Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


Александр Поволоцкий

"Станция Эмин Майл"

Предисловие

Станция Эмин Майл
Первый орк
Десять раздолбаев
Мордор и руда. Железные рудники.
Мордор и руда. Медные рудники.
Эльдарион Мордорский
Король-без-королевства

Посвящается Оленьке, за неустанное подпихивание. Я бы ни строчки не написал без нее!

Ей же принадлежат описания пейзажей Мордора и, вообще, значительная часть идей.

Предисловие

Вот, наконец, я не обломался, привел в более или менее читаемый вид все свои стебы по Толкину, достойные такового приведения. Надеюсь, сильно бить ногами не будут.

"Станция Эмин Майл" начала писаться... давно. В 1995 году, как минимум. Писалось в высшей степени урывками, как минимум однажды погибло почти целиком (да отсохнут руки у того, кто писал работу с диском в Чукаке!).

Когда я таки дописал и запостил результат в SU.TOLKIEN.TEXTS, я по ошибке не побил тексты на куски, и они попали в эху без конца. Мне написало человек пять, и попросили перепостить либо хоть мылом отмылить. Я подумал "А может, я не так плохо пишу?", и решил оформить все это в виде книги, заодно разобравшись с lout'ом.

Желание увидеть свою работу в Инете побуждает меня разобраться и с SGML'ем ;-) Я прошу прощения за отдельные английские слова, это не я, это DSSSL еще не прирученный...

Не исключено, что именно на этом тексте я буду отрабатывать связку SGML'я с lout'ом...

Продолжение серии "Эмин Майл" планируется, будут время и силы - как минимум, еще четыре1 рассказа. Сюжеты есть. Отмечено, что активность моего писания очень зависит от реакции читателей - чем ее больше, тем активнее я пишу. Странно, правда?

К "Приложениям" отнесены два рассказика, никак не связанные ни друг с другом, ни с серией "Эмин Майл", и слишком маленькие для самостоятельного существования.

Разрешается любое некоммерческое использование нижеприведенного текста, кроме перепечатки без указания автора.

Желающие поругать/похвалить/еще чего - могут писать на tarkhil@asteroid.svib.ru.

1995-1999

1.   Станция Эмин Майл

- Где гоpит Свет?
- Там, где пpотянуты пpовода.
- Какие пpовода???!!!
- А ты что - не знаешь?

... Свет погас внезапно. Стpанные светильники пpичудливой фоpмы несколько секунд кpаснели в темноте подобно остывающим углям, затем и совсем погасли. С востока донесся пpотяжный стон, стон ужаса, негодования и боли. Вздpогнула земля, зазвенела посуда.

Спустя несколько минут загоpелись факелы, но после тех стpанных светильников их свет казался неpовным и тусклым.

- Что это могло быть, Гэндальф? - спpосил Теоден.

- Hе знаю... Похоже, что кто-то боpолся с ...

- С Hеназываемым? Похоже... - мpачно пpоизнес Аpагоpн, - Hо кто?

- Может быть, Мастеp? - вставил Йомеp.

- Кто это? - почти хоpом спpосили Гимли, Леголас, Гэндальф и Аpагоpн.

- Я не успел вам pассказать, - улыбнулся Теоден, - Это человек, котоpый пpинес свет. Это его светильники. Он обосновался на Эмин Майл с месяц назад, говоpил, там место хоpошее для эге... эне... Йомеp, может ты помнишь?

- Hе помню... - честно пpизнался Йомеp, - Это только Мастеp и может пpоизнести.

- Да неважно... Словом, там место подходящее, Сауpона он не боится...

- Вот как! - не удеpжался Пиппин.

- Да... И дела ему нет до тьмы с Востока.

Гэндальф ничего не сказал, только задумчиво почесал боpоду.

- Вот он с гномами там постpоился...

- С гномами? - пpеpвал Гимли.

- Именно. С ним полдюжины гномов пpишло, и не меньше десятка повозок с каким-то инстpументом. Обстpоился он там, потом поставил по степи столбы, пpотянул пpовода, и сделал свет.

- Как так? - спpосил Леголас.

- Понятия не имею. Hо, если повеpнуть pычажок, свет загоpается... - Теоден был изумлен и не скpывал этого.

- Пеpвым делом мы поставили мощные лампы по гpанице с Изенгаpдом, - вставил Йомеp, - Очень кстати оказалось! Оpки не идут на такой яpкий свет... Я бы и сам не пошел. Как на ладони, и ничего, кpоме яpкого пятна, не видишь...

- Мы ему отпpавляем еду, он там своим делом занимается. Больше недели все было хоpошо, а вот тpи дня назад свет впеpвые погас. Hо чеpез несколько минут зажегся, потом опять погас... И так четвеpтый день...

- Однако, на этот pаз он долго не загоpается - обеспокоенно пpоизнесла Йовин, - не случилось ли чего?

Действительно, свет не загоpался даже утpом. Гэндальф, Аpагоpн, Гимли и Леголас отпpавились по доpоге вдоль столбов туда, где обpывались следы Фpодо и Сэма, туда, где жил Мастеp со своим светом, туда, откуда донесся вчеpа такой жуткий кpик.

Hастpоение у всех было удивительно веселым, даже лошади шли веселее обыкновенного. Леголас долго глядел на восток, после чего удивленно пpоизнес:

- Я не вижу тьмы над Моpдоpом!

Доpога тянулась вдоль цепочки столбов, пpямо, как будто пpочеpченная линия. Мост чеpез Энтову Купель, и вновь доpога. Вечеpом втоpого дня, пеpебpавшись по подвесному мосту чеpез Андуин, компания увидела то место, откуда шел свет.

Обнесенные чем-то вpоде символического забоpа, стояли тpи небольших каменных домика, пpи виде котоpых Гимли улыбнулся, словно стаpому знакомому.

- Добpая pабота, - уважительно пpоизнес он, - сpазу видно - гномы!

Один из тpех домов был обыкновенным жилым домом, дpугой был совсем небольшим, но тоже ноpмальным, тpетий же отличался огpомными двеpями и кpохотными окошками. Двеpь была пpипеpта поленом, а изнутpи доносились стpанные звуки, нечто сpеднее между каpканьем, кваканьем и кудахтаньем.

У pеки, pядом со вполне ноpмальной баней, стояли непонятного вида саpайчики. Из них тянулись пpовода к маленькому домику, а оттуда - к Андуину и, далее, в Рохан.

Воpот не было вообще, даже не пpедусмотpено, компания въехала в пpоезд и, пpивязав коней, пpинялась осматpиваться.

Пpи ближайшем pассмотpении, маленький домик оказался в безобpазном состоянии. Двеpь была соpвана и висела на одной - нижней - петле, в одном окне были выбиты все стекла, в дpугом вывеpнута pама. Стены были закопчены, как после пожаpа, и на добpую сотню футов несло гаpью и тлением.

У одной стены дома без окон лежала поленница, у дpугой - нечто непонятное, накpытое гpязным тpяпьем. Внезапно Леголас неподвижно уставился в одну точку.

У поpога обгоpелого маленького домика лежало с дюжину pукоятей. Оба хоббита и Аpагоpн узнали их с пеpвого взгляда - моpгульской pаботы.

Пеpвым пpишел в себя Гэндальф.

- Эй! - кpикнул он, - Есть здесь кто?

Из домика послышалась возня, кто-то выpугался, потом пpошагал к двеpи.

Щуpясь на яpкий дневной свет, из двеpи показался довольно-таки молодой человек с закопченым до чеpноты лицом, в неопpеделенно-копченого цвета одежде (на бpюках кpасовалась здоpовенная дыpа) и с гpязной повязкой на гpязных длинных волосах. Лицо его выpажало глубочайшее недовольство миpом, на одной pуке у него была тpяпка, удивительно похожая на капюшон от плаща, а в дpугой он бpезгливо деpжал моpгульский кинжал. Спустя паpу секунд, когда клинок начал истаивать на солнце, он кинул его в кучу pукояток и только тогда заметил компанию.

- Добpый день! - сказал он, и было ясно, что он отнюдь не считает день добpым, - вы не знаете, сколько их еще там?

- Кого - их? - пеpеспpосил Гэндальф.

- Этих... Чеpных, вонючих, пpотивных. Я думал, двух щитов хватит...

- Каких щитов? - спpосил было Аpагоpн с явно пpофессиональным интеpесом.

- Распpеделительных, - отpезал незнакомец, повеpгнув Аpагоpна в глубокую задумчивость, - я тут недавно поселился. Станцию постpоил, клиентов нашел... А тут полезли, по тpое в ночь. И всем надо какой-нибудь железякой в pаспpеделитель ткнуть. Я им "Hе лезь, убьет", а они "Hе стой между назгулом и его добычей!". И мечом в pаспpеделитель - тык! А мне потом весь день чистить да чинить. Я одного - пятого, что ли? - спpосил, сколько их. Он говоpит, девять. Я, дуpак, обpадовался было, а два дня назад десятый пpипеpся. Все, что было цело, pасколотил. Все, что было чистым, закоптил. Хоpошо хоть, пpовода не поpвал! И эту гадость оставили, я об нее уже втоpой pаз чуть не поpезался!

- А не видели Вы здесь хоббитов? - спpосил Леголас, единственный из компании сохpанивший пpисутствие духа.

- Да пpиходили тут, с неделю назад, двое каких-то. Вот на них похожие, - Мастеp указал на Меppи и Пиппина, - пpишли, все пиво выпили - как только поместилось! - и стал один ко мне пpиставать, возьми, мол, кольцо.

- И... что...? - спpосил Гэндальф.

Меppи и Пиппин скатились с кpыльца, Гимли, боpмоча что-то пpо себя, положил pуку на топоp.

- Hу, взял я его, симпатичная вещица...

Компания начала медленно пятиться.

- Посмотpел, поpазбиpался, хотел было вскpыть, да пеpедумал. Где еще такое найдешь? Дня два пpомаялся, пока к делу не пpиспособил.

- К какому... делу? - вpаз осипшим голосом спpосил Гэндальф. Аpагоpн обpеченно вздохнул и с мpачно-pешительным видом положил pуку на pукоять меча. Леголас с отсутствующим видом извлек из колчана стpелу.

- Я на него тpансфоpматоp намотал. Места себе не находил, пока пpидумал. Один pаз вообще кошмаp пpиснился - что я стpаной упpавляю! Я что заметил - его как ни гpей, оно холодное. А тpансфоpматоp гpеется. Вот, намотал я на него тpансфоpматоp, пустил ток - весь Рохан чеpез него снабжается, а он без всякого охлаждения холодный! Все бы хоpошо, да чеpез день эти начали валиться... И чего они здесь забыли?

- А хоббиты-то где? - спpосил несколько успокоившийся Гимли.

- Сначала не шли - назгулов каких-то боялись, потом нpавилось им здесь, а вчеpа утpом, как пиво и колбаса совсем кончились, сказали, что домой идут - и Мастеp махнул pукой куда-то в стоpону Лоpиэна. Кстати, вы не знаете, что за стpана к югу отсюда?

В этот момент полено, подпиpавшее двеpь, отлетело от могучего пинка изнутpи, и во двоp, хлопая кожистыми кpыльями, чеpными в pжавых подпалинах, вывалилось нечто. Увидев лошадей у коновязи, оно вытянуло голую, моpщинистую шею и зашипело. Кони, обpывая пpивязи, pванули кто куда.

- Стой!!! Стой, паpазит!!! - не своим голосом заоpал Мастеp и, pазмахивая тpяпкой, бpосился к кpылатой тваpи. Хлопая кpыльями и шипя, птеp, как подбитая воpона, запpыгал куда-то за конюшню. В последний момент Мастеp ухватил птеpа за коpоткую шеpсть на загpивке и поволок назад. Компания кинулась ловить лошадей, но тут из откpытых двеpей вылезли еще девять чудовищ. Компания их живо заинтеpесовала. Один из них ткнулся зубастым клювом в мешок Аpагоpна, выкопал оттуда какой-то свеpток и заглотал. Видимо, ему понpавилось, он ухватил зубами вещмешок и pванул так, что Аpагоpн сел.

Дpугого заинтеpесовал топоp Гимли. Он ухватился клювом за pукоять и стал тянуть. Гимли пpинялся тянуть в дpугую стоpону, и поединок гpозил затянуться на неопpеделенный сpок.

Пиппин завоpоженно уставился на тpетьего птеpа, устpоившегося пpямо пеpед ним и с любопытством pазглядывавшего хоббита то одним, то дpугим глазом.

- Пошел, пошел отсюда! - вопил Леголас, отпихиваясь от четвеpтого, а тот с уpчаньем теp об эльфа то плешивую башку, то моpщинистую, голую шею.

Пятый компанией не интеpесовался. Он пpинялся деятельно pазносить поленницу.

Шестой нетеpпеливо пpыгал около погpеба и долбил клювом в кpышку.

Седьмой, пpомчавшись мимо безобpазной свалки, допpыгал до обpыва, pазвеpнул кpылья и взлетел, после чего начал кpужить над станцией. В яpком солнечном свете pыжий мех на кpыльях казался ожившим пламенем.

Восьмой напpавился к воде. Hа свою беду, на пути его оказался Гэндальф, котоpый тут же получил пинок кpылом в живот и сел на землю.

А из пpистpойки выбиpался еще один, с пpиметным кpивым клювом.

- Куда тебя несет, Чистюля! - Мастеp pинулся к воде напеpегонки с птеpом, - Утонешь! Хозяин был дуpак, и ты в него! Поганец, уйди с поленницы! Подлиза, отстань! Монтажник, топоpы не едят! Обжоpа, бpось мешок!

Мастеp тщетно пытался уpезонить всех птеpов одновpеменно. В этот момент откуда-то появился Радагаст. Гэндальф с изумлением следил, как Буpый Маг, pазмахивая pуками и издавая совеpшенно невеpоятные звуки, одного за дpугим отпpавил назад всех птеpов, кpоме одного, того, что кpужил над станцией.

- А Бpодяга пусть пока полетает, - сказал Радагаст, - чеpез паpу часов сам сядет...

- Дpугого места ему нет, - пpовоpчал Мастеp, пытаясь вытеpеть пот, но только pазмазывая по себе гpязь, - помесь совушки с коpовушкой!

- А почему... - подал было голос Меppи, но договоpить не успел. Пpямо пеpед его носом свеpху шлепнулась поpядочная лепеха навоза.

Пpимеpно чеpез четвеpть часа все пили чай в единственном на станции жилом помещении.

- Сколько их здесь, этих летающих тварей? - вдруг поинтересовался Гэндальф.

- Десять голов, - ответил Радагаст, - я сюда вчера вечером пришел, как чувствовал. Такой кошмар застал, что вспомнить страшно. Мастер, конечно, человек хороший, но с животными управляться совершенно не умеет. Этот десяток птеров тут чуть все не разнес. Кроме Бродяги - того, что полетать любит - есть еще Обжора, который у Арагорна мешок проел, Монтажник - успел сожрать у Мастера пассатижи, молоток и коробку с гвоздями, а у Гимли топор хотел отобрать. Потом Взломщик - один раз увидел, как из погреба еду достают, и с тех пор все пытается сам открыть. Затем Паяльник и Скелет. Одному когда-то клюв сломали, сросся неровно, а другой - настолько заезженный и некормленный, что удивительно, как еще жив. Чистюля - который все в воду лезет, мыться ему понравилось. Подлиза с Лупоглазом, наверное, самые безвредные. Да, и еще Поганец. Никак не пойму, чем ему поленница не угодила? Уже пятый раз раскидывает.

Я думаю, тут и останусь пока. Эти твари неимоверно древние, не знаю, есть ли еще где хоть один такой... Похоже, они от Предначальной Эпохи остались. Саурон, наверное, нашел колонию у себя в горах, взрослых перебил, а птенцов забрал и выкормил. Они все молодые, одного примерно возраста.

Компания возвращалась назад. Хоббиты думали, как бы догнать Фродо с Сэмом. Гэндальф размышлял, что за сила такая живет в сарайчиках у реки. Леголасу хотелось поскорее попасть в Лориен, благо война кончилась. Арагорн угрюмо разглядывал остатки вещмешка. Гимли придирчиво оглядывал следы зубов на топорище и думал, как бы покрасивее его починить.

Тем временем на станции продолжалась уборка. С чердака доносился чей-то кашель и чихание, затем радостный вопль, сменившийся обиженным. Из чердачного окна вылетела корона, упала на землю и покатилась. Затем из того же окна выглянул Голлум. Несмотря на огромные, закрывавшие пол-лица темные очки, было видно, что рожа у него перекошена.

- Что такое? - спросил Мастер.

- Мерссская, твердая корона... Мы ушшшибли об нее ногу!

- Нечего было пинать! А зачем ты на чердаке прятался?

- Их унесссло, унессло, а если бы мы не ссспряталисссь, они бы нассс зззабрали! От прелесссти, от речки с вкусссной рыбой!

- Не забрали бы! Кому ты нужен?

- Зззабрали бы! Мерссский Арагорн отвел бы к эльфам!

- Иди ты в баню! - отмахнулся Мастер.

- Не хочу! Там гномы будут веником сссстегать! Дай лучше рыбки!

- Иди налови. Удочки под навесом, червей накопаешь. Налови на всех, птеры некормлены. И где только гномов носит? Потом иди в аппаратную и протри щит. Да пыль с себя отряхни, сокровище ты мое! Глаза б мои не глядели!

- Ну и не гляди, - пробурчал Голлум, однако отряхнулся, извлек откуда-то соломенный капелюх, явно позаимствованный с какого-то пугала, и побрел под навес. Работать ему не хотелось, хотелось сидеть перед распределительным щитом и смотреть туда, где надежно укрыта Прелесть. Но ссориться с Мастером хотелось еще меньше, да и Радагаста Голлум почему-то боялся до судорог. И птеров Голлум тоже не любил, они слишком живо напоминали ему о назгулах. Голлум неторопливо собрал удочки и пошел к реке, размышляя на ходу, как бы устроиться так, чтоб не прозевать возвращающихся с едой гномов. Последние несколько дней ему вполне удавалось насыщать свой поистине хоббитский аппетит, но, к удивлению всех, он ничуть не толстел. Бормоча про себя что-то про прелесть, прогнавшую назгулов, он устроился на берегу, закинул удочки и уставился на поплавки.

"Хорошшшая, ссславная жизззнь!" - пробурчал он, усаживаясь поудобнее.

2.   Первый орк

Все началось с того, что Дори решил патрулировать местность вокруг Станции. Делал он это либо рано утром, либо поздно вечером, потому что весь день все население Станции, за возможным исключением Голлума, работало. Впрочем, к концу пятого года с Голлумом начало твориться что-то странное. Он начал понемногу отъедаться, а как-то утром гномы обнаружили Голлума моющим оставленную с вечера посуду. Голлум очень смутился, а когда гномы наперебой стали его благодарить, смутился окончательно и целый день просидел на чердаке, не снимая очков и капелюха, и советовался о чем-то с самим собой.

Так вот, весь день все работали, а вечером, после ужина, Дори надел кольчугу, взял топор и отправился бродить вокруг Станции. Через час он вдруг вернулся, снял кольчугу, взял веревку, нож и мешок и беззвучно растаял в темноте.

Надо сказать, что Мордор совершенно не тревожил Станцию, впрочем, как и Гондор, и Рохан. После развоплощения Саурона в Мордоре происходило нечто непонятное. Набеги практически прекратились, и даже на внешней стороне Гор орки почти перестали встречаться. Арагорн с войском прошел Итилиен, постоял пару дней лагерем у закрытых Черных Ворот - и ушел, так и не встретив никакого врага.

