Анаpэдэль
ДанькаСпасатели, вперед!!- А мы правда не вернемся? Правда, что, когда мы все сделаем, на холме останутся четыре трупа? А мы уйдем. Насовсем, домой, в свой мир? Ведь правда, так будет? Данька нетерпеливо ерзал на жесткой скамейке пригородной электрички и с надеждой заглядывал в глаза сидевшему напротив хмурому мужчине в грязной серой куртке. Ответила его жена: - Ему было видение, что по окончании обряда появится волна пламени, которое сожжет все неживое, а живое не тронет. - Пожуем - увидим, - философски заметила рыжая ведьма Рэсс. Данька зажмурился и представил себе, как в его комнату на последнем этаже высотки врывается огненный вихрь, сметая на своем пути ненавистные учебники, орущий телевизор, пластмассовый пенал... От злобного отчима остается кучка пепла, а сам Данька всхлипывает и, улыбаясь сквозь слезы, тянет руки навстречу освобождающему пламени. Свет и тепло, счастье и торжество, радость полета и буйный хохот при виде в ужасе разбегающихся цивилов. А потом - голубое-голубое небо, огромное нездешнее солнце, шум прибоя, легкое прикосновение ветра к мокрым щекам, родные лица братьев... Наконец-то он сможет увидеть их по - настоящему! И услышать настоящую эльфийскую речь... И вырастить цветок одним прикосновением руки... Но грезы о Доме сменяются вдруг гораздо менее приятными воспоминаниями. Тусовочная площадка. Зима, снег, сильный мороз. Данька рыдает, уткнувшись лбом в ствол старого дерева. Внезапно, сорвавшись с места, зареванный, мчится через сугробы к хрупкому созданию в серебристо-сером плаще. - Пожалуйста... Пожалуйста... не уходи в академку! - молит Данька. - Не могу...-опустив глаза, отвечает тот. Данька опять бежит, спотыкается, сталкивается с другими обитателями тусовки, пока не попадает в руки к Стремному. - Ба! Данька, ты чего? - Линлас... Линлас уходит в ака-дем-ку! - Данька рыдает. - И что? - Ведь все кончится!! - Подумаешь, эка невидаль! Данька не мог ничего объяснить, просто чувствовал, как Линлас беспощадно рвет все живые нити, связывавшие их почти полгода. - Разве нельзя общаться на Эгле? - недоумевает Гера. Данька мотает головой. Все. Линласа больше нет. Встречая потом этого квэна на тусовке, Данька удивлялся: разве он еще есть на свете? Вот тогда-то и заприметили лохматого светловолосого ребенка энергеты. Данька согласился пойти к ним в ученики и долго прыгал от радости: вот теперь перестанет стягивать на себя чужую боль и неприятности и, наконец, узнает, кто он есть на самом деле! И, может быть, его научат помогать эльфам, которые поймали плохой глюк! Лето. Тусовка. Строго-печальный Данька ходит по Эгладору и раздает всем фенечки: бери, бери, мне они уже не понадобятся. - Воплощение истончилось. Я уже все сделал, что должен был сделать в этом мире. В это воскресенье я уйду. - Гера огорчится... И Лисенок будет плакать, - Эстель внимательно глядит на Даньку. - Не жалко? - А что я могу сделать? Я уже попрощался, меня ничего не держит. - Это опять Стремный воду мутит?! - к беседующим подлетает разгневанный Буня. - Ну, я ему сейчас! Эй, Темчик! Зови наших-пошли Стремному морду бить! - Не жалко? - опять спрашивает Эстель. Данька упрямо мотает кудлатой головой. - У меня там братья... - тихо произносит он. - А здесь никого... Был Линлас, только я ему не нужен. А Там я всем нужен... Там - Дом... День клонится к закату. На набережной Андуина (т. е. Москва-реки) сидит зареванный Данька. Его обнимает круглолицая девушка в серебристо-голубом платье. - Ты не уйдешь в воскресенье... Ни в воскресенье, ни через неделю, ни через месяц... Не плачь, малыш. (в сторону) Ох, и набью же я морду Стремному! Шутить такими вещами- это кем же надо быть! Только Враг может так делать! Данька жалобно всхлипывает. Над Андуином повисают фиолетовые летние сумерки. - Хочешь, приезжай завтра ко мне! - предлагает Сильраэнь. - Бабушка пирожков напечет, а еще Волшебник и Рэм придут. Рэм петь будет... Хочешь? Конечно, вечером ему влетело от родителей за позднее возвращение. Отчим, как всегда, орал и брызгал слюной. - Ох, не мое ты дите! Я бы тебе! - И слава Единому! - впервые за десять лет подал голос Данька. - Я тебя ненавижу! Слышишь? Ненавижу! Ты - Искажение! Назавтра Данька честно прождал сорок минут на "Полежаевской", но ветреная дева так и не появилась. А телефона ее Данька не знал. ...А Стремный сумел-таки выкрутиться. Он довольно подробно объяснил Даньке, почему не удался уход. - Мы должны раскрыть этот мир. Чтобы можно было ходить телепортом, чтобы можно было сказать скале: "Превратись в замок!" - и получится замок. Тебя не отпустили, потому что ты должен призвать на Землю истинных богов. Как только мы закончим обряд, наши тела останутся на холме, а души отлетят домой. Данька просветлел. Ему очень хотелось верить - ведь Стремный был его учителем. - Данька, ты что, заснул? Нам выходить. Это Рэсс... Данька подхватил рюкзак и спрыгнул на платформу. ...Потом была ночь, костер и огромные серебряные звезды в темном небе. Данька смотрел в огонь и думал о Доме... Вспомнилась песенка, которую любил петь Линлас:
Дом-это там, где вас поймут, Данька прекрасно помнил свое первое появление в Гаванях... Кудлатое создание в зеленом плаще системы "занавеска" -небольшого росточка - не то мальчик, не то девочка - полупрозрачное, светящееся подобно огоньку маленькой свечки... Таким его впервые увидел брат. Полутемный зал, сильный запах трав, голоса, шаги, шорохи. Тепло каменных стен. Смутные очертания незнакомых фигур... Лаурэль! Данька похудел и основательно посадил себе сердце за первый месяц жизни в двух мирах сразу. Лаурэль просил помощи, он был тяжело ранен, ему мерещились разные чудища (а может, и не мерещились?) Данька уже не знал, на каком свете находится. Но его очень радовало ощущение вселенской свободы и восхитительного крышесъезда. Ночью поспать почти не удавалось: надо было идти в глюк и смотреть, как там Лаурэль. Данька не давал брату уйти: из последних сил вцепляясь в его душу, он шептал: "Сила любви может все... Сила любви может все... Сила любви..." - Ты его с того света вытащил, - как-то мельком сказала Эстель. Потом великий подвиг Даньки воспели менестрели в Гаванях и Трина на Земле. На день рождения Данька позвал к себе половину тусовки, и Трина подарила ему песенку, в которой был такой куплет:
В сраженье воин был изранен, Не особенно складная песенка Даньке очень понравилась. Он закрыл глаза и мечтательно произнес: - Ух ты... А мне еще никогда песен не дарили... Впереди были окончание педпрактики и госэкзамены в колледже (таким гордым словом именовалось официально Данькино учебное заведение). Естественно, квэн и не думал готовиться: "Зачем, если Стремный сказал, что до госов я не доживу?" Болело левое плечо, в которое Данька получил отравленным клинком во время воздушного боя, по квартире шатались нездравые глюки с белыми светящимися глазами и когтистыми лапами - словом, первые месяцы выхода в глюк оказались совсем не радужными... Данька провел рукой по лбу, пытаясь стереть невеселые мысли, но они приходили снова и снова...
- Знак для начала работы - разошедшиеся облака и кусок голубого неба в форме орла, - с важным видом разглагольствовал Стремный, сидя на неубранной постели в захламленной комнате среди окурков, ореховой скорлупы и немытых тарелок. Данька благоговейно смотрел ему в рот. Через несколько дней, уныло глядя на серое небо за окном, он случайно увидел просвет между тучами, точь-в-точь повторяющий силуэт орла, расправившего крылья. Картинка держалась минут пять, после чего исчезла. Обрадованный Данька бросился к телефону. - Привет, я только что Знак видел! Путаясь и запинаясь, пересказал он суть своего глюка. - Да?.. - отозвалась Трина. - Хорошо, только ты извини, у меня каша остывает, мне детишку кормить надо... Раздосадованный Данька бросил трубку. Некоторое время после этого он дулся на Трину, но ради возможности заработать право ухода поехал в лес: сначала на Великое проницание, а потом и на обряд... На Проницании Стремный наловился очень странных глюков, но ученик тогда еще свято верил в непогрешимость своего учителя... - Была страна Лемурия, еще до Атлантиды. Там жили люди. И эльфы тоже жили. И вот люди призвали на свою голову Пустоту. Тогда эльфы ушли, а страна погибла. А когда мы сделаем то, что должны, пойдет волна пламени и сожжет все искаженное. Америки больше не будет, целиком погибнут Германия и часть Франции, а на месте Москвы вырастет густой лес. Так перессказывал все случившееся Данька Сильраэни. А та лишь грустно улыбалась.
