Владислава Озерецкая (Дара) Тридцать восемь Сауронов Дело было прошлой зимой. Собрались мы тогда на квартире у Лейки (ее по цивилу Аней зовут, но она одно время принцессой Леей была, так оно и прилипло к ней) отметить не то прошедший Новый Год, не то наступающее Рождество, не то начало сессии, не то день рожденья Профессора. В общем все, что можно отметить в ночь с 3-го на 5-е января и днем 4-го. Компания собралась хорошая - Аня-Лейка, Аня-Водяная крыса Чучундра (мы их еще зовем Большая Аня и маленькая Аня), Таня с Вадимом из "Камелота", Балин со своими приятелями, Джонни-Нолдо и Даэрон. Даэрон притащил с собой гитару, Балин, которому под новый год зарплату за три месяца выплатили, закупился под завязку пивом и какой-то штукой покрепче, мы с девчонками стол собрали. Посидели с часок, чайку с пирожками попили, Даэрон гитару достал, "Корабли Альквалондэ" спел, потом "В зеленых роханских полях", потом было "Маглора..." наладился петь, да тут на головы нам свалилась Настасья-Гэллиэн. Она, конечно, не свалилась, а в дверь позвонила, но это дела не меняло. Если вы уже знакомы с Настасьей, то вы понимаете, в чем дело, а если не знакомы... В общем Настасья - это пожар, наводнение и бешеный мумак в одном флаконе. Нет, она, конечно, девчонка очень даже симпатичная, вежливая, мелкая такая, симпатичная на вид, но на Ниенне переехалась больше, чем Горлум на Кольце. Черную книгу под подушкой держит, какие-то железные браслеты себе раскопала, теперь носит не снимая... И ладно бы тихо переезжалась, ей же надо всех в свою веру обращать, а если она начинает грузить народ Мелькором и Ниенной - то от нее уже не избавиться. Ну а что нам было делать? Пригласили мы ее за стол, думаем, может пока есть будет, малость успокоится. И тут Даэрон сделал большую ошибку, он снова забренчал "Маглора". Не успел он и первого куплета допеть, как Настасья вилку с ложкой положила и начала что-то вещать про Маглора, Феанора, Альквалондэ, распятие на белой скале, Мелькора, Тулкаса, к чему-то вспомнила Келебримбора и Аннатара, опять Мелькора, Ниенну, Эру Илуватара, который на самом деле Эре, потом опять Маглора... В общем, уже минут через пять народ стал разбегаться. Нельзя сказать, чтобы все у нас такие уж особенно светлые, только Анька-большая по феанорингам переезжается. А так, Джонни у нас - Нолдо-пофигист, Даэрон - синда, Балину с парнями - вообще пофигу - Тьма, Свет, Равновесие, им все больше про оружие или военную историю лясы точить нравится... Но Настасья - девчонка упертая, кого угодно насмерть заболтать может, вот народ и начал разбегаться... И надо же такому случиться, - Балин уходя свою сумку с выпивкой не взял. Те кто остались на нее и стали с горя налегать... Короче, диспозиция у нас образовалась такая. Лейка с Настасьей о чем-то ругаются, и балиновское пиво пьют, иы с Чучундрой - мрачно смотрим на это и тоже пиво пьем, а Таня с Вадимом в уголке о чем-то своем шушукаются. Они недавно поженились, так что им теперь даже Настасья не страшна... У меня тем временем голову повело, в ушах словно слой ваты, и из Настасьиного с Анькой спора я уже только отдельные слова выхватывала "Бу-бу-бу Маглор же бу-бу-бу...", "Бу-бу-бу-бу Мелькор, бу-бу-бу Намо...", "бу-бу-бу Гортхауэр". Потом неожиданно четко я услышала, как Лейка к чему-то сообщила "Сказала бы я твоему Гортахуэру если...", и на этом вконец отрубилась. Пришла я в себя уже на следующее утро. Голова, как ни странно почти не болела, только мутная была какая-то, глаза открывать совсем не хотелось. И вот я лежу, пытаюсь вспомнить, что же здесьпроисходило и слышу, как Лейка по комнате ходит и на каком-то непонятном языке себе под нос что-то бубнит. Мне стало настолько интересно, что я даже глаза открыла. От этого ясности, правда, не прибавилась. Я лежала на диване, Чучундра прикорнула в одном кресле, а Настасья - во втором, Тани и Вадима не было видно вовсе. Лейка же, расстелив на полу огромный кусок черной ткани, что-то карябала на нем мелом, бормоча