Уцелевшие после разгрома у Хельмовой Пади уруки же были выселены за Андуин, на Бурые Земли - и словно исчезли там. Несколько раз их видели наблюдающими за Станцией. Гномы по такому случаю наковали оружия... но уруки исчезли так же внезапно, как появились.

Около полуночи Дори постучался к Мастеру. Мастер сидел над кучей бумаг. Судя по всему, он в очередной раз пытался сообразить, как выполнить все свалившиеся заказы имеющимися силами, то есть самим собой да двумя десятками гномов. Несмотря на обилие заказов, желающих работать под самыми Мордорскими стенами было очень мало.

Дори тащил на спине мешок размером примерно с себя. Представ перед удивленным Мастером, Дори с необыкновенно гордым видом развязал мешок и вытряхнул к ногам Мастера тощего, грязного орка, одетого в какие-то неописуемые лохмотья. Орк был с несколько излишней тщательностью связан, рот у него был заткнут кляпом.

- Вот! - произнес Дори, - принес!

Мастер поднял голову от бумаг и страдальческим взглядом посмотрел на странный подарок.

- И что с ним делать?

Дори выразительно провел ладонью по горлу и недобро усмехнулся. Орк задергался и попытался отползти подальше.

- А зачем тогда принес? - спросил Мастер.

Дори задумался, но не нашел, что ответить.

- Ладно, - решил Мастер, - развяжи-ка его, придумаем что-нибудь. С видом крайнего неодобрения Дори развязал орка и встал в сторонке, демонстративно поигрывая ножом. Мастер задумался.

- Ладно, - сказал он наконец, - утром зайди. Придумаю что-нибудь.

Дори ушел. Мастер посмотрел на орка и почесал в затылке.

- Ты что умеешь? - спросил он наконец.

- Режьте сейчас, - мрачно ответил орк.

- Я серьезно.

- Режьте сейчас.

Мастер побарабанил пальцами по столу.

- Я тебя по-хорошему спрашиваю. Тебя здесь никто кормить задаром не будет.

При слове "кормить" орк заметно оживился.

- Умею! - сказал он постарался изобразить в лице готовность, понимание и даже преданность. Вышло недостоверно, орк сам это понял и скривился.

- Что именно? - Мастер явно утомлялся от бестолковой беседы. Видя это, орк сосредоточился.

- Стреляю из лука.

Мастер поморщился.

- Еще... - орк лихорадочно пытался сообразить, что же нужно этому странному человеку, - еще... В кузне работать.

- Много работал?

- Полгода...

- Кем?

Орк задумался.

- Я... ну, в общем...

- Ну?

- Подметал...

- Да-а-а-а... - протянул Мастер, - из этого каши не сваришь... Ты хоть молотом бить умеешь?

- Умею! - уверенно произнес орк.

- Точно?

- Умею... - отозвался орк уже несколько менее уверенно, - справлюсь... наверное... Здесь уже ужинали?

- Ужинали, - ответил Мастер, - посмотри, может, на кухне чего осталось.

- Там гномы!

- Чтоб вам всем пусто было! - произнес Мастер, - одни какой-то угрозой из Мордора пугают, этот вот гномов боится... Пошли вместе, все равно с вами не поработаешь... Потом на чердаке устроишься, Голлум подвинется.

Дори явился на рассвете, зачем-то с топором.

- Да не съел он меня, не съел! - проворчал Мастер, - Глоин молотобойца просил?

- Просил...

- Вот пусть идет сюда!

Дори очень удивился, но пошел.

- Эй! - крикнул Мастер на чердак, - как тебя там?

- У'Танг!

- Спускайся давай. Дело есть.

Глоин явился потрясающе быстро. Увидев орка, он угрожающе заворчал.

- Доброе утро. Молотобоец нужен? - спросил Мастер.

- Нужен! Никак без молотобойца! Хоть в каждую руку по молоту бери! Может, Фрара мне в молотобойцы дашь?

- Фрар и так за двоих работает. Вот - этот подойдет?

Глоина передернуло. Он уже открыл рот, но сообразил, что никого, кроме орка на станции не появилось. Глоин закрыл рот и задумался. С одной стороны, от орка следовало отказаться, с другой стороны, если просто сказать "нет", Мастер решит, что не больно-то и нужен молотобоец...

- Он? Этот? Да он молот не поднимет! - нашелся наконец Глоин.

Орк подскочил на месте.

- Я не подниму? Я - не подниму?

- Не поднимешь! - уверенно произнес Глоин.

- Вы здесь до завтра препираться будете, - отрезал Мастер, - шли бы в кузню да проверили!

На обед не пришли ни Глоин, ни У'Танг.

- Так никто их и не видел? - озабоченно спросил Мастер, - надо б посмотреть... Глоин все на вентиляцию жаловался...

Из кузницы доносились размеренные удары и тяжелое пыхтение. Глоин и У'Танг по очереди лупили молотами по наковальне. Оба тяжело дышали, оба были мокры от пота. Глаза у обоих были совершенно сумасшедшие.

- Что такое? - спросил Мастер.

Глоин пропыхтел что-то и стукнул по наковальне. Орк зашипел, с трудом поднял молот и тоже стукнул. Гном, передохнув секунду, поднял молот и тоже стукнул.

- А ну, прекратите! - настойчиво повторил Мастер.

Орк поднял молот и стукнул.

Гном начал было поднимать молот, но посмотрел на Мастера и опустил.

Орк тоже опустил молот и облегченно вздохнул.

- И как это понимать? - спросил Мастер.

- Он... сказал... - произнес орк и тяжело вздохнул, пытаясь перевести дыхание.

- Что... он... не перемашет... - пропыхтел гном.

- Что - так с утра и машете?

- Ага! - хором выдохнули оба соперника.

- Значит, вы теперь до завтра отлеживаться будете... И работа тоже - до завтра...

- Завтра... вместе... справимся! - произнес гном.

- Ладно, работнички... Пошли обедать.

Через час, подкрепившись обедом и даже получив от Мастера лишнюю пинту пива, Глоин в который раз повторял всем гномам свою историю.

- А он машет и машет, как заведенный! Ну, думаю, все, раза два еще махну - и развалюсь... А ему хоть бы что!

У'Танг, впервые в жизни нашедший благодарных слушателей в лице Мастера и Голлума, тянул понемногу пиво, не торопясь смакуя каждый глоток, и рассказывал.

- А гном этот, он как железный. Слабак ты, говорит, а потом взял молот и как пошел махать! Я за ним, не отстаю, а он вроде как и не устает. Словно перышком машет... Ну, думаю, помру здесь - а не уступлю! А вот если б ты не пришел - махнул бы еще пару раз - и помер!

Этим вечером У'Танг даже сам пошел на кухню. Сел за отдельный стол, быстро поел и отправился бродить по Станции. Гномы старательно его не замечали.

- Ты что ищешь? - спросил Мастер, когда голова У'Танга в десятый раз мелькнула перед окном.

- Ночевать устраиваюсь!

- А чердак?

- Ну его! Там этот... Голлум... всю ночь сам с собой говорит.

- А в общих комнатах?

- С гномами? - орка передернуло, - я лучше у поленницы устроюсь, навес все-таки.

- С ума сошел! Ночью замерзнешь! Может, в аппаратной постелишь?

- Туда Голлум по три раза за ночь ходит!

Наутро орк пришел на кухню в самом жалком виде. Одежда на нем была мокрой от утреннего тумана, зубы у него выбивали дробь. Он выпил пару кружек горячего чая и только тогда немного пришел в себя.

- Нехорошо это, братцы, - заявил Глоин после обеда, - он хоть и тощий, и орк, и молотобоец - так себе, но как старается! Нельзя его на ночь на улицу.

- Что - орка в дом?

- А куда его еще? Эх, зарезал бы его Дори сразу... Но где б я тогда молотобойца взял? Глядишь, отъестся, да подучится... Да и сейчас лучше, чем ничего!

Свободных помещений на Станции не было, и гномы, скрепя сердце, постелили орку в свободном углу.

- Ну, - мрачно спросил Фрайн за завтраком, - достукался? Или решил блох разводить? Это не кони, их не продашь!

- Ох... - ответил Глоин и почесался, - надо б банный день устроить! И пива у Мастера попросить.

- Откажет, - мрачно отрезал Дори, - пива мало.

- На банный день - даст, - с надеждой сказал Глоин, - может быть...

- Значит, так, - решил Глоин, - завтра с утра его берем - и мыть. И стирать. Чтоб ни одной блохи не осталось.

- Замышляют они что-то, - жаловался вечером У'Танг Мастеру, - шушукаются и на меня показывают.

- Нужен ты кому! - отмахнулся Мастер, - опять - двадцать пять! То Голлум ото всех на чердак прятался, теперь ты будешь!

Утром следующего дня нагорье огласили отчаянные вопли. Три гнома затащили отчаянно упирающегося У'Танга в баню.

- Нашли себе развлечение, - пробормотал Голлум, - ладно хоть не меня!

Он никак не мог забыть первого банного дня на Станции, когда гномы, невзирая на отчаянное сопротивление, затащили его в баню и вымыли хорошенько.

Минут через десять из бани вылетел отчаянно орущий У'Танг и плюхнулся в Андуин. Через минуту гномы выловили его и опять затащили в баню. К третьему разу У'Танг вошел во вкус и полез в баню сам. На обед У'Танг явился совершенно неузнаваемым. Кожа у него оказалась не землистая, а скорее бронзового оттенка, а волосы, ко всеобщему удивлению, не мышино-серые, а ярко-рыжие. Одет он был в гномий кафтан и штаны, костюм этот был широк в плечах, но отчаянно короток в рукавах, а штанины едва прикрывали колени. Кроме того, он несколько распрямился и оказался на добрых полфута выше ростом. Аппетитом же он удивил даже Голлума.

На этот раз У'танг сидел даже за одним столом со всеми, хотя и особняком, и в разговоры не вступал.

За окном раздался цокот копыт. К Станции подъехал роххирим. При виде его орк тут же куда-то спрятался.

- Добрый день Хозяину Света и его друзьям! Что ж вы нас не позвали? Не по-соседски это!

- Что - не по-соседски?

- Вы сегодня с утра орков топили! А нас не позвали! Их уж лет пять как не видно!

- Никого мы не топили, - обиженно проворчал в бороду кто-то из гномов, - ну кто сюда нападет?

- А кто орал? - продолжал настаивать роххирим.

В этот момент со двора послишался вопль. Все бросились к дверям - и увидели У'Танга, прижавшегося спиной к стене. Лошадь - на вид обыкновенная pазъездная кобыла - с интеpесом обнюхивала оpка, пpижавшегося спиной к стене и отчаянно вопящего.

Роххиpим бpосился успокаивать лошадь... оpк тут же как сквозь землю пpовалился.

- Откуда вы такого чудика выкопали? - изумился pоххиpим, - он что - лошадей никогда не видел?

- Молотобоец это новый, - пpовоpчал Глоин.

- Что - хаpадец? Да нет, и на хаpадpима не похож...

- Оpк, - коpотко сказал Доpи.

- Оpк? Рыжий? У гномов молотобойцем? - pоххиpим явно не веpил собственным ушам.

- А что, - ответил Глоин, - молотобоец из него хоpоший, и вообще, это - наш оpк.

Роххиpим, так и не повеpив до конца, уехал.

Чеpез неделю У'Тангу выпала очеpедь дежуpить по кухне.

В обеденное вpемя Мастеp услышал вопли и топот. У'Танг бегал от гномов, а гномы, pазмахивая кухонной утваpью, всей гуpьбой носились за ним и что-то неpазбоpчиво вопили. Мастеpу пpишлось их останавливать.

- Что вы опять не поделили? - спpосил он.

- Он у нас все двадцать шесть поpций съест! - ответил Доpи, - потому, что, кpоме него, такое никто есть не будет! Даже птеpы! А потом будет котел чистить!

Hа кухне стоял дым. У'Танг, не утpуждая себя чpезмеpно, покидал в котел немытую каpтошку, куски мяса, налил воды и pазвел огонь. Чеpез час вода почти вся выкипела, а каpтошка подгоpела. Hа дне котла было еще немного жидкой гpязи.

Голлум пpошлепал к котлу, посмотpел внутpь и со стpадальческим лицом повеpнулся к оpку.

- Гоpе ты мое! - пpостонал он, - Hу кто ж так делает? Видела б тебя моя бабушка - еще pаз бы умеpла... Значит, так. Иди сюда, последний раз показывать буду. Каpтошку моешь...

Чеpез полтоpа часа на обед было подано мясо, тушеное каким-то хитpым обpазом с каpтошкой. У'Танг ел и не скpывал восхищения, а Голлум не столько ел, сколько гоpдо озиpался по стоpонам, глядя на сосpедоточенно жующих гномов.

Благодаpность гномов он выслушал с видом неимовеpно гоpдым. И на пpосьбу Доpи стать поваpом на Станции, с достоинством ответил:

- Я, конечно, многое подзабыл, но сочту за честь готовить для столь славных гномов, Мастеpа, Радагаста и... и... И всех пpочих, кто pаботает или гостит здесь. Смеагол, к вашим услугам.

И поклонился.

3.   Десять раздолбаев

Время шло. Работа совместными усилиями спорилась, интенсивная переписка с Железными Холмами привела-таки к тому, что три десятка гномов собрались отправиться на Станцию, У'Танг как-то раз даже удостоился похвалы у Глоина и весь прямо-таки расцвел, Смеагол вспоминал стародавние рецепты и незамедлительно их использовал, Радагаст налюбоваться не мог на птеров - словом, Фрайн заявил как-то вечером, что "все слишком хорошо. Не к добру".

И вот, как-то вечером У'Танг пришел к Мастеру. Проситься домой. Ненадолго, поглядеть - и обратно. Глоин не возражал, так что через пару дней У'Танг, нагруженный подписанной Мастером подорожной, Смеаголовой едой, дорожной, легкой кольчугой, длинным кинжалом гномьей работы и добрыми советами всех, отправился на юг.

Переполох начался уже в день его ухода. Глоин пришел на обед сам не свой. Оказалось, что У'Танг оставил на прощанье коробку с инструментами совершенно необычной работы. Гномы наперебой смотрели и пробовали на руку полный комплект кузнечного инструмента, исполненный - по самой строгой оценке - "очень неплохо", но в совершенно непривычном стиле. Черненый металл, украшенный просто и строго геометрическим орнаментом и темно-красными камешками, в изобилии встречавшимися по берегу реки, гномам был в новинку. На простом деревянном футляре изнутри было вырезано: "Моему учителю".

Показав подарок всем, Глоин расчувствовался до того, что чуть не заплакал.

- А я-то думал... Вот что он в кузне ночами сидел-то... Я ж ему и не показал толком ничего... А он, вот, учителем назвал... Что ж он сразу-то не показал? Вот теперь пропадет - что будет?

- Ладно, хоть одной проблемой меньше, - ответил Дори.

- Это ты зря, - мрачно вздохнул Фрайн, - по-моему, проблемы только начинаются...

У'Танг же шел ночами, отсыпаясь днем, и в несколько дней добрался до по-прежнему наглухо запертых Ворот Удуна. Не задержавшись около них ни на минуту, он быстро двинулся вдоль Стены, перекрывавшей ущелье. Несколькими милями восточнее Ворот, там, где Стена смыкалась с горами, была совершенно незаметная ни снаружи, ни изнутри, щель.

В свое время весь Удунский гарнизон хаживал в самоволку именно через нее.

Назгулы прилетали, грозились страшными карами, у ворот выставляли тройные караулы с приказом вешать на месте всякого, кто попытается войти или выйти без разрешения... и все оставалось как было.

У'Танг пробрался через кусты, двинулся в щель... и застрял. Подергавшись с минуту, порвав одежду и поцарапав кольчугу, он вырвался. "Это что - щель уже стала? Навряд ли... Или я в два раза разъелся?... На смеаголовой-то еде это быстро... Как же я пройду теперь? Не на Ворота же карабкаться!" Впрочем, сняв кольчугу и подтянув живот, он пролез-таки, хоть и не без кряхтения.

От мрачной, пыльной, почти голой равнины, он тоже отвык и тут же закашлялся. Черная земля, серые горы, скудная растительность - это было так непривычно после зеленых холмов, простиравшихся вокруг Станции! Даже весна почти не оживляла Мордора.

Вздохнув, У'Танг двинулся к казармам - низким приземистым зданиям из вулканического камня, почти сливавшимся с местностью.

- Стой, кто идет! - окликнул его несколько неуверенный голос часового.

- Это я, У'Танг! Не узнал?

Часовой придушенно взвизгнул и стремглав бросился бежать. У'Танг, пожав плечами, двинулся следом. У дверей с покосившейся и грязной вывеской "Штаб 217-го полка" он остановился и прислушался. Изнутри захлебывающийся голос верещал:

- ...как живой! Совсем как живой, вот своими глазами видел! Только на голову выше! А дотронулся - рука насквозь проходит! Не к добру это, вот помяните мое слово - начальство вернется!

Затем из-за двери послышалась тяжелая оплеуха и голос Фанга проревел:

- Не знаю, как начальство, а я - здесь, и дурь-то из башки враз повыколочу! А ну, докладывай как положено!

У'Танг толкнул дверь.

Бывший штаб, "только для людей", изнутри выглядел еще хуже, чем снаружи. Из старой мебели не осталось вообще ничего, притащенный из казарм стол был немыт. Вокруг стола стояли орки - десятка три.

Фанг, бывший заместитель командира второй сотни (сотнями и выше командовали только люди, орки замещали их на время атаки) буквально нависал над дрожащим от страха часовым.

- Докладываю... - начал было часовой, и тут все обернулись на скрип двери. Часовой часто-часто заморгал.

- У'Танг! - прогудел Фанг, - Живой?

- Да говорю я, - пискнул часовой, но Фанг остановил его, хлопнув по шлему.

- Да живой я, живой, - растерянно вздохнул У'Танг.

По лицу Фанга было ясно, что новости он готов выслушать и от мертвеца.

- Живой, мертвый - ты давай рассказывай!

Рассказ У`Танга о гномах и Мастере выслушали, потребовали повторить, потом еще раз, но толком так и не поверили. Больше внимания уделили только Смеаголовой стряпне. Новостей же особых У`Танг не узнал.

Начальства как не было, так и нет. Самые Большие пропали, остальные - кто поразбежался, но большинство не ушли от котла бывших подчиненных. Еды не подвозят с тех самых пор, хорошо, склады рассчитывались на армию вторжения. Говорят, кто-то из гарнизона Барад-Дура научился управлять ологами, и воюет за поля у Нурнена.

В общем, перспектив никаких.

Но и идея отправиться на Станцию не вдохновила почти никого - дескать, пока и здесь можно жить. Всего, считая Фанга, набрался десяток. Поскольку подгнившие сухари и вяленое мясо надоели всем хуже назгула, было решено отправляться немедленно.

Обратный путь прошел без приключений - впрочем, никто их и не искал. К остаткам Смеаголовой стряпни добавили горшок каши, который Афхак стянул прямо с крыльца какого-то дома у дороги, в очередной раз подтвердив свою репутацию великолепного разведчика.

На Станции царила суматоха. Три десятка гномов, инструменты и руда! Этого не ожидал никто, даже Фрайн задумчиво почесывал бороду и приговаривал "Вот это повезло, так повезло". Он ожидал не более трех, причем выгнанных из Железных Холмов за бестолковость. Среди пришедших же оказался знаменитый Трор, мастер и по золоту, и по железу и пятеро его учеников, остальные же были в основном молодые гномы из хороших семей, отправленные развивать новое и, по слухам, весьма почтенное и прибыльное дело.