- Эй, Данька, пора! Данька надел плащ, взял протянутую ему свечку и пошел вслед за Рэсс. - Клинок возьми! - Зачем? - Салютовать тем, кто хранит это место! Странное это было зрелище: по тропинке вереницей идут четверо - впереди - Стремный в брезентовой плащ-палатке (за два года в Эгладоре так и не обзавелся нормальным прикидом!), за ним -Трина в зеленом плаще и цивильном платье, обтягивающем огромный живот, следом - Рэсс в жеваном сером плаще с низко надвинутым капюшоном, длинные рыжие волосы перехвачены узким бисерным хайратником, маленький огарок свечки прикрыт от ветра ладонью, сзади - растрепанный Данька в желтом коротком, до колен, плаще, со вскинутым в салюте туристским ножичком. "Мы длинной вереницей идем за синей птицей!" - съехидничал про себя Данька. На высоком холме все встали в круг, положив на месте недостававшего пятого участника камни, зажгли от догоравших свечек новые и начали обряд. Данька не очень смотрел по сторонам, он был озабочен тем, чтобы как можно лучше сделать свою работу, заслужив право уйти. Рэсс пела, закрыв глаза, Стремный бормотал что-то на непонятном языке, Трина плавно водила руками. Словом, спасение мира шло полным ходом. Небо светлело. Даньке захотелось спать. - Слышите рог? - вдруг подал голос Стремный. - Это Охотник пришел! Данька увидел всадника в серебряных доспехах с длинным копьем в руке. - З-значит, дык. Все получилось, - слегка заикаясь, сообщила Трина. - А я Леди Небосклона вижу, - меланхолически произнесла Рэсс. - Гляньте-ка... Сам Аид пришел! - Ладно, народ. Пошли вниз - хоть пожрем немного, а то со вчерашнего утра голодные, - распорядилась Рэсс. Усталые энергеты расселись вокруг костра и стали варить кашу. Данька начинал смутно догадываться о том, что снова подло обманут. Но так не хотелось в это верить! - Слушай,Танис, - с надеждой в голосе обратился он к Стремному, - а почему волны только глючные идут? Вон консервная банка под кустом валяется - волна прошла и не сожгла ее. Почему так, а? - Не знаю, - последовал ответ. - Может, мы чего-то не так сделали? - Может, и так... Данька понуро отошел. - Счас доедим и поедем, - заявил Стремный, облизывая ложку. -Вон Стихии нас торопят. Счас тут начнется та-кое... - А я посмотреть хочу, как они этот мир вперед ногами выносить будут! - вскочил Данька. - Не сметь, - отрезала Трина. Данька увидел внезапно появившуюся сияющую женскую фигуру, высотой с небольшую сосну. - Ух ты, а кто это? Все обернулись, и Рэсс выдала: - Владычица, ты извини, но я не встану! Народ в темпе свернул палатку и двинулся по направлению к автобусу. Даньке очень хотелось в голос завыть, но он молчал. Улыбаться в таких случаях он еще не умел. Это пришло гораздо позже. Въезжая в город, Данька шепотом поинтересовался у Рэсс: - А вдруг мы приедем, а вся техника полетела? Рэсс промычала что-то невразумительное и сонно уткнулась носом в рюкзак. Данька вздохнул. Волны глючного пламени перекатывались через машины, не причиняя им никакого вреда. Метро работало нормально, невредимые цивилы оживленно обсуждали свои цивильные дела. Компания молчала.
Ученик СледопытаТем летом Даньке казалось, что он видит длинный кошмарный сон и никак не может проснуться. С Триной, Рэсс и Стремным он общался на тусовке и по телефону, игры его не интересовали, а дома было совсем худо. Встретив как-то раз Стремного на тусовке, он с молчаливым упреком взглянул на того, кого прежде считал своим учителем. - Что? Ты думаешь небось, что я подлец? А так оно и есть! Я подлец и никудышный энергет! Данька повернулся к нему спиной. Предательства прощать он не умел, да и не хотел. Когда Трину отправили в роддом, Данька вместе с Рэсс приходил под окно и стоял там в компании молодых папаш и встревоженных тетушек. Тоскливое это было занятие... В начале августа Данька позвонил Стремному и спросил, как дела у Трины. - Все в порядке, родилась девочка, - замогильным голосом сообщил тот. Трубка едва не выпала у Даньки из рук. - Ка-ак девочка?! Вы же говорили, что мальчик! - Я тоже думал, что мальчик! Я сына хотел, ибо сказано было мне, что права Хранителя я передам сыну! И тогда смогу уйти! - Может, она искажение? - сочувственно предположил Данька. - А может, и так... "Опять обманули!" Осень. Данька позвонил Трине и начал сбивчиво рассказывать ей свой очередной глюк под аккомпанемент заходившегося ревом на другом конце провода младенца. Та не дослушала: - Ой, слушай, я бегу, отложи свои проблемы годика на два, мы сейчас не работаем. Трубку перехватила Рэсс: - А я ничем тебе не смогу помочь? - Нет... - А может, все-таки смогу? - настойчиво продолжала Рэсс. " Ну, выскажу я сегодня дорогому братцу! Понабрали на улице черт знает кого, а при первых трудностях - в кусты?! Я вам что, вешалка для пионерии?!"
- Но ведь у тебя же нет Посвящения в Братство магов! - Даньке совсем не хотелось впутывать неизвестно кого в свои проблемы. - В Братстве - нет, а в следопытах - есть. Я не маг, я..("Идиотка", - мрачно сказала она себе.) - Следопыт я. - А глюки ты ловишь? "Немного же тебе надо, сокровище! " - Ловлю. ("Спокойствие, только спокойствие..") - С 92-го, если не ошибаюсь... Так Данька попал в ученики к Рэсс. Поначалу приходилось нелегко: на всякое нытье и жалобы ответ был один: - Друг, ты разбираться хочешь или требуешь, чтобы тебя пожалели? Как выражается одна наша преподавательница, "Не эмоционируй, девочка в красной кофточке!" - А что она преподает? - поинтересовался как-то Данька. - Русский язык, но это не суть.
"Назгул тебя побери, навязался на мою голову!"
Дева Сильраэнь, официально считавшаяся ученицей Стремного, тоже повисла на Рэсс. "Валарина Сильраэнь" была любовью и самой большой печалью Даньки, поскольку постоянно грузила его своими проблемами, но при этом совсем не воспринимала всерьез. Когда на нее в очередной раз нападал кто-нибудь злобный и черный, распылял по астралу, а потом ползал на коленях, собирал обратно и просил прощения, прекрасная дева обращалась за помощью именно к Рэсс. А Данька ужасно злился оттого, что обо всем узнавал последним. - Да я же ведь ее супруга спас, когда его тамошний Саурон ранил и похитил! Это я сплел фенечку, а Сильраэнь надела ее мужу на руку "по там"! И это я нашел его, пробившись сквозь все магические заслоны Врага! Что, скажешь, нетак? И ее друга лучшего кто вылечил? Кто его колдовской водой из лилии поил и глюки нездравые шугал?! Все я! А она смотрит на меня как на младенца! - возмущенно орал он на тусовке. - Знаешь что, - ехидно заметила Рэсс. - Ты мне напоминаешь одного персонажа из книжки про муми-троллей. Ее звали Малышка Мю. Ну так вот, она тоже умела только злиться или радоваться. Через некоторое время Данька принял участие в очередном (даже непонятно, каком по счету) "собирании Сильраэни". Едва обретя способность говорить, прекрасная дева слабым голосом произнесла: - Ах, зачем вы это сделали! Мне там так хорошо было! Так спокойно... Данька, принимавший раньше все страдания эльфины-валарины за чистую монету, язвительно предложил: - А давай мы тебя обратно развоплотим, хочешь?!
Весь тот год остался в памяти Даньки как один длиннющий и ужасно скучный день. Квэн ни на минуту не мог забыть о предательстве первого учителя, хотя Рэсс упорно пыталась доказать, что ученик сам был во всем виноват. - Тебя же не устраивало, что тебя грузили теорией? Рина-теоретик, Танис - тоже, а тебе практику подавай! С самого начала было ясно, что ничего у вас не выйдет. - А все равно они предатели! Тоскливое Данькино одиночество скрашивал только приходящий глюком из Средиземья брат. Он был для "малыша" и нянькой, и строгим наставником, и советчиком, и утешителем, и лекарем. Если Тэлэрэлю не нравилось, как Данька себя ведет, он шлепал младшего братишку по чему попало тяжелой следопытской ладонью, но тот лишь хохотал и ловко уворачивался. А чего стоили их долгие ночные беседы ! Тэлэрэлю было интересно все: почему самолеты летают и не падают, как работает телевизор, для чего людям ставят памятники, почему на улицах столько орков и так мало эльфов, почему не отвечают на приветствия деревья, растущие вблизи автодорог? А однажды эльф озадачил Даньку новым вопросом: - Скажи мне, почему ты не сел, ведь вагон был свободен, а ты так устал? - В вагоне было битком! - удивленно отозвался Данька. - Разве?.. Ах, ну да. Данька долго ломал голову над тем, почему Тэлэрэль так сказал. Потом все-таки понял: брат видит только внутреннюю суть всех вещей, а если ее нет, то не видит ничего. Чтобы увидеть толстую тетку с авоськой или же пьяного бритоголового подростка, ему нужно посмотреть по-другому, так, как смотрит глючник, когда ловит глюк. Тэлэрэль частенько делился с братишкой своими наблюдениями над земной жизнью, и его слова всегда были удивительно меткими. Однажды Данька направлялся к Рэсс. Дорога шла мимо Останкинской телебашни, и между братьями состоялся такой разговор: - Знаешь, Тэль, а она все-таки красивая. В ней что-то есть. - М-да? Послушай, малыш, ты что, в детстве обожал уколы? - Причем здесь это? - недоуменно похлопал глазами Данька. - Я их терпеть не мог... - А как же ты можешь считать красивым строение, похожее на огромный шприц? - У-а-а-у!!! Тэль, я тебя люблю! - Я всегда это знал, - скромно произнес эльф.
Как-то раз Данька смотрел "Семнадцать мгновений весны", а Тэлэрэль, демонстративно сидя к ящику спиной, листал какую-то глючную книгу. "Опять в Ленинке побывал!" - усмехнулся Данька, разглядев на обложке имя известного ученого-историка. На экране тем временем Штирлиц как раз гримировался для встречи с Борманом. Вдруг Тэлэрэль, не оборачиваясь, проронил: - Малыш, ты знаешь, я понял, почему люди носят темные очки... Чтобы никто не видел, какие у них пустые глаза. Данька едва не подавился куском пирога. - М-м... Тэлэрэль, ну ты даешь!
Да, замечательный у Даньки брат. Жаль только, что невоплощенный. Однажды в Эгладоре Данька попросил погадать ему на рунах. Вышло: получение наследства, обретение свободы и появление кого-то давно и страстно ожидаемого. Последнее предсказание особенно заинтересовало Даньку. - Я его помню? - Нет. - А он меня? - Нет. - А я вспомню? - Да. - Это квэн? - Да. - Из Эгладора? - Нет. - Из Москвы? - Да. - Глючник? - Нет. - А он будет меня любить? - Да. - Хм, что бы еще такое спросить? - Дай-ка я,- вмешалась гадавшая эльфушка. - Это мужчина? - Нет. - Это женщина? - Нет. - Сдаюсь... Данька, гадай сам. - У него мужское воплощение? - Нет. - У него женское воплощение? - Да. - У него женская сущность? - Нет. - У него мужская сущность?! - Да. - Все ясно, он - как я!
Аэлин
палантир на ладони держа... (Э.Транк) Доставшись своей цивильной неустроенностью, Данька решил попробовать поступить куда-нибудь. Сдав вступительные экзамены и не дожидаясь результатов, квэн устроился на очередную работу. Жизнь снова становилась прекрасной.
Как-то раз на тусовке к Даньке подошла седеющая очкастая девица с длинным красным носом и полным отсутствием передних зубов. - Ты слушай, чего-о... А не хочешь поехать на "Валинорку"? - Опять в парке? - разочарованно скривился Данька, уже слышавший об этой игре. - Нет. В лесу. С ночевкой. А еще там лошадки есть. Если помогать будешь - так и покататься разрешу. Кстати, Линлас играет Маглора. - У-у-а-а-у! Поеду, еще как поеду!
