришлись не по нраву мои слова. Очень быстро он отвел меня обратно.

Нолдэ все еще была там. Она просто обняла меня, и довольно долго мы сидели молча.

- Я не покорюсь Морготу. Никогда не покорюсь Морготу... – с появлением ее во мраке безнадежности моей души вновь затеплился слабый огонек.

Но вскоре за ней пришли и увели куда то. Она лишь успела прошептать "Прощай, если что".

Мы вновь остались наедине со Старым Волком. Полуслепой, почти глухой и хромой волколак этот некогда был одним из лучших воинов Моргота. По его словам, именно он убил государя Финарато, впрочем, Старый Волк всегда утверждал, что произошло это в честном поединке, его же самого вытащила с острова внучка1 – одна из полукровок, что рождаются от союза волколаков и обычных волков. Внучку эту я тоже знала – она была здесь, и не владея способностью менять облик, разумом все же обладала.

Старый Волк же ныне был приставлен присматривать за пленными, в основном за мной. Впрочем, он никогда не обижал, мы даже часто разговаривали. Хоть и был старик немного зануден. Вот и сейчас он принялся, как обычно, ворчать:

- Одна эльфийка на пятерых орков – и орка нет. Ну и раздолбаи! В мое то время воины были получше, и орки, и люди и волколаки...

- Ты еще скажи, что в твое время и властелин у вас был лучше!

- Да нет, Властелин – он всегда Властелин...

Его слова прервало появление некоего существа, показавшегося мне человеком. Они заговорили – и я смогла разобрать, что нолдэ, которая пребывала тут, была, после допроса, учиненного Аватой (она рассказала ему все, хотя на вопросы орков не отвечала, – на что Старый Волк заметил, мол, неудивительно: говорить в этом бардаке нолдэ просто посчитала ниже своего достоинства) была отпущена на свободу!

Твари! Подлые твари! Всем известно, что из Ангбанда не возвращаются!

И Волк, и пришедший к нему, согласились друг с другом, что подобный жест безусловно красив...

Затем пришедший (его звали Эленлиндо) заговорил со мной. Я не помню этого разговора – запомнилось лишь, как он объявил, что он майа, чему я удивилась, а он был изумлен безмерно, тем что элдэ не в силах отличить Сотворенного от Рожденного.

Старый Волк заступился за меня (хоть мне было, в сущности, все равно) заметив, что мол "а чему еще из полного курса разведки ее должны тут обучать?"

А после появился Моргот. Волна ледяного ужаса...

Приказал выйти.

- Здесь была нолдэ. О чем вы говорили с ней?

- Она...сказала мне, кто она... что нолдэ... из Хитлума... Я... представилась ей...

- О чем еще?

- Ни о чем... Она...не хотела говорить...при ком то... Все время ходили... орки... и... люди...

Он усмехнулся – я не поднимала глаз, но ощутила всем телом.

- Хорошо. Пойдем со мной – составишь мне компанию.

Привел в зал, швырнул на пол у трона.

- Сиди здесь! - Сам ушел.

Я сжалась в комок. Не очень холодно, теплей, чем в яме, факела, жаровни... В зале были орки, у трона стоял балрог, высокий, бесстрастный. Я сидела едва ли не у его ног, но он не обращал на меня внимания, лишь раз, когда особо наглый орк сунулся дернуть за волосы, осадил:

- Не трогать! Игрушка Властелина!


А вскоре вновь появился их Властелин. И с ним был... нолдо! Стараясь не обращать на себя внимания, я попыталась разобрать, о чем они говорят. Вслушалась – и все внутри оборвалось.

Моргот предлагал нолдо предать Гондолин, раскрыть его местонахождение. И тот – о Великие! – согласился...

Маэглин. Его имя было Маэглин.

Я запомнила его. Навсегда.

Нолдо увели. Моргот подошел ко мне, потрепал по волосам.

- Даже голову боишься поднять?

Я не ответила. А что было говорить. Разве неведомо ему, как давно он меня сломал?..

- Пойдем к огню.

Подвел меня к жаровне. Велел сесть.

- Скажи же что-нибудь. Развлеки меня.

- Здесь был нолдо. Я ощутила это.

- Ты еще не потеряла способность ощущать что-либо, кроме страха?

- Видимо, еще нет.

- Ты слышала, о чем мы говорили?

- Лишь часть. – лгать не было смысла.