себе под-нос что-то и поминутно заглядывая в толстенную книгу, лежащую на столе. - Ань, ты чего это делаешь-то? - неуверенно поинтересовалась я. - Пентаграмму черчу, - буркнула она в ответ. - Зачем?! - Саурона вызывать буду. - Что?!!! - Я ему все скажу! В лицо! - Ань, а Ань, - как можно более мягче попыталась сказать я, что спросонья и с похмелья не слишком удавалось, - а ты не слишком много вчера выпила? - Да уж не больше ее, - проворчала Лейка, кивнув в сторону Настасьи, и подняв книжку поползла по ткани, исправляя что-то. Если я не ошиблась, книжка была третьим томом "Магии черной и белой" из эзотерической библиотечки Лейкиной матушки. Сил продолжать спор у меня не было, и я просто откинулась на подушку. Глаз правда больше не закрывала, ибо когда ж еще такое увидишь. Закончив рисование, Лейка отложила в сторону мел, взяла в руки книгу и начала громко и с выражением читать какую-то тарабарщину: "Вока тиби, ади хук о Сауронэ, имперо тиби ви верби.1", или что-то в этом роде. Я смотрю, мне же хочется видеть, какое лицо будет у Лейки, когда все кончится пшиком. Она вообще-то по жизни осторожная и разумная, но пара бутылок балиновского ликера (или это было вино? Не помню...) в сочетании с болтовней с Настасьей способны достать даже ее. Тут Анька взмахнула рукой, произнесла что-то невразумительное, и... Как хорошо, что моего лица в этот момент никто не видел... Короче говоря, что-то блеснуло, в воздухе ощутимо запахло не то ирисами, не то маками, и на пентаграмму приземлился очаровательный молодой человек лет этак восемнадцати, обладатель чистых голубых глаз и вьющихся золотых волос - воплощенная мечта неполовозрелых школьниц и бальзаковских дам. Воплощенная мечта была облачена в некое подобие пижамы из розового шелка, украшенное серебряным шитьем. - Ой, - произнес юноша, оглядывая комнату. Когда он обнаружил нас с Лейкой, его щеки приблизились по цвету к пижаме. - Саурон? - невозмутимо осведомилась Анька, глядя на нашего гость взглядом голодной лисы. - Нет, что вы прекрасная леди, - прекрасные голубые глаза юноши от удивления стали еще больше, еще голубей и еще прекраснее, - "саурон" же по эльфийски обозначает отвратительный. Разве меня можно так назвать? - наивно спросил юноша, доверчиво разглядывая Аньку. Та критически осмотрела нашего гостя и наконец заявила: - Пожалуй не он. Кыш с пентаграммы! - А что мне... - начал что-то спрашивать он, но Лейка непреклонно прервала его: - Кыш, кому сказала. Наш гость спрагнул с пентаграммы и сжался в уголке, а Анька взяла в руки книжку и снова стала зачитывать какую-то муть. Когда в конце ее тирады опять что-то вспыхнуло и брякнуло, а на пентаграмме материализовался новый гость, я даже не удивилась. Тоже красавец - высокий, стройный, черные волосы, черные глаза, какая-то черная одежда непривычного кроя, черный плащ за спиной, аристократический профиль... Этакий Дубровский вперемешку с графом Сен-Жерменом, Корсаром и лермонтовским демоном. Не видела бы, как он из пентагармы вываливался - так и влюбилась бы, хоть и романтический период в моей жизни стараниями Тахорга Питерского давно уже закончился. - Саурон?! - рявкнула Лейка на вновьприбывшего. Тот несколько ошалел от происходящего, но сумел сдержаться. - Никак нет, сударыня, - грациозно поклонился он, - Гартханнар Волк к вашим услугам. Похоже на Лейку это тоже произвело впечатление, так что она обратилась к гостю на полтона ниже. - Попрошу вас освободить пентаграмму. И в этот момент проснулась Чучундра. Оглядев заспанными глазами комнату она не врубилась в происходящее и сонно осведомилась. - А это - кто? Кстати, прикид - классный, кто делал? - Морлиэнь, - сообщил гость. - Не знаю такую, - ответила Чучундра, - она хоть из какого народа? - Из темных эльфов. - Ааааа, тогда понятно, - широко зевнула Чучундра, перевернулась на другой бок и снова задремала. После третьего прочтения заклинания, на изрядно потертой пентаграмме материализовалось нечто совсем уж несуразное, весьма