Так Данька вырвался на свою первую в жизни игру. В команде нашлась куча старых знакомых, и он радостно трепался с ними всю ночь. Под утро народ окончательно решил превратить игру в большой-большой стеб. - Мы тэлэрей выносить не будем, - говорили прекрасные нолдор Тириона. - Они нам огонька дали и кашей поделились. А ваниар, сволочи, сказали, что им самим мало. Вот их-то мы и вынесем! - Вынесем! - восторженно повторил Данька и рассмеялся. После завтрака народ расселся у костра, стал травить байки с прошлых игр и плести фенечки, поджидая остальных игроков. Подошла страшная как смертный грех девица, и Данька с удивлением узнал, что она будет играть Финвэ! - Тэль, ты слышал? Э т о Финвэ! И Это - Финвэ! Я счас умру-у-у! - Умирать не надо, - спокойно отозвался брат, - а в то, что это - Финвэ, я ни разу не верю. - Как она будет его играть?! Финвэ же совсем не такой! - А откуда ей знать, какой он? - философски заметил Тэлэрэль.
- Народы-народы, - сказала девица, и Данька скрючился от беззвучного хохота. - Народцы-народцы, кого побрать можно? Тут народ должен приехать, встретить бы надо. - А они что, не найдут дорогу? Конюшню-то они знают! - донесся ленивый голос от костра. - Мало ли чего-о. Народцы-народцы, кто пойдет встречать? - Ну, я пойду... - вызвался Данька. - Только я один не хочу. - А я с тобой! - подхватился Гилдор. - Там мой братец по игре приедет. Я хочу на него посмотреть. - А кого он играет? - Аэгнора. Говорят, ры-жий! - Гилдор сладко зажмурился и помотал головой. Данька тут же представил себе ярко-рыжего маньяка с тупой физиономией и в кольчуге на голое тело. М-да, перспектива... Они сидели на остановке пригородного автобуса и болтали о разной чепухе, в основном - о событиях примерно двухлетней давности, времени их появления в тусовке. Пропустив несколько автобусов подряд, Данька засомневался, а не зря ли они тут торчат. Может, игра уже началась, а сидеть без дела можно и дома. К тому же страшно хотелось пить, но вода была только в лагере. Через пару часов ожидания Данька уж было совсем собрался плюнуть на все и сделать ноги, как вдруг из подошелшего автобуса вывалилась толпа народу в красивых прикидах, с гитарами и зачехленными мечами.
Трясясь в пригородном автобусе и бережно придерживая от случайных ударов гитару, Ломэлин мрачно размышлял: "Хэлен, конечно, славный друг, но я был дураком, когда согласился сюда приехать. Одно дело - играть с друзьями, а другое - с Эгладором. Ну какие там могут быть игроки?! Кого может набрать на игру Хэлен? Они не способны уважать ни себя, ни других. Хорошо еще, что мы едем поздно. Пусть сначала все отстебаются, а потом уже мы приедем. Выставлять себя на посмешище этим тусовщикам? Кривляться на потеху дуракам? И зачем я только пообещал сыграть Феанаро?!"
- Ух, так вот ты какой, братец! Действительно, солнышко! - Гилдор полез обниматься к смущенно стоявшему в стороне лохматому золотоволосому созданию, одетому в прямого покроя тонкую кожаную рубашку, заколотую у ворота маленькой серебряной фибулой. За несколько минут квэн успел оценить и широкий темно-коричневый пояс с простой пряжкой ("Сам, небось, сделал..." - с грустной завистью подумалось Даньке), и светло-бежевые кожаные штаны, и самосшитые кожаные башмаки. "Ух ты, вот это прикид! Это тебе не плащ - "кулиса", надетый поверх футболки и цивильных лосин! Да-а... И обувь у него прикидная! А вон у того даже хайратник металлический с камушками! А у этого - доспех кожаный! А я... Гилдор-то в прикиде вышел, а я утреннего холодка испугался! В джинсы влез! Разве ж я знал, что не по игре тоже надо в прикиде! У-у-у! " Постремавшись немного, Данька перевел глаза с прикидных одежд на лицо существа. И улыбнулся: вроде бы что-то знакомое... А! Похожую морду каждый день в зеркале видишь! Ну ни фига себе, а разве такое бывает? Видимо, бывает... "Хаер тонкий и пушистый - почти как у меня, но немного подлиннее. Глаза у нас похожи, только у него они скорее голубые, а у меня - серые. А улыбка до чего славная! А ресницы - длинные и черные. Здорово! Кожа нежная, тонкая, почти как у меня. Когда улыбается - ямочки на щеках... Наверное, очень добрый. И такой же стремалец, как Линлас!" - Я - Ангрод, а это мой оруженосец... Как тебя зовут? - Ласселин... - представился Данька. - Так это мы вас ждали? - Видимо, нас, - отозвался высокий темноволосый квэн, слегка насмешливо оглядывая Даньку и Гилдора. - А тебе, брат мой Ангарато, надо бы знать, как звучит твое имя на языке Нолдор! - Феанаро, брат мой, - подал голос доселе молчавший невысокий болшеглазый квэн с короткой стрижкой. - Не пора ли нам в путь? - Да, нам пора, брат мой Арафинвэ! Нас ждут великие дела! "Вот это да-а! Значит, уже надо играть? А я почему не играю? А как это - играть? Что мне надо делать?" Впоследствии Данька узнал, что такими вопросами мучается на первой в жизни игре почти каждый квэн. - А вы оставайтесь и ждите, там еще народ должен приехать, - приказал "Феанаро". Данька издал тихий стон. Пить хотелось уже нестерпимо, вдобавок от перегрева начинала болеть голова. - Слушай, Гилдор, может, ты останешься и подождешь, а я сбегаю с народом в лагерь и скажу, чтобы нас сменили? - жалобно попросил Данька, прекрасно сознавая всю подлость своего предложения. - Что?! - раздался грозный окрик у него за спиной. - Да как ты смеешь покидать своего лорда?! Повелеваю тебе остаться и ждать, как положено оруженосцу! С этими словами разгневанные Феанаро и его компания зашагали по шоссе в лагерь. "Лорд... Тоже мне! Такой же квэн, как и я! Даже младше на целый месяц! Ой, мне же с ними играть! А вдруг они смеяться будут, и меня отправят до конца игры в мастерятник? За неигровуху, говорят, так делают!" Данька начинал осознавать свою ошибку: не надо было брать себе квэнту оруженосца! "Они думают, что им здесь земное средневековье, а не Валинор! Когда я был оруженосцем у Финголфина, все было совсем не так, я это помню! Он относился ко мне не как к слуге, а как к маленькому другу! И я его любил не за то, что он король!" Когда Данька и Гилдор вернулись на полигон, игра все еще не начиналась. Приехавшие держались особняком, разговаривали негромко, подходивших познакомиться и поболтать вежливо отшивали. Когда к ним подбежал посвежевший Данька и радостно крикнул что-то вроде "С прибытием в ВалинОр!", незнакомый сердитый квэн, ставивший в это время палатку, обернулся и довольно резко ответил: - Где находится ВалинОр, я не знаю, а мы - в ВАлиноре !
"А какая, нафиг, разница?" - удивился Данька и отошел, слегка обиженный.
На параде было очень красиво: из леса на лошадях выезжали майечки Йаванны в зеленых нарядах, тэлэри в серо-голубых плащах звонко смеялись и пели, ваниар танцевали на полянке, а у Феанора оказался настоящий железный меч в узорных ножнах! Валар тоже смотрелись неплохо, а из Рэсс получилась весьма похожая Варда. Когда представляли команду Тириона, квэн, игравший Финарфина, с улыбкой произнес: - Ангарато, сын мой, ты, наверное, самый знатный из всего рода Финвэ, потому что у тебя одного есть пажи и вассалы... Потом народ доказывал Даньке, что все на самом деле было не так интересно и здорово, что многое приглючилось, а многое придумалось. Но все-таки это была первая игра... Как положено начинающему, Данька лажал по-страшному. Он мог в разгар игры подойти к Рэсс и попросить ее перекинуться на минутку в следопыта. Мог доказывать мастеру, что глюки - наиболее правильный способ познания мира. Много чего он мог... "До сих пор не понимаю, как Рэсс меня тогда не послала!" - признавался Данька полтора года спустя. "А может быть, именно потому, что тебя на этой игре и без того не раз посылали..." - объяснил мудрый Тэлэрэль.
Когда в Тирион пришел по игре Линлас, Данька помахал ему, как знакомому, и крикнул: - Ура, пипл, явление Мэглора народу! А спой нам что-нибудь!
Линлас обдал Даньку сиянием серо-голубых глаз и нараспев произнес: - Как-как ты назвал меня, родич? Это не имя мне... Даньке сразу же захотелось провалиться сквозь землю.
Впрочем, Гилдор оказался немногим лучше. У него тоже была первая игра. Данька, Гилдор и светловолосый Аэгнор отправились на Таникветиль спросить Варду, отчего тревожно бьются сердца нолдор, отчего томит эльфийский народ неясная тоска? Ой, нет, на Таникветиль пошли Ласселин, Ангарато и Айканаро! Вдруг посреди беседы Ангарато бухнул: - Владычица Варда, светлая королева, не ответишь ли ты мне? Данька думал, что вопрос Гилдора тоже будет игровым и в тему. Но оказалось... - Все, что в моих силах, я для тебя сделаю, - был ответ Варды. - Владычица Варда, ты видишь дальше видимого, ты замечаешь все, что творится в мире... Ответь, ты не видела мою пенку? Данька совсем не по игре громко и неприлично заржал. - А что такое "пенка"? - быстро нашлась Рэсс. - Ну... это моя постель, - замялся Гилдор. Данька хрюкал от хохота в ближайших кустах. - Ой, не могу... Только владычице Варде и дела, что разбираться с эльфийскими постелями! - Ребенок, я тебя по жизни убью! - почти вышла из роли Рэсс. Странно, что ни Рэсс, ни Аэгнор, ни даже сам Гилдор потом ничего подобного не помнили...
А когда Феанаро произносил роковую клятву, Данька будто раздвоился: маленький эльфийский мальчишка, насмерть перепуганный, слушал безумные слова старшего в роде и думал, что раскалывается мир, а эгладорский квэн со стороны оценивал происходившее, позевывал и ждал конца игры, чтобы наконец влезть в теплый спальник.
