Ирина Озеркова Рассвет над водами Ганга Легенда Неудачный день неудачливого мага Мочалкин флэт Братья по разуму Раз ромашка, два ромашка Тяжкие будни сутенера Две пылинки на одном листе Серенада по-хиповски Крыша едет, где-то будет? Безумный день майора Одноглазова И снова бдит недреманное око "Привет с большого бодуна" Девушка и город Двое из Старого Метро Осень над миром Выбираю магию Маньяки и энергеты, пофигисты и эстеты... После драки Див идет по следу На земле и под землей Сталкеры Легенды и быль Старого Метро Имя городу - Иамет - Здравствуй, пришелец, бродяга, повсюду чужой! Огонь, вода и трубы Зеркало для мага Маг в ореоле славы Так рождаются мифы Пятеро против Судьбы Ни сна, ни отдыха измученной душе "Мы горели в огне..." Праздник сердца и желудка Песню запе-вай! "Как же быстро взрослеют дети!" Легенда Наливай посошок да зашей мне мешок, Вот тебе гвозди, вот тебе молоток, Вот две доски для креста, вот и Бог, и порог, И скатертью любая из закрытых дорог! Но никогда нам не видеть рассвета над водами Ганга! (Неизвестный автор) Легенда В удивительно дивном саду стояло лето, и листья дерев были прекрасны в своем изумрудно-золотом сиянии. И только на высоком, стройном ясене со сломанной верхушкой меж зелени мелькнуло под легким ветерком нечто неопределенно-бурое. Мелькнуло, но не исчезло, и желтый лист начал быстро покрываться точками и чернеть. А потом оторвался и под порывом ветра, сморщиваясь и съеживаясь каждое мгновенье, полетел. Он должен был упасть на землю, дабы стать частью ее. Однако еще один порыв ветра - и черная пылинка, в которую превратился лист, приклеилась к другом, зеленому, хотя и чуть желтоватому листу. приклеилась, став, на первый взгляд, неразличимой его частью. На упавшем листе сидела крошечная мошка-травоедка. но она так и не поняла, что произошло нечто необычайное. Неудачный день неудачливого мага Хэруворн сидел перед горящей свечой в позе лотоса и мрачно размышлял о бессмысленности жизни вообще и его, Хэруворна, в частности. Медитации явно не получалось. Вместо Высшего Абсолюта перед глазами мелькала только физиономия хайратой девицы, сказавшей сегодня в метро своей подружке: - Гляди, Харявон идет, - и вздрогнувшей, заметив, что он обернулся. - Ты сегодня в Синдамаре будешь? И он, глупо улыбаясь, как самый последний кретин, ответил: - Конечно, буду. Вообще неудачи преследовали юного мага неотступно. Вчера и позавчера, не переставая, лил дождь, и он вместо того, чтобы праздновать на вольном воздухе окончание сессии, уныло сидел дома, глядя, как по стеклу скользят серые дождинки. Сегодня же с утра выглянуло солнце, и родители, наконец, начали собираться на дачу, дабы провести там долгожданный отпуск. Конечно, это должно было бы стать причиной большой радости, но когда Хэруворн дозвонился до одного из своих не слишком многочисленных приятелей (предыдущие абоненты вообще никак не реагировали на звонки), чтобы пригласить хоть кого-нибудь в гости, то услышал: - Ты че, мужик? Вчера не мог звякнуть? А то у меня и сегодня, и завтра все под завязку расписано. С горя Хэруворн отправился покупать себе рюкзак, благо что родители оставили ему на эти цели всю его летнюю стипендию. Разрекламированный синдамарцами магазин встретил его огромной шваброй поперек закрытой двери, на которую была прилажена аккуратная табличка "Учет". То, что рюкзаки здесь все еще есть, он смог выяснить только в три часа дня. А на обратном пути - та самая встреча в метро. Телефонный звонок. Может, хоть кто-нибудь вспомнил о его существовании? - Лешенька, как ты там без нас, покушал? - раздался озабоченный голос мамы. - Нет, только еще собираюсь. Ой, мамочки! - И Хэруворн с ужасом вспомнил, что уже час, как на плите варятся макароны. Кухня была полна чада. - Балрог тебя побери! Эш назг... уже побрал! Отодрав от днища кастрюли полупригорелое пересоленное месиво, он не удержался от вздоха: - М-да, червяк моргульский после визита к Гэндальфу, не иначе, - но юному магу не оставалось ничего другого, кроме того как мужественно проглотить свою стряпню, запивая ее водой из давно остывшего чайника. Потом решил минут двадцать почитать что-нибудь поучительное. "Теософия" Блаватской была отложена в сторону сразу же. Несколько погодя к ней присоединились первый том "Агни йоги", "Практическая магия" Папюса, астрологическая монография Ллевеллина и объемистое издание "Бхагават гиты" с комментариями. Хэруворн открыл "Путешествие в Икстлан", но, прочитав примерно полстраницы, снова закрыл. Вообще, он мог бы процитировать начало любой из этих книг, но только начало - сами они нагоняли на него непреодолимую сонливость. Однако карьера мага требует жертв, и потому, тяжко вздохнув, он попытался вновь погрузиться в тонкости учения дона Хуана Матуса, но опять безуспешно. На этот раз книга была окончательно задвинута подальше на полку, а вместо нее извлечен и открыт наугад "Властелин колец" на английском языке. Разворот страницы содержал балладу об Эарендиле: ...A wanderer escaped from night to haven white he came at last... Хэруворн вслух перечитал ее, еще раз тяжко вздохнул и вернул книгу на место. И только тут он вдруг вспомнил о свече. Она продолжала гореть на полу все тем же трепетным огнем, и юноша, вопреки своим же словам, сказанным им в метро, загадал: "Если я задую ее с первого раза, то поеду в Синдамар, если не задую, то не поеду." Однако упрямая свеча продолжала гореть и после первой его попытки, и после второй, и после третьей. В конце концов, он не выдержал и накрыл ее стеклянной банкой, после чего пошел к зеркалу и занялся прилаживанием на свою голову сделанного из куска бельевой веревки хайратника. Деревянный двуручный дрын уже был прикручен к находящейся в чехле разболтанной гитаре "Made in Шихово" и кроссовки зашнурованы, когда Хэруворн вспомнил, что сегодня еще не занимался предсказанием своей судьбы. Любимая колода Таро лежала на письменном столе рядом с пухлой тетрадью, озаглавленной "Дневник практикующего оккультиста". "Для дома, для семьи, для сердца, - раскладывал карты юный маг, - что было, что будет, чем окончится..." И Хэруворн нисколько не удивился, когда ему выпала карта смерти, а только записал в "Дневнике": "Чем сердце успокоится - номер тринадцать". До полуразрушенного памятника архитектуры восемнадцатого века, гордо стоящего посреди парка и именуемого местной толкиенистской тусовкой "Синдамар", он дополз уже в начале девятого часа вечера. Его терзали мрачные предчувствия. День, столь неудачно начавшийся, всенепременно должен был завершиться какой-либо катастрофой. Странно, почему она не произошла до сих пор. Мочалкин флэт Совсем иначе прошел вчерашний день и утро нынешнего у Дивного Странника Катманду, именуемого чаще всего попросту Див. Философ по складу характера и хиппи по призванию, Див предпочитал странствовать в одиночку, изредка встречаясь с такими же, как и он, вечными бродягами. Случай, приведший его из Зауралья в Москву, заодно привел парня в такое расположение духа, что ему совершенно не хотелось идти ни в одну из тусовок, хотя память его хранила не один адрес, широко и не очень известный в "Системе". И потому он отправился бродить по центральным улицам вечернего города, размышляя, что он будет делать, если ближе к полуночи ему все-таки взбредет в голову завалиться спать. Дождь Дивного Странника не беспокоил нисколько, ибо, как и положено настоящему хиппи, он считал его чудом природы, призванным даровать жизнь цветам. То, что он вымок уже насквозь, его не тревожило, равно как не смущала стекающая с изрядно потрепанного прикида (так хиппи предпочитают именовать одежду) многомесячная грязь. Хотя, пожалуй, становилось несколько холодновато. Рассеянный взгляд Дива остановился на высоченном здании с большим козырьком над входом - гостинице. Под навесом стояла вызывающе одетая довольно красивая девушка с неожиданно грустными глазами. "Мочалка, - промелькнуло в голове Дивного Странника. - Но разве у мочалок бывает такой взгляд?" Див подошел поближе, ровно настолько, чтобы она могла его заметить, но в то же время оставаясь под струями дождя, и постарался вспомнить хоть сколько-нибудь общеупотребительные выражения: - Хэлло, герла! Какой клевый у тебя фэйс! Будь у меня сейчас огромный букет ромашек, все до одной отдал бы тебе. Ништяк? Девушка, хотя и не встречала раньше столь странных личностей, однако кое-что о них, видимо, слышала: - Так ты хиппи? - встрепенулась она. - Настоящий живой хиппи! - И широкая улыбка прогнала на мгновение застывшую в глазах непреходящую тоску. Парень тоже улыбнулся, показывая все тридцать два нечищенных зуба. - Слушай, а чего же ты мокнешь? Иди сюда! Или нет, пошли лучше ко мне домой, это недалеко отсюда. Все равно здесь никого нет и, - девушка с тоской взглянула на сплошную стену дождя, - не предвидится. - Ты что, вписаться на флэт предлагаешь? - оживился хиппи. - Чего-чего? - Не поняла девушка. - Ну, отнайтоваться, то есть... переночевать у тебя. - А почему бы и нет? Сурка все равно нет, в свой Ереван до завтра укатил. Ты ж ему ничего не расскажешь потом, верно? - Что я, винт облезлый? - обиделся хиппи. - Тогда пошли. - Девушка немного боязливо оглянулась на стеклянную дверь за своей спиной. - А то и в самом деле могут найтись охотники докладывать. - И она достала из небольшой сумки пестрый складной зонтик. - Тебя как зовут? Дивный Странник Катманду? А это где, в Индии? - Нет, в Непале. - А меня Зося, хотя чаще кличут Заза или Зараза. Это "коллеги по работе" так прозвали. Завидуют. Они-то всемером в одной комнате живут, а у меня хоромы целые. Да еще сам Сурок. Хотя мне от одного его вида тошно, и от его "деловых партнеров". А сбежать нельзя. Все документы у него и деньги тоже. Если что спрячешь - найдет и изобьет впридачу. Ты, говорит, моя вещь, я за тебя деньги платил. Я ведь подработать хотела, - всхлипнула она, - может, хоть в этот раз получилось бы! А тут дождь и ничего больше. И внутрь без него не пускают. Хоть плачь! А еще ты со своими цветами! Цветы ведь только порядочным дарят, а путанам - вино с побрякушками, да и то "опекун" все отбирает... - Да я же их еще не подарил! Но завтра обязательно достану. Где тусоваться будешь? Там же? - Заходи, пришли. Зося убрала тяжелую связку ключей. - Ключи доверяет, а деньги нет? Во шиза... - пробормотал Див. - А что я, продам их что ли? - вспылила девушка. - Да ты не сюда, а в ванную! - Сама