- Это Маэглин, сын Эола. Он жаждет мести человеку, Туору и ныне через этого нолдо Гондолин в моих руках. Он падет, а за ним и все прочие оплоты света. Он еще говорил о своем могуществе. Я не промолвила ни слова. Один из людей поднес ему золотой кубок. Он отхлебнул, и обратился ко мне.

- Встань.

Поднялась.

- Ты уже разучилась что-либо делать без приказа. Руки у тебя еще есть?

- Есть...

- Возьми. – протянул кубок. Там оказался теплый настой из трав.

Я пила достаточно торопливо, просто боясь, что отберут. Теплое питье... Это очень много...

- Благодарю тебя...

Усмешка:

- Синдэ благодарит Моргота. Я это запомню.

Он еще говорил. Я отвечала, и вдруг, должно быть что то в моих словах пришлось ему не по нраву. Хлесткая пощечина и приказ оркам. "Возьмите ее!" Вновь повторяющийся кошмар... Эти хари надо мной, Уфтханг размахивает у самых глаз раскаленным ножом, щипают, бьют...

Им явно хотелось большего, но новый приказ остановил их. Меня просто оставили. Внезапно, около оказалась Морхайт. Потихоньку я подползла к ней, склонила голову ей на колени...

Тут появился Волк.

- Эй, не повреди ее. С нее и так хватило.

- Я не трону ее. – улыбнулась юная аданэт. Еще бы... С Морхайт я знакома с тех пор, как она была ребенком. Ей было тогда лет десять. Любопытная девочка забрела в темницы... Я была первой из эльдар, которую она увидала, и изумилась тому, как отличаюсь я от эльфов, которых расписывали ей.

Мы подружились. Нам обеим это было необходимо. И, чем дальше, тем больше уверяюсь я, что деревню Морхайт сожгли вовсе не эльфы, но слуги Тьмы.

Однако, как объяснить это ей, я не знаю.

Я тихо лежала на коленях у Морхайт, когда вдруг услыхала "И чего это вы, эльфы, на наши земли лезете?! Мы здесь испокон веков жили, а вы приперлись, и развелось вас тут..."

Странные речи. Я потихоньку поглядела: это говорил один из орков и обращался он... к черному майа!

- Кто эльф? Где эльф? – вмешался Волк. Орк ткнул пальцем в Эленлиндо.

- Он, - заявил волк громогласно – Он майа! А ты - дубина стоеросовая!

И вот тут я расхохоталась. Лежала лицом вниз и беззвучно смеялась, смеялась до слез, да и не я одна.2

Затем смех стих. Зал был почти пуст. Мы с Морхайт шепотом беседовали, говорили о нолдор и синдар, о планах Моргота, о Гондолине...

- Беги отсюда, Морхайт! Беги, ищи иное жилище и иную судьбу!..

- О чем это вы беседуете так долго?

Больдог, предводитель орков. И Эленлиндо.

- Она рассказывала мне о нолдор... – Морхайт порядком испугалась.

- Да, мы об этом говорили. – поспешила подтвердить я.

- И что же ты говорила ей, Ранэль?

- О нолдор. О том, что синдар зачастую трудно понять их.

Больдог хмыкнул. Неизвестно, как бы все повернулось. Но тут ему напомнили – приспело время для похода на Гондолин.

На Гондолин.

Предатель – словно червь, пожирающий сочное яблоко изнутри. И неужто все мы будем сожраны подобными червями?!..


Морхайт понадобилось уйти. Я же тихо сидела в углу. Возвратились орки – их первый поход не удался. Но они радовались тому, что им удалось посеять смятение в душах жителей Гондолина.3

"Пусть теперь, когда они поняли, что мы раскрыли их тайну, вглядываются в лица друг друга, пытаясь понять, кто предал их. А представьте, каково будет Туору – ведь многие эльфы сочтут, что предатель – Смертный!"


Я тихо плакала. Нет, нет для нас более надежды...


А вскоре орки отправились в повторный поход. После же вновь появились пленные. Какие юные голоса...

Явился и Моргот. Он говорил с ними.

... - Всякий становится передо мной на колени.

- У нас те, кто служат сердцем, становятся на одно колено. Легко поставить на колени, но заставить опустится на одно колено гораздо сложнее!...

Дальше я не слыхала. Но затем окрик "Ранэль!"

Поднялась.

- Подойди. Стань на колени.