Проснувшись рано утром от холода, Данька вылез из палатки на солнышко, полюбовался немного на босоногую деву в длинном зеленом платье, что бродила по росистой траве, напевая: "А моему бронхиту уже ничего не страшно!," и побежал через поле к лагерю нолдор. Там еще все спали: прямо на земле, без палаток и даже без костра! "Круты ребята!" - с завистью вздохнул Данька: сам он на такие подвиги пока не был способен. "А где же тот, что играл вчера Аэгнора... ой, тьфу, Айканаро! А вдруг он только по игре такой дивный, а потом окажется, что... Нет, не может быть!" "Который же из них Аэгнор? Как легко ошибиться в этом мире!" Пенки лежали тесными рядами, и пройти между ними, не разбудив спящих, было очень трудно. Лучше не рисковать. Похожего цвета хаер высовывался из-под капюшона спальника совсем рядом. Квэн спал носом вниз, и заглянуть ему в лицо не получалось никак. Прошло несколько минут. Данька окончательно уверился, что спящий квэн - именно тот, кто был нужен и, прихватив с собой братца Тэлэрэля, отправился собирать цветы. "Вот будет здорово: он проснется, а рядом лежит букет! А я порадуюсь!" - Это в тебе эльф заговорил, - улыбнулся Тэлэрэль. Квэн проснулся, зевнул, сбросил букетик с пенки, даже не взглянув на него, и стал завязывать маленький хвостик на затылке. Исчезло всякое сходство с Айканаро, которого Данька утешал в Алквалондэ и которому подарил маленький пушистый шарик, рожденный в горячих ладонях из любви и света. - Вот тебе чудо. Оно живое и теплое. И мягкое. Возьми его и не потеряй. Тебе сразу станет лучше, - говорил Данька дрожавшему в нервном ознобе существу, бережно передавая ему из горсти в горсть добрый глюк. Так же делал когда-то Линлас, утешая маленького Даньку... - Спасибо тебе... А потом два квэна медленно шли по полю и смотрели на большие серебряные звезды. - Знаешь, они такие же, как на севере... Я долго жил на севере. Там хорошо... "Не он!! - что-то будто толкнуло Даньку изнутри. - Конечно, не он! Он бы так никогда не сделал! Ах я, идиот! Надо поискать так, как я в первый раз искал в Митлонде Лаурэля! Звать по имени и идти! Тогда точно не ошибусь! " И вот еще одна странность : никто не мог потом припомнить, было ли Не То существо на игре вообще? Ни один квэн не узнавал его по описанию, а некоторые утверждали, что Даньке все приснилось. Данька полузакрыл глаза и мысленно позвал... Только имя почему-то пришло совсем другое: "Аэлиндо... Аэлин..."
- Ты чего спотыкаешься? Ну-ка, пойдем... Теплые ладони на плечах. Волна горячей радости: он! На пенке Аэлина сидит сияющий Гилдор: - Ну как, братец, тебе игрушка? Что ответил квэн, Данька не слышал. Он смотрел на существо изнутри, пытаясь понять и почувствовать: прошел эльфийский переезд или нет? Сколько же пришлось пережить два года назад из-за Линласа, думая, стоит ли вмешиваться, поможет он или сделает хуже? Но с этим квэном Данька точно знал, что вмешаться надо и как именно надо.
- Как ты? - тревожно спросил он, беря Айканаро за руку. - Все хорошо, - улыбнулся тот. "О Эру, да где же я его видел?!" - мучился Данька.- "До чего знакомое лицо!" - А ты кто? - обратился квэн к Гилдору. - Я - из Калаквэнди, потом жил в Раздоле. - В Имладрисе, - поправил новый знакомый. - Вы из Эгладора? - Угу... А вы откуда? - Мы?.. - рассмеялось создание. - Мы... Оттуда. - А как мы вас потом найдем? - высказал Гилдор мысль, беспокоившую и Даньку. - Мы вас запомнили... И, если захотим дальше общаться, то придем в Эгладор и разыщем вас. Данька и Гилдор разочарованно переглянулись. Такой расклад их совсем не радовал. - Ну, а ты, юный паж, кто ты по квэнте? Что же ты молчишь? - Я... из Гаваней. У нас начало Четвертой Эпохи. Родителей своих не помню, зато у меня есть два брата, оба старшие. - А зовут-то тебя как? - Прозывают Эльканаро... Или Эльятано. А для друзей - просто Данька. Тано-Дано-Дан-Данька...
Данька подарил ему маленький камушек: - Знаешь, он совсем твой.. Возьми, пусть живет. - Пусть... Подожди, сейчас... Порывшись в рюкзаке, создание вытащило мешочек из мягкой замши и протянуло Даньке маленькую фибулу, точь-в-точь как та, которая понравилась юному квэну на остановке. - Давай приколю... Вот. - Ой... Ой, спасибо! Какая она... Теплая. Данька спохватился и прикусил язычок. Сколько раз твердили старшие: не болтай о своих энергетских способностях где не надо! Прощаясь на остановке, "Айканаро" обнял Даньку. - Может, еще увидимся. - Если будет на то воля Единого... - тихо ответил тот. А на полигоне остались зависать до вечера дивные тэлэри в тельняшках, Хэлен, которой надо было кормить лошадей, Данька, Гилдор, Рэсс и часть валарятника. Данька перетащил рюкзак в мастерятник, поел там макарон, попробовал сыграть с народом в D&D, но быстро соскучился и отправился на экскурсию по местам боевой славы нолдор. При свете солнца все казалось совсем не таким, как ночью, тропинки стали обыкновенными и не навевали никаких глюков. Данька брел по лесу и случайно наткнулся на мирно беседующих Гилдора и "Государя Арафинвэ". - О, здравствуй, друг! - в своей обычной наигранно - жизнерадостной манере поприветствовал оруженосца Гилдор. - Привет тебе, - странно растягивая слова и повышая тон к концу фразы, поздоровался "Арафинвэ". Данька не помнит, о чем шел разговор, только они с Гилдором узнали много интересного о приезжих квэнах. - А как их зовут на самом деле? - спросил Гилдор.
- Айканаро зовут Эллассир, а Феанаро - Ломэлин. Они братья по квэнте: Эллассир - старший, Ломэлин - младший. - Да?! - изумился Данька. - А я думал - наоборот... - И я тоже! - подхватил Гилдор. - Все так думают сначала, потому что Ломэлин - смертный, а Эллассир - эльф. - А тебя как зовут? - Эннэдиль... И не называй меня, пожалуйста, Арафинвэ!
Эннэдиль оказался милым и общительным созданием. Он не стал отговариваться строгой секретностью телефонов своих друзей, и охотно продиктовал номера двум жаждущим общения квэнам. За неимением лучшего Данька записал их на обложке "Сильмариллиона"... А дальше жизнь закружилась огромным пестрым и ярким колесом! Через пару дней Данька узнал, что принят в институт на вечернее отделение. Ура!! На тусовке только и разговоров было, что о "Валинорке". Хэлен ходила гордая и надутая: вот, смотрите, каких созданий я откопала! Данька еще недели полторы не понимал, на каком свете находится и с трудом отличал глюк от реальности. "Мы станем лордами вереска и серых башен... И серых башен... Башен... " Серо-сиреневое небо. Ветер раздувает плащ и треплет волосы. Данька (нет, Эльканаро), большеглазый светловолосый эльфийский мальчишка, с лютней в руках стоит на открытой сторожевой площадке серой круглой каменной башни и всматривается куда-то далеко за горизонт. Там, где кончается желто-серая высохшая трава, за серебристо-голубыми горами, за бледно-золотыми облаками, кто-то спешит с вестями в маленькую северную крепость. Темные кудри, скорее каштановые, чем черные, алый с золотом широкий плащ, ярко блестящие доспехи с большой синей звездой на груди... Данька не понимал, как мог он увидеть все это сразу, и в конце концов решил, что на башне стоял кто-то другой. И сколько ни пытался пройти в этот мир, ничего не получалось. А песни Ломэлина вошли в сердце и поселились там...наверное, навсегда.