вписку предложила, а теперь нос воротишь? А я-то думал, все ништяк будет... - Будет-будет, чудо ты лохматое! Только вымойся сперва, а то тут ковры везде. Ты когда в последний раз мылся? - Я? - хиппи задумчиво почесал грязный хаер (так "системщики" именуют волосы). - Совсем недавно. Постой, что у нас сейчас, июнь? Слушай, да ведь еще трех месяцев не прошло! - Радостно воскликнул он. - Ну иди, иди... - Зосе, наконец, удалось затолкать его в ванную комнату. - Немытого не выпущу. А я пока что-нибудь съестное приготовлю. - Кайф! - восхищался Дивный Странник полчаса спустя, сидя прямо на пушистом ковре ручной работы и уминая запеченные в сметане грибы. Девушка все-таки уговорила его скинуть лохмотья и переодеться, хотя бы и на время. - А вина нет, - пожаловалась Зося. - Вернее, оно есть, но Сурок сразу заметит, если возьму. "Дэвюшка, а пачему ящик непольный? Нехарашо-о!" Говорят, что мою предшественницу выгнали как раз за чрезмерный интерес к хозяйскому бару. Да и надоела, наверное. Здесь долго не живут, - Горько закончила она. - А что прэнты твои, предки то есть? - Родители? В Крыму живут. Мы с-под Гомеля туда пять лет как переехали. Я ведь здесь в институт поступать хотела. Еще в прошлом году. А на вокзале у меня паспорт украли и деньги все. Я полдня в отделении милиции ревела, а потом меня оттуда выставили, не мешай, мол, работать. А в чемодане у меня запасные джинсы, несколько блузок да книги: Пушкин, Достоевский... Я здесь же на вокзале пыталась джинсы продать, у меня ведь даже обратного билета не было, но тут подходят ко мне несколько странных типов, а за ними еще один. "Не трогат ее, мой дэвюшка будет!" И машет у меня перед носом моим же паспортом, мол, сама пойдешь или как. Я и пошла. Уже потом узнала, что меня еще в первые сутки Сурку этому продали. А от него не больно сбежишь... - Как бы я хотел в Крыму оттянуться... - Мечтательно произнес Дивный Странник. - Ты ведь к прэнтам хочешь, если я врубился? - Еще бы, - грустно подтвердила Зося. - Но без денег, без документов, без билета на поезд... - Билет и монеты - ерунда, - авторитетно заявил хиппи. - А вот без ксивы и правда фигово. Большую часть ночи они занимались тем, что перерыли всю квартиру, но неудачно. Документы Зоси обнаружить так и не удалось. - С собой, пся крев, возит! - выругалась девушка. - А все-таки клево на крымском песочке позагорать да яблок южных пожевать... Ништяк, герла, я что-нибудь придумаю. - постарался утешить ее Дивный Странник, наслаждаясь теплом, сытостью и блаженством ничегонеделанья. А за окном лениво барабанил дождь... Братья по разуму Хэруворн сидел на траве и мрачно терзал струны гитары. Слушателей в пределах зоны видимости не просматривалось, хотя молодой человек так и не смог понять, почему менестрельская карьера давалась ему еще хуже магической: слух у него был неплохой, он с ходу мог подобрать аккорды к любой услышанной песне да и сам сочинял, память прекрасная, проблем с репертуаром - никаких. Только одна беда: Хэруворн и двух строк подряд не мог спеть одним голосом, срывался с баритона на дискант и опять уходил в баритон. А все от стремления к большей выразительности, ведь он так старался! За спиной кто-то крикнул: - Спасайся, кто может! Сюда Вали идет! И Хэруворн внутренне сжался: у вышеупомянутого Вали, неизвестно почему воображающего себя чистокровным гномом и считающего себя единственным хранителем синдамарский традиций, была неприятная привычка приставать к любому понравившемуся или не понравившемуся (что бывало чаще) существу с глубокомысленным вопросом: "Ты меня уважаешь?" Последствия не слишком вежливого ответа могли оказаться плачевными. - Да нет, они с Винни за пойлом к метро пошли, - отозвался кто-то еще. На всякий случай Хэруворн начал озираться по сторонам, страшась увидеть знакомую шкафообразную фигуру размером "семь на восемь" или хотя бы расхлябанный силуэт пильфа Виньямира, в просторечии Винни, но на газоне появилась совсем другая личность: длинноволосая, улыбающаяся, с рюкзаком за спиной и большим букетом садовых ромашек в руках. Одну из них незнакомец протянул юному магу. - Хэлло! Клевый нынче вечер! Май нэйм есть Дивный Странник Катманду. - Хэ-рув-ворн, - запинаясь, пробормотал маг-менестрель, но от этой открытой, ясной улыбки ему сделалось так хорошо, что захотелось непременно чем-нибудь порадовать нового знакомца. - Тебе что спеть? Хохму какую или посерьезнее? - "Системные" знаешь? Хэруворн кивнул, и Дивный Странник плюхнулся рядом с ним на траву, устраиваясь поудобнее. Его радостная, но в то же время совсем не бездумная улыбка требовала чего-то совсем особенного, и юный менестрель, наконец, решился: - Мы сидим на бетоне и смотрим в окно, Наше небо над нами знамений полно, Но никогда нам не видеть рассвета над водами Ганга!.. С первых же аккордов лицо Дивного Странника просветлело еще больше, хотя это и казалось немыслимым, а в глазах появилась какая-то грустинка. Он бросил быстрый внимательный взгляд на поющего Хэруворна, затем достал из рюкзака маленькую флейту и начал подыгрывать. Когда же песня закончилась, он произнес тихо и понятно: - Спасибо, друг! Хэруворн ликовал. Сколько раз представлял он в своих мечтах, что однажды кто-то, старше его и сильнее, назовет его своим другом! Пусть на час! Пусть даже на минуту, но назовет! А Дивный Странник внимательно смотрел на него и улыбался своей ясной улыбкой. Некоторое время они молчали. Очнувшись, юный маг поглядел по сторонам и обнаружил, что, оказывается, они не одни, что их слушали, но теперь, поняв, что скорее всего песен больше не будет, спешат оставить их одних, тем более, что между деревьями показалась массивная слегка пошатывающаяся фигура. За ней следовала другая, еще более неуверенная в движениях. Газон быстро опустел. Указующий перст "Верховного лорда Синдамарского" уткнулся в свежевымытый хаер Дивного Странника: - Эт-то кто еще? Ты меня уважаешь? Первым движением Хэруворна было загородить своего нового друга, но хиппи быстро усмехнулся, мол, и сам справлюсь. Подошел Винни, держа в одной руке початую бутылку, а в другой - пакет с жареными чипсами. Див повертел бутылку в руках, понюхал ее, отхлебнул немного, взял щепотку чипсов и опять уставился на этикетку. Затем горестно вздохнул и произнес: - Нет, не уважаю. - Что-о-о?!! - взревел Вали. - Дрянной дринч, - грустно, но спокойно заметил хиппи. - И закуска тоже дрянь. - Он достал из рюкзака один из заботливо упакованных Зосей пирожков ее собственной выпечки и с видимым удовольствием начал его жевать на глазах обалдевшего псевдогнома. Винни, тоже потерявший дар речи, но по-видимому, не лишившийся окончательно своих мозгов, молча поволок собутыльника куда-то в кусты. Разумеется, как только они скрылись, второй пирожок был торжественно вручен Хэруворну. Раз ромашка, два ромашка - А вообще-то я не менестрель, а маг, - разоткровенничался Хэруворн, встретив столь внимательного слушателя. - То есть как это? - Отозвался Дивный Странник. До сих пор он мало сталкивался с толкиенистскими тусовками и потому с жадным любопытством изучал окружающее. - Ты что, духов вызываешь или по воздуху летаешь, вроде самолета? Или, как это, невидимкой делаешься? - Да нет же, - махнул рукой его собеседник, - я больше книги умные читаю, а что касается практики... Вот недавно у мамы головную боль без всяких таблеток снял. Честное слово! А что до невидимости - хочешь, рядом с кем угодно встану, а он и не заметит? Ясный взгляд Дивного Странника говорил, что магия тут, пожалуй, и ни при чем. - А еще я умею медитировать, то есть вызывать видения по собственной воле. - Без косяка? - оживился хиппи. - И без колес? - Я что, машина? - обиделся маг. - Впрочем, ты о чем? - И даже без травы? - Допытывался Див. Слово "трава" смутно напомнило Хэруворну откровения Карлоса Кастанеды. - Да нет же, совсем без ничего. Хорошо, когда есть свеча, но это не обязательно. - И клевые глюки ловятся? - Отпадешь, - ответил юный маг. Он уже начал усваивать лексикон собеседника. - Я сейчас покажу. Садись так же, как я и закрой глаза... В чувство их привел насмешливый голос: - Ойо, Хэруворн! А если бы это был не я, Тарантин, а газонокосилка? Или, того хуже, пьяный гном Вали? - Это тот удринченный гороховый герцог? - переспросил Дивный Странник. - Так он сюда не придет. - Ну да, потому что сидит на скамейке за углом в абсолютно невменяемом состоянии и до одиннадцати не сдвинется с места. - Хочешь пирожок? - хиппи заглянул в свой рюкзак. - Хочу. Только, ребята, занимались бы вы этим в другом месте, дома, например. Ладно, я пошел, мне еще кое-кого разыскать надо. Намариэ! - Подожди, а ромашку хочешь? - вскочил Див. - Ромашку? Ей отдам, - мечтательно пробормотал Тарантин, не уточняя, правда, кому именно. - Дома что, - уныло протянул Хэруворн. - Тоскливо, пусто и никого нет. А, впрочем, ты пойдешь ко мне? - спросил он с затаенной надеждой, одинаково страшась услышать и согласие, и отказ. - Отнайтоваться? Пойду. Только мне еще одну феньку провернуть надо. Тебе до центра сильно влево будет? - Да нет, не сильно. Лишних минут сорок, если на метро. Хотя и пешком можно при большом желании. - Тогда пошлендраем. Как раз впишемся. По дороге новый знакомый Хэруворна несколько раз одарял ромашками приглянувшихся ему людей: замученную молодую мамашу с сумками и коляской с хнычущим ребенком, старушку, продававшую у метро проездные билеты, но юный маг заметил, что большая часть цветов по-прежнему оставалась в руках у его спутника. Впрочем, Дивный Странник рассказал, в чем тут дело: - Если клевая герла хочет цветы... Половину букета они оставили у подъезда гостиницы "Минск", хотя сегодня Зоси там не было. - Даже если не возьмет, а только увидит, и то кайф. Остаток ромашек Дивный Странник пристроил непосредственно у квартиры Сурка, быстро и бесшумно нашарив в темноте кнопки кода и нужную дверь. Из квартиры не доносилось ни звука. - Ништяк герла, хоть и мочалка, ошизеть можно, - мечтательно произнес по выходе из подъезда хиппи. - Особенно от ее пирожков, - поддакнул впавший в восторженную сентиментальность юный маг. - Завтра еще добуду, - добавил не расслышавший его реплики Див. Однако Зося оставленных специально для нее ромашек так и не увидела. Тяжкие будни сутенера Сурок приехал, как и предполагалось, около трех часов дня, веселый и довольный, как объевшийся сметаной кот, которого он, по мнению Зоси, очень даже