Исполняя приказ я успела заметить – двое детей. Да, детей. Не эльдар но и не эдайн. Скорее уж – плод подобного союза. Совсем юные, им не более четырнадцати лет... И еще пленница. Элдэ. Взрослая. Моргот указал на меня.

- Это Ранэль, из синдар. Когда то она тоже была такой же гордой, как и вы. Теперь же, если я прикажу ей лизать сапоги оркам, она исполнит это без промедления.

- Но возможно, душа ее свободна. - Элдэ.

Моргот усмехнулся.

- Это так, Ранэль?

- Я... я не знаю...

- Не знаешь... – и вновь к пленным, - Я покажу вам, что случается с гордецами!

Он вновь отдал меня оркам. Там же. На глазах у детей.4

Потом меня опять бросили. Их увели. Пока я лежала, едва живая, тихонько подкрался Волк. Спросил, как я, сунул кусок жареного мяса едва ли не в рот. Проглотила, не чувствуя вкуса, не хотела Волка подставлять под удар, ведь если б заметили...

Затем меня отвели обратно в яму. И те дети и элдэ были там. Они поведали мне, кто они такие – дети Диора, правителя Дориата.

Разрушенного Дориата.

Разрушенного феанорингами.

О Моргот, Моргот! Тебе и пальцем не понадобится шевелить - мы, эльдар, сами изничтожим друг друга!

Дети были подавленны, напуганы. Одного из них – Элурина - пытали. Элдэ – она оказалась целительницей – заботилась о нем.

Было черно в глазах, пусто внутри, казалось – разверзлась бездна под ногами, и наш удел – паденье без конца...

Но вдруг Элуред достал флейту. Музыка... Музыка в Ангбанде... Песня жаворонка над полями, волны реки набегают на пологий берег, и встает золотое утреннее солнце, омывая мир новым светом...

Музыка. Флейта.

Так началось возрожденье.


Играл Элуред долго. Затем Волк по моей просьбе принес детям поесть. Они засомневались – стоит ли брать мясо, - но я их уверила – это и вправду свинина, бояться подвоха нечего, Волк не из таких.

А потом пришли орки и Авата. Они забрали детей и меня.

Нас приковали5 - их по бокам, меня посередине. Появился Тарг. И – Моргот. Он веле им отвечать на вопросы, не лгать и не дерзить – за каждое их неповиновение буду страдать я.

Мне то было не впервой. И я шепнула "Не поддавайтесь", но не знала даже, расслышали ли меня.

Вначале им лишь продемонстрировали, что бывает за дерзость. А затем Моргот потребовал от Элуреда исполнить некое поручение.

Парнишка не желал. Пытался вывернуться. Думал. Моргот счел, что он думает слишком долго, и подал сигнал Таргу.

Я не смогла удержаться. Я кричала. И Элуред не смог этого вынести.

Он согласился пойти в Гавани, и быть там глазами и ушами Моргота.

Проводить его туда должна была та элдэ. Целительница. Моргот наложил на Элуреда чары – как только они достигнут Гаваней, он убьет свою проводницу.


Элуреда увели. Мы с Элурином остались одни. Мальчик мерз, и я укутала его своим плащом – его у меня не отобрали еще тогда, а он прочен и широк – хватило на двоих. Но вскоре стало ясно, что этого явно мало. Пришлось обратиться к Таргу – да, мастер-палач, но он никогда не был бессмысленно жесток.

Уж не знаю, что там сделал Тарг, но вскоре Авата принес нам немного горячего вина с пряностями, а затем нас перевели ближе к костру ("Нам не нужен холодный труп" – проворчал Тарг) . Я видела – Элурин уже засыпает, потому предложила ему положить голову мне на колени. Мальчик начал было отказываться, боясь помешать, но я уговорила его.

- Но зачем? Зачем тебе все это?

Я улыбнулась. Парнишка пробуждал едва ли не материнскую нежность.

- Смешной. Я ведь знаю что это – когда просто не хватает тепла и ласки... Ты отдыхай, и не бойся – ты мне не помешаешь.

Он и вправду немного поспал. Затем мы беседовали. Он говорил о том, как хорошо было в Дориате, открыл и то, что они с братом дали клятву – не брать в руки оружия, дабы возродить родную страну, не проливая крови. А я рассказывала ему обо всех, кого знала по именам.

- Волк всегда хорошо относился ко мне – волколаки никогда не трогают тех, кто слабее. Авата и Тарг тоже не отличаются жестокостью. Орки... ну, они орки и есть...