"Только бы свободный день попал на четверг!" - молился Данька. - "Или, хотя бы, чтобы можно было прогуливать... Мне же позарез надо видеться с этим народом! А не придешь - про тебя так и забудут... Знаем мы тусовочные нравы!" С конца игры прошло недели три. Стояла необыкновенно теплая золотая осень. Почти каждую ночь к Даньке приходили во сне Эллассир и Ломэлин. Квэны то вели длинные беседы, то пели Даньке песни. Эти сны были странно похожи на реальность и слишком хорошо запоминались. Данька иногда думал, что это было на самом деле, только "по жизни" он почему-то все забывал. На Эгладоре события развивались своим чередом. Осенью Эллассир, Ломэлин и Эннэдиль зачастили на тусовку. Данька бегал за ними хвостом и ревниво косился на Гилдора, к которому тоже благоволила компания. В первые же сентябрьские дни Данька, волнуясь, попросился в оруженосцы к Эллассиру. Гилдор, у которого надо было спросить на это разрешения, пожал плечами. - А зачем мне оруженосец, которого со мной рядом совсем не видно? Ты же с самого начала пропадал то на Таниквэтиль, то с моим братом... Зачем ты мне? Иди куда хочешь... Народ собирался делать новую игру, но уже без Хэлен. Данька ехал туда оруженосцем Айканаро и страшно этим гордился. А по глюку к нему продолжал приходить Эллассир... Тэлэрэль: - Я долго не мог понять, отчего мой младший братишка так потянулся к незнакомому квэну и настолько жаждет его дружбы, что даже не стесняется применять Силу. Я говорил ребенку, что в таких вещах нужны терпение и осторожность, но малыш был так поглощен новым знакомством, что в ответ я слышал только одно: "Ах, отстань, братец, он все поймет!" Предыдущего увлечения своего легкомысленного братишки я, к сожалению, не застал. Кто бы мог подумать, что Эльканаро, сын знатного эльфийского лорда, попадет в этот искаженный, колючий и ледяной мир! Никому из нас и в голову не приходило, что он может воплотиться здесь, да еще - (о ужас!) - в женском теле. Мы с Лаурэлем обшарили все Древо вдоль и поперек, заглядывали даже в Полуночные Круги, куда никогда не заглядывает солнце, и черные жрецы приносят кровавые жертвы Красной Луне, но нигде не могли обнаружить следов маленького сорванца. И вот однажды в Гавани прискакал взбудораженный Лаурэль, радостно вопя, что он нашел! Нашел! - Только... Ты знаешь, он там странный какой-то... Ты не пугайся, хорошо? Я не испугался. За время странствий по мирам мне приходилось видеть искажения и похуже. Но все-таки узреть брата в таком виде... К этому надо было еще привыкнуть. И я привыкал. Ролевая игра оказалась бы очень забавным мероприятием, если бы покой братишки не был нарушен появлением нового существа. Я понял, что этот мир готовит нам еще один сюрприз. Вот к чему я никак не мог привыкнуть - так это к его бесконечным злым шуткам, которые невозможно предугадать. "Неспроста это, ох, неспроста!" И я отправился навестить Эллассира. То, что предстало моему взору, когда я немного приоткрыл его защиту, ни на что не было похоже... Златокудрый юноша в голубом шелковом плаще выскочил на середину маленькой комнаты и стал яростно трясти меня за плечи. - Где мой брат?! Отвечай сейчас же, где мой брат?! - Полегче, приятель, - я отвел его руки. - Сядь и успокойся. Я не знаю обычаев вашего народа, но у нас не принято так обращаться с гостями. Говори толком, что за брат? - Маленький мальчик в серебряном венце. Он должен меня помнить, ты слышишь? Где он? Тут не-человек Эллассир показал мне отчетливую картинку. Я увидел голубые скалы у входа в маленькую бухту, стайки дельфинов, плывущих на зов растрепанного мальчишки в короткой белой тунике, белокаменные лестницы с широкими перилами, и корабли, корабли... Я вырос в Гаванях, но никогда мне не приходилось видеть столько судов сразу. - Эй, ловите! - смеющийся мальчишка крошит в море пирожное, а дельфины подпрыгивают и выхватывают лакомство у него прямо из рук. - Ну-ну, ребята, не толкайтесь, всем хватит... В небе светит огромное темно-зеленое солнце... - Закат... - тихо пояснил Эллассир. - Знаешь, кажется, мне знаком этот мир... Послушай, но ведь он мертв! - Теперь - мертв, - еще тише отозвался Эллассир. - Прости. А ты не мог бы показать мне своего братишку еще раз, поближе? Так... Спасибо. Эльканаро! О Валар великие!.. - Он сейчас здесь, на Земле. - Я знаю... Мы все здесь... Где он? - Вот. Через несколько дней братишка явился на тусовку и рассказал об этой истории Эллассиру - смертному. "Совершенно не умеет молчать... Что поделать - маленький еще. Чует мое сердце, что получится из этого когда-нибудь большой-большой скандал." Но все, как ни странно, шло хорошо. Даже слишком хорошо. Эллассир не испугался и не шарахнулся. Странно, я был уверен, что сегодня все кончится разрывом и громким ревом малыша. Видимо, я ошибался. Неужели маленький обряд так повлиял на события? Или же память сердца в этом мире сильнее, чем я думал? Сколько раз я твердил Эльканаро: будь осторожнее, не торопись! - А я и так не тороплюсь! - искренне удивлялся братишка. - Я же не сказал ему, что знаю его настоящее имя! Боюсь, что объяснять дальше не имело смысла...Сам поймет, когда подрастет немного. Я пытался отговорить ребенка от безрассудных поступков, но он не желал меня слушать. Пока же все было на удивление спокойно...
Осень была теплой и доброй. Каждый четверг, прибегая в Эгладор, Данька заставал там кого-нибудь из компании Эллассира. Квэны обнимались и убегали подальше от тусовки, чтобы пить вкусную "Изабеллу" и закусывать не менее вкусными финиками. Говорились красивые нездешние тосты, и Даньку охватывало ощущение тихого счастья. Звезды с любопытством заглядывали к ним в рог и, наверное, жалели, что не могут присоединиться к такой хорошей компании. "Неужели этот мир все-таки даст мне что-то, о чем так долго мечталось? Неужели у него найдется для меня маленький кусочек сахару?" Тэлэрэль: Однажды государь Кирдан, беседуя со мной о судьбе Эльканаро, обронил мимоходом: - Если эльф не может обрести Дом в мире, то два эльфа, однажды встретившись, могут стать Домом друг для друга. Но я знал, что Эльканаро, сам того не подозревая, следует путем Одиночества. Значит, Дома в друге ему не суждено найти...
Ближе к зиме получилось так, что Данька переехал в собственную квартиру на другом конце Москвы. Тут же позвав кучу гостей, лихо и шумно отпраздновал Долгую Ночь. "Подписался крупными буквами: это я, Эльканаро, берегись, живущая здесь нечисть! Это я, это мой дом, и вход сюда разрешен только друзьям!"
Тэлэрэль: Все шло хорошо. По-моему, даже СЛИШКОМ хорошо. Братишка самозабвенно делал одну глупость за другой, и все ему сходило с рук. Как объяснить ребенку, что нельзя себя так вести со смертными? Люди живут недолго, и за свой короткий век хотят испробовать все, что когда-либо поражало их ум и воображение. Им не понять тебя, брат мой. И тебе не понять их. Ты живешь иначе. А истина... Для смертных мир выглядит по-другому. И кто знает, как нужно вести себя эльфу в мире, где правят смертные? Я не смогу уберечь тебя от боли, малыш...
Весна выдалась в этом году странная и дикая. Данька с нетерпением ждал лета и игр. Точнее, одной Игры. Он также, как Ломэлин, грезил о новой Игре, где "все будет по правде". Весна эта была знаменита еще и тем, что Сильраэнь цивильно собралась замуж, бросив нежно любившего ее Рэма. Данька даже ревел от злости и жалости к несчастному собрату, которого так подло оставили. - А чего ты хотел? - пожимала плечами Рэсс. - Рано или поздно это должно было прекратиться. И хорошо еще, что Рэм не устроил суицидку. - Да?! Хорошо, да?! А то, что она уговаривала его сделать операцию по перемене пола - это, по-твоему, фигня?! - Ну так у него же хватило ума этого не делать! - Да как ей не стыдно! - Данька весь дрожал от праведного гнева. - Значит, девам слово из трех букв нужнее, чем самая преданная любовь? - Не обобщай... - Значит, - не унимался Данька, - ей надо, чтобы ее имели где, когда и сколько захотят?! И она будет счастлива? А что у Рэма нет слова из трех букв, потому что он нистано - это ей как?! Ей нужен мужик! Она, дрянь такая, играла с существом в любовь! Так он же ее по-настоящему любит! Эх, будь я настоящим магом... - Ты уже настоящий маг. Сколько, бишь, времени я тебя не учу? - Месяца два. Но не суть. Да как же она могла?! Ну как же она могла?! - Дань, пойми одну простую вещь. Эта история не могла кончиться добром. Ну, представь себе, что он сделал операцию. Допустим, они поженились. И что? Некоторое время Сильраэнь будет ходить по Эгладору и гордо принимать поздравления. Ах, браво, ты смогла! Какая жертва! Какой подвиг! Ну, а потом? - А что? Надоест ей эта игра, найдет она себе мужика с большим...! - И Данька со смаком произнес то самое слово. Тэлэрэль, слушавший перепалку и пока молчавший, покраснел. - И родит от него орчонка! А сама растолстеет и будет стирать мужу носки и трусы! - Во-первых, при мне не выражайся. А во-вторых, дело не в этом. Ты о Рэме подумай. Он же все равно не будет ощущать себя настоящим мужчиной. И слава богу, что все так кончилось. - Ты лица Рэма не видела! - Я видела лицо Сильраэнь. И мне этого достаточно. - Бабы - дуры!! - энергично высказался Данька. - Но-но, полегче!
Тэлэрэль: - Я не знаю, что тебе сказать, малыш. Сильраэнь, конечно, причинила много боли и Рэму, и всем окружающим. Но, честно говоря, я не вижу никакого выхода... Понимаешь, если у тебя на шее петля, то ты можешь либо затянуть ее и умереть, либо сбросить и убежать. Но постоянно вытягивать шею, чтобы глотнуть еще немножко воздуха, нельзя. Рано или поздно это должно кончиться. Либо так, либо иначе - третьего не дано.
Странная была весна. "Черт возьми, был бы я настоящим магом! А случись война между квэнами и цивилами - что я могу сделать? Что у меня есть? Только красивые слова, неработающая магия да радужный туман в голове... Зачем мне все это? Зачем я пошел по этому пути? И путь ли это? Вон и Тэлэрэль говорит хрустальная лестница на небеса нередко оборачивается грязными ступеньками в подвал. Уже обернулась... Я же ни фига не умею! Меня мучают те же вопросы, что и три года назад. Как помочь тому, кого любишь? Как сделать так, чтобы разговаривать с квэном мысленно и обращаться при этом к его сознанию, а не к снам и глюкам? Как добиваться того, чего хочешь? И где же правда? Неужели все, чему меня учили, оказалось пустой похвальбой? Зачем я храню то, что ненавижу?!"
Тэлэрэль: - Ничего, малыш, ты просто растешь и меняешься, только и всего. Так бывает с детьми. Ты должен избрать новый путь - путь Мага, а не ученика. Поверь мне, как только ты поймешь, куда тебе идти, все образуется.
Да, еще этой весной Данька обрел Учителя... - Тэль, мне сегодня такой странный сон приснился! - Данька сидел в постели и щурился на солнце. - Знаешь, как будто пришел ко мне маг в голубом плаще. Он вызвал меня в какое-то странное место, там только синее небо и большие серебряные звезды. А ни верха, ни низа нет. Мы там стояли, и он меня спрашивал. Он спросил, кто я, как меня зовут, почему я так громко заявляю на весь астрал, что ничего не знаю и не умею, кто меня раньше учил и чему учил.
Гвенон Белый: - Старейшие маги нашей общины уже давно косились на меня за то, что я до сих пор не могу никому передать свои знания. В общем, их не устраивало, что у меня нет ученика. Сам я отучился несколько лет тому назад. Я могу открыть тому, кто пожелает у меня учиться, очень многое из того, чего нельзя прочитать ни в одной книге. Но никто из тех, кто приходил ко мне, не смог ответить даже на самые простые вопросы, которые всегда задает маг Посвящаемому. Эти люди до сих пор не обрели ясность мыслей и свободу в понимании мира. Я мог бы их натаскать, но чему можно научить тех, чья мысль послушно и безвольно следует за твоею? Поэтому я отказывал в обучении многим и многим, пока, наконец, не нашел того, кто жаждал Мудрости, а не случайных обрывков знаний. Правда, жил он на другом конце земного шара, в далекой заснеженной России.
- Кто ты? - вопросил я, стараясь казаться суровым. - Эльканаро, - зевая, ответил стоявший передо мной. - Я спросил, кто ты по сути? Обычно на этом вопросе испытуемые тушевались и лепетали что-то невнятное, но в словах и осанке этого человека видны были спокойная независимость и доброжелательный интерес к собеседнику.
