Дмитрий Прокудин Кое-что из избранного Смерть птеродактилей Крыльями слабыми машем неистово - Следом за нами летят облаков войска. Серые, страшные - острыми искрами Целятся в крылья, и вот наша смерть близка. Спины изогнуты, крылья изорваны, Шеи изранены, души изрезаны, Страхом изъедены прочие органы, Бывшие пьяными, ставшие трезвыми. Хомо ли сапиенс, неандерталец ли - Ты не поймешь наше горькое горюшко: Смерть наша дышит нам в спину и пальцами Мнет наши крылышки, рвет наши горлышки. Смерть наша - холод, морозы природные - Нас настигает и вот уж настигнула: Камнем свинцовым на травы холодные Падаем. Что ж нас фортуна покинула? Время ледник подобрал недозрелое: Мы родились лишь - и вот уже мертвые. Похолодание, облако белое - Эти два брата всегда были черствые. Помощь просить у людей мы решилися, Только забыли, что мы одинешеньки. Сами не ведаем мы ничегошеньки, Вот потому от мороза не скрылися. Мертвыми крыльями машем без повода, Сверху над нами бореи проносятся. Смерть птеродактилей, умерших в холоде, Людями в черные книги заносится. * * * Смеются ветки тополей И зеленью волос трясут Весенних трав пахучий клей Метаморфозится в росу И облака чего-то там На небе вздумали глумить А в голову мою бедлам Приехал - на день? - погостить Боль и болезнь в одном лице В одном кристаллике слюды И со ступенек на крыльце Злой ветер сдул твои следы * * * Мело, мело по всей земле.... Б. Пастернак Load up on guns and bring your friends. K. Cobаin В цвету сады ее любви, Но я зимою не садовник - С ковшом воды и лейкой вин Распятья летнего виновник. Приди такая, как ты есть, Промокшая в известке хлорной, Оставь хоть на мгновенье крест И Гефсимании мир флорный. Приди. Сегодня я в руке Нашел друзей моих зеркальных, - Оставив их на потолке, А сами будем в центре спальни. Потом к деревьям ручьям Вернешься, чтоб почистить крылья. Потомству нашему лишь гам Достанется и хаос пыли. И наш ребенок скажет вдруг: "Родимые, ведь я иссушен!" Но там, где нет скрещенья рук, И крестный ход уже не нужен. А на столе горит свеча, И пахнет призраком подростка. А по земле идет печаль, Теряясь в тропах перекрестка... Я знаю этот грязный свет, Но этим даром наслаждаюсь, Ведь сквозь теснины бед и сред Я к воскресенью приближаюсь. Невидимка Давай с тобою сотворим Невидимый для мира Рим Без греческих имен Без жреческих икон Без х-лучей и схем Без кирпичей и стен И на земле найдем давай Невидимый для ада Рай Без дантов и кругов Без бантов и бинтов Без троллей и забав Без болей и канав Но ты течешь в его края Ведь для тебя невидим я * * * Движемся по строго обозначенным рельсам. Так устали от долгой железной дороги, что ни сил, ни энергии больше нет. Сини дали пробегают навстречу, не здороваясь и не замечая нас, будто бы нас и нет на свете. Стекла вагонных окон залепляет иней, холодный и мрачный, как приговоренный к смерти. Месяц зимний - это просто бесспорно, а даже если и поспорить, пока не поздно, все равно теплее не станет. Ели, сосны, кедры и другие хвойные создания несутся сломя голову непонятно куда. А где-то, в одном из пунктов мироздания, кто-то нас ждет. Шепчет: "Когда же обратно вернутся они, когда?" Стоит на перроне, мерзнет от холода, а может, от тоски. А над вокзалом летают вороны, выискивают на сером асфальте куски чего-нибудь съестного, желательно мяса. Понимая тщетность поисков, исчезают за тучами. Ожидающий мечтательно смотрит на немытое и небритое небо. Знает ли он, как плачут медведи, знает ли он, как поют соловьи в тех местах, из которых, из которых мы едем по железной дороге любви? * * * Грянет гром - перекрещусь, Макам молний помолюсь, Ливнем облеку лицо, Слезы смою солью сот; Станет сердцу веселей, Лихо улетит с полей, В мир мечты учится май. Гром гремит - и ты играй. * * * прошла не увидела слишком красива и чересчур близорука * * * Линии Лилии Плыли и Пели о линиях роз. Плыть или петь? - вот вопрос... * * * В стену долбиться локтями не стану - Стена моя слишком крепка. Но кто же тогда исцелит мои раны, Кто нальет мне в стакан молока. И кто мне поможет из зла и безбожья Придти в храм любви и добра? Я свою жизнь не могу подытожить - Помогите мне, брат и сестра! Но братец с сестрицей закрылись страницей То ли Библии, то ль дневника. Я остался один среди льдин на границе, И стена, как прежде, крепка. * * * Стал я устал, Высталил сталь, Нежным ножом Срезан, сражен. Ранними лунами Раненный рунами Стуженных жал, В луже лежал. Юным июнем Стелила степь, Прелым апрелем Путь стелил стебль. На ноги встал - Стало безоблачно. Выкинул сталь В талое облачко. Троп неизбеганных Труп закопал, Рек неизведанных Руки связал. В дом возвращаться - Доброе счастье, До земли кланяться, До неба каяться. После - усталость - всю ту, что нажил, - Смыть вместе с ранами светлой водою, В плов переплавить стальные ножи, Чтобы не кончилось счастье бедою. Новою сталью Руки не раню. Новым оставлю Рунные раны. Комментарий ЭовинОпределение "начинающий" подходит к Дмитрию Прокудину в том случае, если иметь в виду только известность поэта. Назвать его начинающим в творческом плане сложно. Невооруженным глазом видно, что Дмитрий Прокудин умеет писать стихи. Явный Божий дар замечать в самом обыденном самое возвышенное. Безусловные способности версификации и замечательное разнообразие форм - чего стоят одни "вариации" и крошечные верлибры-афоризмы... Автор, многое умеющий и знающий, где применить умение - редкость. Я бы отправила это сразу в основной отдел. Однако одно маленькое замечание всё же есть: не надо увлекаться формой настолько, чтоб это мешало чему-то еще. В неплохой "Смерти птеродактилей" в жертву необычному размеру принесена литературная форма "людьми" и заменена неуподобной "лЮдями", и хорошо хоть не "людЯми". Ложка дёгтя, увы. Дмитрий, следите за подобными вещами, а то обидно - такой поэт, мурррр, и такие вдруг неловкости, мяаау...
|
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>