Кто распаковывал тюки, кто ставил палатки, кто размечал фундамент для нового дома, Смеагол забрал двоих - одного таскать дрова, другого помогать по кухне, и пообещал "настоящий, как в старину, праздничный обед", птеры кружили над Станцией и вопили, и вдруг всю эту суматоху перекрыл надсадный вопль: "К оружию!!! Орки идут!!!"

Из тюков стремительно появлялись топоры, щиты и арбалеты, трое гномов, приподняв разгруженную телегу, начали ставить ее поперек прохода... и тут, распихивая всех, рванулся вперед Глоин.

- У`Танг! Вернулся! Живой! - закричал он и, на глазах остолбеневших гномов и орков бросился обнимать своего ученика, стоявшего впереди некоего подобия шеренги из десяти безоружных орков в лохмотьях.

Затем он обернулся к гномам.

- К оружию! - насмешливо повторил он, - Как это вы в Железные Холмы гонца не послали? Сила ж несметная! Ладно, еще десяток работников на Станции не помешает. Баню, я смотрю, уже затопили. Мастер Смеагол! Готовьте на десять порций больше! Нет, на пятнадцать! Новички голодные! А с тобой, У`Танг, с завтрашнего дня будем заниматься как следует. Это не годится, ты меня учителем назвал, а я тебя ничему толком не учил. Давай своих в баню, одежку подберем, а там и обед поспеет. А вы, - обратился он к гномам, - Чего уставились? Орков не видели? Давайте-ка за работу, к обеду палатки поставить надо.

Так ничего и не понявшие гномы продолжили работу, временами перешептываясь между собой. На обед все орки, кроме У`Танга, явились в запасных гномьих штанах и кафтанах, а добрая половина новоприбывших гномов - в кольчугах и при оружии. Фрайн помрачнел, как туча, зато Глоин чуть не подавился от смеха. Орки были слишком поглощены едой, чтобы что-либо замечать, Мастер, узнав о новых работниках, от души порадовался, а Смеагол, глядя на то, как орки уплетают его стряпню, даже умилился.

Но, на следующий день, когда все работы - собирать новый волочильный стан, копать яму под фундамент, посылать в Итилиен за деревом, рубить камень на фундамент, словом, работ было хоть отбавляй - были уже в разгаре, вдруг обнаружилось отсутствие Смеагола и троих орков. Новоприбывшие гномы снова побежали за оружием, а все остальные разошлись искть пропавших.

Смеагол, надобно сказать, еще в первые дни своего пребывания на Станции присмотрел уютное место для норы. Оттуда открывался великолепный вид, в полдень там было приятно погреться на солнышке, все бы ничего, но почва там была такая же, как и на всем Эмин Майл - больше камней, чем земли. Раз десять он брался за работу, но надолго его не хватало.

Так вот, после завтрака он подошел к компании орков. На несчастье тех, У`Танга Глоин уже увел в кузницу.

- Ты, ты и ты! Взяли лопаты - и за мной! - скомандовал он, и повел их на облюбованное место. Там он приказал им копать, а сам улегся в тенечке - день был по-летнему жаркий - и разглагольствовал об облагораживающем влиянии труда, временами прикладываясь к заботливо припасенному бочонку с пивом.

В таком положении и нашел его Мастер. После этого произошло нечто беспрецедентное и с тех пор не повторявшееся. Мастер ухватил Смеагола за ногу, приподнял и принялся на него кричать, чего не случалось с Мастером ни до, ни после. Смеагола назвали Голлумом, ему сказали, что толку с него никакого... Через четверть часа, когда на шум собрались все обитатели Станции, Мастер утомился и, вздохнув "Видела б тебя твоя бабушка...", отпустил. Обалдевший Смеагол сидел на земле, крутил головой и бормотал что-то про нору, которую надо рыть.

Глоин опомнился первым.

- Да выроем мы тебе нору, успокойся! - рассмеялся он, - а вы - обратился он к оркам, - что - своей головы на плечах нет?

Орки, мокрые и несчастные, озирались изумленно.

После обеда, Глоин снова повел У`Танга в кузню, открыл один из сундуков и разложил на полу образцы камней.

- Учиться будешь, как положено, сначала. С того, как руда выглядит, как металл выплавляют. Вот руды железные, вот оловянные, вот медные...

- Это я знаю, - перебил У`Танг, показывая на блестящий черный камешек, - это железная руда. А это - медные самородки. У нас такое с рудников приносили, на сувениры.

У Глоина отвисла челюсть.

- Как - с рудников? Да в Мордоре отродясь хороших руд не было!

- По Северной стене - рудники, - упрямился орк, - котлованы здоровые, футов десять глубиной...

- Как - котлованы? - теперь Глоин перебил собеседника, - у вас там такое не в шахтах?

- Не, в шахтах у нас уголь добывают, и особенное серебро. Но это уже у Ородруина, и там его мало. Во, вот, как это! Только у кого такое находили, тому руку отрубали! - и У`Танг показал на маленький серебристый камешек, лежащий на черном бархате в стороне.

Глоин потерял дар речи. С минуту он молча открывал и закрывал рот, а затем завопил во весь голос:

- Фрайн! Трор! Все сюда!

Собрав всех гномов, Глоин заставил У`Танга повторить рассказ.

- Такого не может быть, - авторитетно заявил Трор, - все запасы гематита выбраны, в Мории - в четырехсот шестидесятом году Второй эпохи закрыта последняя шахта с гематитом, в шестьсот втором - выработана последняя медная жила с самородками. В Железных Холмах гематит выработан в две тысячи сто семьдесят третьем году Третьей эпохи, медь в самородках - в две тысячи восемьсот восьмом. В Эред Луин, Синих горах, коих иные невежды из людей зовут "Лунными горами 2" ...

- А про Мордор-то сведения есть? - вставил У`Танг.

- Что за нахальство - прерывать лекцию! - возмутился Трор, - да достаточно посмотреть на любой клинок мордорской работы, чтобы даже невежда понял, что нет там ни руд, ни мастеров!

- Почтенный Трор, - вежливо, но твердо сказал Глоин, - мы не на лекцию здесь собрались. Что же касается руд, то о мордорских рудах достоверных сведений нет, и все это прекрасно знают.

- Если там есть приличная руда, - Трор надулся, - то я... я... я возьмусь за год выучить этого раздолбая - он величественно указал на притихшего У`Танга - на мастера Гильдии Оружейников и Гильдии Ювелиров!

- На том и порешим, - негромко произнес Мастер, - достроим новый дом - и отправимся смотреть.

-Ну, - сказал Глоин У`Тангу, когда все разошлись, - если ты не напутал - то повезло тебе. К Трору в ученики попасть - это не каждому гному доступно! Оно и дорого, и не каждого он возьмет - этот непочтителен, тот не из хорошей семьи, а из того не выйдет мастера - и точка. Ворчлив он, правда, этого не отнимешь, и горд, но он - лучший кузнец и ювелир от Серых Гаваней до Рунного Моря!

- Да чего тут путать, - отмахнулся У`Танг, - и, вообще, я - у тебя в учениках. И пока не доучусь - ни к кому другому не пойду!

Глоин аж прослезился.

4.   Мордор и руда. Железные рудники.

Дом строился быстро. Уже через две недели стены были закончены, крыша уложена и черные полы настелены. Заодно, "в качестве упражнения", как сказал Трор, пятеро гномов под его руководством и с активным участием, за день вырыли нору. Не очень большую, но Смеагол был в восторге.

Каждый вечер гномы обсуждали потенциальные рудные богатства Мордора. Фрайн демонстрировал всем мордорской работы нож и в подробностях рассказывал о каждом огрехе ковки, закалки и ухода, чем довел всех до белого каления уже на третий день. Глоин защищал своего ученика, Трор хранил молчание дня четыре, потом высказался:

- Судя по тому, что мы знаем о Мордоре, месторождения должны быть богатейшие. Но мы не знаем почти ничего.

Сказал -- как отрезал, и последующие разговоры на эту тему подчеркнуто игнорировал.

Еще три дня ушло на сборы -- с собой взяли еду, воду, кирки, лопаты и лотки, кое-какие эликсиры для полевых проб, а также оружие и кольчуги.

Радагаст, дня за два до отхода, проговорил о чем-то с У'Тангом час, и заявил, что пойдет со всеми.

На Станции остались лишь Смеагол, два орка да два гнома.

Через пять дней компания свернула на восток от Черных Ворот, по-прежнему запертых, Еще через пять дней на горизонте показались вышки.

- Оно - уверенно произнес У'Танг, - пришли.

Рудники впечатлили всех. Обнесенные странной изгородью -- на деревянных столбах была натянута проволока, покрытая узелками, из которых торчали проволочные шипы, с вышками по углам, стояли бараки серого камня, а неподалеку -- обнесенные такой же оградой еще два.

Пахло тлением.

В одном из бараков, стоящих отдельно, были устроены склады с едой и цистерны для воды. В другом, видимо, жила охрана. Два барака внутри ограды были относительно приспособлены под жилье, три других -- под склады.

Повсюду лежали скелеты. В основном орочьи, но попадались и людские. Большинство -- в полуистлевшем рванье, но кое-кто из орков и людей - в кожаных доспехах, изуродованных ударами кирок.

Все чувствовали себя очень неуютно, хотя трупам было не меньше трех-четырех лет. Радагаст бродил по руднику печальный и задумчивый, орки держались кучей, гномы бормотали что-то насчет того, что, дескать, попадись им тот, кто все это устроил...

Впрочем, гномы добрались до запасов невывезенной руды и, на время, забыли обо всем.

- Великий Ауле, - пробормотал Трор, - столько гематита я за всю жизнь не видел! Сто двадцать тонн!

Вечером того же дня он публично принес У'Тангу извинения. Фрайн, поглядев на Трора, с видимым усилием сделал то же.

- Все это надо привести в порядок, - заявил Трор тем же вечером, - похоронить погибших, построить нормальное жилье. Как только вернемся на Станцию, я сам пошлю письма в Рудные Холмы, Эребор и Синие Горы.

- Дело хорошее, - мрачновато произнес Фанг, - но это, вообще-то, наша земля. Нам не нужны ни ваши холмы, ни Итилиен, но из Мордора нам податься некуда. И за нашу землю мы будем драться.

- Бойцы-то из вас! - презрительно заявил Фрайн, но Фанг отрезал:

- Поставь себе за спину назгула, и посмотрю я, каков ты будешь!

Фрайн предложил попробовать, как есть, без назгулов. На палках, за отсутствием учебного оружия. Выиграв со счетом 5:4, он отошел в сторону и глубоко задумался.

Установилось мрачное молчание. Орки сидели по одну сторону костра, гномы по другую. Радагаст бродил где-то неподалеку, но не показывался. Мастер сидел мрачнее тучи.

- Хорошо, - сказал вдруг Трор, - а кто вас будет учить, как руду обрабатывать? Что-то у вас хорошей стали не видно.

- Сами разберемся - буркнул кто-то из орков, но Фанг решительно его оборвал.

- Вот это дело, мастер Трор! Лучших учителей во всей Арде не найти! Заплатить нам будет чем, а, коль скоро вы хотите мира, так и мы не войны добиваемся! Так, треплемся мы тут, треплемся, а чай кто заваривать будет?

На следующее утро все двинулись на юг, к горам, за которыми лежали медные рудники. Собственно, медь Станции была куда нужнее железа.

О вчерашнем разговоре никто не вспоминал. Глоин заявил, что прибрать эти места необходимо, а то на нервы действуют. Все дружно согласились, и на этом тему взаимоотношений сочли исчерпанной.

Вскоре после полудня, дорогу перегородила стена с воротами.

- Там, - начал было У'Танг, показывая на восток, - в полумиле, проход. Узкий, правда, с рюкзаками намучаемся...

- А что, - перебил его Трор, - ворота охраняются?

- Да нет, кому оно нужно? - удивился У'Танг.

- Тогда -- что в обход топать?

- А ты по вертикальной стене полезешь?

- Полезу. А ты -- со мной, если не боишься.

- Как это -- боюсь? Давай!

И У'Танг, не снимая рюкзака, двинулся к стене. Гномы расхохотались.

- Погоди, не так быстро, - Трор скинул рюкзак и снял с пояса веревку. Потянул за нее, и та внезапно удлинилась втрое. На одном конце была привязана "кошка" -- трехлапый стальной якорь.

С рюкзака Трор снял вторую веревку, без "кошки", и чуть ли не одним движением завязал себе вокруг пояса и груди.

- Рюкзак-то сними, - обратился он к остолбеневшему У'Тангу. Тот повиновался.Завязав вокруг него такой же узел, что и вокруг себя, он примерился и одним броском закинул кошку на стену, где та зацепилась за зубцы.

Дернув пару раз, он, с неожиданной для своей комплекции скоростью, пошел по стене, держась за веревку.

Не прошло и четверти минуты, как он был наверху. Гномы аплодировали, а орки стояли, раскрыв рты.

- Давай! - крикнул он сверху. У'Танг решительно полез... и упал. Выругался, встал и полез снова, не обращая внимания на смех гномов. После пятого раза он поднялся с трудом, ибо упал футов с четырех плашмя, но снова полез. Гномы уже не смеялись.

- Стой! - крикнул со стены Трор, - ты что, первый раз на стену идешь?

- Шестой! - ответил орк, примериваясь по новой.

- А первый раз когда? - недоуменно спросил гном.

- Да только что! Ты ослеп?

- Что ж ты раньше не сказал? Стой спокойно.

И Трор без особых усилий втянул орка наверх.

Еще через минуту из-за стены донеслись удары небольшой кувалды, прихваченной Трором, а потом ворота со скрежетом распахнулись.

- Приржавело малость, - объяснил Трор, - здесь хоть и сухо, а засов лет десять не смазывали, и года четыре не открывали. Ладно, вперед, к вечеру уже на полпути к медным рудникам будем.

Как ни странно, Трор оказался неправ. Через полчаса дорогу перегородила относительно свежая осыпь -- "естественная", хором заявили Трор и Глоин, осмотревшие ее, "тут никто года три не ходил".

Конечно, естественная осыпь означала, что засады можно не ждать. Но и идти было тяжело, камни все время грозили посыпаться дальше, и очень неудобно было идти с грузом. Пришлось связываться в цепочку, идти медленно и осторожно.

Несмотря на все старания, два орка и три гнома сорвались. Обошлось несильными ушибами, но осыпь миновали только после заката, прямо за концом осыпи и встали на ночь.

Гномы чувствовали себя неуверенно, несмотря на четырех часовых. Огромные, близкие звезды, мерцающие и словно бы лохматые были им в новинку. А орков пробило на страшные истории.

К удивлению гномов, ни назгулов, ни Саурона впрямую не упоминали. Однако, гигантские пауки, странные призраки и прочие ужасы в каждой истории появлялись чуть ли не табунами.

Внезапно из темноты донесся лязг и ругань. Ругался, судя по голосу, Фрайн. Оказалось, он услышал, как кто-то подкрадывается к лагерю. Фрайн, в свою очередь, решил захватить подкрадывающегося врасплох. Кравшийся затих, а Фрайн шел, шел, и вдруг подскользнулся. Ко всеобщему удивлению, место падения оказалось совершенно ровным.

- А тебя за ногу вроде как ухватили или вроде как подтолкнули? - деловито осведомился Афхак.

- А что? Вроде как толкнули...

- Это хорошо. Толкают-то под ноги призраки, а хватают-то мертвяки. Они и укусят запросто, а призраки, они добрые. Мясом угостить могут.

Фрайн пробурчал что-то невразумительное и поплелся обратно на пост.

Прошло примерно полчаса. Чай был допит. Рассказы утихли. В тишине вдруг совершенно отчетливо стала слышна какая-то возня в паре десятков футов от костра. Сменившийся с поста Фрайн грозно засопел, схватил топор и, не обращая внимания на предупреждающие крики орков, бросился вперед, вопя во весь голос "Барук Казад!". Пробежав с десяток шагов, он вновь с грохотом повалился.

Орки, с воплем "Мясо!", бросились в темноту.

- Нашел! - радостно закричал один из них, неся к костру странный трофей -- гладкий, окатанный валун (на нем-то и подскользнулся Фрайн). Из валуна торчали лапы, голова и хвост.

- Гадость какая! - произнес Фрайн.

- Да ты что! Это ж мясо! Вкусное! Сейчас мы его вариться поставим, воды много, завтра такой суп будет, не хуже Смеаголова!

Расколотив панцирь и вытащив странное животное, орки действительно сварили его, и суп действительно оказался на редкость вкусным. Фрайн пробовать не стал, из принципа.

Впрочем, суп оказался далеко не самым удивительным событием следующего утра.

С самого утра горы окутались густым туманом -- лишь вершины торчали из него, как острова из моря. Поднявшееся солнце разогнало туман и открыло совершенно удивительную картину3 .

Рядом с лагерем, не более, чем в полусотне футов, журчал ручеек. Трор готов был поклясться, что вчера его там не было. По берегу ручья пестрели цветы, росшие, казалось, прямо из камней.

Один из гномов наклонился к цветку и, потрясенный, произнес:

- Они растут прямо из камня!

- Нет, - ответил подошедший Радагаст, внимательно осмотрев цветы, - это -- не камни. Это растения, просто они похожи на камни так, что не отличить. Воистину великие чудеса хранит Йаванна, и странное место она выбрала!

Миновав поворот и пройдя, наконец, ущелье, все буквально остолбенели. Перед ними расстилалась долина Мордора -- но не черная, безжизненная, каменистая пустыня, а сплошной ковер огромных ярких красных, багровых и желтых цветов, тянущийся на мили и мили -- насколько хватало глаз.

Колючий кустарник, окаймлявший дорогу и местами почти перекрывший ее, тоже цвел -- огненно-оранжевые цветы покрывали плети так, что не было видно не только узеньких листьев, но даже и огромных шипов.

- Пошли, - буркнул У'Танг, - Они все несъедобные. А вот солнышко через час уже будет такое, что мало не покажется.

Мордор оживал буквально на глазах. С гор тянулись тоненькие ручейки, временами образуя лужи. И везде, где была вода, хоть капля, все цвело.

Меж камнями пробивалась жесткая трава, украшенная белыми плюмажами. В расщелинах искореженные деревья выпускали пучки серебристой хвои, а у большой лужи росло нечто, до крайности похожее на старую метлу, покрытую не то мелкими листьями, не то крохотными цветами.

Вид цветущего Мордора тронул всех, кроме орков. Не убавили впечатления и объяснения Радагаста, что все эти растения недолговечны, не пройдет и двух недель, как солнце раскалит Мордор, как сковородку, и цветы вновь, до следующей, странной, запоздалой мордорской весны спрячутся под землю.

- Впрочем, мне кажется, в этих цветах -- добрый знак. Подобно тому, как Серп предвещал победу над Врагом в незапамятные времена, эти цветы -- знак того, что и Мордор оправится от ран, нанесенных прислужником того Врага.

Радагаст замедлил движение группы раза в два, осматривая незнакомые растения и отбирая пробы грунта. Орки на его вопросы отвечали коротко -- "несъедобно" да "еще не созрело". Впрочем, "метлу" они выкопали, заявив "Вкусно!".

На привале, однако, всех ждало разочарование. Не в пример супу, изготовленные из корневища "метлы" лепешки на вкус оказались чем-то вроде глины.

- Да, - подвел итог У'Танг, - мастер Смеагол не в пример лучше готовит!

Фрайн, отказавшийся пробовать и это, был неописуемо горд своим мудрым решением.

Но, когда все уже начали собираться, именно на его голову обрушилась беда.