- По сути? По сущности, ты имеешь в виду? Я - Элья, бессмертный. - Толкинист? - Да, если тебя это интересует. - Кто учил тебя раньше? - Не скажу. - Чему же учили тебя? - Ловить глюки. - То-есть, Проницать сопредельные миры? - И не только сопредельные. - Почему же ты говоришь, что ничего не знаешь? То, чем ты обладаешь, поистине редкое умение. - А что мне от него? - фыркнул тот. - Рэму я помочь не смог. У Эллассира болит голова, а я опять ничего не могу сделать. У Мэлин неприятности в личной жизни. Линлас от меня шарахается. А я ничего сделать не могу! Ведь на то и маг, чтобы подчинять себе обстоятельства! А я плыву по течению, и обстоятельства подчиняют меня. Разве это хорошо? - Чего ты хочешь от того, кто возьмется учить тебя? Целительство? Магия личных отношений? Искусство прямого общения? Чего хочешь ты? - Я хочу видеть то, что есть, а не то, что кажется. Мне надоели иллюзии. Пусть все будет как есть, пусть даже больно и страшно - все равно! Вот о таком ученике я и мечтал! - А от чего ты способен отказаться во имя Знания? - А разве за обучение надо платить? Не знал-не знал... По-моему, я и так слишком много отдал. - Рано или поздно тебе придется это сделать. Итак? Искусство перехода? - Какие глупости!! - тряхнул головой юный маг. Однако, он смел! Если он во сне рассуждает так, то каков же он наяву? - Если ты не умеешь ходить, я научу тебя просто так, - пожал плечами мой будущий ученик. - Но зачем же обменивать одно умение на другое? Это нечестно. Ладно, о`кэй, замнем для ясности... Завтра же доложу Совету, что я нашел того, кому смогу передать свои знания. Итак, в следующий раз я пришел лично. В маленькой квартирке на первом этаже царил "творческий беспорядок". В таких домах у нас живет только голытьба, но до чего же здорово, когда на подушке заикается старенький магнитофон (у нас таких, к слову сказать, уже лет тридцать как не выпускают), когда в углу стоит гитара, а телевизор демонстративно повернут экраном к стене! Юный толкинист лежал животом на ковре и старательно вырезал опасной бритвой из толстенной кожи какую-то замысловатую фигуру.
- Э-то буд-дет ва-аза... черт, только вот шила нет! Придется завтра ехать на рынок... "Жаль, что воплощен женщиной, честное слово! Такого бы к нам в клуб, дабы развеять царящую там чопорную скуку!" - А, привет! - улыбнулся он, заметив меня. - Ух ты, а вы тоже можете глюками в гости ходить? А ты это сознательно делаешь или так? - Я все делаю сознательно. - Я тоже, а вот все остальные - нет! А как сделать так,чтобы они понимали? Начался первый урок... Потом мы часто беседовали. Я все больше и больше поражался, какие неисчерпаемые запасы творческого огня сокрыты в этой далекой и загадочной России! Может быть, взять тур на неделю и побродить по улицам большого города, посмотреть на лица, а не сидеть в душном экскурсионном автобусе, наблюдая приклеенную улыбку экскурсовода? - Че-го?! И не мечтай даже! Чего ты не видал на улицах? Ни фига, кроме тупых цивильных рож, ты там не увидишь... Можешь, например, придти на Эгладор. Я думаю, это тебя позабавит. А если захочешь найти меня, выйди на крылечко и громко позови: - Дань-ка! Я приду. Однажды он задумчиво спросил меня: - Слушай, а у тебя, наверное, спальник пуховый, да? И палатка небось своя... Я с трудом понял, о чем шла речь. - Спаль-ник? Ах, ты имеешь в виду то, в чем спят альпинисты? - Только альпинисты?! Ты же говорил, что вы на обряды в лес ездите! А как у вас, кстати, с электричками?
- Мы приезжаем в лес на автомобилях. С собой привозим дрова, ритуальную одежду и еду. У Даньки округлились глаза. - Что-о?! Ну вы извращенцы! Дрова с собой везти!
А словив картину магического обряда в лесу, Данька, давясь от неприличного хохота, свалился на диван. На четырех шикарных автомобилях в лес въезжают цивильно одетые дяденьки - в черных пиджаках и лакированных ботинках. На заднем сиденье в каждой машине лежат аккуратно упакованные в запаянный целлофан дрова. С ценой на каждой пачке... - Это мой лес. - Как это - твой? - Частная собственность. - А-а... У нас пока до такого не дошли. - Зато никто не помешает. - Чтобы цивилы не мешали, надо подальше уезжать. - В Америке все иначе. У нас едва ли не все леса являются частной собственностью. - Еще раз извращенцы! А дрова-то откуда берете? - Покупаем в специальном супермаркете. "Товары для пикников" называется... - Ой, не могу! Рассказать кому - не поверят! Друиды! Блинский нафиг! А спите-то вы где? - Мы не ночуем в лесу. - А где же? В автомобилях? - недоумевал Данька. - Мы вообще не остаемся на ночь в лесу. - О Элберет!!! Тебя надо на игру вытащить! И не глюком, а по жизни! Глючитель!!! Я так и буду тебя звать - Глючитель. Подумав: - Скажи, а как вы - ходите в прикидах по городу или нет? "Глючитель" замахал руками. - Что ты, что ты! - А, гопники наезжают? - понимающе кивнул Данька. - У нас тоже так. - Что ты, какие еще гопники! У нас солидный клуб, для людей с положением в обществе, закрытый, элитарный, что о нас могут подумать?! - Апчхи на вас! - сморщился Данька. - Так не живут! Что касается деревьев, трав и цветов, тут мы вам сто очков вперед дадим! А насчет всего остального - валяй, гони, я послушаю. Да-а, первый ученик- как первый ребенок...
Ближе к лету Эллассир попросил Даньку научить его ловить глюки.
Эллассир: - Никто не знал, чего стоило мне это решение. Но раз существо считает себя моим братом и для него это так важно, должен же я попытаться понять его! Странное ощущение... Ветер на щеках. Соленые брызги. Холодный мрамор колонны. Море... Где это я? Смогу ли вернуться? Нет, первый и последний раз! У них совсем другое Средиземье, не моя Арда! Голос... - Эй, ты где? Ты что, уже вышел? А, ну да, я здесь. Я уже вернулся. Бр-р! Ужасно чувствовать себя таким беспомощным...
- Ну как тебе? - возвращаясь с дня рождения, Данька заискивающе поглядывал на Эллассира. - Ты еще раз пробовал? - Н-нет... Времени не было. К тому же... Ты знаешь, у меня здесь друзья, я не могу от них уходить. Им без меня будет грустно, понимаешь? А с тобой я могу быть в любом мире, кроме Средиземья. Ты меня по здесь очень радуешь, я бы хотел с тобой дружить, но без глюков.
Тэлэрэль: - Эй, малыш, ты слышал, что тебе сказали?! Уступи! Ты и так близок к катастрофе! Уступи в малом, чтобы сохранить большее! Не тяни его за собой насильно! Ну вот. Так я и знал... Я уже почти год этого ожидал. И что мне прикажете теперь делать?! Не знаю я, как утешают в таких случях! И какого Назгула я ввязался во всю эту историю?! Грязно... Мерзко. О, эти люди и рожденные средь людей! Как мне вас понять?.. Ненавижу этот мир... О, если бы я мог чем-то помочь Эльканаро! Если бы я мог... ... Успешно разделавшись с последним экзаменом, Данька радостно прискакал в Эгладор. На завтра был назначен отъезд на игру. - Привет! Спустись вниз, там тебя Ломэлин звал! - пробегая мимо, крикнул Гилдор. - Во сколько уезжаем? - Сам пока не знаю. Спроси! Данька резво сбежал по крутому склону. Маленькая компания встретила его довольно равнодушно.
- Привет! А во сколько мы едем? - Сияющие глаза Даньки перебегали с одного лица на другое. - А ты с нами не едешь! - весь лучась злорадством, сообщил Эннэдиль. - А с кем же я еду? - непонимающе похлопал глазами Данька. - Мы не знаем, с кем ты едешь... Вот, возьми, Эллассир просил тебе передать... тут все сказано. Данька медленно развернул листочек, вырванный из школьной тетради в клеточку. "Данька, прости, я думаю, ты и сам все понял... Моя Арда... Твоя Арда... Мы обманывали друг друга... Я больше не могу лгать... "
БАМ-М-БАМ-М-БАМ-М-БАМ-М!! Чернота. Отчаяние. Черная вата, закрывшая все вокруг. Она набивается в уши, в глаза, в рот,мешает дышать, и ее почему-то надо глотать. Она безвкусная. "Только бы не разреветься! " - успел подумать Данька. С деланным зевком он небрежно смял записку и сунул ее в карман. - Ну ладно, тогда пойду искать тех, с кем я поеду! И бегом понесся обратно в гору...
Один
А ходят в праздной суете Разнообразные - Не Те... Эпиграф 2. Друзья уходят - кем их заменить?.. На игре Данька попал в команду Хэлен - увы, больше нигде мест не оказалось. После бессонной ночи и половины пузырька таблеток валерьянки чувствовал он себя очень нехорошо. Тэлэрэль: - О, гнусный мир, о, мерзкие людишки! Как безжалостны вы друг к другу! Я немало повидал в жизни и могу судить о вас справедливо. Даже орки - и те человечнее... А вы считаете себя эльфами... Упал - толкни, поддай ногой! Встанет - будет злее, сильнее, даст сдачи. - Или - не встанет... - тихонько проговорил братишка. Я и не знал, что он меня слушает! - Малыш ... Я что хочешь для тебя сделаю! Только не смотри на меня такими глазами! - Ты пытаешься лечить следствие, а не причину... О нет, только не это! Тот же голос... Те же слова я слы-шал от него, когда он умирал на моих руках в черной цитадели! И тот же взгляд... И горькая улыбка. - Знаешь, Тэль, кажется, я проиграл... - Малыш ... Это они проиграли! Рядом с тобой все становит-ся настоящим! Ты - Путь Домой! - А что мне до этого? У меня отняли все. - Малыш... Эльканаро! Не закрывайся от меня! - Я не умею. Я буду гнусно стебаться вместе с этими идиотами. Я буду ржать так, что сосны испугаются. Я буду ез-дить на все игры. Я... - Замолчи! - Я прижал ладони к ушам. - Я не могу этого слышать! - Слышать... - протянул Эльканаро. - А я - чувствую. - Прости, малыш. "Откуда у него эта гордыня?! Почему он не может показать никому, что ему больно?! " - Показывают, когда ждут, чтобы пожалели. А я не жду. Жа-леют маленьких и слабых. "А ты у нас большой и сильный?" - Я ...Да. Большой и сильный. Дурак. Больше мы с ним об этом не разговаривали. Я не знал, что Эльканаро настолько тяжело переживет утрату. Одно время я бо-ялся, что он может и вовсе ее не пережить. Сломаться. Сгореть. Свернуть с избранного пути. Малыш так сильно тосковал, что я начинал опасаться за его рассудок... И на игре, и после нее Данька отчаянно пытался все попра-вить. Но это оказалось бесполезным. Увы, нолдор предпочитали общаться через посредников и аккуратно уходили от честного разговора. После одной такой встречи Данька возвращался домой, стараясь не думать о том, что квартира пуста и никто его не ждет. - Тэль, как я себя вел? Я проиграл, я знаю, но хотя бы полным идиотом я не выглядел? Я ушел с гордо поднятой головой, а не уполз, поджав хвост? Нет, я уполз с гордо поднятой головой. Вот.