несауронистого вида. Новоприбывший был облачен в офицерский мундир неизвестного науке государства, с вшитыми в него кольчужными вставками и золочеными галунами. - Покинуть пентаграмму, - рявкнула на него Лейка. - Есть, генерал, - козырнул гость, и маршевым шагом покинул пентаграмму. Лейка окончательно взбеленилась и начала читать заклятье снова... В итоге через полчаса в комнате присутствовали уже восемь странных существ, в том числе один явный эльф с заостренными ушками. Четверо из гостей уселись за стол, доедать и допивать остатки вчерашнего, двое расползлись по углам и там задремали, а еще двое завели какой-то бесконечный спор о гномьих тапорах и каким-то непонятным образом связанных с ними свинцовых зеркалах, которые, оказывается, были не свинцовые, а серебрянные. Последним появилось странное существо. Вроде бы даже гуманоидное, хотя понять сложно было. Осмотрев картину разгрома и раздрая в комнате, оно громко и с выражением произнесло нечто странное и явно недоброе в наш адрес, пнуло ногой шкаф, с которого с грохотом свалилась какая-то стеклянная штуковина, разлетевшаяся по всей комнате кучей осколков. После этого гость растворился в воздухе, напоследок досадливо швырнув в Настасью той самой книжкой по черно-белой магии. И только тут проснулась Настасья, до того сладко спавшая, несмотря на творящийся вокруг бардак. Проснулась свежая и бодрая, как будто и не угрохала вчера четверть балиновской выпивки. Осмотрев весь этот паноптикум она с неожиданной веселостью осведомилась: - А это - кто? Лейка не отвечала. Признавать свои ошибки она не любила и потому за нее ответил один из наших гостей, явно признаваемый остальными за старшего. - Гортхауэр Жестокий к вашим услугам. Это - Артано (он указал на юношу в пижаме, к тому времени успевшего обзавестись каким-то плащиком), Гартханнар (черноволосый красавец), Аннатар (эльфообразная личность), еще один Гортхауэр (обладатель мундира), Ортхэннер, Саурианна и Артанэ. - Так, - Настасья оживилась, - Анька, ты что тут делала, признавайся! - Саурона вызывала! - уныло сообщила Лейка, бросив книгу на окончательно смазавшуюся пентаграмму. - Ну и вызвала тридцать восемь Сауронов, - хмыкнула Настасья, - причем всех из разных переводов. Тебе который нужен? - похоже ее ударило сильнее, чем показалось мне с первого раза. Ибо Настасья и ирония, тем паче в отношении Саурона - вещи совместимые не более, чем Тулкас и Мелькор. И в этот момент Чучундра, явно не проснувшаяся до конца и услышавшая только последнюю фразу, сонно потянулась и сообщила в пространство: - Мне Муравьева-Кистяковского, пожалуйста. Немая сцена длилась пять минут и была прекращена лишь робким заявлением Артано "А с нами что теперь будет?"... * * * В итоге все кончилось относительно спокойно. Артано подхватила Настасья, переезды у нее с тех пор закончились безвозвратно, а железные браслеты она выбросила на помойку. Артано теперь зовут Артемом, он недавно перешел на четвертый курс горнотехнического, у них с Настасьей растет дочка Айрэне (по паспорту Ирина). Следующую дочь они собираются назвать Аллуа-Аллой. Два Гортхауэра и Аннатар сами смылись куда-то. По слухам, теперь они работают в службе безопасности какого-то банка. Саурианну и Артанэ разобрали нащи девчонки, они только на вид оказались страшными, а если отмыть и приличным манерам научить - так сто очков вперед нашим обормотам из политехнического дадут. Ортхэннер женился на Аньке-маленькой, а Гартханнар... Неужели вы не поняли, кто рядом со мной сидит? Ну а Анька-большая с тех пор в энергуйскую тусовку Турина Питерского ушла. Все пытается свой опыт повторить, да только с тех пор никого кроме трех амберских принцев ей вызвать так и не удалось... Зато она теперь большой авторитет у питерцев в вопросах вызывания духов и выхода в астрал. Говорят, в питере даже какую-то ее книжку выпустили, про алкоголь и расширение сознания... 1. "Призываю тебя, явись сюда, Саурон. Заклинаю тебя силой слов." (искаж. ретророманский).