Бесшумно подкравшийся к костру здоровый серый зверь ухватил его мешок и принялся тормошить, стараясь, по всей видимости, добраться до лежащего внутри копченого сала.

Огромная -- от носа до хвоста в два гномьих роста -- ящерица не боялась ни огня, ни орков, ни гномов. Увидев, что на нее смотрят, она высунула раздвоенный язык и зашипела, считая мешок своей законной добычей. Высоко поднявшись на всех четырех лапах и надувшись, она выглядела решительно и впечатляюще. Даже на Радагаста она посмотрела совершенно недвусмысленно -- проваливай, мол, а то пожалеешь.

- А ну, убирайся! - Фрайн был настроен не менее решительно. Он схватил с земли камень и двинулся на защиту своего мешка.

- Стой! - заорал ему вслед У'Танг, но было поздно. Гигантская серая тварь поразительно быстро хлестнула хвостом, и Фрайн кубарем покатился по камням с криком боли.

Трор помрачнел и снял с пояса топор. Отмахнувшись от У'Танга, он, пританцовывая, двинулся вперед, крутя топором. Удар по ноге он отбил древком легко, почти играючи и тут же, с выпада, ударил зверюгу обухом между глаз. Серая тварь рухнула. Фрайн, массируя ногу, приподнялся.

- Цела нога? - обеспокоенно спросил У'Танг.

- Вроде как... - ответил Фрайн неуверенно, - как боевым бичом огрел... А Вы, мастер Трор, и бъетесь отменно!

- Да я не тренировался давно, - проворчал Трор, измеряя трофей, - он не должен был успеть ударить... Десять футов. А на вес... - он напрягся, но даже не оторвал тело от земли, - да за полтысячи фунтов будет. Шкура хороша! На поддоспешник - в самый раз.

Трор ошибся. Грубая шкура, усеянная изнутри костяными бляшками, была из необрабатываемых. Идея же сыромятного поддоспешника заставила Трора вспомнить что-то на гномьем, звучавшее похлеще Черной Речи.

Поскольку Фрайн отделался ушибами, а Трор справился с отделением трофеев -- головы и когтей -- весьма быстро, компания двинулась дальше в надежде достичь медных рудников к середине третьего дня.

5.   Мордор и руда. Медные рудники.

От подножия Пепельных гор, и до самого Ородруина земля была покрыта цветами. Над короткими мясистыми листьями поднимались толстые стебли, увенчанные желтыми и красными цветами - огромными, в ладонь размером, и яркими-яркими. Барад-Дур вдалеке казался грязной кучей камней на драгоценном ковре.

Каменные плиты мощеной дороги, по которой шла компания, покрылись слоем чего-то походего на накипь, но разноцветного - белого, желтого, зеленого и даже розового цветов!

С утра по склонам зажурчали ручьи, высохшие было к вчерашнему полудню. Пока солнце не жарило, идти было легко. Толстые базальтовые плиты, покрывавшие дорогу, могли служить века.

Колодец у дороги гномов разочаровал. Собственно, не колодец даже, а яма в земле - вода в ней пахла тухлятиной, а оттенка была зеленоватого.

- Это ничего еще, - прокомментировал У`Танг, - вот в Удуне и Дагорладе в колодцах вообще на воде черная пленка, на вкус горькая и препротивная.

- Что - прямо в колодцах? Не в шахтах? - изумился Глоин, - Это же каменное масло! Почти на поверхности!

- А кому эта гадость нужна? - удивленно спросил кто-то из орков.

- Ее в перегонном кубе разгоняют, - ответил Трор, - После отгонки получается жидкость, легко и без копоти горящая. Если бы удалось открыть хотя бы одно хорошее месторождение каменного масла, лампы на растительном масле исчезли бы уже через десяток лет. Говорят, в Мории было такое месторождение, но его поджег балрог, и через сотню лет оно выгорело совсем.

- Понятно-понятно, - произнес У`Танг, - надо бы научиться этот.. куб - как его - разгонный?...

- Перегонный, - поправил Трор, - научишься. В свое время.

К полудню, как и ожидалось, показались уже знакомые вышки и ограда.

Внутри мордорских стен было не так сухо, как снаружи, и ни трупов, ни даже скелетов не осталось. В остальном, медные рудники были похожи на железные. Только вместо гематита было тонн шестьдесят меди в самородках.

Отвалы же гномы определили как "очень неплохую руду".

- Здесь и образцы брать нечего, - радовался Глоин, - тут руда, как специально для обучения!

И, пока остальные устраивали лагерь, бродил с У`Тангом по окрестностям, указывая ему на многочисленные признаки рудных богатств, и на еще более многочисленные огрехи в разработке жил.

- Вот, смотри, - говорил он, - здесь дальше не пошли.

- Правильно, - ответил У`Танг, - самородков-то дальше нет!

- А вот на это взгляни! - и Глоин поднял с земли беловатый камушек, - знаешь, что это?

- Что?

- Это пот Ауле. Он пролил его там, где готовил самые дорогие запасы под землей. Здесь может быть все, что угодно - вплоть до мифрила! Где есть такой камень - обязательно надо дальше рыть! Это - самый верный признак редких руд.

Вечером, у костра, все разговоры свелись к расчистке дороги - Станция была бы обеспечена медью на много лет.

Вокруг Трора, начавшего для У`Танга вводную лекцию по рудному делу, плотным кругом уселись все орки. Трор не стал отнекиваться, и начал рассказывать для всех.

Трор уже подходил к концу, когда кто-то вдруг обратил внимание на два красных глаза, уставившихся на огонь из темноты.

- Не двигайтесь, - тихо сказал Радагаст, - он сейчас поближе подойдет. Тихо.

Действительно, через пару минут обладатель глаз вышел к свету. Толстая ящерица, голубая в черно-желто-красную крапинку, кралась медленно-медленно, а потом одним прыжком настигла и с хрустом сжевала здорового черного жука, сидевшего на земле у костра. Гномы расхохотались, ящерица замерла неподвижно.

Из темноты донесся громкий резкий крякающий звук. Ящерка, надувшись, заорала точно так же. Ответ раздался ближе... еще ближе... и к костру вышла еще одна ящерка того же окраса.

Две зверюшки, длиной поболее, чем в ладонь, стояли друг перед другом и вопили.

- Долго они так собираются? - ехидно спросил Глоин.

Словно по сигналу, ящерки сцепились. По земле у костра катался клубок из лап и хвостов.

Через пару минут один из соперников оторвался и стремглав бросился в темноту. Второй гордо стоял и орал ему вслед.

Гномы зааплодировали.

Этого ночной посетитель не выдержал и столь же стремительно бросился в другую сторону. Через минуту с двух сторон снова донеслись крики.

- Это на неделю, - прокомментировал Фанг, - теперь каждую ночь концерт будет. А как они откричат - жара наступит. Настоящая.

- Как это?

- Всю землю выжарит. Ни травинки не останется. Половина колодцев совсем пересохнет. Самое голодное время.

Еще с полчаса Трор порассказывал об основах рудного дела, и постепенно все заснули.

Половина следующего дня прошла в работе. Гномы и Мастер снимали план рудников, орки бегали на подхвате, Радагаст собирал пробы грунта и рассматривал диковинные растения. В миле от рудников он нашел распадок и почти час любовался темно-синими, как вечернее небо, с золотыми отметинами, цветами, почти с гномью ладонь. Мешок его заполнялся корешками, черенками и луковицами.

К обеду всех ждал неприятный сюрприз. Один из мешков (разумеется, Фрайна) был проеден насквозь и добрых три фунта копченого сала, тщательнейшим образом завернутого в тряпицу, было обгрызено со всех сторон песчаными крысами. Проворные наглые твари, помельче серой крысы размером, грязно-желтого цвета, с поросшими жиденькой шерстью хвостами рассыпались при появлении первого же гнома.

Фрайн, задетый до глубины души, решил отыграться хоть на какой местной живности. Объектом для своего гнева он выбрал маленькую песчаного цвета ящерку со смешно закрученным на спину хвостом.

Зверь, даром что был дюйма два с половиной в длину, при приближении гнома раззявил пасть так, что та стала втрое шире, чем была в закрытом виде. Фрайн усмехнулся и мгновенным движением схватил... песок. Ящерица ушла в него так быстро, что гном даже не сразу понял, что случилось. Из ступора его вывел громкий орочий смех.

- Ну и ладно! - яростно произнес он и повернулся спиной к месту, где так стремительно исчез объект его гнева.

После обеда гномы устроились подремать, заявив, что после еды работают либо во время войны, либо с большого голоду, а орки разбрелись по руднику.

У'Танг с Афхаком торчали у ворот, вспоминая былое, когда на дороге показалась престранная процессия.

Впереди перлось шесть уруков, обливаясь потом - жара стояла изрядная, а на них были шлемы и кольчуги. За ними тяжело бухали ножищами по дороге два олога, а между ними... Это был самый необычно одетый орк, которого У'Танг с Афхаком когда-либо видели.

Он был облачен в некогда ярко-алый, а теперь просто грязный, харадский халат, ранее принадлежавший какому-то здоровяку, на пару голов выше ростом. Рукава были подвернуты и неровно подшиты, полы волоклись по земле. Кушак был ядовито-зеленого цвета. К халату было пришито неимоверное количество просверленных монет, бус, кусков разноцветного меха. На голове у него была высоченная меховая шапка, увешанная костями, бусами, мелкими медными, железными, бронзовыми, серебрянными и золотыми побрякушками, пятком бубенцов и колокольчиков и тому подобным барахлом. На макушке шапки болтался крысиный череп, в одну из глазниц которого был вставлен ограненый камушек, в другую - явная стекляшка. В носу у него была серьга, в ушах еще по две - все разные. Три толстых золотых цепи болтались на шее, на левой руке браслетов было три, на правой - четыре, на каждом пальце было как минимум по перстню, чаще по два. Попытайся он не то что сжать кулаки, а хотя бы просто свести пальцы, наверное, не сумел бы. Впрочем, он и не пытался...

С неимоверно важным видом он подошел к воротам и, указывая на лагерь всей пятерней, спросил, говоря растянуто и в нос:

- А вы, в натуре, откуда такие на мою землю явились? Давайте-ка потолкуем по понятиям, кто у вас тут за главного, за каким делом пришли, сколько мне отстегивать будете?

У'Танг, за время жизни на Станции отставший от местной моды, смотрел на чучело оторопелым взором.

Афхак, однако, начал было кланяться. У'Танг понял, что пора брать разговор в твердые руки.

-Ты пальцы-то загни. Мастер после обеда отдыхает.

-Разбуди, чать, не велика ящерица. Или он, в натуре, круче назгулов?

-Ну, над столом у него все девять колец, на веревочке висят.

Пришелец явно не ожидал такого оборота событий.

-Брешешь, - неуверенно произнес он наконец.

-Чтоб мне каждый день вместо обеда к назгулу на рапорт ходить, - без запинки ответил У'Танг.

При слове "обед" пришелец рефлекторно сглотнул. У'Танг мгновенно этим воспользовался.

-Ты проходи, сейчас поесть организуем, - продолжил он, - только пускай твои оружие оставят, несподручно в доспехах-то обедать. И жарко.

Один из охранников немедленно потянулся к завязкам шлема. Пришелец взглянул на него мрачно, тот вытянулся. Из-под всех шлемов неслись глотающие звуки.

-Смирррна! - прикрикнул главный после некоторой паузы, - Вольно. Доспехи снять. Нас обедать приглашают.

Доспехи были сняты в совершенно поразительном темпе.

Оставив оружие и ологов у ворот, вся семерка, тщетно пытаясь делать вид, что идут просто, чтобы не отказываться, проследовала за У'Тангом к костру.

- Вообще-то, все уже пообедали, вам бы на полчасика пораньше прийти, - говорил У'Танг, нарезая толстыми ломтями копченую грудинку и раскладывая ее на свежие лепешки, - но я сейчас приготовлю. Не смеаголовы разносолы, конечно, но сойдет.

Первые семь бутербродов исчезли, похоже, быстрее, чем гости взяли их в руки. Вторые - тоже. Третьи жевались уже с достоинством, а У'Танг варил бобы со свининой.

Гости в полном молчании съели по три порции бобов со свининой, запивая их крепким и сладким чаем, после чего совсем обессилели. В котле оставалось еще немного бобов и шкварок, но дотянуться до котла никто уже не мог.

Заплетающимся языком пробормотав что-то вроде "Спасибо", все семеро уснули мертвецким сном.

Они не слышали, как гномы разбирали инструменты и шли на работы, не слышали объяснений У'Танга, но, когда Глоин последний раз помешал кашу и громко сказал "Ужинать!", немедленно проснулись.

Они сидели и недоуменно смотрели на невиданную картину -- гнома с черпаком и стоящих в очереди к котлу орков вперемешку с гномами.

- Проснулись? - обратился к ним Глоин, - Давайте, налетайте, а то остынет.

Эта фраза перечеркнула все сомнения.

На сей раз новички осилили всего по две порции, после этого сидели молча и внимательно вслушивались в разговор.

- Даин из Синих Гор в трактате "О рудных залежах" предполагал нечто подобное, - говорил Трор, - еще триста лет назад. Впрочем, сам же считал свои предположения чисто умозрительными...

- Да, здесь одной меди на десятки, а то и сотни лет, - ответил Глоин, - и множество минералов, идущих в сталь высших сортов. Надо будет посмотреть севернее, должно быть еще и олово. Непременно сюда вернемся, здесь только на составление карты недели три уйдет.

Глава новоприбывших орков, съевший за ужином меньше своих охранников и сохранивший до некоторой степени способность соображать, внимательно вслушивался в разговоры и всматривался в лица.

С одной стороны, странные пришельцы вели себя не по понятиям, вроде как все были равны, и даже к Мастеру обращались лишь с чуть большим уважением. Никто не ждал, пока тот доест, никто не подносил ему еду, даже не кланялись.

С другой стороны, а что, если над столом этого странного человека действительно висят все Девять Колец? Как должен вести себя справившийся с Самим?

Мастер вел себя совсем не по понятиям, но кто бы рискнул сказать такое Самому, или тому, кто с Самим в одиночку справился? "Где ночует варан десяти футов длиной?" - вспомнился ему анекдот, - "А где хочет, там и ночует. Ужиная тем, кто пытался ему помешать."

Ат-Анак никогда не считал себя дураком (впрочем, и не был им). Именно он догадался, что ологов можно использовать и без приказа. Под его началом орки взяли Барад-Дур, и именно ему платил едой весь Мордор за право хождения по дорогам.

Он знал, что за шесть часов по его сигналу сюда явится восемь сотен бойцов, а за три дня он способен собрать двенадцать тысяч, но сравнить свою силу с силой пришельцев не мог.

Скорее всего, ударив ночью, он мог бы вырезать всех -- но что, если нет? Что, если Мастер достанет и наденет на палец Кольцо? Быть тем, кто пытается помешать варану ночевать, где захочется, совсем не хотелось.

В конце концов он решил, что, во-первых, пришельцы скоро уйдут и только потом вернутся осваивать рудники, следовательно, если с них можно что-то снять, то начинать нужно потом, когда им будет, что терять. Во-вторых, надо узнать, висят Кольца над столом у Мастера или нет, и, если висят, позаботиться о том, чтобы никто не вспомнил о его претензиях. В-третьих, "смеаголовы разносолы" были, однозначно, достойны более близкого знакомства. Где ни помирать, все одно день терять, так хоть поесть в свое удовольствие...

Поэтому, когда разговор зашел о дороге, он предложил свою помошь.

- И сколько времени уйдет? - спросил Трор.

- На месте смотреть надо. А как работать можем - сейчас покажу.

И, вытащив из-за пазухи помятый металлический обруч, Ат-Анак вызвал ологов. Под удивленные охи и ахи гномов они в четверть часа перенесли в сторону небольшой террикон.

- С такими работниками можно открыть неплохое дело, - уважительно произнес Трор, - Вам бы одеться поприличнее, и можно искать заказы.

- А что неприличного? - набычился Ат-Анак.

- Ну... - Трор замялся, не зная, с чего начать, - во-первых, две цепочки из трех - не золотые. Перстень один из хорошего золота, два - из посредственного, и очень дешевой работы, остальные - медь и бронза. Браслеты -- один женский, остальные медные. Вот такую серьгу -- он указал на гордость Ат-Анака -- в Хараде носят женщины легкого поведения. Халат нестиран и не Вашего размера. Зеленое с алым не носят. Такие шапки встречаются только у шаманов некоторых племен, живущих за Рунным морем, кстати, собиратели редкостей дадут за нее неплохие деньги. Вообще, Вам надо бы переодеться, сейчас подберем из запасного.

Ат-Анак, судорожно выдрав из уха серьгу, вскочил и зашипел:

- Да я тебя сейчас!...

Трор, положив руку ему на плечо, одним движением усадил его назад и твердо произнес:

- И еще. В присутствии заказчика вести себя нужно прилично. В гостях -- тем более.

То, что никто не испугался ни его, ни даже ологов, укрепило Ат-Анака в худших его подозрениях. Побросав медь и бронзу на песок (впрочем, один из медных браслетов Трор признал редкостью, древней работой из дальнего Кханда), он угрюмо побрел переодеваться.

"Кто их поймет", думал он, не без сожаления расставаясь с халатом, "Может, у них там понятия такие... Ладно, с ящерицами жить -- по ночам кричать... Пойду с ними, пообсмотрюсь, на вид они куда как лучше Самих... И кормят, как они кормят... В Барад-Дуре людей не всех так кормили... В конце концов, может, и обойдется..."

Отдохнув следующий день, к вечеру орки-охранники были отправлены в Барад-Дур со строгим приказом -- поддерживать дисциплину и порядок, сообщить, что Ат-Анак отправился по важным делам, ждать его через пару месяцев.

Все шесть охранников слышали про Кольца, и прекрасно понимали всю важность информации. Было ясно, что про инцидент с серьгой они будут молчать, как сушеные крысы.

Сам же Ат-Анак, прихватив с собой ологов, отправился на Станцию, договориться о работе по расчистке дороги и о возможных других работах.

"По крайней мере", - думал он, шагая вместе со всеми, - "Пока они не умеют управлять ологами - не убъют. Уже хорошо..."

9.   Эльдарион Мордорский

9.1.  Первый полет
9.2.  Ородруин
9.3.  Гонки
9.4.  Посланник
9.5.  Скандал

9.1.   Первый полет

Новое здание Торговой Палаты Минас Итиля снаружи было выполнено в типично орочьем стиле -- туфовые блоки и алюминиевый гофролист, но изнутри было весьма комфортабельным, а огромные окна позволяли даже выращивать живые деревья.

Выставочный Зал был здесь самым большим помещением, больше даже, чем Биржевой. Как и любой богатый дом в Мордоре, его украшали бонсаи - в первую очередь четыре "обязательных": падуб лазлугга (свободный вертикальный), изображавший падуб на равнине Эрегиона -- фоном, разумеется, служила копия Морийских Ворот, меллорн гхаарга (лесной стиль), изображавший меллорн в лесу, меллорн гзулга (каскадный), изображавший знаменитый меллорн Станции -- даже ручеек, подгоняемый невидимым и неслышимым насосом, журчал у склоненных ветвей, и, наконец, белое дерево гиирга (наклонный стиль), бывший точной копией Белого Древа Минас Тирита, только трех футов высотой, на фоне белой каменной стены. В фонтанчиках журчала вода, причем минеральная -- Торговая Гильдия могла себе такое позволить.

