Артанис Ванвавойтэ Невозвращение Посвящается Эстэлии, эстэл, Финдарато и самому глючному в моей жизни квесту. Ветер принес весть о перемене погоды - холодный, впитавший запахи вереска и горечь невозвращения. Небо швырнуло в узорчатые витражи окон горсточку соцветий, которые рассыпались, не успев коснуться гладкого серого камня мозаики пола. Словно оплакивая их, по стенам заморосил промозглый угрюмый дождь. В тронном зале было темно. В сумерках проступали невесомые очертания не зажженных свечей и тусклое золото волос сидящего на троне. Тихие шаги Наралайрэ потревожили мутное спокойствие заснувших теней, и к высоким сводам зала взметнулось облачко порванной дремы. Девушка прижала к себе лиру и остановилась у трона. - Государь... Артаресто поднял на нее бесцветный взгляд и еле заметно, почти бессильно, кивнул. Наралайрэ преклонила колено и, не вставая с пола, осторожно, почти робко коснулась струн. Серебристый, подобный легкой волне аккорд слился с полутьмой зала и угас, запутавшись в узких переплетениях узоров на стеклах. Несколько секунд дыханье девушки прощалось с ним, затем она смахнула со лба упавшую прядь волос и, вновь пробуждая застывшие нити серебра, запела - поначалу почти шепотом, постепенно переходя в чистый открытый звук: Что не сбылось, чего не изменить, Кому не подарить свое прощенье... Последний приговор - невозвращенье Не бросишь вспять немым "повремени". Когда мы потеряли непокой, Считая благородство наважденьем? Какое нашептать благословенье, Чтоб быть неоспоримыми бедой? Слова все невозможней подобрать. Их стерли обреченностью смиренья. Осталось две строки - неповторенье, Утраченное право не терять... Нолдо оборвала кружево неоконченного аккорда, случайно встретившись взглядом с тем, кого нарекли государем народа, обреченного на падение, твердо и безысходно неминуемо к нему приближавшегося - вздох за вздохом... тень за тенью. Она увидела пустоту - всеобъемлющую, безграничную. Артаресто поспешно опустил взгляд. Бесконечно долгое мгновение они оба молчали. Потом сын Арафинвэ сказал: - А ты ведь права, бард, - сказал тихо, роняя слова по капле. Тогда ей стало страшно. Наралайрэ рывком поднялась на ноги, схватила лиру и побежала - через темные коридоры замка и дальше за ворота, мимо высоких стен по увядшей траве, упала на исходе сил и замерла, закрыв лицо руками. Невозвращение - действительно приговор. То, чего больше не осталось не может согреть, угасшие светила не озаряют пути. Девушка не двигалась. Ей вдруг стало все равно, куда и за кем идти, за что сражаться и во имя чего петь. Когда не остается дороги, приходит пустота - не проклятье, не исцеление. Ничто. Не оставляющее право на веру. От земли ее оторвал звук - резкий, как пощечина, так неуместно лучезарный. Нолдо зажмурилась, попыталась отстраниться. Не получилось. Напев поникал в глубины естества, играл, будоражил мысли и образы. Светлее не бывает от того, Что тень ведет игру с другою тенью. И вечность, осязая возрожденье, Плетет венок созвучий для него. Бессилье - опьяняющий сонет, Густое торжество реки затменья. Но вслед за ним приходит пробужденье, Развеяв все былые "да" и "нет". Отчаянье - не первая из лжи. Единственная истина - надежда Ушедшие в немыслимое "прежде" Лишь тени, очертанья, миражи. Наралайрэ сама не заметила, как, пробежавшись по струнам начала подыгрывать, осыпая ритм высокими нотами - трелями, бликами, невесомыми отблесками. Пустота, зажавшая душу в тиски, исчезла, как несбывшийся ужас сна покидает поутру трепещущие ресницы. Девушка открыла глаза. Над городом стояла ночь, и яркие звезды бросали сверкающие лучи на стены, на траву, на ожившую лиру и мягкие золотые волосы Артаресто. - И он тоже прав, - государь улыбнулся одними уголками губ, - это его песня. Наралайрэ рассмеялась - звонко и легко. Ее душа была открыта всему миру - звездному свету, далекому шепоту волн, зажигающимся напевам. Она нашла то, что вправе отвергать невозвращенье - надежду - простую до трезвучий истину, которая помогала жить, возрождала крылья и делала дыханье легче, которая была последним Его заветом и последней памятью о Нем. Которая БЫЛА. Не вопреки, не вместо - над. Над остывшей землей, над чьей-то безысходность, над правдой и памятью - единственной дорогой, натянутой струной, словом. Артанис Ванвавойтэ 10.01.2006г. Текст размещен с разрешения автора. return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>