- Знаешь. – признался Элурин. – Ангбанд оказался совсем не таким, каким я его представлял.

- Да. И здесь есть место милосердию. И даже доброте.

А потом он заговорил о доме. Я верила - для них еще есть надежда... Ведь это для меня закрыты все пути, а им, возможно, Валар и подарят чудо...

Шаги. Больдог, Уфтханг и Морхайт. Подошли, остановились. Больдог, видно, привел Морхайт с умыслом. Сейчас он стал говорить ей о том, как слабы эльфы. Элурина же называл полукровкой, уродом и издевался. В какой то миг Уфтханг раскалил нож и намеревался ткнуть мальчишку, но тут я (неожиданно для себя самой) перехватила его руку:

- Не смей!

- Молчи, Ранэль! – он ударил меня. – Не то и тебе достанется.

- Мне доставалось уже не раз.

- И то верно, - он глумливо усмехнулся, откидывая мои волосы, - Вся щека в ожогах – это я постарался.

Да, это так. Ну и пусть. Мне было уже все равно, что станет со мной.

Тут вновь заговорил Больдог. Спросил, ведомо ли мне откуда взялись орки, и чем они от эльфов отличаются. Что мне было отвечать? Я не говорила за нолдор, но синдар никогда не искали наслаждения в чужой боли.

- О, нет. – покачал головой Больдог, - Знаешь, в чем главное отличие? Орками правит страх, он основа их жизней. А ведаешь ли, сколько осталось из тех квэнди, что захватили мы у Куивинэн?

Я едва не задохнулась. Из тех квэнди?!..

- Четверо, Ранэль. Знаешь, что их ждет? Не предложение власти или свободы – о нет, просто когда-нибудь нож на пять пальцев в спину. Тебе же не дано даже этого. Бессмертие может стать проклятием. У тебя впереди – вечность, Ранэль.

И – Таргу:

- Воткни ей нож в спину. На палец.

Морхайт слабо вскрикнула. Меня же охватил такой ужас... Я готова была кинуться на колени перед Больдогом, целовать его руки, умолять...

Боль пронзила мое тело, крик разорвал горло. Больдог рассмеялся.

- Это твоя вечность, Ранэль. Серая, без просвета. А ты, Морхайт, смотри, запоминай - и радуйся, что ты с нами.

- Да, Морхайт. – все же смогла прошептать я. – Смотри, запоминай... и выбирай.

Элурин был перепуган. Я сжала его руку.

- А ты как думаешь. Ранэль, - сказал вдруг Больдог, - удастся ли нам сделать из тебя орка?

Сердце мое сжала железная рука. Как же холодно стало...

- Не знаю... – едва выговорила...

- Не знаешь? Это уже лучше! По крайней мере, ты не говоришь "нет".

Они ушли. Мы сидели в молчании. Я пыталась справиться с болью...


Тут подошел Волк, отвел меня в сторону.

- Слушай. Тут Больдог вроде собрался из тебя орка делать. Он это говорил. Но что-то, кажется мне, не выйдет у него. Ты-то что скажешь?

Я поглядела на Элурина.

- Вот что, Волк. Они могут заставить меня делать и говорить все, что им хочется. Но не более того.

- Я так и знал. Так что, если Больдог попытается, ты, скорее всего, в Мандос отправишься. Прощай уж тогда.

- Прощай. – я коснулась его руки. – Спасибо за все.


Волк ушел, вернув меня к парнишке. Было больно, муторно и противно внутри. И вдруг запела вдали флейта, и ей ответила другая – то возвратился Элуред. И я забыла о своих ранах, ибо возвращение его стало радостью: он оказался сильнее духом, чем думалось, и не исполнил приказа Моргота - целительница осталась в живых, – а еще он рассказал, – камень не достался феанорингам, его забрала Эльвинг, сестра сыновей Диора, что выжила, как и многие другие. -Я не сказал нашей сестре, что с нами. Я мог бы остаться в Гаванях, но не мог оставить тебя здесь. Ты одобряешь мой выбор, брат?

Элурин улыбнулся через силу.

- Выбор есть выбор, его нельзя одобрять или не одобрять, когда он уже сделан.

Они сидели, соединив ладони. Я положила свою руку на их.

- Вы поступили, как только могут поступить благороднейшие из эльдар. Иного, лучшего выбора нельзя и представить.