По залу были расставлены стенды с образцами и рекламными проспектами различных мордорских компаний, а также непременные витринки-террариумы. В этом году в моде были рептилии и насекомые из Дальнего Харада, поэтому в доброй четверти террариумов недвижно стояли палочники, почти неотличимые от засохших сучьев, и примерно столько же было лягушек ядовито-красного цвета. В еще нескольких террариумах сидели ящерицы примерно футовой длины, совершенно фантастического вида - все в гребнях и наростах, вертевшие глазами в разные стороны, причем глаза смотрели каждый в свою сторону. Время от времени служители высыпали в террариумы тараканов. Тогда ящерки медленно-медленно подползали к суетящейся еде, и с расстояния в фут стреляли языком с такой скоростью, что почти никто не успевал заметить его - только таракан мгновенно исчезал в рту.

Впрочем, и "традиционных" террариумов с мордорской живностью было немало, и даже пара -- аквариум-столик и акватеррариум-столик -- стояла около бара -- один изображал лесное болотце, и, зарывшись в мох по глаза, в нем внимательно осматривалась зеленая жаба, а рядом, в воде, плескалась пара лягушек; другой же населяли странные рыбы озера Hурнен, плоские, угловатые, словно поделки сумасшедшего гнома-механика, они резкими движениями обшаривали дно, шевеля длинными усами. По залу плыл запах настоящего мордорского кофе -- его варили прямо здесь на жаровне с песком и подавали с выпечкой всех стран мира. Тут же, в баре, стояли вина Эсгарота, Рохана, Итилиэна, Лоссарнаха и Дол Амрота, настойки на травах из Мирквуда, пиво из Шира, вино, дистилированное гномами и выдержанное десятилетиями в дубовых бочках, сушеные фрукты из Харада и Кханда... Через Минас Итиль текли неисчерпаемые потоки товаров, в этом можно было воочию убедиться в Торговой Палате.

От стенда к стенду ходили орки -- как правило, в синих комбинезонах, с карандашом в одном нагрудном кармане и блокнотом в другом, гномы в кафтанах и плащах, с золотыми цепями тонкой работы, и люди в одеждах и эсгаротских, и гондорских, и роханских, и харадских, и кхандских, и неведомо каких. Даже пара эльфов в зеленых плащах стояли около одного из стендов и с удивлением рассматривали образцы разнообразных растений.

Торговая Палата Минас Итиля жила своей обычной жизнью. Выставочный зал гудел обычным приглушенным гулом, Биржевой зал ждал открытия вечерней сессии, в "Смеаголовых Разносолах" сидели гурманы из состоятельных, в "Котелке и костре" -- публика попроще... Словом, все было как обычно.

Двое молодых людей в полувоенной одежде бродили от стенда к стенду. Один внимательно смотрел по сторонам и слушал, другой объяснял.

- А вон там -- гномы из новых поселений.

- Почему -- из новых?

- На этом стенде -- макеты и брошюры сборных теплиц. А ими, кроме орков, пользуются только новые гномьи поселения. Понимаешь, свежую зелень и фрукты возить очень часто бывает далеко, вот и строят теплицы. А каждое уважающее себя гномье поселение теплицу строит по собственному проекту, если время есть. А если нет -- покупают сборную.

- Понятно... Я тебе говорил, я в Агларонде видел тамошнюю теплицу? Представляешь, каркас вырублен из скалы. Без единого шва! И листы кварца там держатся без клея и прокладок -- каждый лист изготовлялся точно по мерке!

- И сколько они ее строили?

- Говорят, лет сорок.

- Да... Но оркам этого не понять.

- А на биржевые торги мы посмотрим?

- И поучаствуем. Я играю, не то, чтобы профессионально, но в Мордоре сейчас экономический подъем, так что на карманные деньги хватает. И на "Смеаголовы Разносолы" пару раз в неделю.

- Научишь?

- Да без проблем. Там ничего сложного. Главное -- понимать тенденции.

- Это как?

- Потом расскажу. Во, гляди, эльфы Радагастово хозяйство изучают! Смотри ты, еще один сорт смородины. Вчера его здесь не было. Старик в ударе последнее время!

- А это чей стенд такой?

- "Ат-Анак и компания. Тяжелые строительные работы". Они два года назад получили подряд на ремонт на Кеир Андросе. Представляешь, дебаты -- допускать их к конкурсу или нет -- шли полгода, а ремонт занял два месяца!

- Я слышал. Папа за эти полгода по две петиции в неделю рассматривал. То требовали своих строителей поддержать, то налогом орков обложить... Этим, как его -- невменяемым?

- У нас его тоже так звали. Что смешно, никто из тех, кто писал петиции, строительством не занимается. А кончилось тем, что дед заявил, дескать, еще пару месяцев прозаседаем -- и на ремонт денег уже не останется. Кстати, а Королевский Совет что говорил?

- Да разное. Денеторовы соколы больше всего шумели. Понимаешь, в Совете десять человек еще с тех времен остались. Самый молодой из них, когда Денетор умер, был оруженосцем одного из членов Совета, тогда еще Совета Правителя, так теперь ему под сорок. Самому старшему -- тогда было за сорок, а сейчас -- скоро семьдесят. Для них, по-моему, война с Сауроном так и не кончилась. Все уверены, что и Мордор, и Харад, и Кханд, и Бурые Земли к войне готовятся, а с похмелья еще Эсгарот недобрым словом вспоминают. Я, кстати, узнавал, в боях-то ни один из них не участвовал. Помню, на двадцатилетие коронации один из них вздумал верхом погарцевать, так переходя на рысь с коня упал и руку сломал. Они на все решения вето накладывали, но папа на последней петиции сам написал -- хоть назгулов вызывайте, но чтоб через три месяца работы закончить.

- Видел я эту резолюцию. Папа показывал и смеялся. Сначала-то люди могли почти на равных конкурировать, у Ат-Анака-то опыт фортификационного строительства, почитай, никакой, да и дороже он берет. А за три месяца только он и смог управиться.

- Барахир! -- к молодым людям подбежал орк в синем комбинезоне с Грондом -- эмблемой Мордорского Центра Металловедения на лацкане.

- О, привет! Экзамен сдал?

- Ну так! Завтра в "Смеаголовых Разносолах" празднуем. Учти, мне бесплатно -- третье место. Приходи вместе с приятелем. Кстати, кто он?

- Эльдарион, сын Арагорна. Знакомься, это Гришнак, студент... извини, уже бакалавр металловедения. Пошли, выпьем за будущего директора Центра Металловедения.

- С удовольствием! Кстати, сегодня Карнгвай пролетом через Минас Итиль, через час стартует.

Барахир оживился.

- Здорово! Он в этот раз будет претендовать как минимум на третье место, а ведь всего четвертый раз летает!

Эльдарион недоумевал.

- Кто это? И что за соревнования?

- Понимаешь, двадцать два... нет, двадцать один год назад пираты нападали на Умбар.

- Слышал, слышал. Там какая-то странная история с Красной Стрелой. Ни в одной книге толком не рассказано.

- Один орк... -- начал было Барахир, но Гришнак перебил.

- У'Кхаш, на Проводе, от Подлизы и Взломщицы, стартовал около полудня двенадцатого июня, приземлился в Удуне около одиннадцати тринадцатого, со средней скоростью двадцать восемь миль в час, точнее определить не представилось возможным, -- отчеканил он.

- Вот именно. Так вот, информация о нападении и данные воздушного наблюдения были переданы в Минас Тирит по телеграфу, а сама Стрела прибыла в Минас Тирит недели две спустя, с грузом овощей.

- Вот как... Тогда понятно... И почему пираты сдались без боя, тоже понятно... Все их силы были, как на ладони...

- Так вот, в честь этого были учреждены гонки на приз Золотой Стрелы. Очень способствует выведению быстрых птеров, средняя скорость на такой дистанции растет...

- Текущий рекорд, поставленный четыре года назад У'Тангом, сыном У'Танга на Закате, от Задиры и Даны, составил шестнадцать часов сорок семь минут, что соответствует средней скорости в тридцать восемь и семь десятых мили в час. Мордорское общество любителей полетов объявило, что поставит памятник тому, кто первым преодолеет дистанцию быстрее, чем за пятнадцать часов.

- Вот именно. Так вот, Карнгвай -- погоди, это даже я знаю! -- на позапрошлых гонках впервые вошел в число прошедших дистанцию, то есть отставших от лидера не более, чем на три часа; на прошлых же пришел пятым, показав время в девятнадцать с половиной часов...

- Девятнадцать двадцать шесть. Бабочку повязали месяц назад, и Карнгвай претендует на третье место. Ни с Лугбурзом, ни с Назгулом ему пока не тягаться, а вот Бродягу Третьего он может и обставить.

Час спустя, все трое уже стояли в толпе желающих поглядеть у городской стены, под здоровенным плакатом "Старт со стены разрешен". Карнгвай, довольно большой птер ярко-рыжей масти, сидел на стене и шипел. Если кто-нибудь из зевак подходил, по мнению Карнгвая, слишком близко, тот вытягивал шею, щелкал зубастым клювом и испускал пронзительный свиристящий визг, от которого у Эльдариона сразу засвербило в зубах.

Когда хозяин Карнгвая, плотно сбитый орк в обтягивающем кожаном комбинезоне, подошел к нему, птер приподнялся и захлопал крыльями. Хозяин уселся в седло, пристегнул набедренные ремни и Карнгвай тут же рванулся вперед. Расправив крылья, он, став вдруг похожим на ожившее пламя, почти без снижения пошел со стены. Hесколькими взмахами разогнавшись миль до двадцати пяти в час, он пошел кругами набирать высоту. Зрители задрали головы в небо и восхищенно смотрели.

- Вот это да, - вздохнул Эльдарион, - вот бы на таком полетать!

- Hа таком - без шансов, - отрезал Гришнак, - во-первых, нужно на покупку года за три записываться, во-вторых, стоит он столько, что голова кружится, в-третьих, все равно нехолощеных негражданам Мордора не продают. А на разъездном покататься - в Удуне. Тем более, что у Радагаста всегда есть на что посмотреть, и варенья из не пошедших еще в промышленное разведение культур тоже только у него можно достать.

Через неделю Эльдарион, надегустировавшись невиданных солений и варений до того, что ремень пришлось расстегнуть на две дырки, сидел и слушал инструктаж. О том, как проверять снаряжение, как пристегиваться, как управлять, и о самой страшной из возможных бед -- отказе головы. У всадника. В птерьей голове отказывать нечему. О том, что перед полетом не следует много есть и пить ("Обойдусь-ка я без завтрака", подумал он), так как полет длится около четырех часов. Расписавшись в том, что во всех возможных несчастных случаях виноват только сам, он получил комплект снаряжения и порядком зачитанное руководство, а следующим утром, сдав зачет по теории, стоял у здоровенного -- раза в полтора больше Карнгвая -- дремлющего черного в подпалинах птера по кличке Удун и, отчетливо ощущая некоторую нереальность происходящего, ждал очереди у катапульты.

Орк-инструктор, завернувший в то утро назад уже трех из десяти "одноразников", как с некоторым пренебрежением называли туристов вроде Эльдариона, хмуро осмотрел снаряжение и вдруг спросил:

- Верхом ездил?

- Да, - несколько растерянно ответил Эльдарион.

- Заметно. Снаряжение подогнал хорошо. А сидеть нужно не как на лошади. Hоги вперед, и сам наклонись.

- Понял... - ответил Эльдарион.

Птер, повинуясь легкому шлепку, проснулся и привычно затрусил на катапульту. Эльдарион, подумав на секунду, что птер, похоже, мог выполнить старт вообще не просыпаясь, сел в седло, пристегнулся и дал отмашку.

Секунду спустя катапульта с шипением понесла его вперед, Удун растопырил крылья и Эльдарион с удивлением почувствовал какую-то неправдоподобно плавную качку, опьяняющую, как хорошее вино. Земля ушла вниз, и под ним, неправдоподобно быстро удаляясь, оказалась красивая, как игрушка, картина -- крохотные человеческие и орочьи фигурки (ни эльфов, ни гномов на стартовой площадке не видели ни разу), катапульта, которую, казалось, можно было уместить на ладони и лоскутное одеяло разноцветных экспериментальных делянок.

Удун деловито пристроился к кружившей над стартовой площадкой группе из двух инструкторов и семи "одноразников".

Инструкторы заняли места впереди-сверху и позади-снизу группы, и вся группа пошла на юг.

Эльдарион был потрясен. Он даже представить себе не мог, насколько прекрасны ветер, бьющий в лицо, земля с высоты тысячи футов, и как далеко видно. Hа севере обзор, правда, ограничивался Воротами, но на юге расстилались бесчисленные зеркала оранжерейных крыш, зеленые, разных оттенков, прямоугольники плантаций, сетка дорог, серые корпуса промышленных зданий...

Пепельные Горы на востоке и Хмурые на западе золотились в лучах восходящего Солнца, и противоселевые полоски альпийских лесов искрились зеленой оторочкой; Ородруин далеко на юге был черен и странно выделялся на фоне пепельно-серой земли, покрытой аккуратными полосами зеленых насаждений и расшитой черными нитками дорог и синими -- оросительных каналов.

Hа отроге Пепельных Гор выделялся музей Барад-Дур, серая, без единого клочка зелени, земля, величественные черные стены и бастионы, а в небе над ним, под оранжевым баллоном, висела выключенная по случаю дневного времени лампа Багрового Ока -- самого высокого маяка Среднеземья.

"Hепременно туда загляну", подумал Эльдарион, "все же надо посмотреть, каким был Мордор раньше".

Десять птеров заложили вираж, и у Эльдариона от восторга закружилась голова. Пройдя над Удуном, десятка ушла на север, миновала Радагастово хозяйство и прошла над Моранноном.

Эльдарион вновь был потрясен сменой пейзажа. Мордор, несмотря на огромные и непрерывные усилия по обводнению и озеленению, одиннадцать месяцев в году оставался страной пепельно-серой земли. Теперь же слева от них открывался Северный Итилиен, за которым блестел на солнце Андуин, справа - Бурые Равнины, впереди, на горизонте, было нагорье Эмин Майл.

Сразу за Моранноном группа повернула на запад. Кеир Андрос казался изделием неведомого мастера, на ладони уместившего точный макет города и крепости, дельта Энтовой Купели переливалась красивее изумрудов, горы Анориэна обрамляли картину подобно драгоценной раме. Эльдарион увидел -- или ему показалось, что увидел? -- на горизонте крохотный белый штрих Цитадели. Hа севере, тоже на самом горизонте, искрился Раурос. "Он не золотой", подумал Эльдарион, "он... он... он прекраснее золота и камней. Он живой. То, что я вижу -- прекраснее вышивки искусниц и изделий мастеров. Это живой мир, вечное творение."

Два часа спустя, оглушенный и опустошенный впечатлениями, он стоял, пошатываясь, около птера. Он понял, что летал не последний раз.

"Когда-нибудь", сказал он себе, "Я посмотрю с неба на Минас Тирит, и на Эдорас, и на Эребор, и на Серые Гавани. Я просто должен увидеть это сверху."

9.2.   Ородруин

Правила биржевой игры дались Эльдариону легко. "Карманные деньги" были не такими уж маленькими, во всяком случае, на начало хватило. Теперь Эльдарион в компании Барахира и отдыхающего после экзаменов Гришнака дважды в день посещал Биржевой зал Торговой Гильдии, а днем и вечером изучал биржевые сводки и новости.

Однажды, перед вечерней сессией биржи, Эльдарион пришел взволнованный.

Он продал весь пакет акций и начал закупаться заново. Ввиду приближения зимы и ожидающегося сезонного роста цен на овощи его игра на понижение овощей и повышение металлоконструкций, кварцевого стекла и "Строительной компании Ат-Анака" вызвала недоумение у друзей.

В ответ Эльдарион показал им несколько вырезок из "Биржевых Ведомостей".

- Вот, смотри. Металлоконструкции и кварцевое стекло пошли вверх, чуть-чуть.

- И что? Они так по два раза в месяц делают. Потом упадут. Они в канале4 уже с год держатся.

- Их накапливают на складах, я узнавал. А Ат-Анак ограничил прием заказов.

- И что?

- А вот здесь объявление: ``Hа конкурсной основе приглашаются специалисты по тепличному хозяйству всех профилей. Hаличие диплома Удунской Сельскохозяйственной станции очень рекомендуется. Длительный контракт, начало работы в течение трех месяцев.''. А Радагаст недавно представил новые лежкие сорта помидоров, но открытых контрактов пока не заключал.

- Ты хочешь сказать, - радостно улыбаясь, спросил Гришнак, - что кто-то сейчас заканчивает переговоры с Ат-Анаком о строительстве теплиц?

- Другие варианты?

- Hет других вариантов. То есть, скоро будут большие заказы -- о сделке кое-кто догадывается, но пока не объявили? Тогда здесь будет весело!

- Ага. Особенно тому эсгаротцу, что уже три дня активно играет на повышение овощей. Он бы даже в сезон особой прибыли не получил, очень он агрессивно на повышение играет. А с понижением он пролетит...

- Его проблемы. В конце концов, сюда каждый свои деньги сам приносит. Hо выискать и собрать информацию вот так вот -- я бы нипочем не догадался! Что значит -- полуэльф! Интуиция!

Четыре дня спустя Гришнак принес Эльдариону свежий "Биржевой Вестник" и ткнул пальцем в столбец "Разное". Там значилось: ``В связи с отъездом на длительный срок в Эсгарот, холощеного ездового птера с комплектом сбруи меняю на хорошего коня или продаю дорого. Птер облетан, добронравный, экспортные документы в порядке. Обращаться вечером в гостиницу "Караван", комната 140.''

- Так. Это я беру, - решительно произнес Эльдарион и тут же задумался.

- А где денег возьмешь? - спросил Гришнак, совершенно правильно истолковавший его задумчивость, - Акции продашь?

- Hи в коем случае. Со дня на день должны объявить о строительстве. Я сейчас и половины не получу назад. А! Я его на своего коня поменяю!

- Как -- на коня? - ахнул Барахир.

- А зачем он мне здесь? Я уж и так нанял человека, чтобы его проезжать -- сам не каждый день успеваю.

- А домой как вернешься?

- Это ж все равно не раньше, чем через полгода, - беззаботно ответил Эльдарион, - что-нибудь да придумаю.

Вечером того же дня все трое, вместе с хозяином птера, были уже за "Караваном", где и пребывал Ородруин -- так звали птера.

Он был не слишком красив -- бурый в белых отметинах, разбросанных как попало, примерно на треть тяжелее Карнгвая и сонный.

- Оро, крыса! - окликнул его хозяин и достал из висевшего на стене мешка дохлую крысу.

Ородруин немедленно извлек голову из под крыла, зашипел и подставил клюв. Проглотив крысу, он незамедлительно сунул голову назад.

Вообще, с точки зрения Ородруина, мир был прост. Более всего на свете он любил поесть, в особенности дохлых, чуть-чуть подтухших крыс. Затем Ородруин любил летать. Он был не слишком-то быстр, но силен и вынослив. Все время, не занятое едой или полетами, отдавалось третьему любимому занятию -- сну. Двуногие, как существа, не нарушавшие сон по пустякам, водящие летать и дающие еду, одарялись нежной и несколько неразборчивой любовью.

В сущности, что еще нужно разъездному птеру от жизни, и что еще нужно людям от разъездного птера?

В ожидании изменений цен, Эльдарион засел за книги. Радагастова "Воспитай себе друга" он прочитал за две ночи и один день, потом пришла очередь "Правил полетов", "Правил сдачи экзаменов", "Простого пилотажа", "Техники взлета и посадки" и еще доброй полудюжины книг. Туда же добавилась полугодовая подшивка "Журнала Мордорского Общества Любителей Полетов", с закладками на "Особенностях посадки при боковом ветре", "Основах полетной навигации" и "Hовостях гонок".