Тэлэрэль: - Разве с теми, кто тоже лишен дома, можно обращаться как с врагами? И почему... О Валар! Почему Эгладор так разобщен? Ведь все они - братья по несчастью. Я помню, что во вражеском плену мы держались достойно. Мы улыбались и говорили дерзости палачам, смеялись в ответ на угрозы и боль и с честью провожали в последний путь тех, кого уже нельзя было спасти. Но ведь это были враги... Почему же существа, осознавшие себя, вспомнившие, понявшие, что надо вы-живать - выживают по-орочьи? Каждый сам за себя? Каждый в себе? Почему квэны закрыты и недоверчивы? О, если бы мы так боялись друг друга, нам никогда не удалось бы бежать... Почему они бо-ятся? Чего они боятся? Я не могу понять этот народ... Они не похожи на тех, кем стремятся быть. Они боятся друг друга так, будто на свете совсем нет ни друзей, ни любви, ни Дома... Они могли бы даровать друг другу чувство защищенности, если бы на-учились доверять. Они бы обрели Дом друг в друге! А они вместо этого делают себя еще более несчастными. Для чего? Не пони-маю... Братишка покосился на меня и вздохнул. - Идеалист хренов... Впрочем, тебе так жить не надо. Ты -эльф. Ты - настоящий. - Попробуй только сказать, что ты сам не настоящий! - воз-мутился я. Эльканаро горько усмехнулся. - Я? А я и сам не знаю... Если хочешь жить по эльфийским законам, имей за спиной вооруженного маньяка. Тогда тебя никто не посмеет обидеть. Или же покажи что - нибудь такое, чего ник-то не умеет, и сбивай народ в стаю вокруг себя. Знаешь, одна славная дева однажды сказала мне: "Ненавижу, говорит, слово "мы". Если есть "мы", появляются и "они". Мы - хорошие, они- плохие. Ату их! Жить, говорит, надо так, что вот есть Я и есть Ты. " - А разве ты ничего не умеешь?! Малыш, откуда такая нена-висть к себе? - Я не умею ничего из того, что можно пощупать руками. А ненависть к себе... Воспитывали нас так. Что уж теперь... - Борись! - А смысл?.. Нет, Тэль, я не хочу больше ничьей дружбы. Я буду ездить на все игры, буду общаться, знакомиться, тусовать-ся... Буду как все. Я тебя не трогаю - и ты меня не трогай. А обидят - отомсти. Но по - умному. Чтобы никто не посмел сказать, что моя месть глупа и беззуба. Нет. Я хочу стать мудрым и жес-токим. О Эру! Я не узнаю своего ласкового и доверчивого братиш-ку. Что с ним?! Кто посмел превратить его в такое?! - Жизнь, Тэлэрэль... Не пугайся: это просто жизнь. Извини, я совсем уже сплю... Кстати, подумай: почему светлые в горе и одиночестве начинают походить на ниенутиков? А? Почему мы светлые только до того момента, пока нам не дадут по фэйсу? И с этими словами братишка уткнулся носом в подушку. Ненавижу этот мир!!! Данька действительно честно ездил на все игры и активно развлекался. Что-либо делать было бессмысленно, и он мало с кем делился своей болью. Эгладор - явление равнодушное. Гедище оказался прав, черт бы его взял! Остаток года прошел мимо. После нового года Данька, решив немного постремать нолдрей, нарядил-ся в длинную шикарную юбку, накрасил губы, подвел глаза и явился в таком виде на зимний бал. Правда, почему-то именно в этот день еще несколько знакомых нистанор пришли танцевать в платьях и юбках. Так что особого фурора появление Даньки не произвело. - А тебе идет! - улыбнулась Сильраэнь. - Спасибо, - ответил Данька и сделал довольно похожий реве-ранс. - Эй, как тебя нынче будут звать? - разлетелась знакомая дева. - Прекрасная Даниэла! Великая черная бога! - Данька не сдержался и фыркнул. - Слушай, из тебя же замечательная дева получилась! Прелесть! И чего ты до сих пор дурью мучалась! - А вот захотелось! Смеркалось. Взглюкнулось. - Эх, как жалко, что я пропустила такое явление! - вздохну-ла Рэсс. - Рулез! Мне уже доложили! Весна не приходила очень долго. В конце апреля еще лежал снег, и разогнанный Эгладор дул на замерзшие пальцы, перебегая от остановки к старому месту и обратно. - Эй, а вы чего на Лысую гору не поехали? Все эгладоровцы там! - какой-то румяный "пионер" подлетел к компании "старичков" и остановился, ожидая ответа. - Ну вот и пускай они там и останутся! - отозвались сразу несколько голосов. Увы, мечта не сбылась. Вскоре, не поладив с местной шпаной и милицией, вся Лысая гора присоединилась к старому Эгладору. А как хорошо было сначала! Народ смотрел друг на друга, робко подходил и начинал разговаривать - так, как когда-то... Недолго музыка играла.
Тэлэрэль: - Вот что еще меня в вас удивляет: почему вам обязательно нужен враг, чтобы с ним бороться? Во времена твоей эгладорской молодости, Эльканаро, врагом был злобный цивил. - Да-а, - задумчиво протянул братишка. - А когда Линлас в первый раз загремел в больницу, мы всей тусовкой ходили его навещать... И Малин вопила, что толкинет всех врачей. А в этом году даже я всего пару раз туда зашел... Второй раз одно и то же - уже неинтересно. Эгладор, как сказал один мой знакомый, явление рав-нодушное. Четыре года назад все было иначе. Мы толпами ходили и в больницу, и к его змейсам разбираться. - Помню, помню. А сейчас враг - "левая половина Эгладора", "гнусная пионерия", "малолетние идиоты", "девочки-хипушечки"... Зачем, малыш? Уйдут они - вы найдете другого врага. - В борьбе с общим врагом создается иллюзия единства, - ехидно заметил братец. - Опять дурацких книжек начитался? - Угу... А насчет цивилов - они сейчас наводнили Эгладор. Нынче модно стало говорить: "А я вообще-то цивил..." - Скажи мне, зачем тебе здесь кто-то воплощенный, если у тебя есть я? Задавая этот вопрос, я не стремился обязательно получить ответ на него. Но малыш пытался отвечать. - Ну... с ним можно будет разговаривать. - А со мной разве нельзя? - Еще с ним можно будет ездить вместе на игры и менест-рельники, а потом делиться впечатлениями. - Ну а со мной разве ты не ездишь? - Нет, Тэль, это не так... Ты не так живешь. Ты точно зна-ешь, кто ты и где твой дом. Ты избрал путь и не колеблешься, какой дорогой пойти. Ты видишь все правильно, а мы мечемся и ошибаемся. Ты не мучаешься от того, что о тебе плохо подумают. Ты знаешь себя и тебе все равно, что о тебе говорят и думают. А мы не знаем: то ли жить, полагаясь только на себя, то ли смотреть, чтобы о тебе хорошо думали и отзывались. Все ужасно сложно... Вот мне вчера сказали: мужчина, который не умеет держать в руках оружие, не может называться мужчиной. Поверить и переехаться или сказать себе, что гораздо важнее знать, кто ты и где твой Дом? А, Тэль? - Какие глупости! - искренне возмутился я. - Человеческий подход к делу. Неужели любят только за что-то? - Ну да... Мне с ними жить, брат мой... Сколько еще? Не знаю... Жить. Хоть как-то. Чтобы сохранить себя. "О Валар великие! Бедный ребенок... Единственное, что ме-ня утешает - Эллассир страдает не меньше. Надо будет сказать Лаурэлю, чтобы он прекратил обижать Эллассира в Гаванях. У этого создания правая рука не знает, что делает левая. Он-то в чем виноват? Это Эльканаро всегда точно знает, чем занято его эльфийское воплощение. Но на это способны не все..." Игровой сезон открылся "Нибелунгами". По мгновенной прихоти, а еще потому, что на игре ожидались Ломэлин и его новая компания, Данька вышел в женской роли, чем поверг в шок Тэлэрэля и нема-ло повеселил тусовку.
Тэлэрэль: - Эльканаро, зачем?! - Пфы! - дернул плечом своенравный мальчишка. - Эльканаро, для чего ты это делаешь?! - А чтоб было! Дурное влияние... - Я же говорил тебе, не общайся с настоящими женщинами! - я был в отчаянии. До чего довели ребенка! Неужели он тоже нач-нет предпочитать форму сути?! Как те, с кем ему оказалось не по пути, кто посеял в его душе семена зла! И вот я вижу их ростки! Ужас! - Ну, ужас... - произнес братишка. - Ну, ужас... А не ужас-ужас-ужас! Счас вот еще попрошу меня накрасить! Имею я право развлечься, в конце-то концов?! - Имеешь, - вздохнул я. - Но не так же! - А почему нет?! В Митлонде я тоже надевал сестренкино платье и отправлялся пугать народ! - Ребенок, там ты искренне веселился, а здесь ты злишься и пытаешься что-то кому-то доказать... Что? Кому? Этим? Они не стоят твоих страданий! - Я не страдаю! - ощетинился братик. - И не тебе меня учить, как поступать! Вот это да-а... Ни разу он не позволял себе так со мной разговаривать... Значит, действительно что-то в нем перегорело и сломалось. Неужели я что-то пропустил?!