И вновь звучала флейта песней надежды. Однако ее грубо оборвали – пришли орки и увели ребят. Я осталась одна.

Они даже не потрудились приставить ко мне охрану. Но это и верно – никому не уйти из Черной Твердыни.6


Не знаю, сколько я так просидела, когда из темноты вдруг появился Старый Волк.

- Ранэль? А почему одна?

- А какой смысл меня охранять? Скажи, Волк... дети Диора, что с ними?

Он замялся немного.

- За нарушение приказа... Элурину выкололи глаза, и Властелин заставил его драться с орками. Когда мальчишка отказался, то же сделали с его братом. У меня подкосились ноги. Волк подхватил, не дал упасть.

- Слушай, Ранэль. Не то чтоб я перешел на вашу сторону, но то, что творится здесь, мне не нравится все больше и больше. Из детишек могли бы получиться отличные союзники, а их вот так... Если так дальше пойдет, мы проиграем сами себе. Да и не по-волчьи это, – бить тех, кто не может ударить в ответ. Ранэль. Если я выведу тебя отсюда, - а я могу, я все ходы здесь знаю, ты отведешь меня туда, где меня хоть не сразу зарежут?

Не знаю, сколько я смотрела на него... А потом расхохоталась – и страшен мне самой был этот смех.

- Уйти?! Отсюда – уйти?! - Сказал же – я знаю ходы...

- Волк. – я посмотрела в его глаза – усталые, спокойные, - Из Ангамандо нет путей, и это ведомо всем. Куда я пойду? Дориат погиб, Гондолин ...

- Да, - подтвердил он - Гондолина больше нет.

- Вот видишь. Феаноринги... я не хочу даже думать о них. В Гаванях же возможно приняли бы меня – но явись мы вдвоем: волколак и бежавшая раба Моргота, - нас отправили бы в Чертоги без промедленья. Ты понимаешь, Волк?

Он помолчал.

- Понимаю. И что теперь?

- Дети Диора... где?

Он взял цепь.

- Пойдем.


Тронный зал был освещен красноватым светом факелов. Там собрались все, кого Моргот только допускал - и балроги, и люди, и даже орки. Дети... Оба были ослеплены, страдание исказило их лица, но стояли, обнявшись, поддерживая друг друга. С орками же дралась девушка-воин, из эльдар, и дралась отлично, несмотря на то, что с ней поступили так же, как и с детьми. Один, двое, трое... поганые твари были явно не в силах справится с ней.

- Это гондолинка... – прошептал мне Волк.

Но тут – вскрик – и Элуред с Элурином упали как подкошенные.

Кто?!

Больдог расхохотался, ткнув пальцем в гондолинку:

- Этот эльфийский меч исполнил свое предназначение! Дети Диора убиты – и убила их ты!

Дальше... дальше я не помню. Красной мутью заволокло взор. Кажется, я шепнула Волку "Уведи меня отсюда..."


Очнулась я в яме. Со мною была какая-то незнакомая черноволосая нолдэ, но мы даже поговорить толком не успели – ее увели. Меня же на некоторое время оставили в покое.7


Моргот пришел за мною сам. Повел, но не в тронный зал, а в одну из гораздо меньших комнат.

Он усадил меня, опустился в кресло и молчал. Бесстрастный, каменно – спокойный... Во мне же бушевал гнев – гнев и злоба, яростная, неукротимая. И вот – она прорвалась.

- Какая же ты тварь, Моргот! - мне уже было безразлично, что он сделает со мной за такие слова.

- Это говорили многие. – леденящее спокойствие.

- Всегда знала о твоей жестокости. Но чтобы вот так поступить с этими ребятами!... Как ты мог – они же дети!

- Выросши, они стали бы моими врагами. А я уничтожаю всех своих врагов.

- Уничтожаешь врагов... О, да, на это у тебя достаточно сил... И возможно... если вспомнить о Дориате... здесь, в Эндорэ, тебе и впрямь удастся одолеть нас. Но что ты будешь делать, когда врагов у тебя не останется более?

- Тогда настанет царство моего могущества, и я стану воистину Властелином Эндорэ.

- Властелином... Тебе и приспешникам твоим так нужна эта власть...Что ты променял на власть, Моргот? Ты... ты же даже не живешь... Когда ты в последний раз говорил с кем-нибудь – просто говорил, а не отдавал приказы?