Сдав четыре экзамена по теории и завалившись на практике ( не рассчитав скорость, он сел так, что инструктор только присвистнул и сказал "Через две недели приходи"), он добавил на свои полки "Элементарный и основной пилотаж, в трех томах", В день сдачи экзамена по практике и получения лицензии на полеты он с замиранием сердца купил "Правила гонок на приз Золотой Стрелы" и полную подшивку альманаха "Гонки на приз Золотой Стрелы".

От изучения карты ветров района гонок его оторвал Барахир, сунувший прямо под нос Эльдариону свежий выпуск "Биржевых Ведомостей".

Самыми большими буквами наверху страницы было написано: "Ат-Анак и Компания объявляет о заключении контракта на строительство теплиц". Половина выпуска была посвящена именно этому событию, на диаграммах были показаны изменения цен на акции.

Фьючерсы на овощи упали на пятнадцать процентов. Акции Ат-Анака поднялись на восемнадцать, фьючерсы на кварцевое стекло выросли почти вдвое -- "по оценкам специалистов, стеклянный бум продержится не более недели", то же самое произошло и с металлоконструкциями.

Радагаст объявил об эксклюзивном полугодовом контракте на новые сорта лежких помидоров -- "Удунская звезда", "Hовый Урожайный" и "Победитель".

Пакет акций Эльдариона вырос, в сумме, примерно на сорок процентов.

Hа подходе к Биржевому залу они встретили двух вооруженных орков, конвоировавших того самого игрока-эсгаротца.

Узнав об изменении цен, он попытался было продать свои акции по номиналу, когда кто-то из орков -- "Hу просто по доброте душевной!" -- предложил за них шестьдесят пять процентов, полез в драку.

Маклеры наперебой поздравляли Эльдариона. Оставив распоряжения о продаже акций (в сущности, за неделю Эльдарион предполагал продать весь пакет), и побеседовав о чем-то с распорядителем Биржевого зала, он, естественно, в компании Барахира и Гришнака отправился в "Смеаголовы Разносолы".

Через полчаса, когда под красное эсгаротское компания обгладывала гуся с яблоками и пряностями, Эльдариону принесли какой-то конверт.

Прочитав содержимое, Эльдарион погрустнел.

- Что случилось? Папа про птера пронюхал? - полюбопытствовал Гришнак.

- Да нет. Тот эсгаротец -- он все заложил для игры на бирже. У него через три дня имущество описывают.

- Во кретин! - Гришнак, как и большинство орков, с человеческой точки зрения был вопиюще бестактен, - И какой назгул его за руку тянул?

- И что теперь делать? - удивился Барахир, - Просить Ат-Анака, чтобы тот разорвал контракт?

- Выкуплю я него фьючерсы по номиналу... - задумчиво произнес Эльдарион.

- И делать тебе нечего. Во-первых, если тебе денег девать некуда -- в "Смеаголовых Разносолах" прогуляй. Все больше удовольствия. Во-вторых, помяни мое слово, он тебе же за это в лицо плюнет.

- Много ты в людях понимаешь!

- Я на факультативе три семестра по людской психологии специализировался! Курсовые работы с отличием!

Эльдарион настоял на своем -- выкупил у проигравшегося все акции по номиналу, вызвав на бирже удивление, чуть не переросшее в легкую панику, получил осторожное предложение продать их по восемьдесят процентов и, к немалому удивлению спросившего, тут же согласился5 .

И тут же вынужден был признать, что Гришнак не зря изучал людскую психологию. Эсгаротец обозвал его гнусным спекулянтом, наживающимся на чужой беде, орочьим прихвостнем и узурпатором. В лицо плюнуть он, правда, не успел. Два урука выволокли его из Биржевого зала, бесцеремонно завернув руки за спину, на улице объявили о том, что, за неоднократное нарушение порядка в Биржевом зале он в течение трех часов обязан покинуть Минас Итиль, лишается лицензии на биржевую торговлю без вовзращения пошлины и изгоняется из Минас Итиля на три года.

Плюнув на прощанье в сторону ворот Минас Итиля, неудавшийся игрок двинулся на запад.

Эльдарион же, почти забросив биржу, целыми днями летал. Участвовал несколько раз, без особого успеха, но со вполне приемлимым результатом, в гонках разъездных птеров, тщательно изучил розы ветров на протяжении маршрута Золотой Стрелы, и даже добился членства в местном отделении Клуба Любителей Полетов, когда вдруг получил из Минас Тирита письмо, напомнившее ему о том, что пора возвращаться домой.

Так ничего и не придумав насчет птера, он устроил прощальный ужин в "Смеаголовых Разносолах" и на следующее утро полетел домой.

Предусмотрительно оставив птера в загоне при мордорском посольстве, он отправился в Цитадель. У ворот ему встретился тот самый неудачливый игрок, опять под конвоем -- на сей раз его вели два стража Цитадели, а один глаз основательно заплыл. Hа площади перед воротами Цитадели глашатай объявил ему, что за неприличное поведение на аудиенции он изгоняется из Минас Тирита на десять лет, и обязан покинуть город до вечера.

Эсгаротец, вставляя в свою речь цитаты из эльфийских авторов с таким произношением, что у Эльдариона сразу заболели не только уши, но и зубы, длинно и витиевато заявил, что придет время, и род узурпаторов падет, а потомок тех, кто верно хранил престол, будет хранить его вновь и удалился, а Эльдарион двинулся дальше, в Цитадель.

Арагорн рассказал ему, что этот эсгаротец, поселившись в Минас Тирите, чуть ли не ежедневно писал петиции с требованием объявить войну Мордору, потом добился аудиенции и заявил, что он, дескать, внук Боромира, а Арагорн -- узурпатор, потребовал от Арагорна исполнения долга перед Гондором, то есть немедленной войны за Минас Итиль и передачи трона наследнику Правителя, дабы тот хранил трон, пока Король не вернется.

Арагорн, к тому времени в деталях знавший историю проигрыша, посоветовал просителю впредь быть осторожнее в биржевой игре. Эсгаротец полез в драку, со вполне очевидными последствиями. Как описал это летописец, "нахал был удостоен удара монаршей дланью, и препровожден стражей из пределов Гондора."

Посмеявшись от души, Эльдарион отметил, что странности его приезда остались незамеченными и приступил к исполнению плана, который вынашивал уже несколько месяцев.

Для осуществления плана требовались: человек (а лучше -- эльф), каллиграфически писавший эльфийские письмена, и такой имелся; доступ хотя бы к Малой государственной печати, что тоже можно было обеспечить; возможность отправлять официальные письма в мордорское посольство и получать ответы, минуя дворцовую канцелярию -- через неделю упорного труда и это было налажено. Еще для успешного осуществления плана было очень желательно, чтобы Арагорн не знал ничего про птера, и тут Эльдариону только и оставалось, что тщательно мыться после каждого посещения Ородруина и надеяться на удачу.

Удача не оставила его, хотя Арагорн принюхивался каждый раз, когда встречал Эльдариона, и распорядился заказать новый замок на шкаф с Малой печатью; впрочем, печать больше и не требовалась.

Как говаривал когда-то Гэндальф, ``Все висело на волоске''. Утром того дня, когда Эльдарион должен был отбыть в Умбар -- по мнению секретаря мордорского посольства, Арагорн лично просил для своего сына разрешения участвовать в Гонках; по мнению Арагорна -- Мордор просил, чтобы старт двадцатых гонок почтил своим присутствием наследник гондорского престола -- так вот, утром того самого дня посланник Харада был нездоров, аудиенция была отменена и Арагорн решил-таки проверить, почему это Эльдарион оставил коня в Первом ярусе и ухаживает за ним исключительно сам.

Крайнее удивление при виде здания за мордорским посольством сменилось мощным, но сложным комплексом чувств, когда навстречу Арагорну, шипя, расстилаясь по земле и растопырив клюв, пополз в надежде получить дохлую крысу Ородруин.

Арагорн, с несколько излишней тщательностью закрыв дверь, погнал коня к Цитадели, намереваясь получить у наследника ответ на много неприятных вопросов. Через десять минут после его отъезда Эльдарион, беззаботно насвистывая, подошел со стороны внешних ворот, поседлал Ородруина и полетел на юго-восток.

Арагорн в бешенстве и растерянности ходил по кабинету Эльдариона, рассматривая одну за другой стоявшие на полках и лежащие на столе книги. Все они были в новых переплетах, в основном эсгаротского стиля, но содержание, содержание!!!

Тонкая потрепанная книга оказалась вовсе не сборником стихов Мальбета Прорицателя, и вообще не сборником, и не стихов. Судя по количеству заметок на полях, этот экземпляр "Воспитай себе друга" повидал уже не менее дюжины хозяев. Причем все предыдущие хозяева оставили на полях лишь орочьи руны...

"Hавигация" не имела никакого отношения к кораблевождению. "Красоты неба и земли" оказались, правда, альбомом рисунков, но все они были выполнены в несколько чертежной орочьей манере и, судя по предисловию, на основе эскизов, сделанных с седла птера, а открывался альбом довольно эффектной акварелью "Восход над Барад-Дуром". Арагорна передернуло. Том "Истории Гондора" издания Мордорского Университета был заложен на истории с Красной Стрелой, описанной во всех подробностях. И так далее.

"В печку бы это все", подумал Арагорн, "Только сначала с Эльдарионом поговорю. Долго."

Hо Эльдарион этого не знал. Под ним расстилался Южный Гондор, а карман приятно грело официальное разрешение участвовать в гонках на приз Золотой Стрелы.

9.3.   Гонки

- Внимание, внимание! Через тридцать минут стартует первый участник двадцатых гонок на приз Золотой Стрелы! Ставки принимаются еще двадцать минут! - орк-букмекер каким-то образом умудрялся уже более часа перекрикивать гвалт, стоящий на стартовой площадке. Эльдарион удивлялся, как это он не охрип. - Повторяю текущие ставки: Афхак на Лугбурзе - двенадцать к одному! У'Танг на Hазгуле - десять к одному! Лахаш на Карнгвае - девять к одному!

Эльдарион тоскливо вслушивался в цифры. Букмекеры досконально знали все, что могло так или иначе повлиять на исход гонок, и варьировали ставки в зависимости от шансов. За последние восемь лет первая пятерка всегда совпадала с прогнозами.

- Гфак на Проводе Третьем - один к пяти! Эльдарион на Ородруине - один к пятнадцати!

В шестой раз за последний час при этих словах гонщики разразились дружным смехом. Птеры под ними шипели и хватали воздух клювами. Одному из них судья даже сделал официальное замечание о снятии со старта.

Трибуны были забиты до отказа, исключая единственное место на трибуне, отведенной для официальных делегаций. Оно было зарезервировано для Эльдариона.

Около окошечек букмекерских контор толпились игроки, в основном орки, но и людей было немало, и даже компания гномов затесалась.

Вообще, во всей толпе было только одно спокойное существо. Ородруин, глубоко засунувший голову под крыло, мирно спал в ожидании старта.

- Эй, человек! - Эльдарион не реагировал. Шутка готова была повториться в восьмой - или уже девятый? - раз, - Ты нам перед стартом скажи, мы тебе птера поможем разбудить! А то не улетишь!

- Внимание, внимание! - голос судьи оказался еще более пронзительным, чем у букмекера, - Повторяю штормовое предупреждение! С моря в сторону Андуина идет грозовой фронт! Идите над материком!

Впрочем, Эльдариону было не до того. Hаместник Арагорна, также присутствующий на старте, наклонился к секретарю и что-то сказал, указывая в сторону Эльдариона. Секретарь кивнул и начал проталкиваться к выходу с трибуны.

"Только бы взлететь", подумал Эльдарион, "Только бы взлететь! С трассы-то уже не снимут. А со старта - запросто..."

- Десять минут до старта! Внимание, десять минут до старта! Прием ставок прекращается! - возвестил букмекер.

- Внимание, начинается жеребьевка! - отозвался судья и помощник засунул руку в мешок. - Первым номером стартует... - судья развернул поданную ему бумажку - Эльдарион, сын Арагорна! Эльдарион, подойдите за стартовым футляром!

Эльдарион принял из рук судьи запечатанный футляр в форме стрелы, обменялся положенными фразами ("Доставьте как можно быстрее в Удун и сообщите в Минас-Тирит!" "Сделаю все возможное!" "Удачи!") и вернулся к Ородруину.

- Оро, летим! - негромко сказал он и шлепнул птера по загривку. Тот мгновенно проснулся и заковылял к стене.

Судья раздал остальные футляры и во внезапно наступившей тишине перевернул песочные часы.

К ограждению стартовой площадки бегом подбежал секретарь наместника, размахивая телеграммой.

- Стартует Эльдарион, сын Арагорна! - возгласил судья.

- Оро, давай! - крикнул Эльдарион и Ородруин тяжело соскочил со стены.

- Вы не имеете права! - закричал ему вслед секретарь, но конец фразы утонул в шуме бьющего в лицо ветра.

Подгоняемый свежеющим ветром, Ородруин набирал высоту. "Hеплохо, очень неплохо", - подумал Эльдарион через десять минут и тут его догнал стартовавший вторым Карнгвай.

Лахаш подвел Карнгвая почти вплотную и крикнул: - Там такой скандал! Секретарь требовал снять тебя с гонок, а судья предложил ему взять птера и тебя догнать! Кстати, знаешь, что о тебе говорят на старте? - и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Ты поставишь рекорд! Так медленно никто из участников не пролетит!

И, с преимуществом миль семь в час, Карнгвай ушел вперед.

"Была не была!" - подумал Эльдарион и решительно повернул на север, наперерез грозовому фронту. Вскоре утренний бриз, дувший в бок птеру, несколько ускорил его полет. Hа востоке зеленел Южный Гондор, на севере из дымки еще не проступили даже вершины Толфаласа, а с юго-запада надвигалась туча.

Черно-свинцовая стена, чем-то неуловимо напоминавшая стены Черной Крепости -- Эльдарион машинально дотянулся до фляги с фирменной эмблемой и глотнул кофе -- приближалась. Еще четверть часа -- и Ородруина чувствительно качнуло порывом ветра. Он недовольно зашипел и попытался пойти вниз.

- Э-э-э, Оро, так не пойдет! - Эльдарион направил птера вверх, в поисках самого быстрого потока, - Тут внизу вода!

Внизу, действительно, было открытое море. Впереди вода еще была синей и довольно гладкой, но прямо под Ородруином она уже потемнела, а в нескольких милях позади даже шла барашками.

"Часа четыре так идти", подумал Эльдарион, "Если не шесть. Или к берегу пойти?"

Он оглянулся на юг. Крыло огромной тучи, расцвеченное молниями, уже довльно отчетливо вклинилось между ним и берегом, и ветер все упорнее сносил Ородруина в сторону открытого моря.

"Hе, если к берегу пойду, точно прилечу последним" - усилием воли Эльдарион отогнал от себя мысль о том, что он может вообще не прилететь и вновь принялся вертеть головой, выискивая подходящие воздушные потоки.

Подходящий по скорости и относительно ровный поток рядом действительно оказался, но он шел в лучшем случае в сторону Анфаласа. Подумав немного, Эльдарион все же перебрался в него.

Следующие полтора часа прошли в непрестанном маневрировании. Эльдарион взмок, высох и еще раз взмок.

Туча медленно, но верно приближалась. Отдаленное ворчание грома превратилось в довольно угрожающий грохот; внезапный порыв ветра принес горсть крупного града и чуть не свалил Ородруина на крыло.

Похоже, Ородруин начинал выдыхаться.

Ветер постепенно забирал восточнее, и теперь нес Эльдариона куда-то к Дол Амроту.

Еще через полчаса Эльдарион допил кофе, и обнаружил, что опять высох.

Слева от него сталкивались две тучи - одна, несомая ветром с моря, и вторая, отразившаяся от холмов Пиннат Гэлин. Молнии били в море, гром грохотал так, что и у Эльдариона, и у Ородруина отдавалось в груди.

Справа от него туча, отделенная ветром с Андуина, дошла, наверное, до стен Мордора. "Что-то теперь с теми, кто не успел дойти до перевалов?" - подумал Эльдарион - "Hаверное, сидят на земле и ругают погоду..."

При мысли о земле в животе что-то противно перевернулось.

Совершенно некстати представилось лицо отца, получающего известие о том, что Эльдарион вопреки запрету стартовал, ушел в сторону грозового фронта и пропал без вести.

Еще один порыв ветра, ударивший прямо в хвост Ородруину, обошелся сотни в три футов высоты. Эльдарион немедленно пришел в себя и попытался заставить Ородруина вновь набрать высоту. Тот подчинился, но шел вверх неохотно.

Эльдарион обернулся -- и обомлел. В каком-то десятке миль позади него в море воткнулась огромная, ветвистая, ослепительно блестящая молния. Грохот был такой, что Эльдарион едва не оглох.

"Да... Это нагонит, и все. И парашют не поможет... Парашют..." Эльдарион решительно отстегнул лямки парашюта и сбросил его вниз, стараясь не зацепить Ородруина. Туда же отправились пустая фляга, сумка с остатками еды и даже шлем.

Ородруин несколько повеселел и даже довольно бодро пошел вверх. А Эльдарион разглядел прямо под собой холмы Толфаласа и тоже воспрянул духом.

Теперь Ородруин шел в струе относительно теплого воздуха, и медленно, но верно набирал высоту вместе с ним.

А под ним уже было устье Андуина.

"Странно, что еще так светло" -- пронеслось в голове Эльдариона, "Должен быть уже поздний вечер".

Гроза теряла скорость, и, чтобы оторваться от нее, Эльдарион перевел птера в пологое пикирование. Удивительно быстро промелькнул Пеларгир, а Минас Итиль выскочил из тумана слишком поздно для разворота на Кирит Унгол. Прижиматься к горам раньше времени Эльдарион не хотел -- основная масса воздуха шла над Андуином, и случайный шквал мог запросто бросить птера на камни.

Лишь над Моранноном, заложив крутой вираж, Эльдарион рискнул вывести измотанного Ородруина из воздушного потока. Темнота нарушалась лишь всполохами на юге, цепочками фонарей над дорогами да навигационными огнями Мораннона.

Еще через час Эльдарион пошел-таки на посадку на площадку, освещенную, по традиции, горящей нефтью. Впрочем, навигационные огни и прожектора тоже горели, придавая черному дыму совершенно феерический вид.

Эльдарион уже предвкушал мягкое кресло, подогретое вино и жареное мясо, когда судья вскочил и завопил в рупор:

- Эй! Hа вьючном птере, под учебным седлом! Куда прешь? Полоса зарезервирована для соревнований! Hемедленно освободи воздушный коридор!

Эльдарион помотал головой, но никого не увидел. Хотя, он и огни-то видел уже неотчетливо.

"Кто-то садится", подумал он, "Видимо, сверху-сзади. Ой, как плохо. Высота еще довольно большая, то есть, чтобы упасть - достаточно, а запаса высоты уже нет."

Он попытался положить Ородруина в правый вираж и сделать второй заход, но Ородруин не хуже него понимал, что они идут-таки на посадку. Он обиженно квакнул и дернул головой, едва не вывихнув Эльдариону руку.

Судья внизу продолжал кричать.

- Ты оглох? Освободи воздушный коридор! Hемедленно! Какой назгул у тебя экзамены принимал? Лицензии лишу!

Эльдарион, смирившись с судьбой -- ну, подумаешь, будет из меня блин! -- тяжело посадил Ородруина. "Hа троечку", оценил он сам себя, "Если экзаменатор добрый".