А Данька развлекался на полную катушку. Священнику из мо-настыря, который пришел обращать в христианство невежественных язычников, прекрасная Дэлли заявила, что мужчины такими не бы-вают. - Ну что такое?! - картинно встав в позу, возмущалась воинственная юная дева. - Наши мужчины велики и славны! Они ходят в походы (дева загнула один пальчик), возвращаются с богатой до-бычей ( дева загнула другой пальчик), пьют хорошее вино, едят сочное мясо, приносят жертвы богам, а потом их любят красивей-шие из женщин! А жрецы вашего белого бога говорят, что убивать ближних - грех, что корысть и жажда славы - тоже грех, вино, по- - вашему, пить нельзя, мяса вы не едите, жертв вашему богу не приносите! А уж насчет женщин - ( прекрасная дева хихикнула) - я вообще молчу! С женщинами общаться - самый смертный грех... Что же это за бог такой, который запрещает все, что любо настоящим мужчинам?! А может, и вы, и ваш бог - не мужчины вовсе? В общем, "Нибелунги" оказались самой удачной игрой сезона. Потом Танис громко доказывал, что так и должно быть, что мир требует игр по его истории, а не фэнтэзевин. Данька морщил нос и фыркал: цену Танисовским пророчествам он уже знал. Игровой сезон этого года собирался войти в историю ролевого движения как сезон сплошных обломов. Утонули первая "Лэйтиан" и бывший с ней одновременно "Малый Кринн". Игра, сделанная Танисом и Риной для "пионерии", была сметена московским ураганом. "Ведь-мак" не удался сам по себе: игра шла вымученно и скучно. Дань-ка попробовал съездить на игру с пресловутой "Левой полови-ной", но вернулся на следующее утро промокший и разочарованный. - У этого народа отсутствуют всякие понятия об элементарной квэнской этике! - возмущенно вещал он на тусовке. - Они "зе-ленку" рубят! Они ночью! У костра! Травят анекдоты про Вовоч-ку! Ненавижу!!! Три гитары - так поют всякую чушь! Про какую-то самубийцу, которая лежит в "окровавленной ванне"! - А чего тебя туда понесло?! - недоумевал народ. - А мне миссионером стать захотелось! - презрительно скри-вил губы Данька. - Мечтал, понимаете ли, вызволить какое-ни-будь приличное существо из грязи и воспитать его по своему об-разу и подобию! - Ну и как? Вызволил? - Не-а... Существей там не нашлось, там одни вещества! - Колбасит тебя, однако. Прям-таки не по-детски! - Так исторически склалось!
Тэлэрэль: - С братишкой творится что-то совсем неладное! Я просто его не узнаю! Что происходит? Похоже на то, что он совсем сло-ман. Но отчего? Отчего я на все свои вопросы получаю один от-вет: "Я устал, отстань."? Можно ли чем-нибудь помочь ребенку? Я не знаю... Я в таком же отчаянии, как он. - Я не в отчаянии. Со мной все хорошо. Я только вздохнул. - "Со мной все хорошо", - сказала Сильраэнь и сползла по стенке. Может быть, спросишь у Рэсс? - Пфы!! Больше я не добился от него ни слова. Это стихийное бедс-твие, мой младший братишка, отлично научился за последний год закрывать мысли... Даже от меня. В конце лета, на очередной игре, увидев своего брата иг-рающем в команде борделя, я убедился в том, что ребенок сломан. Такие натуры быстро сгорают... И очень тяжело и долго восстанавливаются. И зря он обвинял Линласа и Сильраэнь в том, что они сгорели раньше. Эльканаро постигла та же участь. Он свернулся внутри себя калачиком, наглухо закрылся и весь ушел в свою тоску. Сейчас он похож на раненого, который не чувству-ет боли, а жизнь вытекает из него... Уже не каплями. Уже пото-ком. - О чем ты печалишься, малыш? - О прошлом. - Чего ты боишься? - Будущего. Отстань. Вот тебе и "отстань"...Ох, братец, братец! Что мне с тобой делать? - Скажи, малыш, каким ты себя видишь? - спросил я осенью. - Хм... - задумался Эльканаро и изобразил на бумаге фигурку скрюченного человечка с лопатой вместо головы. - Вот, а голова ему не нужна. Он копает мерзлую землю - ло-патой это делать существенно удобнее. "О нет, только не это! Свои подозрения я пока оставлю при себе. Братишка меняется не по дням, а по часам. Если и исполь-зует Силу - то лишь для достижения мелких цивильных целей. Стал вялым и печальным. Проводя обряд, равнодушен к его сути и не верит в результат. Плохо дело..." Поздней осенью Данька решил съездить на Зилант: у него появились деньги: гонорар за стихи и премия, полученная в институте за представленный "Словарь толкиниста". - Знаешь, Тэль, я думаю так: если мне там не понравится, я совсем уйду из тусовки. - А разве ты хоть раз там появился с конца лета? - Я говорю, совсем. И навсегда. Я забуду их, а они забудут меня. "Ну наконец-то принято здравое решение. Тусовочные нра-вы усвоены хорошо. А ну-ка, чего мы стоим без тусовки?"
Тэлэрэль: На Зиланте братишка впал в тоску. Я понимал его: ребенок ехал туда, чтобы поймать за хвост свое прошлое, вспомнить ощу-щение праздника и Братства, которые, по его мнению, существо-вали когда-то. На самом деле, я в этом очень сомневаюсь... Данька ходил как в воду опущенный. То и дело навстречу по-падались знакомые. Все бегали с круглыми глаза-ми и искали друг друга. То и дело слышалось: - Вы тут такого-то не видели? Данька морщился. Это мероприятие слишком отдавало пионер-лагерями и елками детсадовских времен. - Знаешь, Тэль, не понимаю, зачем я сюда приехал... Тут интересно, но мне плохо. Я здесь быть не хочу. На менестрельнике , услышав песни Ломэлина, Данька пришел в полное недоумение. - Я не понимаю, зачем об этом петь? "Если ты - учитель, храни свое сердце от зла"? Это ведь и ежику ясно! Я не понимаю! Вся песня состоит из подобных утверждений. Мойте руки перед едой! Надо-надо умываться! Тэль, ведь поют, когда хотят что-то рассказать, чем-то поделиться! Ты раньше не знал, а теперь знаешь. И хочешь поделиться этим! Разве не так? Зачем петь об очевидном?! - Братишка, а может быть, он открыл для себя эту истину и хочет о ней всем поведать... Данька покатился со смеху. Когда Ломэлин, подходя к стулу для менестрелей, ненароком сковырнул на пол дорогущую аппаратуру, на весь зал прозвучал ехидный голосок Даньки: - "Я нолдора узнаю по походке..." Кое-где захихикали. Ломэлин сделал вид, что ничего не слы-шал. На литсеминаре происходило избиение литературных младенцев. Даньке тоже досталось. Он не смог стерпеть, когда маститый ли-тератор, не сумев придумать ничего лучшего, обвинил знакомое Даньке существо в инфантилизме. Эта критика показалась квэну настолько глупой, что он встал и громко заявил: - Я не согласен по поводу инфантилизма. Во-первых, инфан-тилизм - это не научный термин, а ругательное слово. Поверьте будущему редактору. Во-вторых, ругать человека не за что: дети чувствуют и говорят гораздо интереснее нас с вами, и у них есть чему поучиться. Так что инфантилизм отпадает. И вообще, господа, стремление разложить все по полочкам и наделить ярлы-ком характерно для людей с ограниченным кругом мышления. Чело-век написал свежо и искренне - это нормально для квэна. К тол-кинутому народу нельзя подходить с цивильной меркой. Толкину-тая литература не укладывается в цивильные рамки. Это не инфантилизм, а способ мыслить. Если цивильному человеку ска-зать: представь себе дом! - в его воображении тут же возникнет стандатрный образ железобетонной коробки. А квэн может предс-тавить себе что угодно: шалаш в лесу, корабль, сторожевую баш-ню, замок в горах... Это способ мыслить и жить, и вешать на человека ярлык совершенно необязательно. Все. Конечно, после такого выступления к Даньке не могли от-нестись положительно. Его обвинили в употреблении немереного количества речевых штампов, в уходе от действительности и лож-ной гладкости письма. Гордый и непобежденный квэн сел на место и стал раздумывать над тем, что такое штамп. На второе обвинение он пожал плечами и презрительно фыркнул про себя: "Цивилы гребаные! Чтоб я еще раз к вам поехал?! Не дождетесь!" Вернувшись домой и всерьез занявшись учебой, Данька пере-рыл кучу литературы, касающейся языка художественной прозы, и только в одной пыльной книжке, выкопанной в штабеле Ленинской библиотеки, нашел несколько строк по поводу речевых штампов. Определение там отсутствовало, примеры были приведены доста-точно туманные - словом, Данька окончательно воспрял духом и мысленно заявил Зилантконским монстрам: "Утритесь, определения нет, исследований нет - значит, штамп - это ругательное слово!" Порасспросив своих преподавателей, Данька еще больше уве-рился в том, что его и всех остальных несправедливо обругали. Никто не мог толком сказать, что же такое речевой штамп и как отличить штамп от просто устойчивого выражения. "Дураки они все!" - подумал Данька и принял решение покинуть тусовку навсегда.
Тэлэрэль: Ожил... Только не так, как надо. Ему бы себя спасать, а он научной работой занялся. Исследование писать собрался... О толкинутой литературе. Нашел время! - Малыш, ты разочаровался? - Да. - В чем? - В тусовке. - А в идее? - Не знаю. Кажется, пока еще нет. - Ну, и то хорошо... - вздохнул я.
Осень. Холодно и ветрено. Данька один поехал в то место, где четыре наивных энергета несколько лет назад собрались спасать мир. Ночью квэн взобрался на холм, на котором стоял пять лет назад, опустился на траву и послал молчаливый вопрос звездам: что дальше? Как жить? Кому верить? Он видел костры и стены древних башен, слышал голоса эльфийских стражей, беседовал с мохнолапыми лесными духами... - Почему вы позвали именно меня? - Ты - единственный из всех, кто услышал... - Естественно... Рэсс вышла замуж, у нее двое детей, ей ни до чего. Трина... В общем, она и есть Трина. Я один до сих пор продолжаю во что-то верить. - Неужели верить - это так сложно? - Да... - вздохнул Данька. - Очень сложно. Серебристый плащ. Венец с ярким сапфиром. Руки в кольцах. - Кто ты? - Страж Ворот. Какое-то все странное... А где же сосна? Это башня. А то -вовсе не береза, а библиотека. Горят свечи, на створках окна вырезаны раскрытая книга и перо. - Я что, теперь глюк?! - ошарашенно спросил Данька. - Просто ты перешел на другой план этого мира. - А-а-а... - Идем со мной. - Я не смогу оставить Аэлина. - Он сделал свой выбор, а ты - свой. Ваши пути отныне различны, как небо и земля, как звезды и мрак. Неужели ты еще этого не понял? - Понял. Только думал, что две дороги иногда сходятся в одну. Шагая через порог, Данька осторожно опустил на холодную осеннюю землю кольцо с лунным камнем - давний подарок Аэлина. Потом плотно закрыл за собой ворота.
|
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>