На этот раз он помедлил с ответом. Отвернулся.

- Давно... В Амане...


Аман?... Было странно слышать о Благословенном Крае из этих уст. И впервые подумалось – ведь не всегда Моргот был для Валар врагом.

Не всегда он был и Морготом.


- Элуред и Элурин держались вместе до конца. Братская любовь и дружба поддерживала их. А ты... там, в Амане, у тебя ведь тоже остался брат. Миг тишины. Вдруг он резко развернулся.

- Не смей упоминать о нем!

- Но вы похожи...

- Ложь! Никогда мы не были похожи! Умолкни, Ранэль, не заставляй меня ударить тебя!

- Ты уже не раз меня бил.

- То было иное. Тогда я забавлялся.

- Тебя так забавляет чужая боль?

Молчание. Затем:

- Тебе не понять.

- Да, возможно. Я никогда не пойму, отчего тебе так приятно ломать и калечить души, как ты искалечил и мою. И тем не менее, сейчас ты беседуешь со мной.

- Это тоже забава. – холод и бесстрастие. Не глядит на меня.

И вдруг я ощутила жалость. Острую, пронзительную, будто укус змеи.

- Как же тебе должно быть одиноко...

Черты его прекрасного, словно выточенного из гранита, лица, дернулись – или меня ввел в заблуждение неверный свет факелов?

- Жалеешь меня?

- Сочувствую, - Непонятно... Захотелось погладить его по руке. Он сидел неподвижно, глядя в пространство – не на меня.

- Был только один, от кого я принял бы сочувствие. Но это не ты.

- Я... слишком ничтожна?

- Ты... откуда у тебя вдруг достало решимости так говорить со мной?

- Я... не знаю.

И это было правдой. Ведь он сломал меня, на что ему почти не пришлось тратить время, сломал почти пять десятков лет назад...

Но – огонь во взоре нолдэ, пришедшей мстить за государя Хитлума.

Но – песня флейты.

Но – Элуред и Элурин.


Как же огромно твое одиночество, Моргот, как же тяжела твоя корона, как нестерпимо ярок должен быть для тебя свет отнятых тобою камней... Несчастный. Тебе даже не с кем разделить бремя власти, у тебя нет ни одного друга...


Не зря говорят – Валар читают в душах. А моя душа была открыта перед ним, и не было нужды в словах.


Он взял мою руку, и сжал ее. Из глаз его текли слезы.

- Ты плачешь... –неосознанно я потянулась – коснуться, - но он отстранился.

- Никто никогда не видел меня таким. И ты более не увидишь.


Бедный ты, бедный... Боишься собственной слабости – будто ребенок...

- Со мною ты можешь быть таким, каким пожелаешь... Если хочешь, так будет всегда.

- Ранэль... – его голос дрожал, - Разве...ты не желала бы свободы?...


Свобода... как сон... Сон, которому не сбыться.

- Даже если бы это стало возможным. Мне некуда пойти.

- Неужели никто из эльфийских владык не принял бы тебя?

- Эльфийские владыки... Дориата нет, Гондолина нет, в Гаванях же и без меня достаточно тех беженцев, которым можно доверять гораздо больше. Нолдор и синдар никогда не любили друг друга. Пожалуй, из всех, я могла бы найти дом у государя Нолофинвэ, и государя Финарато... но обоих давно уже нет.


Молчание. Долгое молчание. Он обнял меня, и я ощущала, как бьется его сердце.

Черное сердце... нет, это ложь. Не бывает на свете черных сердец – лишь помыслы могут быть порою темнее ночи – сердца же просто живые.


Устала... Великие, как же я устала...


- Отпусти меня...

Вздрогнул.

- Ты ведь говорила – тебе некуда идти.

- В Эндорэ – некуда. Но есть ведь и иной путь.

- Ты хочешь этого?

- Да.

- Сейчас?

- Да, но... Я хотела бы еще хоть раз увидеть звезды...

Помедлил.

- Подними взор.

Я исполнила это и увидала... каменные своды исчезли, звездное небо раскинулось над головой. Опрокинутая чаша, блестящие капли лунной росы...

- Серп Валар... Созвездие Элберет... Благодарю тебя...

- Теперь... ты хочешь уйти, Ранэль?

- Еще одно... Девушка Морхайт... не мешай ей самой избрать свой путь. Прошу тебя. Молю тебя об этом.

- Ты же знаешь, я глух к просьбам и мольбам.