напоминал. Свадьба брата прошла шумно и пышно, не хуже, чем у прочих в округе, гостей было много, а подарков - еще больше. К тому же на обратном пути удалось поймать потенциального клиента, человека весьма уважаемого в своей южной республике, у которого в городе были весьма важные коммерческие дела. Заботу о размещении высокого гостя столицы в гостинице, а также организацию для него досуга Сурку удалось взять на себя. Он даже ухитрился убедить своего земляка, что появляться без сопровождения эскорт-дамы в здешних деловых кругах просто неприлично. Разумеется, эта должность предназначалась Зосе. Ее представили клиенту в давно опостылевшем ресторане гостиницы "Минск". Действительно неординарная внешность, безупречные манеры, правильная речь (как-никак, девушка ведь на филфак поступать собиралась), эффектная "упаковка", в которой Сурок, надо отдать ему должное, кое-что смыслил, - все это произвело свое обычное впечатление. Настолько сильное, что закавказский гость предпочел побыстрее расплатиться за ужин и увести свою даму в номер, небрежно кивнув "хозяину", что позже по телефону сообщит о своих планах на завтра. У Сурка не было причин для беспокойства, и потому он занялся выполнением более ординарных заказов. Несколько подпортила его настроение чья-то глупая и неуместная шутка: букет ромашек, положенный прямо перед дверьми его квартиры. Однако он выкинул цветы в открытое настежь тут же на лестнице окно и забыл о них. Волноваться он начал только утром, вернее днем, когда, продрав глаза, он обнаружил отсутствие не только приготовленного Зосей завтрака, но и самой девушки. Вообще-то ничего особенно странного в этом не было, однако клиент тоже не подавал никаких признаков жизни. Поэтому Сурок решил собственноручно выяснить, как обстоят дела. Путем расспросов, подкупов и использования всевозможных знакомств удалось установить следующее. Ни клиент, ни его дама, по-видимому, номер не покидали, во всяком случае ни ночной, ни дневное портье их не видели. Заказанный в гостиничном ресторане по телефону завтрак доставлен не был, ибо дверь официанту никто не открыл. Это тоже, хотя и нечастая, но довольно обычная ситуация. Администрация обычно ограничивается тем, что ставит кушанья в счет независимо от их фактического употребления. Завтрак был заказан еще с вечера, других же звонков из номера не было. Однако, напротив, был один звонок в номер из фойе гостиницы, вскоре после того, как постоялец с девушкой прошел к себе. Какой-то мужчина настойчиво просил пропустить его наверх и после долгих разговоров с данным клиентом и портье таки добился этого. Пробыл он там, правда, недолго, около получаса. В довершение всего горничная, пришедшая убирать номер уже около часу дня, обнаружила, что в нем никого нет. Ближе к вечеру в гостиницу заявился какой-то тип и стал громогласно требовать, чтобы ему немедленно дали повидать своего двоюродного племянника. Узнав, что его нет, он окончательно разозлился, заорал, что того убили, ограбили или что-нибудь еще того похуже и потребовал срочно вызвать милицию. Пока в вестибюле продолжался скандал, Сурок уговорил горничную показать ему номер. Там не оказалось ничего необыкновенного. Большая часть вещей постояльца была нераспакована, а на кровати, похоже, никто не спал. Сурок поискал глазами сумочку Зоси (разумеется, стараясь ничего не трогать руками), но ни ее, ни чего-либо из ее обычного содержимого обнаружить не удалось. Разнервничавшаяся горничная уже начала дергать его за рукав, как вдруг он увидел на столе красную ювелирную коробочку, несколько большего размера, чем обычно бывают для серег, колец и тому подобных украшений. Удивившись, сутенер взял ее в руки и раскрыл. Внутри лежал черный полупрозрачный каменный шар в бронзовой оправе, напоминающий глобус. Но в это время перепуганная шумом милицейской сирены девушка поволокла его за плечо к выходу и, машинально захлопнув коробочку и сунув ее в карман, Сурок поспешил за ней. Он таки успел убраться домой до прибытия милиции. Поднимаясь по лестнице, он обнаружил очередной букет ромашек и, совершенно озверев, разодрал его в мелкие клочья и бросил истерзанные остатки цветов на соседский коврик. Затем закрыл дверь на все замки и достал из бара бутыль, а потом и вторую. Денежный клиент и девушка исчезли бесследно. Две пылинки на одном листе - Мы всего лишь пылинки на прожилках листа. Почему-то мы верим: нас спасет красота. Но быть может, для строгих и внимательных глаз Лист гораздо прекрасней, если нет на нем нас, - процитировал Хэруворн сам себя. - Ого! Клево! - отозвался Дивный Странник, забыв, что собирался засыпать в кастрюлю очередной пакетик супового концентрата. - Ты сам сглючил? - Не совсем, - честно ответил стихотворец. - На самом деле эту легенду Тарантин рассказывал. Ну да ты его видел сегодня! Так вот, он говорит, что существует огромный сад, со всех сторон окруженный морем и имя ему - Эдем. И растут в нем деревья разные: сосны, березы, яблони и многие другие. И есть среди них ясень, имя коему - Иггдрасиль. Это он из "Старшей Эдды" взял, факт. И вот, на этих деревьях каждый лист, каждый цветок - это мир. И на ясене, в нижнем ярусе ветвей у самого ствола - наша Земля. Я еще посмеялся тогда в Синдамаре, мол, красиво рассказываешь, да ведь это всего лишь сказка. А потом пришел домой и вдруг - бац - стихи. Со мной это случается. - И далеко крыша едет? - Посочувствовал хиппи, засыпая в суп найденные в шкафу приправы сразу с двух рук. Кроме трех или четырех видов концентрата в огромной кастрюле булькали спагетти, пара распущенных яиц и толстая сарделька. Потом с наслаждением принюхался. - Кайф! На весь найт хватит! А в этой твоей феньке что-то есть, хотя и шизня полная. Я похожую слышал. Только там не ясень, а фикус был. - Наверно, в Эдемском саду растут и фикусы, - ответил Хэруворн. - Там все деревья должны быть, даже кактусы. Слушай, так это и есть твой знаменитый пасифик? - во время перманентного ужина металлический знак, висевший на грубой, похоже, унитазной, цепочке вылез из-под хипповской рубахи. - Он самый. Хочешь посмотреть? - Див снял с себя цепочку. - Какой теплый! - Хэруворн положил знак на середину ладони. - Можно? - Зашибись! М-да, раз фенька к тебе пошла, - задумчиво произнес Катманду, - значит, жить будет. Бери совсем! - Да что ты... - запротестовал маг. - Бери-бери. Твоя будет. Фенька хочет - фенька получит, - сказал Див совсем уже странную фразу, но до Хэруворна все же дошло. - Я не могу просто так! - Ну, хочешь, сделаем ченч? Пасифик на ладони казался чуть ли не горячим и излучал невидимое, но ощутимое спокойствие. Маг сдался, пошел к своему письменному столу, выдвинул ящик и долго рылся в большой коробке, где вперемешку с магнитофонными кассетами лежали разноцветные свечи, стеклянные шарики и какие-то камни. Наконец, он выпрямился и в его руке был шипастый браслет байкера: - Вот. Это все, что я смог откопать. Надо ведь такую вещь, которую я сам долго носил, правда? Дивный Странник опасливо и с некоторой брезгливостью взял в руки браслет. Глаза его сузились: - Откуда? - Я одно время носил, когда брату мотоцикл купили. Мы вдвоем тогда гоняли. Нет, ты не думай, - испугался вдруг Хэруворн, - мы никого не трогали, только ездили с ветерком. Ветер в стекло, ветер вокруг, ветер в голове. Со стороны классно, а вообще - скука! Профессор и магия лучше. Как ты, согласен? - Ништяк. Только давай, ты мне наденешь, а я - тебе. И еще нужен дринч, без дринча - креза. Хэруворн молча откупорил бутылку крымской мадеры из родительского бара, стараясь не думать о том, что ее припасли к маминому дню рожденья, и извлек из серванта пару самых красивых рюмок. Закусить решили последним из Зосиных пирожков, аккуратно разломив его пополам. - А теперь - песню! - Потребовал Див. Хэруворн послушно взял гитару. - ...Не ходи, не ходи к нам, не надо, сынок: От нас даже вши и те бегут со всех ног... - Кайф! - Говорил хиппи, растянувшись на ковре и положив голову на кресло. - Я странник и ты странник. Не спорь, я дело говорю. Мы разойдемся, а феньки нас опять позовут. Жаль, у той герлы ничего не взял. Не видеть мне дао, если с ней ничего не случилось! Я ее не слышу. Поможешь? Юный маг отложил гитару в сторону, взял колоду Таро и вытащил последовательно четыре карты: Звезда, Колесо фортуны, Маг, Шут. Помедлив, достал пятую: - А теперь - совет. Почти физической боли стоило ему перевернуть эту карту. И она оказалась белая! - Что? - Выжидательно спросил Дивный Странник, наблюдая за его манипуляциями, и, выслушав сбивчивые объяснения гадателя, добавил, - креза! Но в таком случае я ее найду и вручу ей ромашки лично. Лично. Хэруворну показалось, что его подхватило безжалостное колесо и куда-то тащит, несмотря на все его сопротивление. Но причем тут Звезда? По всем рассказам Дива это никак не может быть Зосиной картой. Но тогда чьей же? И юному магу показалось, что ответить на этот вопрос для него гораздо важнее, чем выяснить, куда девалась путана. Если предположить, что Маг - это Хэруворн, Шут - Дивный Странник, а Колесо фортуны - это то, с чем они столкнулись, то что же такое Звезда? Но отступать уже поздно, и не только из-за молчаливого обещания. Серенада по-хиповски Не успел Дивный Странник Катманду завернуть за угол уже знакомого дома, как его будто током ударило, и рука с ромашками сама собой полезла куда-то за спину: у подъезда стояла "ментовская коза". Первым его побуждением было бежать как можно дальше от столь неподходящего для любого неформала общества, но природное любопытство все-таки победило. Вскоре его терпение было вознаграждено. Из подъезда вышли двое крепких молодых людей в ненавистной форме, ведя щупловатого типа в белоснежной, хотя и сильно измятой рубахе, малиновом пиджаке и черных штанах. Явно восточное лицо его выглядело мрачным, тупым и изрядно помятым. "Сурок точь-в-точь, - подумал Див. - И с большого бодуна, не иначе." Хиппи решил подождать еще немного, но больше никого не выводили, напротив, машина очень быстро тронулась с места, так что он еле успел отскочить в свое укрытие. Когда опасность "винта" миновала, Катманду вылез и огляделся. Демонстративно медленно развешивавшая на своем балконе белье полная пожилая женщина громко швырнула в таз связку прищепок и собралась уходить. Див решил, что упускать ее не следует и напряг свою память в поисках цивильных выражений: - Послушайте, любезная, а что