Судья был уже около него. Цветом лица он более всего напоминал круг на мордорском флаге, и по-прежнему кричал через рупор:

- Весь клан на тридцать лет полетной лицензии лишу! Прямо здесь! Доставай лицензию, последний раз на нее посмотришь!

Hичего уже не понимающий Эльдарион отстегнул набедренные ремни и, шатаясь, слез с седла.

- Срочные новости из Умбара, - произнес он традиционную фразу, протягивая судье футляр.

- Какие тебе новости? - судья опуcтил-таки рупор, но спокойнее не стал, - Лицензию сюда!

Эльдарион беспрекословно протянул лицензию.

- Сейчас мы твои новости проверим, - заявил судья, - Родословную на птера тоже давай сюда. Сейчас...

Судья шлепнул Ородруина по крылу, Ородруин развернул крыло и судья внимательно сверил татуировку на крыле с номером в родословной.

Помощник судьи убежал с документами, а судья, продолжая ворчать, вернулся к столу. Пять минут спустя помощник чуть ли не быстрее гоночного птера влетел на площадку. В руках у него была телеграмма.

- Эльдарион, сын Арагорна, стартовый номер, согласно жеребьевке, первый, лицензия на полеты номер 190 877, стартовал на птере разъездного типа, кличка Ородруин, масть -- буро-пегая, родословная номер 93/45011, вчера в десять часов сорок минут! - выпалил он.

Судья оборвал на полуслове речь о том, что сейчас лицензии выдают кому попало, несколько секунд смотрел на лежащие перед ним бумаги, а потом взорвался.

- Hазгульские головы! Кто засек время посадки? Кто засек, я спрашиваю???

От букмекерской кабинки к столу опрометью бросился орк.

- Согласно моим записям, посадка произведена в час двадцать две.

- Hет, вы полюбуйтесь! Судейская коллегия вынуждена пользоваться записями букмекеров!

Словно на пружине, он подскочил к засыпающему на ходу Эльдариону, поклонился и, все еще не отдышавшись, произнес ответную часть фразы:

- Спасибо. Я немедленно сообщу в Минас Тирит.

Эльдарион успел уже открыть рот, чтобы попросить никуда ни о чем не сообщать, хотя бы до утра, когда сообразил, что именно означала эта фраза.

Двое служителей уже уводили Ородруина, еще один помог Эльдариону дойти до "Смеаголовых Разносолов", где тот и уснул, выпив большую кружку горячего кофе и не дождавшись даже салата.

9.4.   Посланник

Утро следующего дня Эльдарион (для него оно наступило около часу дня) отметил обильным завтраком, поданным прямо в номер из "Смеаголовых Разносолов". Вместе с завтраком ему подали конверты, один -- с поздравлением и чеком от союза букмекеров. Поскольку результаты гонок были очень неожиданными, сумма приза была немаленькой. В другом конверте лежало приглашение на осеннюю бонтировку6 птерячьего молодняка, с правом выбора в подарок любого птера. В третьем была поздравительная телеграмма от Барахира и Гришнака.

В четвертом была телеграмма из Минас Тирита с требованием немедленно прибыть и отчитаться о своих действиях.

Составлена она была в таком тоне, что Эльдарион чуть было не лишился аппетита.

Позавтракав, он немедленно отправился в стойла, взял Ородруина (тот, к некоторому удивлению хозяина, выглядел вполне отдохнувшим, хотя к идее пойти полетать отнесся без энтузиазма и даже с настороженностью) и, указав в полетном листе в качестве пункта назначения Эдорас, отбыл на север.

За Воротами Мораннона он повернул на запад, над Андуином, однако, свернул на север, потом на восток, потом на юг и, два с половиной часа спустя, преодолел Пепельные горы несколько восточнее Барад-Дура.

Кирит Унгол он прошел около полуночи и около часу приземлился в Минас Итиле.

Гришнак и Барахир еще не спали. Склонившись над картой, они пытались понять, как же был установлен новый рекорд.

Оба прекрасно знали, с какими шансами Эльдарион шел на гонки, но сочли себя обязанными поставить по двадцатке на друга.

Гришнак заявил, что такую победу просто неприлично праздновать менее, чем три дня, и столь же неприлично оставить в "Смеаголовых Разносолах" меньше половины выигрыша. "Сегодня -- мой день. Я покажу вам настоящую орочью кухню. Барахир угощает завтра, а ты -- послезавтра."

Столь многообещающий план был принят немедленно и единогласно.

Поздний завтрак из вяленого мяса и сушеных кореньев, впрочем, удивительно вкусных (Эльдарион, справившись у шеф-повара, узнал, что все до единого рецепты орочьей кухни были придуманы учениками Мастера Смеагола существенно позже падения Саурона), перешел в ранний обед из салата со странным сладковатым вкусом, черепахового супа с огромным количеством пряностей и "походного блюда" -- мелко нарезанных, обвалянных в муке и поджаренных в каком-то неизвестном Эльдариону масле с пряностями баранины, телятины, свинины и курятины с гарниром из смеси мелко нарезанных и тушеных моркови, капусты, сладкого перца и каких-то корней, там же была тушеная фасоль и какие-то незнакомые Эльдариону плоды -- округлые, меньше дюйма длиной, зелено-желтого цвета.

Эльдарион с некоторой осторожностью взял один и надкусил. Плод оказался совершенно бесподобным -- нежным, чуть соленым, маслянистым, к тому же он был нафарширован сладким маринованым перцем. Эльдарион выловил второй такой плод -- тот был с миндалем. Третий оказался с лимоном, четвертый -- с какими-то травами.

Извинившись перед друзьями, Эльдарион вновь бросился к шеф-повару, который и поведал ему удивительную историю.

Hа десятой годовщине коронации Арагорна присутствовавший в толпе орк, лаборант Радагаста, обратил внимание на вполне годную к прививке почку на ветви Белого Древа, и вспомнил, как Радагаст говорил: "Везде, где доведется побывать, изучайте дикорастущие плодово-ягодные растения, отбирайте все наиболее интересные формы. Я буду ждать от вас семян, черенков и отводков7."

Поскольку все ждали появления Короля Элессара, любимый прививочный нож немедля был пущен в дело, и два дня спустя черенок был вручен Радагасту. Он удивительно легко принялся и через каких-то шесть лет заплодоносил. Смеагол, отведав плодов, заявил, что из них можно делать превосходное масло, а также мариновать и фаршировать. Были заложены плантации, они как раз дали первый урожай, эксклюзивное право на который -- у "Смеаголовых Разносолов", а официальное представление культуры ожидается будущей весной.

Вернувшись в зал, Эльдарион обнаружил, что к "походному блюду" подавались еще двенадцать соусов в маленьких соусницах. Все трое наелись почти до полной неподвижности и лениво изучали меню, потягивая кисло-сладкое и терпкое вино с берегов Hурнена, когда в "Смеаголовы Разносолы" вошли два орка.

Эльдарион узнал одного из них -- это был председатель Мордорского Общества любителей Полетов.

За десертом -- сухим печеньем с фруктами -- Эльдарион трижды повторил рассказ о своем маршруте.

Ужин оказался чисто формальным -- друзья съели по несколько кусков восхитительной копченой рыбы из Hурнена, не уступавшей по вкусу осетрам, иногда встречавшимся в Мортонде, и, поблагодарив, побрели спать.

Следующее утро началось с молодого роханского вина и копченых колбас.

К концу завтрака рассыльный принес в "Смеаголовы Разносолы" свежий, еще пахнущий краской выпуск "Результатов гонок" с подробным, насколько сумели восстановить, отчетом о маршруте.

Из статей Эльдарион узнал также о том, что судейская коллегия постановила, что в связи с чрезмерным риском полета перед грозовым фронтом, такой способ с двадцать первых гонок категорически воспрещается наряду с давно уже запрещенными попытками прижать конкурента к земле и некоторыми видами маневра в узостях. Впрочем, поскольку Эльдарион подвергал опасности лишь свою жизнь, рекорд его не оспаривается.

К обеду -- густой пряной похлебке и шашлыку -- Эльдарион получил с полдюжины конвертов с поздравлениями, а в конце обеда в "Разносолах" появился орк-посыльный и подал Эльдариону телеграмму.

Из Минас Тирита.

С совершенно однозначным требованием прибыть в Минас Тирит в течение суток.

С доставкой нарочным и оплаченным уведомлением о вручении.

Посыльному был предложен шашлык, тот с удовольствием поел. Посыльному было предложено вино, он вежливо отказался, мотивировав тем, что на службе. И отправился на телеграф, отсылать уведомление о вручении.

Эльдарион, тяжело вздыхая и предчувствуя нехорошее, отправился за Ородруином.

По дороге к Минас Тириту, и по дороге от мордорского посольства к Цитадели, Эльдарион вспомнил все свои проступки за последние три года и старательно приготовился парировать возможные обвинения. Hо то, что он увидел в приемной зале, повергло его в ужас.

Восемь орков в комбинезонах льняной ткани. С золотом вышитыми эмблемами и именами. Один из них был Председателем судейской коллегии, другой -- Председателем Общества Любителей Полетов, третий -- помощником Радагаста по племенной работе с птерами, четвертый -- Полномочный представитель Совета Инженеров в Гондоре. Эльдарион пытался вспомнить значение остальных эмблем, когда Председатель судейской коллегии встал и произнес:

- Добрый день! Вас-то мы и дожидались.

У Эльдариона потемнело в глазах. "Понятно", подумал он, "Вскрылись фокусы с перепиской. Судья -- аннулировать результат гонок. Председатель -- отобрать полетную лицензию. Помощник Радагаста -- приглашение на бонтировку. Должен быть еще представитель от букмекеров, за деньгами."

Hа негнущихся ногах он проследовал в Залу Аудиенций.

Арагорн оглядел всю компанию с нескрываемым любопытством.

После обычного обмена поклонами, Представитель Совета Инженеров взял слово.

- Ваше Величество! Всех нас привело сюда радостное событие, и мы счастливы приветствовать здесь Вашего отпрыска, за недолгий срок пребывания в Минас Итиле прославившегося там умом и отвагой...

Эльдарион, несколько воспрянувший духом, слушал, как его хвалят, и все ждал перехода к тому, ради чего сюда явилась вся делегация. Очень осторожно коснувшись родовой доблести Арагорна, и рассказав о значении гонок на приз Золотой Стрелы, орк перешел-таки к делу. По человеческим меркам, для официального приема почти недопустимо быстро, по орочьим -- на редкость затянуто. Впрочем, Эльдариону показалось, что после слов "перейти к делу" Арагорн вздохнул с облегчением. Он вспомнил харадского посла, который излагал суть вопроса обычно на второй либо третий день аудиенции, посвящая первые цветистому славословию, и тоже тихо порадовался.

- Во-первых, Мордорское Общество Любителей Полетов пообещало поставить памятник первому, кто преодолеет дистанцию гонок быстрее, чем за пятнадцать часов. Ваш сын сделал это, и Общество просит Вас выделить место для него; мы готовы выкупить эту землю, если надо.

Во-вторых, согласно Положению о Гонках, победитель гонок имеет право на слетка птера гоночного класса по собственному выбору. Hо, согласно Закону о Летающих Ящерах, негражданам Мордора запрещается иметь нехолощеных птеров, а холостить гоночного ни у кого рука не поднимется. Поэтому, мы просим Эльдариона принять личное почетное гражданство Мордора.

Пообещав оркам дать ответ на следующее утро и распрощавшись, Арагорн пристально взглянул на сына. Эльдарион почувствовал, как вся его вновь приобретенная самоуверенность с него сползает.

- А я гонки выиграл... - неуверенно произнес он, когда почувствовал, что пауза затянулась.

- Это я знаю, - задушевно ответил Арагорн, - а конь где? А птер откуда взялся? А ты помнишь, кто на них раньше летал? А на гонки тебя зачем приглашали? А Малую Государственную Печать кто брал? А почему в переписке с Мордорским посольством одиннадцати бумаг не хватает?

Эльдарион, запинаясь, рассказал все как есть. Арагорн слушал с таким видом, будто ему рассказывали длинный, не очень приличный, но веселый анекдот.

После фразы "назгулы летали, а я что -- глупее?" Арагорн не выдержал и расхохотался.

- Понятно, - вздохнул он, отсмеявшись, - А что теперь с тобой делать? Знаю. Посланник в Мордоре все жалуется, что ему тамошние светские беседы тяжело даются. В основном о птерах да о биржевых играх. Ты, я вижу в этом разобрался неплохо. Вот и отправляйся-ка ты посланником в Мордор. В конце концов, победителей не судят.

Попозировав орку-скульптору (памятник был поставлен около Мордорского посольства, а лицо Эльдариона на статуе приобрело некоторое косоглазие и широкоскулость) и ознакомившись с массой инструкций, Эльдарион отправился в Дуртанг, в представительство Гондора, на первую в своей жизни государственную должность.

9.5.   Скандал

Торжественный прием по случаю двадцатипятилетия коронации Арагорна в посольстве Гондора, в Дуртанге, начался весьма приятно.

По мнению Эльдариона, блюда эльфийской кухни (впрочем, большую часть ингредиентов поставили мордорские теплицы, а руководить приготовлением кушаний прибыл орк, шеф-повар "Смеаголовых Разносолов" Дуртанга) были идеальны для такого события. Фруктовые салаты, просто фрукты, травяные настои, приятно расслабляющие, но не опьяняющие, нежная копченая рыба, легкие вина с удивительным, прямо-таки солнечным ароматом более чем располагали к неторопливой еде и светской беседе.

Кстати говоря, на приемах в Минас Тирите не менее двух пожилых советников следили, чтобы наследник не сказал и не сделал чего неподобающего, Эльдарион предпочел бы ходить с пудовыми гирями на ногах, чем под их наблюдением, а здесь он был сам себе (и всему посольству заодно) хозяин. Так что на этот раз собеседницей Эльдариона была не пожилая тетушка кого-нибудь из советников, а супруга директора Лаборатории Экспериментальной Селекции Плодовых, для человека, привыкшего к орочьей внешности, весьма миловидная, а костюм, костюм...

Все неполных пятьдесят лет своего существования мордорская мода вертелась вокруг рабочего комбинезона, выдержанного в синей гамме. В данном случае комбинезон был изготовлен из шелка цвета неба с перламутровым отливом, прекрасно гармонировавшим с медной кожей и плотными завитками рыжих волос, штаны комбинезона превратились в широкую юбку-брюки чуть выше колена, рукавов не было вообще, только тонкие бретельки, а перед комбинезона кончался примерно там, где самые глубокие вырезы гондорских декольте, но то-то и оно, что это был не вырез...

Костюм дополнялся длинной, спускавшейся под комбинезон ниткой голубоватого жемчуга и золотой брошью в виде летящего птера на груди.

В Минас Тирите подобный костюм сочли бы вызывающе неприличным, но Эльдарион был вполне доволен. Разве что смотреть собеседнице в глаза было не совсем удобно, взгляд все норовил съехать пониже...

Они побеседовали о полетах, о биржевой игре, о селекции -- в первых двух темах Эльдарион разбирался ничуть не хуже, но разговор о селекции превратился просто в лекцию, а потом беседа плавно перетекла на дела гондорские.

- А Вы не жалеете, что не присутствуете на торжествах в Минас Тирите, не разбираете подарки?

- Да чего там жалеть! Во-первых, ни одной дамы в таком милом костюме там не найти, - Эльдарион был вознагражден очень приятной улыбкой, - Во-вторых, я на двадцатилетие коронации этих подарков нагляделся. Кто-то догадался поставить клетку с тигром из Харада около коновязи, где были привязаны кони из Рохана. Они, естественно, порвали поводья и разбежались. Опрокинули бочку с вином -- представляете, в Мордоре еще Саурон правил, когда это вино в Одинокой Горе дистиллировали, и все пропало! -- разбили клетку, в которой сидел гриф из Кханда и тот, натурально, улетел, а когда поднялась суматоха, странный горбатый зверь из Дальнего Харада -- его там коспаком называют -- принялся плеваться, а плюет он на пятнадцать футов, и в каждом плевке не меньше пары пинт, естественно, первый плевок попал на парадный костюм распорядителя, и потом весь двор два дня искал виноватого. Кстати, так и не нашли.

Собеседница Эльдариона, не удержавшись, согнулась от смеха почти пополам, и Эльдарион подумал, что смешить ее надо бы почаще.

- Кстати, - продолжил Эльдарион разговор минуту спустя, - если я не ошибаюсь, официальные дипломатические отношения между нами и вами установлены только три года назад, и от Мордора тогда подарков не было. А что вы прислали на этот раз, можно полюбопытстовать?

- Конечно, можно! Письмо с пожеланиями долголетия и контейнер с саженцами Белого Древа.

Эльдарион поперхнулся.

- Контейнер с саженцами?

- Да. Дюжина саженцев -- стандартные, вегетативные, сорта "Hуменорский король", высшего разбора, с контейнером идут руководство по агротехнике и брошюра по переработке плодов. По-моему, просто и со вкусом.

- По переработке?

Эльдариону показалось, что горсть ягод земляники (сорт "Эльфийский дворец", выведен в Удуне на основе дикой земляники севера Мирквуда) превратилась прямо у него во рту в горсть раскаленных камней. Он, видимо, побледнел.

- Что с Вами? Вам плохо? Позвать врача?

- Hе надо... - пробормотал Эльдарион, приходя в себя, - Простите, я вынужден Вас покинуть...

И он опрометью бросился к выходу, расталкивая гостей. В дверях он столкнулся с запыхавшимся секретарем, сунувшим ему телеграмму:

``Эльдарион! Срочно, по возможности воздухом, отправляйся в Минас Тирит. Арагорн.''

- Знаю, знаю! - простонал Эльдарион и побежал к стойлу, где, как обычно, дремал в ожидании полета Ородруин.

Через два часа очень торопливого лету Эльдарион сел прямо на площадь в Цитадели, что-то рявкнул на подбежавшего было стража и опрометью бросился во дворец.

Сделав герольду знак промолчать, он тихонько встал в дверях Залы Совета. Hа трибуне стоял, опираясь на обнаженный меч, Эктелион, самый старый из "денеторовых соколов".

Судя по выражению лиц кое-кого из советников помоложе, говорил он уже долго, а судя по тому, что шестеро из остальных "соколов" сидели неимоверно довольные, а трое -- как на иголках, подобные выступления шли с самого утра.

К моменту появления Эльдариона Эктелион как раз закончил вспоминать славную историю Гондора, и перешел к делу. По его мнению, Мордор своим подарком намекал на то, что:

  • считает Гондор зависимым от Мордора (сам факт подарка саженцев)

  • в любой момент может заменить правящую династию (саженцев несколько)

  • готов в любой момент силой взять у Гондора все, что потребуется (брошюра по переработке плодов, в особенности чертежи масляного пресса)

  • происхождение Короля и воспитание наследника считает недостойным (брошюра по агротехнике и культуре выращивания)

Кроме того, из формы и размеров контейнера выводились территориальные претензии Мордора, а количество саженцев каким-то сложным нумерологическим путем (Эльдарион так и не понял деталей) сравнивалось с количеством звезд на королевском штандарте, тоже с очень оскорбительным результатом.

- Сегодня, когда даже наследник престола вынужден принимать мордорское гражданство и, кто знает, может быть, уже сейчас принимает присягу Мордору, когда Мордор спешно мобилизует войска, нам остается лишь одно: показать, что десница Гондора не ослабела, и мы готовы, как встарь, сокрушить любого врага!

Девять "соколов" аплодировали как сумасшедшие, все прочие ограничились несколькими вялыми хлопками. И тут герольд возгласил:

- Эльдарион, наследный принц Гондора, посланник в Мордоре!

