"Рассыпанная горсть серебра" Иври Несколько рассказов и зарисовок, объединенных вокруг Келебримбора. В одних он – главный герой, в других – нет, а где-то и вообще не упомянут, но это нисколько не мешает цельности цикла, чрезвычайно выразительного по эмоциональному настрою и лаконичному по форме. Иври удалось то, что не доступно большинству фэндомских авторов: создать предельно оригинальное произведение, с совершенно неожиданной трактовкой известных эпизодов – и при этом остающееся в рамках “дописывания”, а не превращающееся в апокриф. Рискну предположить, что мир, описанный Иври, совпадет с представлениями об Арде подавляющего числа читателей. Стихи Ханны, Ёльф, Амарин и других становятся даже не эпиграфами, а органичной частью текста. ИМХО Альвдис: Я не вижу недостатков в этих текстах. Так что поговорим о достоинствах – медленно и со вкусом. «Жил в Гондолине мастер…» - история пребывания Келебримбора в Гондолине и его дружбы с Маэглином. Из всего цикла этот рассказ – наиболее традиционен (да он и просто первый по времени написания); образ сумрачного Маэглина, пожалуй, оттесняет главного героя на второй план. «Зимний лебедь» - отчасти продолджение предыдущего рассказа, точнее - наведение более крупного плана. Ряд интересных деталей из жизни Гондолина, более тонко прописанные портрты Келебримбора и Туора. «Цветок на гребне пенном»; – рассказ о свадьбе Эарендила и штурме Гаваней. Вот лишь одна цитата, позвольте не комментировать… “Война всегда начинается внезапно. Даже если готовятся к ней, укрепляют подступы к городу, высылают дозоры. Но до последнего уговариваешь себя: нет, этого не случится. Не здесь, не сейчас, не со мной. Ни с моим городом, ни с моими кораблями. Пережитого достаточно. Иногда начинаешь сомневаться в благости Великих. Потом это пройдет. Вскоре после того, как погибшим отдадут последним долг”. «Сгоревшие» – маленькая зарисовка о Маэдросе и Маглоре. Жуткий образ нолдор, ради Клятвы отказывающихся от самих себя, и – мастерская россыпь деталей, заменяющих пространные психологические описания. ИМХО, лучший из известных мне портретов братьев. «Восьмая стена» - зарисовка об одном лишь эпизоде странствий Келебримбора по медленно умирающему Белерианду после Войны Гнева. Мастер возвращается на руины Гондолина... «Зеленый камень» – рассказ о жизни Маглора в Нуменоре. Совершенно неожиданная версия легенды о безумном певце, бродящем по берегу моря. Изо всех прочих текстов этот рассказ выделяется еще и мягкой, доброй иронией. Маленьким шедевром хочется назвать слова Келебримбора о вознесенном на небо Эарендиле: “– Высокая судьба, мой мальчик, – шепчет он. – Но как же там холодно и одиноко”. «Сон» – зарисовка о повторяющемся сне Келебримбора, видящего гибель отца. В литературе фэндома есть две крайности. Одна, древнейшая, - "бесплотность", когда мир и герои практически лишены каких-либо зримых характеристик и рассказ сводится к описанию переживаний. Другая крайность, болезнь новомодная, - этнографичность, гиперреализм: героев заваливают реалиями мира настолько, что сюжет и характеры отходят на второй план, и читатели напряженно спорят, были ли у нолдор зеркала и готовили ли эльфы мороженое. Иври проходит между этими Сциллой и Харибдой. Ее мир материален, характеры героев часто раскрываются через отношение к предметам (чего стоит один Маэглин, бросающий хлеб на пол!). В "Сгоревших", самой жесткой вещи в цикле, вообще нет психологических описаний - только скупые диалоги и перечень тех вещей, что сжигают братья. Через материальную деталь дается даже образ Эонвэ, всего лишь одной фразой, но ее хватает! - "Переписку с Эонвэ они тоже попытались спалить, но у них не вышло. Золотые чернила лишь засияли ярче, а бумага даже не обгорела". Это уже не психология, это метафизика... Другое достоинство цикла Иври - убедительность образов. Никакого надрыва и патетики, никаких романтических красок. Она говорит о войне будничным, спокойным языком; она смотрит на войну не издалека, не живописует прекрасную стихию разрушения или жуткого монстра. Ее война - это не предвижения армий, а брошенный среди рухляди медный чайник, признак былого достатка и знак поспешных сборов. Удивительно, что при этом военные картины этого цикла нельзя назвать мрачными. Образы войны у Иври взяты не со страниц книг и даже не с экрана телевизора. И как страшно, что у нас, у "книжных детей", появляется своя, в полном смысле слова, военная литература... Но автор, после жутких "Цветка" и "Сгоревших", заставляет нас улыбнуться добрым шуткам "Зеленого камня" - и вместе с ее Маглором мы верим в завтрашнюю радугу. Обсуждение на форуме return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>