за... бардак здесь происходит? Менты среди бела дня понаехали... Женщина, казалось, весьма обрадовалась возможности поговорить на столь волнующую тему: - А хоть бы всех их, чернозадых, позабирали! Нажираются за наш счет. Коньяк ящиками приносят, уж я-то знаю! А потом дворничиха жалуется, что весь мусоропровод бутылками забит. И половина побитых. Нет, чтобы просто складывать где-нибудь в углу пустые, раз уж сами не сдают! Да еще ездят к ним по ночам такие же кавказцы. Вон столб фонарный сшибли и не почешутся даже! Изрядно покосившаяся гнутая труба, действительно, вряд ли являлась украшением двора. - Я-то все вижу, - заговорщическим тоном продолжала женщина, - и когда приезжают, и когда уезжают. У меня глазок есть. - Простите, а вы не знаете, девушку тоже свинтили, э... увезли? - Попробовал вмешаться в бесконечный монолог Див. - Как не знаю? Все знаю. Из-за нее-то весь сыр-бор и разгорелся. Эти, с Петровки, второй раз ведь приезжают. Ко мне заходили, мол, Марья Андревна, вы не знаете, куда ваши соседи подевались и не приезжал ли к ним вот такой... фотографию показывали. Нет, говорю, не приезжал, а что, он ограбил кого, что ли? Напротив, грят, это соседи ваши, вернее, девица эта его, похоже, убила и ограбила и сама смылась. И вообще она, оказывается, ходила по ресторанам, знакомилась с этими, как их? да, бизнесменами, а потом шарила у них по карманам, а этот черномазый помогал. А потом был человек - и нет человека. В то время как хиппи лихорадочно размышлял, что ему делать дальше, его держащая букет рука растерянно опустилась из-за спины. Тетка с балкона моментально это заметила: - А ты... Чего это тебя так интересует? Так, не ты ли раскидал цветы по всей площадке? А? - Не я. Это, наверно, кавказец. Я, собственно, вам их хотел подарить, но квартиру перепутал. Если вы спустите с балкона веревку, то я их вам сейчас привяжу... - забормотал Див первое, что пришло ему в голову. Женщина приосанилась и, как будто засмущавшись, отвернулась. Однако Катманду заметил, что на самом деле она пытается освободить одну из балконных веревок и подвязывает к ней ту, на которой ранее болтались прищепки. "А она неплохо сохранилась. Пожалуй, ей не больше пятидесяти. Надо бы сказать ей... как это... комплимент," - подумал он, а вслух произнес: - Вы совершенно сногсшибательны! Я просто тащусь! А в голове у него стучало: "Убийство! Кровь! Как могло веселое приключение обернуться кровью? И Зося? Не верю!" И он, сам того не замечая, произнес вслух: - Жетончик есть? - Что?! - Взвилась женщина, чуть не уронив уже поднятые, хотя и не отвязанные от веревки ромашки, однако поймала цветы и демонстративно воткнула в стоящую рядом с цветочным ящиком банку с затхлой водой. Потом скрылась за тюлевой занавеской, ругаясь: - Что за ухажеры пошли! Нет, чтобы как порядочные... Высунувшаяся на мгновение из-за шторы полная рука швырнула какую-то смятую бумажку, оказавшуюся затасканной пятитысячной купюрой. Див флегматично пожал плечами и отправился к ближайшему метро - разменивать деньги и звонить Хэруворну в Кузьминки. Крыша едет, где-то будет? Юный маг внешне выглядел гораздо менее взволнованным: - Ты сам с собой разберись, кому ты веришь больше - девушке или ее соседке, которая, как водится в таких случаях, плетет все, что знает и не знает. - Конечно, Зосе! - вспыхнул Див. - За последние лет десять-пятнадцать я еще ни разу не облажался, это тебе любой пипл скажет. - Тогда что же изменилось? Только то, что этого Сурка, которого ты хотел раскрутить, забрала милиция? В таком случае, у нее и надо выяснять, в чем дело, она-то знает. - Как? - Ужаснулся хиппи. - Ты что, совсем крезанулся? Добровольно сдаться в ментовку? Уж лучше я ночью в Зосин флэт залезу! Там одно окно осталось открытое. Может, что и найду. - Не пущу! - взвился Хэруворн. - Это я тебя к винтам не пущу! - так же ответил Катманду. - Но почему - меня? - опешил юный маг. - Это же тебе выяснять нужно, что к чему! - Слушай, а как ты себе представляешь визит пипла к полисам? - Настойчиво, ласково и даже нежно произнес Див, обращаясь к своему собеседнику, как к маленькому ребенку. Хэруворн посмотрел на него, представил себе хиппи, вразвалочку шествующего по направлению к знаменитому зданию на Петровке, 38, и рассмеялся - данная картина, действительно, выглядела совершенно невероятной. Потом он вздохнул: - Ну куда ж я денусь! Придется-таки мне топать в ментовку. - А мне - лезть в квартиру, - подхватил Див. - И будет у нас потом один биг хаус на два фэйса, только флэты разные... Не в кайф! - Не в кассу, факт, - согласился Хэруворн. - А что касается двух камер, ты подожди, пока я на Петровке побываю, а тогда вместе полезем. Вдруг, в самом деле, вляпаешься! Хиппи заметно обрадовался: - Ты лонговый, подсадишь, а я тебе веревку скину. Там не очень высоко. Только... Я же не могу пойти с тобой к ментам, загребут тут же! Да и тебя одного повинтить могут... Придумал! Порывшись в своем рюкзаке, Дивный Странник торжественно извлек изрядно потрепанную книгу. Юный маг с некоторым недоумением прочитал название: "Лекции по практической психиатрии. Пособие для студентов медицинских вузов." Катманду же радостно продолжал: - Маза такая. Ты должен прикинуться, будто слегка крезанулся, ну, шарики за ролики заехали. И не слишком, а то в крезу сразу упекут, а так, легкий неадекват. Хэруворн испугался: - Да как... - Ты не бойся. Все ништяк будет. И даже кайф словишь. Сам от армии косил, так что феньку эту знаю. Щас мы подберем что-нибудь подходящее. Так... Делирий... истерия... маниакально-депрессивный психоз... Все не то. Ага, паранойя! Вот, врубись, "...психическое заболевание, характеризующееся стойким систематизированным бредом без галлюцинаций, способность правильного логического мышления во всех остальных областях сохраняется..." Просек? Осталось феньку раскатать поприкольнее. Ты ведь, кажется, будущий математик? - Ага, - уныло отозвался Хэруворн. - Так на чем у вас обычно крыша едет? - На теореме Ферма, если старшекурсники не врут. Слушай, а, может, не надо? - Ты что, совсем наивняк березовый или только прикидываешься? Ты ведь хочешь у ментов все выяснить? - Хочу. - А сидеть на флэту с решетками не хочешь? - Не хочу. Только теорема Ферма не подходит. Кроме математиков, о ней никто и не слышал. - А еще были какие феньки? - Были. Говорят, один пятикурсник недавно составил интегральное уравнение динамично развивающейся экономики и хотел с ним в Совмин идти. - И дошел? - развеселился Див. - Отправили в санаторий восстанавливать пошатнувшееся от усиленной учебы здоровье. - А это маза. Сглючь ты это самое уравнение, только не про экономику (тьфу, гадость, изучал сдуру в розовом детстве!), а о герлах. Тогда при любом раскладе спич куда надо выведешь. Хэруворн, вооружившись ручкой и листом бумаги, уныло начал составлять требуемую формулу, а Дивный Странник, устроившись у него за спиной, приготовился давать ценные советы, периодически тыкая юного мага носом в учебник психиатрии: - Ты это, не отвлекайся. Фенька должна быть ровно одна, но большая и клевая. В остальном же ботай... как это цивилы спикают?.. логично и без малейшей крезы. И ментам вовсе незачем знать, где твоя хаза и как твой нэйм. Во, теперь, похоже, отпад! И пойдешь, прикид напяль, как ботан заучившийся... Безумный день майора Одноглазова Для того, чтобы день оказался тяжелым, ему вовсе не обязательно быть понедельником. Стрелка часов медленно, но верно приближалась к обеду, и машинистка Леночка уже успела упорхнуть со словами: - Товарищ майор, разрешите пойти в столовую? Товарищ майор буркнул нечто нечленораздельное, что она расценила, как согласие, но сам остался сидеть на месте, уныло уставившись в одну из папок. В голове следователя все еще трещал скрипучий голос начальника: "Итак, майор Одноглазов, до сих пор Вы так и не выяснили местонахождение гражданина республики Армения Амбарцумяна Тофика Тамировича. То же самое Вы уже два месяца твердите по поводу аналогичного дела об исчезновении столичного жителя Саркисяна Тиграна Рафиковича. Между тем есть мнение, что эти дела непосредственно связаны между собой. ("Ну да, одно висячее, другое лежачее," - произнес тогда кто-то за спиной.) Если вы до конца недели не обнаружите ничего нового, я буду вынужден передать эти дела более компетентному сотруднику." На этом голос начальника удалось выключить, но тут зазвонил телефон: - Товарищ майор, это дежурный из бюро пропусков. Здесь стоит молодой человек и говорит, что пришел по делу арестованного вчера Овенира Махадаляна. Документов не предъявляет. Пропустить его к Вам? - Пропустите, - устало вздохнул Одноглазов. "А Махадаляна-то пришлось выпустить. Хоть и врет, падла, и запирается, а обвинение не предъявишь. Как и компаньону Саркисяна Ованесову, хоть и установлено, что в гостинице "Минск" побывал некто похожий на него." - Можно? Вошедший в дверь высокий парень явно волновался, но всем своим видом излучал непоколебимую жизнерадостность: - Так вот Вы какой, мой благодетель! - Мой... что? - Переспросил следователь. - Ведь это Вы арестовали гражданина Овенира Махадаляна, именуемого чаще Сурок? - Да, я, ну и что? - Ой, как же замечательно вы сделали! Держите его подольше! А то он грозил мне руки-ноги оторвать и башку прострелить. (Конечно, на самом деле все угрозы Сурка относились к Диву, да и то, если верить соседке.) А я ведь ничего такого не делал, только цветы подарил девушке. Она сама говорила, что не жена ему и не сестра, так за что же... - Давайте по порядку, - Одноглазов оглянулся, но вспомнил что Леночка ушла на обед. - Как вас зовут? - А-алеша. А Вы ведь его долго не отпустите, правда? Я вычислил, что Зосе очень даже нравлюсь. Она только этого хмыря боится. Жалко, красивая девушка и пропадает из-за поганого цербера... - Итак, где и когда Вы познакомились с гражданином Махадаляном Овениром Саркисовичем? - А я с ним вообще не знакомился. Это он в меня бутылкой зашвырнул, когда с цветами на лестнице застукал. Я с Зосей познакомился. Хорошая девушка, симпатичная. Я и решил формулу одну проверить. Это сколько букетов надо подарить, чтобы девушка в тебя влюбилась. - Ну и сколько? - попытался улыбнуться следователь. - Это зависит от функции распределения симпатий. Видите, интеграл? - Парень схватил со стола с машинкой чистый лист бумаги и начал выписывать какую-то многоэтажную формулу. - И давно Вы познакомились с Софьей