Берутиэль.
Записки безумной ведьмы.Мне за тобою в вечность не уйти, Не обойти судьбы распоряженье - Не у тебя просить благославенья И не тебя за истину простить. Путей земных сверкающая сеть Вовеки не подпустит нас к друг другу. Не на твою я опираюсь руку, Устав прощать, прощаться и терпеть. В лихом бою щитом твоим не быть, Не за тебя вкусить предсмертной жажды И от клинка заветного однажды Другой тебя сумеет заслонить. Труба Последней Битвы отгремит, Столетья скорбью допьяна наполнив, Не мне тебя оплакивать и помнить И мир, тебя утративший, лечить. Я сердце не в твою ладонь вложу В день, выбором священным осиянный. Незваным ученичеством не стану Смущать тебя. И не тебе скажу "Веди меня..." - слова святой мечты, Не ты, услышав их, глаза опустишь, Не ты ответишь с непонятной грустью И за руку возьмешь меня не ты. И, если тяжело, к твоим дверям Не я приду, безудержно поверив. Другие лица и другие двери Я открываю медленно как храм. Мне за тебя не плакать, не гореть - Судьбе моей, видать, нельзя иначе. Не будет даже нищенской подачки - Мне с именем твоим не умереть. (Мистарден) Отрывок первый.Беспредельная сладость свободы - Отринуть свободу... Лишь во властном объятии Солнцем пронизанных рук Ты пройдешь За хрустальные своды... С. Калугин. Берутиэль... Забавное имя. Не знаю, что в нем такого забавного, а все равно смеяться хочется. Мое имя, так сказать. А и вправду - мое ли? Да кто ж его знает... Я не помню, как меня звали раньше, в других жизнях. Как меня по-настоящему звали. Все помню - а это забыла. Обидно. Бледное лицо, темные волосы, коротко подстриженные после болезни, черная прозрачная вуаль на голове, черное платье, стянутое наборным поясом из стальных пластин, массивное стальное же ожерелье. Я в зеркале. А еще - кошки. Десять. Девять черных - и одна белая. Мои верные слуги и друзья. Больше у меня никого нет. Король Тараннон? Благоверный мой? Да не смешите. Тупая скотина. Наемник на троне. Все бы ему переодетому бродить по самым грязным притонам, пить дешевое вино и развлекаться с дешевыми шлюхами. Не то что жить с таким - и смотреть-то стыдно. Сама виновата - сама женила на себе это самодовольное ничтожество, ибо хотела власти над жалким Гондором. Какой же мелочной и суетной я тогда была. А однажды ночью мне приснился сон... Я не помню точно, что там было. Помню - черный замок и владыка в черных одеждах с бледным лицом. Мелькор, конечно. Моргот. Черный Враг. И мои чувства - чувство темного страха и благоговения перед СИЛОЙ. И я поняла, что навеки принадлежу ЕМУ, каким бы ОН ни был - ибо от начала века длится так. От Предначальной Эпохи. Проснулась среди ночи и как продолжение сна увидела девять пар мерцающих зеленых огоньков в изножье кровати. Кошки. От страха я закричала и потеряла сознание. Болела две недели. И в бреду вспомнила, поняла, приняла бесповоротно... И пришла в себя уже совсем иной. Тогда и началась моя тайная жизнь. Я больше не могла оставаться во дворце - переселилась за город. Обставила все по своему вкусу - так, чтобы каждая деталь располагала к беседе с НИМ сквозь время и пространство. Ибо я верю - ОН есть. ОН слышит. ОН придет и отомстит. Жестоко отомстит. Так жестоко, что испугается и сам Гортхаур Жестокий. Ибо если Валар милостивы и добры и не делают жестокостей сверх меры - то Мелькор не таков. Далеко не таков. Ибо ОН - человек, с живой и горячей кровью. ОН не похож на эти безжизненно улыбающиеся маски. Это им предстоит узнать, но как скоро - не ведаю... Каждый месяц в безлунную ночь умирает человек. Не просто умирает - но истекает кровью с горлом, перегрызенным белой кошкой с огненно- красными глазами. Кровь - жертва. Сила, которая позволит Мелькору вернуться. И до самого утра курятся в моих полупустых, темных покоях дурманящие благовония, пенится в чаше горькое и густое черно-алое вино, и зеркала отражают безумную пляску жрицы Зла - пляску без музыки, лишь под пронзительный звон железных браслетов и ожерелий. И только девять черных кошек видят, как я совершаю обряд. Я знаю, что они радуются вместе со мной - ведь мы приближаем час возвращения нашего Владыки.
Отрывок второй.За ключицу держитесь - Безудержный пляс Не глядите в замочные скважину глаз Там, под крышкою черепа, - пыль и сушеные мухи... С. Калугин. И я однажды дождалась этого свидания. Все было как прежде: горький дурман благовоний, бешеный стук железных каблуков по голому полу, безумный перезвон браслетов, брызги черно-алого вина и мерцающие желто-зеленые огни кошачьих глаз. Волна черного экстаза, затопляющая душу, отчаянная мольба, с кровью рвущаяся из горла: - Приди, Повелитель! Мертвенно-желтый круг, внезапно появившийся в центре комнаты. Странная бледно-мертвенная фигура в середине круга. Это ОН! - Владыка... Мучительно вглядываюсь в это лицо, прежде прекрасное грозной и страшной красотой, памятное из давних бредовых видений... безнадежно, безответно любимое. Но что это? Желтый, безобразный череп. Пустые скважины глаз. Кожа висит клочьями - кажется, все язвы и пороки мира нашли себе место на этом теле прокаженного. Тяжкий, мучительный смрад. Отпрядываю в ужасе. Это не ОН! ОН был велик и страшен, прекрасен и грозен - но не этот полусгнивший труп бродяги, дошедшего до крайней степени падения. Великая Тьма!.. Гнусное старческое хихиканье, скрипучий голос, схожий с треском костей: - Не узнала... Морниэль? Имя! МОЕ имя. Истинное имя - Морниэль! "Дочь Тьмы" - имя, которое я так и не вспомнила ни во сне, ни в бреду... И я поверила. И мне стало все равно, во ЧТО превратился Владыка. И постигла я тогда, что мерзость вечно идет следом за злом, безобразное всегда есть продолжение ужасного, что одно без другого немыслимо и что поклоняясь одному, нельзя пугаться другого. Шаг вперед на дрожащих от страха ногах - и вопль мучительной радости, стынущий на губах: - Владыка! Верю! Прими! То же самое, уже не пугающее гнусное хихиканье, гаснущий мертвенно- желтый круг и тающий безобразный облик... Вскоре все исчезло, лишь я продолжала в судорогах кататься по полу, обдирая руки и в кровь искусанными губами повторяя: "Владыка!" С тех пор началась моя третья жизнь. Не было больше пугающих кровавых обрядов, дурманных благовоний и плясок Тьмы. Не было больше черных одежд и железных украшений - это было уже не нужно. Я научилась постигать красоту безобразного. И одежда моя стала - грязными лохмотьями, комнаты - свалкой, скопищем хлама и гнили, издающим невыносимый смрад. Но я наслаждалась этим смрадом. О, как бы я желала, чтобы все отбросы мира скопились у меня! Но нет... все они вместе взятые были недолстаточно грязны, чтобы насытить мое воспаленное желание, ничтожны в сравнении с тем видением, которое было мне даровано. Текст размещен с разрешения автора. |
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>