- И все же я прошу, Мелькор. Во имя слез на твоих щеках.

- Я... ничего тебе не обещаю. Но я постараюсь. Как видишь, я тебе не лгу.

- Спасибо за это... И, коли уж не лжешь, – дай мне уйти.


Со странной улыбкой протянул он руку, коснулся моих волос. И как же легко стало, легко и привольно... Поток свежего ветра ворвался в затхлость темниц, подхватил меня и понес в безбрежное, бескрайнее море...


Вот только я была не одна. Рядом со мною бежал Старый Волк – не захотел он дожидаться поражения своего бывшего Властелина, - и... и шел он. Он, отпустивший меня.

То не была фэа – лишь часть его духа, и в величии Чертогов, перед бесстрастным Судией, лишь я ощущала его, стоящего за моим плечом.


В Ангамандо на черном троне будет восседать Моргот, Владыка Тьмы и боли, враг Света и Добра, но и в Благословенном Амане подле меня останется отныне неотлучно – пока я сама того желаю, - останется он, тот у кого нет имени. Останется навсегда.

Мы – едины.

* * *

Где-то солнце сменяет тучи,
Кто-то бродит по лунным бликам,
А нарекший себя Могучим
Тоже некогда был Великим.

Кто пройдет сквозь столетья верным?
Я в руках твоих словно глина...
Ну и пусть неприступны стены-
Нету царства у Властелина.

Зеленеет трава на склонах,
Веет ветер весенний, свежий...
Грудь мою раздирает стоном
Песня флейты - чужой надежды.

Слишком юным - не знать сомнений
Слишком дерзким - во Тьму дорога
Откровение откровений
Не просить у чужих порогов.

Путь закрыт - удивлюсь едва ли
Нет пути - ни для нас, ни с нами
А о том, что еще не знали,
Нам прошепчет ночное пламя.

Да, наверное, с нас довольно
И тоски, и лекарств от скуки
Я почти что смирилась с болью,
Просто теплыми были руки.

В то, что нам казалось серьезным
 Может быть, мы просто играли
Горше слез могут быть лишь слезы,
Солонее их я не знаю.

Видно, вспять повернули реки
За предвечной, заветной далью.
 Наконец я смыкаю веки...
Сон мой будет твоей печалью.


* * *
В лунных плесах искрятся блики,
Тишина  укрывает дали.
Я, нарекший себя Великим,
Бьюсь о стену чужой печали.

Надо мною сомкнулись своды,
Сколы камня легли на плечи.
Я забрал у тебя свободу
Ради ран, что тоску излечат.

От костров, когда-то пылавших,
Мне осталась зола седая.
Черный камень холодных залов
Для того, кто любви не знает.

Жизнь ко мне уже не вернется –
А тебя успокоит ветер...
Я касаюсь души замерзшей,
Согревая руками смерти.

Не ищи для зла оправданья –
Властелину не нужно света.
Боль угаснет в остывшем сердце
С первым ясным лучом рассвета.

Искры звезд лунный серп источат,
Но вдали, как когда-то прежде,
Из отчаянья тяжкой ночи
Алым солнцем взойдет надежда.

Примечания

1Внучкой была Арвен – пожизневая собака Алекса-Аваты, ирландский волкодав.

2На этой фразе упал весь Ангбанд. Орк уполз хохотать в кусты, удержаться от явного смеха удалось лишь Эленлиндо и Волку.

3 Вообще-то явившись к Гондолину в первый раз, орки поняли, что пришли откровенно рано. Они ушли, договорившись вернутся через полчаса, Туор же с Идриль спешно занялись производством Эарендиля.

4 На самом деле ничего особого, даже по игровому восприятию, больше просто угрозы, ну еще пинки и щипки. Но КАК играли орки! Это было потрясающе!

5 К тому самому дереву. Детскому. Выглядело великолепно – кто не верит, посмотрите фотографии дерева.

6 На самом деле обо мне просто забыли – все были слишком увлечены шоу с детьми Диора. Бакланство по жизни – правда, первое и единственное на этой игре, что меня очень порадовало.

7 И вот тут народ сказал "Все! Игра окончена – то бишь в Ангбанде". Но нам с волколаком Рамендиком стало так обидно... "не в том беда, что здесь игре конец, а в том беда, что мы не доиграли..." В общем, с инициативы Рамендика уговорили мы таки Анжелу на доигрыш...



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>