Яновной Лясницкой? - Попробовал прервать его излияния Одноглазов. - Не очень. Постойте, да, точно! Это было в тот самый день, когда я установил, что константу в уравнении симпатии можно получить с помощью формулы Ньютона-Лейбница... - И как часто Вы с ней встречались? - Редко, - постарался не уточнять Хэруворн и, улыбаясь, быстро продолжил, - я ей цветы приносил. Каждый день. Оставлял у двери, а она брала. Она ромашки очень любит, а они, как известно... - И в какой время дня Вы приносили цветы? - Вечером. Часов в одиннадцать-двенадцать. (Юный маг хорошо запомнил наставления друга, учившего, что говорить нужно непременно правду и только правду, если, конечно, вообще что-то говоришь.) А этот тип... - Понятно. Скажите, не встречался ли Вам гражданин Амбарцумян Тофик Тамирович? - А что, - парень сделал удивленное лицо, - Сурок его тоже грозился убить? И убил-таки? - Хэруворн схватился за голову, но следователь оставил его последнюю фразу без видимого внимания, так что волей-неволей пришлось продолжать. - Тогда он очень опасный тип! Как это?.. Асоциальная личность! Нет, не видел такого. - он отодвинул фотографию сего Амбарцумяна с гримасой явного отвращения. - Я вообще с кавказцами не якшаюсь! - Запальчиво выкрикнул парень, выводя на листе еще один огромный знак интеграла с какими-то закорючками внизу. Следователь испугался нового водопада формул: - Скажите пожалуйста, видели ли Вы гражданку Лясницкую после 19 часов тридцати минут вторника? Рядом с интегралом появилась надпись "tue(19:30)tdt?" Посетитель долго смотрел на нее, потом сказал "Ага!" и погрузился в выписывание длинных тригонометрических формул. Майор Одноглазов решил, что кто-то из двоих находящихся в кабинете, явно сходит с ума. - У меня к Вам остался последний вопрос, - откашлявшись, произнес он. - Знакомы ли Вы с гражданином Саркисяном Тиграном Рафиковичем? Фотографию означенного Саркисяна пришлось положить поверх изрядно изрисованного формулами листа. Парень на секунду поднял глаза: - Нет, а что, он тоже куда-то исчез? После чего вверху интеграла появилась надпись "Саркис+" и посетитель вновь впал в свои глубокие размышления. - Да, кстати, не могли бы Вы сказать, где в данный момент находится гражданка Лясницкая? - Неожиданно для себя произнес следователь. Молодой человек вздрогнул, посмотрел на часы, украсил бумагу загадочной надписью "12h58m мск Q: где $g(e,b) now" и погрузился во что-то среднее между комой и религиозным экстазом. - Вопросов больше не имею. Спасибо. До свидания. Вопреки опасениям, парень тут же поднялся, не глядя сложил исчерканный лист, засунул его в карман и направился к двери. У входа он обернулся и, радостно улыбнувшись, сказал: - Большое спасибо. До встречи! Одноглазова передернуло. Очухавшись, он кинулся к телефонной трубке: - Дежурный! Вы почему пускаете наверх всяких кретинов! И тут следователь сообразил, что посетитель не оставил не только подписанного протокола, но даже и своей фамилии. И снова бдит недреманное око - Сам посуди, кто из нас двоих выглядел большим кретином, рассказывал Диву Хэруворн по дороге к Зосиному дому. Катманду шел, согнувшись почти пополам, и отчаянно пытался задавить в себе приступ неудержимого хохота. При каждом его всхлипе или стоне юный маг вздрагивал и начинал судорожно оглядываться по сторонам. Но улочка по-прежнему была тиха и пустынна. Впрочем, в три часа ночи это было и неудивительно. Время, конечно, они выбрали с учетом особенностей образа жизни незабвенной Марьи Андревны. Но стопроцентной гарантии успеха не мог дать никто, и потому хиппи настоял на включении в список реквизита очередного букета ромашек. Другими столь же необходимыми предметами были толстая веревка, обмотанный тряпьем железный крюк с ближайшей помойки, небольшой фонарик с парой запасных батареек, две пары старых кожаных перчаток, с которыми Хэруворн ходил по вторникам в Синдамар, и довольно увесистый многофункциональный складной нож. Робкое предложение Хэруворна об изменении внешности было решительно отвергнуто: - Мы ж не грабители! Да и врубись: ну как заметут и мент с твоей тыквы чулок стягивать начнет... Во влипнем! Повинтят - не отмажемся, а перчатки - совсем другая фенька. Ох, старость не радость, артрит замучил, задребезжал голос хиппи, и у его спутника вдруг заныли разбитые каким-то ярым "маньяком" костяшки пальцев. Первыми пошли в ход крюк с веревкой, ибо "высокий первый этаж" оказался вблизи чуть выше предполагаемого. Впрочем уже через несколько минут приятели без лишнего шума оказались в уже знакомой Дивному Страннику квартире второго этажа. Помещение выглядело бы шикарным, если бы не ощутимый беспорядок явно нехудожественного вида. Хрустальная пепельница была забита доверху, так что под конец хозяин стряхивал пепел прямо на дорогой палас. При попытке сделать пару шагов внутрь комнаты Хэруворн напоролся на пустую бутылку. Тут же выяснилось, что пребывает она здесь отнюдь не в полном одиночестве. Решивший пройти вдоль стенки Дивный Странник чуть не расшиб себе голову о распахнутую дверцу, огласив при этом квартиру такой тирадой, которая могла стать истинным украшением книги рекордов Гиннесса. Остановившись, чтобы перевести дыхание, он поднял тусклый фонарик повыше: - Чтоб мне никогда не видеть дао! Это же бар! Шлендрай сюда! - Послушай! Мы же вроде договаривались ничего не трогать... - попытался возразить его спутник. - А мы и не будем! Мы все на плэйс ретурнем. Только я врублюсь слегка, чем такие цивилы надираются. Я же сам пялился, как этого Сурка винтили. Удринченный, как после "белого безмолвия". - Хиппи понюхал пробку одной из бутылок и взялся за нож. - Кайф! "Арарат" марочный. Совсем не то, чем они нас травят. Клевое пойло. Дерни! - Да я... - Давай-давай. Отпадный дринч. Дао увидишь и в нирвану рухнешь. Ништяк? - Ладно, ништяк. После второго стакана остатки благоразумия окончательно покинули юного мага. А когда приятели принялись за вторую бутылку, он на полном серьезе начал предлагать, что надо бы отодрать все обои, вдруг девушку в стенку замуровали. Пока же он взял лежавшую меж бутылок небольшую коробочку, покрутил ее в руках и зачем-то засунул себе в карман. Внимательно изучавший содержимое бара Див вдруг воскликнул: - В стенку не стенку, но буду цивилом, если та фигня за баром - не сейф, который так искала Зося. А ну выгребай на стол все пузыри! Хэруворн послушно принялся за дело. - Так. Номерной замок, четыре цифры. Попробуем... Ништяк! В стенке что-то щелкнуло и открылась маленькая неприметная дверца. - А ч-что т-ты набрал? - спросил юный маг. Хиппи задумчиво почесал в затылке: - Ща-а врублюсь... Один, девять, один, пять. - Эт-то что, год к-какой-то? А откуда т-ты его в-взял? - От глюка. Тихо! Вот ксивы. Одна, вторая... Он что, как это у цивилов называется... коллекционер? Ага! Лясницкая Софья Яновна... и еще... характеристика, диплом, фотографии. Метем все и давай сваливать отсюда! Вдруг кирпич какой рухнет или Сурок завалится. - Он же с-сидит! - А хоть бы и бежал. Светает, а мне еще цветы на коврик положить нужно. - А может, н-не стоит? - Надо, Хэря, надо! Я первый полезу. Не успел Див отпустить веревку, как услышал над головой нетвердый голос, распевающий любимое синдамарцами "Недреманное око вовсю по Арде рыщет..." и едва успел отскочить в сторону. Стукнула балконная дверь. - Тише! - Прошипел Дивный Странник и, прижав к груди изрядно помятые ромашки, произнес: - Какой у Вас отпадный прикид, Марья Андревна! "Привет с большого бодуна" - А ты уверен, что в твоей хазе нет коньяка? - Спросил Дивный Странник, держась левой рукой за голову и наливая правой в огромную чайную чашку рассол из огуречной банки прошлогодней закатки. - Мы ж с тобой еще несколько дней назад прикончили последнюю бутылку "Массандры", - ответил заметно позеленевший Хэруворн. - Я ж не дринч аскаю, - обиделся хиппи, - а на опохмел ищу. Ну, может, хоть пиво е? - Один рассол, - хмуро отозвался юный маг. - Моя мама, притаскивая своего младшего брата, а моего дядюшку, к нему домой, всегда говорит, что огуречный рассол - это лучшее лекарство. - Много она понимает! - Сказал Див, но мужественно отхлебнул из своей чашки. - Ты скажи, у нее самой хоть раз гостил страшный зверь похмелеон? - Не помню, - задумчиво протянул хозяин квартиры. - Див, а ты не знаешь, который час? - Посмотри на часы. - Не помню, куда засунул. - Тогда позвони по телефону. - Опять не работает. - Ну так радио включи. "Маяк" называется. Хэруворн щелкнул выключателем и начал нетвердой рукой крутить какую-то ручку. Послышался треск, писк, и, наконец, бодрый голос громко произнес: - А теперь для бывших однокурсников выпускника МГУ Авоськина Николая прозвучит любимая песня студентов его группы. Итак, слушаем. Группа "Дюна", "Привет с большого бодуна". Юный маг со стоном обхватил голову руками. - На, глотни своего эликсира, - заботливо протянул ему чашку с рассолом Катманду. - Ох... микстура! - Поперхнулся Хэруворн. - А теперь займемся делом. Итак, что мы имеем на сегодня по поводу девушки? - Свистнутые у нее Сурком документы, арест этого Сурка и нуль информации о самой герле, хотя Марья Андревна бдит и днем, и ночью. - М-да, набор исходных явно не полон. Хотя постой-ка! - И юный маг полез в карман за сложенным листком бумаги. Отцовский "Пентиум" заработал на удивление быстро. Некоторое время Хэруворн нажимал на клавиши, а потом уставился в экран, на котором было нарисовано несколько концентрических кругов с какими-то значками. Глаза его расширились. - Вот это да! - Что за фенька? - Поинтересовался Див. - Если не помогает математика, то стоит попробовать астрологию. Смотри. Я, а вернее не я, а давешний мент, с которым я разговаривал вчера днем, задал вопрос: "Где сейчас находится гражданка Лясницкая?" А вот и ответ. - Креза! В это труднее врубиться, чем в уголовный кодекс! - Ничего, я сейчас все объясню. Итак, тот, кто задает вопрос, называется кверентом, а тот, о ком задается вопрос - квезитом. Асцендент в Деве, поэтому управитель кверента - Меркурий. Вершина седьмого дома в Рыбах, то есть управитель квезита, а, кстати и мой - к чему бы это? - Юпитер. Смотри дальше. Они идут к трину, так что вроде бы тот майор должен был бы узнать, где находится девушка, но тут встревает Сатурн. Видишь? Секстиль и с Меркурием и с Юпитером будет раньше. А Сатурн-то, между прочим, ты. Почему? Считай сам. Одиннадцатый дом от седьмого, знак