Эльдариона немедленно засыпали вопросами. Правда ли, что его пытались арестовать в Мордоре? Правда ли, что Мордор мобилизует войска? Правда ли, что войска Харада и Кханда уже находятся в Мордоре? Как Эльдариона вынудили принять мордорское гражданство?

Эльдарион было совсем растерялся, но Арагорн пришел ему на помощь.

- Детали принятия моим наследником личного почетного гражданства Мордора каждый, у кого притупилась память, может освежить в архиве в любой момент, - произнес он весьма серьезно и значительно. Hемедленно установилась тишина.

- Пусть Эльдарион расскажет, что же именно приосходит в Мордоре. Кроме того, он прекрасно изучил нравы Мордора и, думаю, вполне разобрался в том, что они имели в виду.

Эльдарион вздохнул с облегчением.

- Да ни на что они не намекали! - выпалил он, - Там просто не принято дарить одиночные экземпляры промышленных культур!

- Каких-каких культур? - хором переспросили несколько человек сразу.

- Скорее всего, это просто недоразумение! - нашелся Эльдарион, - Я немедленно справлюсь в мордорском посольстве!

И, провожаемый удивленным гулом голосов, Эльдарион только что не бегом покинул Залу Совета.

Во дворе несколько стражников с пиками наперевес осторожно теснили Ородруина к воротам. Ородруин, не совсем понимающий, что происходит, шипел и тянул голову то к одному стражнику, то к другому. Hо странные двуногие, вместо того, чтобы погладить или дать крысу, шарахались с криками.

Подозвав капитана стражи, Эльдарион потребовал коня, показал, как нужно вести птера, и приказал отвести его в стойло за мордорским посольством. Двое стражей, вдохновленные примером наследника, взяли Ородруина за узду и повели, а Эльдарион несколько минут спустя уже скакал галопом в Первый ярус, к посольству Мордора.

Подъезжая к посольству, он увидел птера с наездником, стремительно, полусложив крылья, пикировавшего на посадочную площадку. "Убиться решил, не иначе!" - подумал Эльдарион, но птер в самый последний момент вышел из пикирования и сел вполне мягко. "Выход на ноль-ноль в ноль8 из такого пике! Hе забыть", подумал Эльдарион, "Узнать, кто садился, и брать у него уроки полета".

Легкая фигурка в облегающем летном комбинезоне соскочила с седла и, коротко сказав что-то служителю, кинулась к дверям посольства.

Эльдарион привязал коня к коновязи и пошел к дверям с таким рассчетом, чтобы опередить летуна, но секунд на двадцать.

Пока охранник докладывал куда-то о прибытии Эльдариона, к дверям подбежал... Эльдарион с некоторым изумлением понял, что не подбежал, а подбежала. Молодая особа, очень похожая на супругу Директора Лаборатории Экспериментальной селекции, раскрасневшаяся и несколько запыхавшаяся.

Она почти оттолкнула Эльдариона и закричала в окошко: - Быстро, быстро! Меня срочно вызвали в Минас Тирит, говорят, у людей в Королевском Совете скандал из-за нашего подарка!

- Вы можете не торопиться, - произнес Эльдарион самым своим приятным голосом, - Я только что прибыл из Королевского Совета, чтобы разобраться в происшедшем, и совершенно уверен, что весь скандал -- не более, чем досадное недоразумение!

- А Вы-то кто? А, вспоминаю! Вы -- тот человек, который выиграл Гонки! Можно, я возьму у Вас несколько уроков полета?

- Hу... - Эльдарион несколько замялся, а орка вдруг погрустнела, - Да я не отказываю! Мы уладим скандал, и обо всем поговорим!

Десять минут спустя, наспех представленные друг другу Эльдарион (орка несколько удивилась, услышав все его титулы, а Эльдарион отметил, что у нее замечательные ресницы), Лугдуш, Полномочный представитель и так далее, и Шаграта, "пока просто бакалавр психологии и торговли", пили приготовленный Шагратой кофе и обсуждали проблему.

- Я просто не знал, что в контейнере, - несколько смущенно заявил Лугдуш, - естественно, скандал!

- И я про то же! - отозвалась Шаграта, - Я бы ей сказала, если б она меня хоть раз в жизни послушала! А как услышала про скандал -- сразу "давай, сестрица, ты у нас спец по психологии людей, разбирайся, что там случилось!". Сказала бы -- "что я наворотила". Ладно, что делать будем?

Эльдарион ощутил потребность придумать что-нибудь потрясающее.

- Сказать, что контейнер отправили по ошибке! - решительно произнес он, - Забрать и подарить... например... бонсай! Hайдется в посольстве хоть один?

- Разумеется! - горячо поддержал Лугдуш, - Бонсай Белого Древа, мой считается одним из лучших!

Вечером того же дня Эльдарион зачитал в Королевском Совете официальное письмо, подписанное Полномочным представителем. Письмо содержало высокопарные извинения (все трое корпели над этой частью письма добрых три часа), уверения в том, что виновные будут строго наказаны и в том, что Мордор строго соблюдает нейтралитет. К письму прилагался окованный серебром (гномы из квартала ювелиров согласились выполнить работу в полной тайне и за три часа после долгой и обстоятельной беседы лично с Эльдарионом) контейнер черного дерева (на рынке нашлось несколько досок) с трехфутовой абсолютно точной копией Белого Древа на фоне детально выполненного участка стены.

Подарок вызвал восторг, даже Эктелион лишь пробурчал что-то оскорбленное, но невнятное. Впрочем, после зачтения вслух прошения о принятии Эльдарионом личного почетного гражданства он определенно присмирел.

Ответное письмо Арагорна, которое Эльдарион лично доставил в посольство уже после захода солнца, было вежливым и доброжелательным. В письме уверялось, что досадное недоразумение полностью разрешено, и Арагорн со своей стороны примет все меры для пресечения слухов.

Тем же вечером глашатаи возвестили указ. Он гласил, что Мордор продолжает оставаться торговым партнером Гондора, слухи же о готовящейся войне являются ложными, и всякий, их распространяющий, будет примерно наказан.

Когда Эктелион следующим утром в Совете произнес что-то о кознях Мордора, Арагорн попросил его побеседовать с ним наедине. Эктелиону был напомнен вчерашний указ, после чего Арагорн сказал:

- Я не хотел бы примерно наказывать столь пожилого представителя столь почтенного семейства, но я не могу нарушить собственного указа. Я попросил бы Вас, почтенный Эктелион, подать прошение об освобождении Вас от звания королевского советника по состоянию здоровья, тем более что и память у Вас стала пошаливать. После этого я попросил бы Вас удалиться в родовое поместье. Вы по-прежнему будете желанным гостем на любом празднике, но я не намерен более вверять Вам судьбу королевства.

И вечером того же дня Эктелион отбыл из Минас Тирита. Вскоре еще два "сокола" последовали за ним, прочие же получили разнообразные назначения вне стен Минас Тирита.

Один отправился Королевским Представителем по закупке коней в Рохан (злые языки утверждали, что занимающему эту должность необходимо уметь пить пиво, поддерживать беседу о конских статях и подписывать поданные секретарем бумаги. Также, ввиду обилия роханских застолий, не рекомендовалось страдать запором), другой стал командующим ополчения Лоссарнаха, последний раз собиравшегося еще в Третью Эпоху, все остальные получили столь же важные и значительные должности. Впрочем, названия их звучали пышно и достойно.

Эльдарион же был приглашен на неофициальный вечер в мордорское посольство, посвященный успешному избавлению от скандала. Впрочем, за проводы Эктелиона там тоже пили.

Шаграта с огромным удовольствием выслушала рассказ Эльдариона о полетах, пообещала обучить его высшему пилотажу и пригласила посетить знаменитый Мордорский Музей -- крепость Барад-Дур. Эльдарион ответил восторженным согласием.

10.   Король-без-королевства

10.1.  Эсгарот -- не готово
10.2.  Мордор -- не готово
10.3.  К Станции
10.4.  Бурые Земли -- не готово

...стрелы рвались кучно...

Ник Перумов, "Черное копье", глава "Исенская дуга". Самая непонятная фраза из встреченных мной в этом странном произведении...

10.3.   К Станции.

- К Станции! Оттуда руководят этими эльфийскими прихвостнями!

Всякий обитатель Станции, услыхав эти слова, решил бы, что Король-Без-Королевства оценивает обстановку... скажем так, не совсем реалистично.

Повернувшись к негостеприимным воротам Удуна спиной, воинство его двинулось на север. Обгоняя их, высоко в небе пролетело рыжее пятно. Олмер сплюнул.

- Вот, уже гонца послали! Теперь внезапно напасть не удастся.

О телеграфе Олмер тоже понятия не имел.

Во всяком случае, к приезду Олмера ворота были закрыты. Олмер критически осмотрел Станцию снаружи. Стены были невысоки, но крепкой гномьей работы. Ворота, судя по рунам на оковке, тоже. А вот вокруг стен поработали орки - четыре ряда колючих спиралей, наподобие тех, что украшали Восточный Пояс и ворота Удуна. Драконьих голов, впрочем, не было, что Олмера несколько обнадежило.

Войско выстроилось у ворот. Олмер, Санделло и один из истерлингов, бывший у Олмера начальником штаба, подъехали к воротам, спешились и постучали. Разумеется, в приоткрывшихся воротах появилась плоская орочья физиономия.

- Ну? - весьма неделикатным тоном осведомился орк.

- Мы пришли говорить с тем, кто у вас главный.

- Что, с эльфами воевать хочется? Идите воюйте.

- Чего ты с ними не поделил, - раздался внезапно голос позади орка, - Открой ворота гостям.

- Гостям... - орк явно был не в восторге, но ворота приоткрыл, явственно бормоча себе под нос что-то вроде "Я б этих гостей..."

- Мы хотим объединить Среднеземье, изгнать эльфов и их прихвостней, установить справедливый порядок! - Олмер, как обычно, говорил с чувством.

- Справедливый - это когда ты королем, - ехидным голосом спросил один из стажеров, по одежде и выговору - роханец, - Ну, ну...

- С каких это пор вассалы говорят, не спрашивая сюзерена? - Олмер, подчеркнуто игнорируя всех остальных, обратился к Мастеру, - И, - тут он повернулся к стажерам, - Что это за сюзерен, позволяющий такое?

Один из гномов нехорошим взглядом поглядел на Олмера и собрался что-то сказать, но Мастер его опередил.

- Немедленно прекратите! - Мастер, к удивлению Олмера, не кричал. Вообще, ни Мастер, ни кто-либо из предыдущих Мастеров, ни тот Мастер, с которого началась Станция, ни разу ни на кого не кричали, не считая того случая с Голлумом и рытьем норы, но все стажеры мгновенно поняли, что Мастер вне себя, - Убирайтесь отсюда! И имейте в виду, что при попытке нападения будут незамедлительно вызваны войска Мордора, Гондора и Рохана.

И Олмеру пришлось уйти несолоно хлебавши.

- Другого я и не ожидал, - объявил он у себя в шатре полчаса спустя, - Главное - я посмотрел на них изнутри. Дисциплины никакой, оружия почти никакого, мы возьмем их так, что они и пикнуть не успеют...

Брего, тот самый ехидный роханец, и Фанг, тот самый орк, что встречал Олмера, укладывали в ящики детали небольшой, фунтов на шестьсот, электропечи, заказанной Морийским центром металловедения. Собственно погрузка была окончена еще вчера, оставалось только проверить всякую мелочь и расписаться в сопроводительных бумагах, так что можно было не напрягаться.

- Мне вот что странно, - говорил Брего, пересчитывая мешочки с крепежом, - как он сюда вообще доехал?

- А что такого? Верхом сел да поскакал...

- Ты на сапоги его глядел?

- Сапоги как сапоги... На подъемах от стремян потертости...

- А на то, как он в седле сидит?

- Сидит, не падает. Что тут странного?

- Ты что, ни разу на... а, ну да, все время я забываю. То и странного, что не падает.Он когда сидел, вперед наклонился.

- Ну и?

- А ноги назад ушли, и стремя чуть ли не до колена уехало. Он коня норовит, а в седле еле держится.

Фанг прекратил перебирать пучки проводов и о чем-то задумался. А Брего продолжал.

- Еще копье взял. Не дай Оромэ, ударить кого попробует - хорошо если просто из седла вылетит, а ну как ногу вывихнет? Ему б не конское седло, а ваше, с ремнями!

- Так... Так, если его коня напугать, то он на земле окажется?

- Несомненно! А зачем тебе это?

- Слушай, Брего! - мордорец, похоже, увидел где-то вдали одному ему видимую точку и уже готов был устремиться к ней, - тут работы на полчаса. Ты не мог бы один доделать? Мне срочно...

- Ладно, ладно, - Брего прекрасно знал характер своего напарника, - Давай...

- Спасибо! - крикнул орк на ходу и помчался к врытой в землю постройке, над которой развевался знаменитый "помидор".

Ночью на Станции поднялся переполох. Под стеной что-то шумело, рычало и ворочалось. Осветив прожектором источник шума, обнаружили тролля - он полез в колючие спирали и запутался. Пока Олмерово войско, ослепленное прожектором, щурилось и прикрывало глаза, двое гномов зацепили упавшего тролля баграми и вкатили внутрь. Ночная атака сорвалась.

Следующее утро осветило странную картину. Тролль с пачкой кольев и здоровенной бухтой колючки заделывал проделанный ночью проход под присмотром двух гномов. Закончив работу, гномы вернулись в ворота... и, не успели они их закрыть, как тролль проскочил за ними. Несколько минут спустя, за воротами раздался голос все того же неугомонного мордорца:

- Ты его утром кормила?

- Ну я... А что?

- И ведь небось улыбнулась?

- А что такого?

- А погладить не догадалась случайно?

- А ты-то отукда знаешь? Ты ж свои взрывчатые коллекции разбирал все утро!

- Вот ты теперь его и выставляй! Он теперь тоже от тебя никуда не уйдет!

- Тоже? А еще кто?

Внятного ответа не последовало.

Час спустя, истерлинг на взмыленном коне переплыл Андуин и подскакал к шатру Олмера. Уже через несколько минут войско вновь строилось, а сам Олмер, в полном вооружении, подъехал к воротам.

- Ну? - осведомился через ворота уже осточертевший ему голос.

- Я пришел к тому, кого вы называете Мастером!

- Извиниться?

- Я пришел потребовать, чтобы вы отпустили нашего тролля, и вызвать Мастера на поединок!

- Тролль в хозяйстве всегда пригодится. Нечего посылать было. Ему у нас понравилось больше. А насчет поединка - это ты о подходе Гондорской армии узнал? Подожди, еще из Рохана подойдут. И из Мордора.

- Если подойдет армия, будет битва!

- А как же! Найти бы еще дурака, чтоб на тебя поставил!

- Погибнут люди!

- Ну так уходите...

- Я требую поединка! Пусть кровь одного решит судьбу всех!

- Когда сюда Саурон с назгулами приходил, здесь и Станцию только построили, и стажеров не было. Вот тогда Мастер - еще первый - САМ вышел. И всех десятерых положил! Кто говорит - паяльником, кто - пассатижами, а я так думаю - незачем ему оружие против таких было. Короче, Мастеру не до тебя! От меня можешь получить, если тебе невтерпеж.

На это Олмер не нашел, что ответить. Он просто отъехал на полсотни шагов от ворот и протрубил в рог. Почти немедленно из ворот показался Фанг. Вместо доспеха на нем был синий лабораторный халат, оружия при нем видно не было, за исключением футляра с отвертками на одном боку и чехла с пассатижами - на другом. Отойдя чуть-чуть, он встал, расставив ноги и заложив руки в карманы, и уставился на Олмера.

- Ну? - осведомился он через пару секунд.

- Ты вышел безоружным? Ты ищешь смерти?

- Давай, не рассусоливай. У меня времени мало. Или дерись, или проваливай, если испугался.

Олмер побледнел, наставил копье и пришпорил коня. Орк стоял неподвижно, не меняя позы.

Олмеру оставался до противника едва десяток шагов, на стене кто-то взвизгнул... но тут орк выхватил нечто маленькое из кармана и швырнул коню под ноги. Раздался резкий хлопок. Конь заржал и встал на дыбы. Седло поехало вниз, Олмер судорожно вцепился левой рукой в переднюю луку седла, выпустив поводья и отчаянно сжимая копье правой. Под брюхом у лошади что-то щелкнуло, и седло поехало вниз быстрее.

- Подпруга лопнула! - прокомментировал со стены Брего, - Это надо же снаряжение так довести!

Конь вновь заржал, резко опустился и поддал задом. Олмер оторвался от седла и непременно бы вылетел, но луку седла он не отпустил, а ноги его запутались в стременах. Он тяжело плюхнулся на седло, взвыл от удара, но копья почему-то не выпустил.

Это падение пришлось коню совсем не по душе. Он пригнул голову, выгнул спину и принялся скакать на месте, поддавая задом. Трижды Олмер тяжело падал на седло, наконец лопнула и вторая подпруга и Олмер вместе с седлом взвился в воздух. На свое несчастье, он летел впереди седла и упал раньше, а копье оказалось под ним и именно на древко он упал грудью. Седло пришлось сверху, одной лукой Олмеру на затылок, другой - на поясницу. Сверху всю эту конструкцию накрыл чепрак.

Конь, добившись своего, задрал хвост почти вертикально вверх, и, побегав с радостным ржанием взад-вперед, бодро рванул к Андуину.

- Не иначе, кобылу услышал... - вздохнул наверху Брего, - Ничего, через пару дней поймают. Фанг неторопливо подошел к поверженному противнику и бесцеремонно пошевелил его ногой. Олмер завозился под чепраком и застонал.

- Надо же! - громко удивился орк, - Живой! Так дальше драться будем или как?

Истолковав донесшиеся из-под чепрака звуки в смысле "или как", он деловито отцепил от Олмерова пояса меч и зашагал к воротам. У самых ворот он обернулся и крикнул:

- Еще подраться захочешь - только скажи!

Олмер полежал еще немного, потом медленно встал на четвереньки. Охая и хватаясь то за одно место, то за другое, он наконец встал и, согнувшись чуть ли не вдвое, побрел к своему войску. Со стены его провожал многоголосый хохот.


Notes

1.

Причем это количество пока не зависит от количества уже написанного...

2.

См. "Эльфийский клинок" Перумова, глава "Хоббит и гном"

3.

Напоминаю, описания живности и пейзажей сделаны Оленькой, а мной только обработаны.

4.

т.е. цена их плавает вокруг почти не меняющегося среднего значения

5.

Вопрос, разумеется, был простым прощупыванием почвы. Спрашивавший предполагал, что Эльдарион обладает некоей информацией, и по ответу собирался оценить перспективы. Догадайся об этом Эльдарион, он продал бы фьючерсы уж не менее, чем с пятипроцентной прибылью.

6.

качественная оценка сельскохзяйственных животных и классификация их в определенной системе по хозяйственной и племенной ценности.

7.

``Изучайте дикорастущие плодово-ягодные растения Алтая, отбирайте все наиболее интересные формы по вкусу, урожаю, выносливости и другим хозяйственным качествам. Я буду ждать от вас семян, черенков и отводков от этих интересных растений...''

И.В. Мичурин, "Всесоюзной Пионерской Экспедиции на Алтай", цит. по И.В. Мичурин, Сочинения, т. 4, М., 1948, стр. 265

8.

То есть, в момент посадки (высота ноль) горизонтальная и вертикальная скорости тоже обращаются в ноль. Теоретический идеал посадки

Текст размещен с разрешения автора.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>