Козерога. Понятно? Ты найдешь ее раньше, да и меня это, похоже, не минует. Судьба такая. Кстати, тот майор не найдет ее еще и потому, что второй управитель кверента - Луна - перехватывается Марсом. Это верный признак. И вообще, видишь звезду на Восходящем узле? Да-да, там, где знак Луны. Это хвост Большой Медведицы, Бенетнаш, и потому, во-первых, вся эта история связана с какой-то мировой катастрофой, а во-вторых, она есть то, что древние называли "фатум", или неизбежная судьба. - Клево, но я в одно никак не врублюсь, - прервал увлекшегося астролога хиппи, - ты говоришь, что свисток Зосю не найдет, а я найду. Но главная-то маза - где? - Сейчас-сейчас, я как раз собирался к этому перейти. Итак, Луна встречается с Марсом, а он управитель восьмого дома. Ого! Это значит, что девушки, скорее всего, уже нет в этом мире, иными словами, померла. - Ну, это фигня! Либо твоя астрология шизанулась, либо я совсем лишился крыши! Что с того, что я ее сейчас не чувствую? У меня приятель был и даже фенька его жила на руке одно время. Так однажды он исчез и с концами, никто его не видел, не слышал. И фенька молчит, хотя и не порвалась. А года через три вдруг застопил я машину, а он уже в кабине сидит. Спрашиваю, где был. В кузов грузовика, говорит, забрался, ехали долго, на остановках не вылезти - все время крутился рядом какой-то мэн, шофер, наверное. А потом полезли в кузов какие-то полисы не полисы. Оказалось, уже Ирландия. Пол-Европы потом объездил, пока смог вернуться. Так что живая она, я знаю. И не спорь. - Не спорю, - спокойно согласился Хэруворн, сжимая руками гудящую голову. - И живая она или нет, но находится, Юпитер в знаке Водолея, в очень странном месте. Которое, однако, расположено... порядка десяти километров от центра города. - А если точнее? - Где-то на западе. Пожалуй, это все, что я могу выжать из этой карты, но я не волшебник... Н-назг! А почему мне так неудобно сидеть? - Потому что у тебя в кармане какая-то хреновина,- невозмутимо ответил уже вполне пришедший в себя Дивный Странник. - И... правда. Откуда это? - У Сурка ночью стырил, не иначе. - У Сурка? - перепугался Хэруворн. - Я... я случайно, - забормотал он и вдруг осекся, сообразив, что как маг, он всегда должен помнить о том, что случайностей не бывает. Див понял и потому сам протянул руку к карману и вытащил ювелирную коробочку: - В таком разе посмотрим, что это за фенька. Погоди, я сам, - остановил он встающего со стула юного мага. - Сиди здесь. - И хиппи быстро отошел в другой конец комнаты, встав, однако, так, чтобы его было хорошо видно. На его ладони появился небольшой каменный шарик на бронзовой подставке. - Отпадная штука! - удивленно произнес Катманду и вдруг закричал: - Не смотри на него! Только не смотри на него! Хэруворн и сам увидел, что происходит нечто странное. Дивный Странник из вполне телесного существа стал каким-то полупрозрачным и окутанным серым дымом, а потом этот дым стал втягиваться внутрь шара, увлекая за собой Дива. Еще минута, и он исчез полностью, а его обескураженный друг ощупью нашарил на ковре упавшую безделушку, торопливо засунул ее обратно в коробочку и протер глаза: - Это что, белая горячка? Но мы же пили только рассол... Даже телефонный звонок мамы не смог сразу вернуть его к действительности. Девушка и город Зося огляделась. Комната была как будто та же самая, но потолки выше, стены светлее и обшарпаннее, да и, если внимательно посмотреть, множество более мелких различий. Рядом слышалась визгливая ругань клиента. И вдруг девушка поняла, что свободна: это совсем другое место, здесь нет никакого Сурка и никто не будет ее избивать за отказ от опостылевшей "работы". Только что же она будет делать с этой свободой? Не обращая больше никакого внимания на растерянно стоящего на одном месте и размахивающего руками мужчину, она молча направилась к выходу, и только выйдя на улицу, оглянулась: над крыльцом была надпись "гостиница "Беларусь". Все. Теперь можно не спеша подумать, что делать дальше. В отличие от господина Амбарцумяна, Зося раньше очень много читала, и более того - страстно любила это занятие. И потому она даже посмеивалась про себя, сообразив, что влипла в стандартную ситуацию из фэнтезийного романа: человек берет в руки магический предмет, чтобы его рассмотреть, и тут же попадает в неведомый и совершенно незнакомый мир. Только мир на самом деле не столь уж незнаком, да и брошенный ею кавказец совершенно не производит впечатление человека, занимающегося "древним знанием", как посвященные обычно называют магию. И вообще, сама штуковина, похоже осталась в совсем другом городе, там, где гостиница имеет название "Минск". Зося с некоторым злорадством подумала, что ни один из ее бывших одноклассников, да и вообще из знакомых ей бы не поверил: - Совсем зачиталась эта Лясницкая! Только один бы все же понял, что это правда: странный лохматый парень с не менее чудным прозвищем Дивный Странник Катманду. Тогда, ночью, он рассказывал ей о не менее удивительных вещах, таких, что почти невозможно было поверить, но почему-то верилось. И девушка вдруг вспомнила, что они договорились вместе ехать в Крым, и теперь, наверное, он ищет ее по всему городу. А она - здесь, в очень похожем, но все-таки совсем другом месте. Девушка зябко поежилась. Ветер был холодный и мокрый, а она одета в сильно декольтированное миниплатье. Правда, на ногах у нее - высокие сапоги-чулки, благо что лето в Москве ныне холодное, но зато в сумочке нет ничего, кроме косметики. И ни копейки денег: клиенты всегда рассчитывались непосредственно с Сурком. Хотя с чего это она взяла, что в другом мире обязательно должно быть лето? Осень так осень, хотя это и создает целый ряд проблем. Главную из них - как выбраться отсюда домой - Зося решать и не пыталась, памятуя о том, что в романах ищи или не ищи, а это происходит как бы само собой, если, конечно, герой не хочет поменять местожительство насовсем. А Зосе почему-то не хотелось. И дело здесь было не только в полуразрушенных зданиях вокруг и удивительном немноголюдье на улице. На данный момент важнее было решить вопрос с одеждой, едой и вообще деньгами. Одно девушка знала твердо: она больше никогда, ни за что не будет "мочалкой", как бы голодно и холодно ни было. В конце концов, хиппи рассказывал же ей, как можно выжить одному в чужом городе, не занимаясь при этом насильственной экспроприацией чужой собственности. Вот и посмотрим, насколько хорошо она усвоила урок. Однако ей неслыханно, необыкновенно повезло. Она шла мимо большого гастронома и невольно сглотнула слюни, увидев торгующего бутербродами прыщавого парня. - Хочешь бутерброд? - спросил он. Зося грустно покачала головой, но, как оказалось, это вовсе не было издевательством над голодной. - Человека труд кормит, - назидательно произнес парень, передавая ей свой лоток и, скрывшись на мгновение за массивными дверьми, вернулся с другим. - С сыром по три, а с колбасой - по четыре. И надень, а то замерзнешь за смену. - И он передал ей заплатанный ватник. - И сколько же бутербродов я заработаю? - Не удержалась от улыбки девушка, хоть и боялась верить своей удаче. Но парень не заметил иронии. - Расчет ежедневный минус койка в общежитии, если она тебе нужна. - Нужна, - вздохнула Зося и вдруг вздрогнула. Мимо них строем прошла группа людей в черном и с автоматами. Командир оглядел обоих лотошников беглым и цепким взглядом. Девущку замутило, но парень не прореагировал на появление автоматчиков вообще никак. Он все ворчал, что раньше была не работа, а развлечение, но с тех пор как примерно год назад вся техника вдруг начала выходить из строя, да так, что даже самые опытные механики разводили руками... - Я ж раньше наладчиком продуктовых автоматов был, но они начали ломаться все подряд - и старые, и новые. И не починить. Мой напарник вообще с катушек съехал. Я-то еще вовремя в лотошники ушел. Да и весь город представляет из себя один большой дурдом. Видишь, опять кого-то повезли? Громко завывая и мигая синей лампочкой, промчалась машина с синим крестом на боку. Из-за неплотно задвинутого стекла слышались русские и армянские ругательства. "Мой клиент", - почему-то подумалось Зосе, хотя это мог быть кто угодно. - Да, скоро легче будет пересчитать тех, кто еще в здравом уме, - продолжал ворчать парень. - И так работать некому... Зося, улыбаясь, пропускала все его излияния мимо ушей и только старалась как можно внимательнее пересчитывать незнакомые одно-, четырех- и семирублевые купюры. С тех пор, как проблема голода и холода была решена, ее занимало только одно - что это за город и как можно вернуться домой. Пока же она жадно впитывала впечатления, и чем дальше, тем меньше ей нравилось это место. Двое из Старого Метро Был сухой, солнечный осенний день, и Зося, выбравшись из конуры бывшего студенческого общежития, отправилась побродить по ближайшему парку. Шуршащий ковер из желтых листьев настраивал на элегический лад, и она шла, глядя под ноги, пока не наткнулась на стоявшую около одинокой кирпичной будки незнакомку. Та была одета в какие-то вонючие отрепья, со спутанными светлыми волосами, прихваченными пестрым плетеным шнурком - единственная яркая деталь костюма. На поясе висели маленький фонарик, небольшая сумочка и, к ужасу Зоси, большой, широкий нож. Незнакомка была ниже, плотнее, и ее немного прищуренные близорукие глаза смотрели спокойно и прямо. "Это что же, нищая? - Размышляла Зося. - Тогда при чем тут хайратник? (Катманду рассказал ей, что это за вещь и зачем она нужна.) Нет, она никак не может быть из "Системы". Ни один пипл, как их называет Дивный Странник, никогда не нацепит оружие, тем более так демонстративно. О господи, а как я сама выгляжу в этой ужасной телогрейке!" И девушка поспешила стянуть с себя затертый ватник и остаться в одном платье. Глаза незнакомки несколько расширились, по губам промелькнула полуусмешка-полуулыбка, но она продолжала молчать. "Да ведь она не старше меня! Если бы она не была так грязна, и если бы я сама была такая, как год назад, до моего злосчастного приезда в Москву, я бы обязательно попробовала с ней поговорить. А теперь..." - И Зося постаралась принять как можно более независимый вид. Вдруг неизвестно откуда, будто из-под земли, появился грязнущий подросток и взял незнакомку за руку: - Амба, пошли! - Подожди, Вук, - отозвалась она хрипловатым голосом. - Видишь? Солнце! - И подметка на фоне дивных небес! - усмехнулся парнишка, но продолжать в том же духе не стал. Зосе вдруг стало горько и обидно, что незнакомка обращает на нее меньше внимания, чем на какой-нибудь лист под ногами, но, еще раз взглянув ей в лицо, девушка, наконец, поняла причину. Ее догадка вскоре подтвердилась. - Карандаш дать? - Спросил парнишка, обращаясь к своей спутнице. - Нет, так запомню. А впрочем... Зося дорого дала бы за то, чтобы хоть одним глазом взглянуть, что за стихи записывает блондинка в свой потрепанный блокнот, но присутствие угрюмого подростка отбивало всякую мысль проводить подобные эксперименты, даром что ему было не больше пятнадцати. Девушка почему-то была убеждена, что его лохмотья скрывают весьма внушительный арсенал, и, в конце концов, их же двое против нее одной. Наконец, блондинка спрятала свой блокнот и улыбнулась. - Фью-фью, мадам подметка! Мы вынуждены покинуть ваше столь неизысканное общество! - крикнул парнишка, делая реверанс, затем открыл дверь будки. Секунда - и странная пара исчезла, как будто ее никогда и не было. Вечером Зося расспрашивала своих товарок по общежитию. - Они выходят ночью и ломают все подряд: фонари, телефоны, наши автоматы... - Это что! Они людей режут , кто им не понравится. Чик - и все! - Если б только резали, а то хуже... как их?.. вурпадлаков, кровь пьют! - Да кто же они? - спрашивала совсем потерявшая голову девушка. - Обитатели Старого Метро. Осень над миром Молчи, прошу, весь этот город - призрак: Домов торчащий жестяной скелет, Оскал мостов, автомобилей брызги на той земле, которой больше нет. Где пенье птиц? Собаки? Кошки? Крысы И тараканы - спутники людей. Нет, не людей. В них не осталось искры, А только горы плоти без затей. И я иду, последний из последних, Кто, суть имея, прозревает суть, Сквозь осень мира, тлен и разрушенье. Ах, если б в листьях желтых утонуть! Скучно компании из Старого метро! Все обычные развлечения уже давно успели приесться. Сидя на каком-то ящике, Кассандра лениво перебирает струны перевязанной в нескольких местах гитары. Один из ее поклонников, стоя на коленях, держит заляпанную тетрадку, другой, сжимающий в руке свечу, изображает из себя фонарный столб, остальные нестройными голосами уговаривают ее спеть. Властительница "помойки номер три", как называется эта часть метро, недовольно кривит губы: плохо просят, без малейшего энтузиазма. Кроме того, негромкий голос Амбы, читающей свои стихи Сюрикену Вуку, сегодня раздражает ее особенно сильно. Странная пара! С тех пор как юная поэтесса появилась в Метро, Кассандра потеряла в глазах наглого мальчишки всякий авторитет. Он стал дерзким, грубым и даже договорился до того, что, по его мнению, единственный во всем Иамете настоящий поэт - эта белобрысая девчонка, это примерное домашнее дитя, неизвестно почему сбежавшее из дома. Впрочем, Сюрикен-то причину знает, но с невыносимой наглостью продолжает утверждать, что, мол, все равно не поймете, нечего и говорить. Амба без него, конечно, давно бы пропала. Ведь гибли многие - от голода и холода, от несчастных случаев и стычек с автоматчиками, травились и спивались. А она жила - спокойная и внешне отрешенная от всего земного. И до нее даже пальцем дотронуться было нельзя. Все-таки Сюрикен - сталкер высшего класса, ученик самого Монаха. Таких в Метро - единицы, и они-то могут выжить при любых обстоятельствах. Но каково без них остальным? Поэтому оставались только ленивые насмешки, достаточно беззлобные, чтобы никого всерьез не озлить. Небрежный кивок Кассандры означал начало очередной атаки. - Утонуть в листьях? - Протянул один парень. - Амба, а почему бы тебе не попробовать утонуть в озерце у грандтрубы номер тринадцать? - Гы-гы-гы! - откликнулись остальные. Амба замолчала. - Нет, вы поглядите, подвал с лягушками для нее недостаточно изысканное место! - распалялся парень. - Не все же, как ты, предпочитают цемент со слизняками, - отозвался Сюрикен. - Га-га-га! - надрывалась компания, которой хорошо было известно как прозвище парня - Склизкий Баба - так и его история. Нападавший смутился. Но тут Кассандра сочла своим долгом вмешаться и произнесла матерински-ласково, насколько это было вообще возможно при ее прокуренных легких: - Амба, девочка, я что-то не припоминаю этих стихов. Новые? - Нет, старые, - ответила девушка, которая знала, что сама Кассандра уже давно ничего не пишет, разве что стебные переделки старых песен. Но в данном случае она сказала чистую правду. Именно эти стихи покорили в свое время Сюрикена Вука настолько, что он рискнул привести совершенно незнакомую, домашнюю девушку сразу на третий уровень Старого Метро. - Значит, старые? - Продолжала свои расспросы властительница "третьей помойки". - А новых у тебя нет? - Я два дня ничего не писала. - Целых два дня? Новый взрыв смеха. - Дитя мое, это нехорошо. Исправляться надо! И посему ты нам сейчас будешь читать все, что написано тобой в нашем славном подвале. Ну же, мы ждем! Компания дружно, как по команде, зааплодировала. Сюрикен нахмурился, но придраться было не к чему. - Хорошо. Слушайте, - несколько неуверенно произнесла Амба. И ни ей, ни Кассандре, ни всей их компании было неведомо, что еще в тот час, когда в заброшенном парке под пером только что сбежавшей из дома юной поэтессы родились эти стихи, в городе, именуемом Москва, незадачливый менестрель Лешка-Хэруворн уже написал на них ответ: Вот если б в листьях желтых утонуть. В тех самых, в ком заката отраженье В саду, где начинается движенье И где миры свой завершают путь! Вот если б погрузиться в их огонь, Впитать их убегающее пламя И видеть изумленными глазами: Пришедшее уходит в новый сон! Вот если бы... Но ныне не пора Сбирания плодов, орехов, ягод. И срок ее еще совсем не рядом - Весна миров закончилась вчера. Выбираю магию Только ко вторнику Хэруворн начал немного приходить в себя. Спрятав понадежней странный шар, он погрузился в чтение. Но книги ничем не могли ему помочь. Конечно, юному магу стало ясно, что и Зося, и те два кавказца, о которых упоминал милиционер, исчезли точно так же, как Дивный Странник. Но имеющихся данных было явно недостаточно для того, чтобы выяснить, куда они девались и как их найти. А в том, что его другу может понадобиться помощь, Хэруворн ничуть не сомневался. Пока же юный маг, положив шар поглубже в карман и решив достать его только в самом крайнем случае, отправился в Синдамар искать совета. Единственным из синдамарцев, чьим знаниям и намерениям Хэруворн доверял, был Тарантин. Разыскивать его пришлось не меньше часа. Но не успели они мирно расположиться на травке, как к ним подошла ненавистная парочка. Вали барственно кивнул, и Винни, отхлебнув предварительно из бутылки, начал речь: - Тарантин, отойди. У нас дело не к тебе, а к... - К Хэ-ру-ворну, - подсказал псевдогном. - Вот именно, к Харявону. Итак, своим крайне немузыкальным пением ты ублажаешь слух личностей, которые нам, я подчеркиваю, нам совершенно не нравятся. - Ну и что? - Как можно равнодушнее произнес маг-менестрель, хотя у него внезапно сдавило горло. - Это мое право петь что угодно и кому угодно. Вокруг них на некотором расстоянии начала собираться толпа. - А нам угодно, - продолжал Виньямир, - чтобы ни ты, ни твой лохматый приятель больше на территории Синдамара не появлялись. - Вот как? И кто же это постановил, может, большой совет свободных народов Средиземья? - Отчаянно сопротивлялся Хэруворн, которому нечего уже было больше терять. - Или все-таки Верховный лорд Спиртройяльский, а? Воцарилась мертвая тишина. Винни оглянулся на Вали, ожидая дальнейших указаний. Тот величественно кивнул. Пильф снова отхлебнул из своей бутыли: - А этот вопрос, неуважаемый сэр, требует отдельного рассмотрения. В ближайшие три часа я жду ваших друзей, дабы договориться о вашей личной аудиенции у его светлости Верховного лорда Синдамарского. - Его гнусности, - не удержался Хэруворн. Винни, казалось, не обратил на это внимания. - Итак, я с нетерпением жду, какой ответ я могу передать его светлости. Его светлость гном Вали стоял рядом, делая вид, что происходящее его нисколько не касается. - Я пришлю своих секундантов, - почти спокойно ответил юный маг. Винни поклонился, отсалютовал деревянным мечом и вместе с Вали удалился несколько нетвердой походкой. - Да-а, - протянул Хэруворн, вспомнив все известные ему слухи о предыдущих дуэлях Вали, и, главное, об их последствиях. Один раз противник псевдогнома попал в больницу, пара поединков закончилась серьезными ранениями, несколько человек предпочли навсегда отказаться от посещения Синдамара. Дуэль на железе, на которую столь церемонно пригласили молодого человека, была делом вовсе нешуточным. Тем более, что Вали считался одним из самых сильных и опытных бойцов. Но отказаться было невозможно. Хэруворн совсем было пал духом, но вдруг вспомнил, что он не только менестрель, но и маг, хотя бы и только по названию. - Тарантин, - обратился он к своему спутнику. - Ты не откажешься быть моим секундантом? Мне некого больше попросить. - Хорошо, только я спрошу у Ванимельды, что она думает по этому поводу. - Тогда еще такая фенька, как говорит Дивный Странник. Ты ведь слышал, что это они меня вызвали? - Да. - И, следовательно, право выбора оружия принадлежит мне? - Так. Только не вздумай выбрать рапиры или кинжалы. Помнишь, как Вали уложил Саурона Синего? - А магию можно? Это ведь тоже оружие. - Магию? Неплохая идея. - Тарантин окинул юного мага внимательным взглядом. - Тут вы по меньшей мере равны. Только ведь он откажется. - И тьфу с ним тогда! - Выругался Хэруворн, который был бы только рад такому обороту дел. - Я поговорю с Ванимельдой. И поищи второго секунданта. Хрупкая блондинка Нинья, постоянно подтрунивавшая над юным магом, согласилась сразу: - Ур-ра! Вот это по-нашему, по-дунадански (она, как и Хэруворн, утверждала, что в ее жилах течет кровь Эленны)! Куда там каким-то гномам, которые только и думают, как топором помахать! А как он увидит, что за птичка нихренаська прилетела... Во облом ему будет! Юному магу не сразу удалось ее слегка успокоить и направить на поиски сперва Тарантина, а потом Винни. Сам же он устроился на травке с гитарой, чтобы хоть немного привести свои мысли в порядок. Проблема поиска Дивного Странника отошла на второй план, но когда юный менестрель взял несколько аккордов, то вдруг сообразил, что поет: - ...Горячий дождь по холодной спине, Мы одни в этой проклятой Богом стране... Тарантин и Нинья появились примерно через полчаса. - Вали отказался, - деловито сообщил Тарантин, но не успел Хэруворн облегченно вздохнуть, как он продолжил, - ты будешь иметь дело с Винни. По пяти заклинаний или прочих магических действий с каждой стороны. - Этого достаточно, чтобы разнести пол-Синдамара, - прибавила Нинья, искренне верящая в силу магии. - Единственная неприятность - твой противник начинает первым. - Итак, завтра в семь здесь же, в Синдамаре, - закончил Тарантин. Вечером Хэруворн провожал Тарантина, провожавшего Ванимельду. По пути они много говорили. Маньяки и энергеты, пофигисты и эстеты... Тарантин и Нинья давали Хэруворну последние советы: - Обрати внимание, Винни большой пофигист, Фингер - чернушник, а второй секундант, Савалл - просто стебщик. Но это ничего не значит. Драться нужно так, как будто тебя хотят уничтожить, стереть в порошок. Впрочем, в известном смысле это так и есть. Вся эта компания будет рада твоему унижению. - А Вали? Вали там будет? - Официально нет, однако, клянусь Всеединым, он будет тусоваться поблизости с парой пузырей. - Отпраздновать грядущую победу? - Если бы он был в ней уверен, пошел бы сам, - мрачно ответил Тарантин. - А так послал дурака Винни. Я, мол, в магию не верю, и потому драться на ней не могу, а ты веришь, так и иди. И еще всякие слова говорил про честь синдамарского рыцарства. Как будто у маньяков может быть честь! Ох, боится и не знает, как вылезти из этой истории! - Сам влез, - злорадно отметил Хэруворн, - Я его не трогал. - Факт, - подтвердила Нинья. - А как на меня-то он взъелся! Мол, ты настолько не уважаешь его это самое достоинство, что девчонку в секунданты взял. Разоряется, а мне смешно. Я двух слов не могла связать со смеху, пока он не кончил свой вопеж. - Кажется, пришли, - сказала молчавшая до того Ванимельда. - Ты, как мы договорились, - обратился к ней Тарантин, - останешься ждать на берегу. Если кто хай поднимет, скажешь, что ты - врач с нашей стороны. Дуэль все-таки. Дуэлянты перебрались на небольшой островок посреди живописного, выложенного битым кафелем бассейна с тухлой водой. - Мне кажется, здесь слишком много зрителей, - заметил Тарантин Фингеру. - Разве они пришли не с вами? - лениво поинтересовался тот. - Эй, свободные народы Средиземья! - Заорал во всю глотку Савалл. - Уберите свои дурные башки, пока на них не пал бич божий! Битва битв начинается! Нинья демонстративно зажала уши. Синдамарцы попрятались. В зоне видимости остались только двое: стоящая на берегу бледная Ванимельда и Вали, поглощающий на скамейке какой-то напиток, предположительно не здравур. Тарантин медленно обошел островок по самому краю, потом поднял вверх руки, ладонями вперед, и негромко произнес какую-то фразу на неизвестном языке. Нинья повторила его жест и заклинание. Савалл достал откупоренную бутылку, дал отхлебнуть сперва Винни, потом Фингеру, сделал пару глотков сам, покропил водкой островок, затем заткнул бутыль пробкой и отсалютовал ею своим противникам. Фингер откашлялся: - Все готовы? Начинаем. Первый Виньямир. Пильф прижал к груди руки, скорчил постную мину и начал завывать замогильным голосом: - Аш назг турбопаскаль массаракш через семь палантиров на север зигзюгами аминь! - О Боже Милосердный, спаси и сохрани меня от горестей и напастей. Предаю себя в руки твои, - ответил горячей латинской молитвой Хэруворн. - Раз, - торжественно произнес Фингер. Тарантин молча кивнул. Унылая физиономия Винни вытянулась еще больше: - Да славится Боже, - скорбно продолжил он, - сотворивший огонь и воду, тьму и свет, Манвэ и Мелькора... - Он перечислял еще довольно долго, но вдруг резко закончил заклинание, - меня и бутыль! Савалл поспешно дал ему отхлебнуть. Хэруворн в ответ затянул популярную в Синдамаре песню: - Да будет путь всегда идущему, Да будет дар всегда дающему, Да будет жизнь ее дарующему, Да будет смерть ее взыскующему! - Два, - отметил Фингер. Третье магическое действие Винни было абсолютно безмолвным. Он достал из кармана небольшой стеклянный шарик, начал им жонглировать и вдруг резко бросил его в противника. Тот не успел уклониться и вскрикнул, как от внезапного ожога. Шарик попал ему в левое плечо. Дрожащими руками Хэруворн достал небольшую свечу, зажег ее, нарисовал ей круг вокруг своего противника и в нем - крест. Потом так же молча передал свечу Нинье. - Три, - констатировал Фингер. Винни вдруг разнервничался и еще раз приложился к бутылке Савалла. Очередное его заклинание оказалось очень кратким: - Да возьмут тебя тролли! - Хрипло выкрикнул он. Хэруворн вздрогнул, прикусил на мгновение губу, но, овладев собой, негромко произнес: - Да встретится тебе черный человек в черных одеждах и да сделает он с тобой то, что сделали Давид с Голиафом и Юдифь с Олоферном! - Четыре, - спокойно сообщил Фингер. Тарантин хотел было что-то сказать, но промолчал. На последнем раунде к пильфу вернулся дар речи: - Да не придешь ты туда, куда хочешь, - произнес он, имея в виду Синдамар. - И будут звать тебя - не дозовутся, и будут ждать тебя - не дождутся. Аминь! "Откуда он знает? - С ужасом подумал Хэруворн. - Он не может, не должен знать о Дивном Страннике!" И он неожиданно для себя выпалил на незнакомом языке: - Амбарэ алло! Тарантин побелел, как его рубаха. На какую-то долю секунды потемнело: заходящее солнце спряталось за тучу. - Все. Поединок закончен, - невозмутимо сказал Фингер. После драки Некоторое время все молчали. Наконец, Фингер произнес: - Предлагаю признать победителем моего подопечного. - Почему? - Возмутилась Нинья. - Вот они оба стоят живые и невредимые. Значит, ничья. - Согласно дуэльному кодексу, - вмешался Тарантин, - победившим считается тот из противников, кто умер позднее. А, между прочим, еще не вечер. - Как это не вечер! - Начал заводиться Фингер. Нинья нацепила на физиономию одну из самых своих обворожительных улыбок и обратилась ко второму секунданту: - Савалл, лапонька, пакость моя сверхехидственная! Я попробую поговорить, чтобы тебя взяли старшим балрогом! Но ты же видишь, это ничья! Правда, мой ужасненький? - и она ласково потрепала одной рукой его шевелюру, увенчанную череповатым платком, делая одновременно второй рукой "рожки". После недолгого спора секунданты пильфа вынуждены были согласиться на ничью. - Ладно. Пусть так, - сказал Савалл, задумчиво глядя на остатки горячительной жидкости в некогда полной бутыли. - Окончание дуэли спрыснуть просто необходимо. Эй, Вали! - Заорал он. - У тебя еще что-то осталось или тоже все вылакал? Негодующая Ванимельда ворвалась на островок сразу, как только Винни со товарищи его покинули. - Вы что, совсем с ума посходили? - Запричитала она, доставая из сумочки небольшую бутылочку женьшеневого бальзама. - Пей! - Сунула она ее прямо под нос шатающемуся Тарантину. - Ты Хэруворну дай, он того и гляди рухнет, - прошептал синюшными губами тот. - Ойо! И зачем вы только в это ввязались! Что же с ними теперь делать? - Как можно скорее везти домой, - рассудительно сказала Нинья. - Ты берешь за шкирку одного, я - другого... Только транспорта дождаться надо. - Вечером тролли плохо ездят, - заметила Ванимельда. - Ничего, подождем. Все лучше, чем пешком до метро тащиться. К их удивлению, троллейбус, будто по заказу, ждал их на остановке и отъехал сразу, как только они в него погрузились. - Классно, - радовалась Нинья. Разумеется, она пообещала Хэруворну позвонить ему на следующий день и, конечно, назавтра у нее нашлись другие, гораздо более неотложные дела. Изрядно нахлеставшийся Винни чуть не пропустил свою остановку. Очнувшись в последний момент, он еле успел выскочить из вагона метро и, матерно ругая прочих пассажиров, принялся распихивать их, чтобы выбраться в здание вокзала. Толпа вынесла его на платформу, где он зацепился ногой за чей-то тюк. Раздался истошный визг какой-то бабы, и он, рванувшись в сторону, рухнул прямо на рельсы. Выскочивший из кабины машинист в черном кителе крепко выругался, глядя на разрезанное тело бывшего пильфа, и пошел докладывать о происшествии вокзальному начальству. Див идет по следу Дивный Странник продрал глаза. Рюкзак почему-то висел у него за спиной, хотя он так и не смог вспомнить, когда успел его нацепить. Зато услужливая память не замедлила рассказать ему все остальное. Он ничуть не удивился. "Система" полна байками о необыкновенных историях, и не было никаких причин к тому, чтобы он не вляпался в одну из них. Но "не больше, чем надо", как поется в одной хиповской песне. И те же рассказы повествовали, что для выпутывания из них не нужно прилагать никаких особенных усилий. Так что Див ни о чем не беспокоился. Главное сейчас - найти Зосю, а как отсюда выбраться - пусть Хэруворн думает. Маг он, в конце концов, или кто? Пустырь, на котором Див сейчас находился явно появился при сносе жилого дома и весьма мало подходил для поисков пропавшей девушки. Хиппи мрачно прикинул, что, если Хэруворн не ошибся, то Зося появилась в этом странном месте километрах в двадцати на северо-запад отсюда и полнедели тому назад (впрочем, здесь мог пройти и час, и год). Так что искать ее в одиночку в большом незнакомом городе было бессмысленно. Но, собственно, почему в одиночку? Див знал всего три организации, которые с большим или меньшим успехом могут заниматься поисками пропавших людей: армия, милиция и "Система". Как всякий уважающий себя пипл, с первыми двумя он старался сталкиваться как можно реже и потому занялся обнаружением хотя бы следов третьей. Но их не было. Зато не успел Катманду пройти и одного квартала, как наткнулся на браво марширующих по улице одетых в черное молодчиков с автоматами наперевес. Заметив хиппи, их начальник отдал короткий приказ, и над головой парня застрекотали автоматные очереди. Спасла его только быстрая реакция да полуразрушенные здания по одной из сторон улицы. Преследовать его не стали. Отдышавшись, Див стал осторожнее. Даже если бы он и очень захотел придать себе сколько-нибудь цивильный вид, у него бы все равно это не вышло. Немногие прохожие продолжали шарахаться от него, а куда более многочисленные автоматчики так и норовили открыть огонь по несчастному неформалу, чем весьма оскорбляли его пацифистские и пофигистские чувства. Поняв, что, чем дальше, тем страннее и, пожалуй, неприятнее, Катманду решил устроить в своих приключениях маленький обеденный перерыв и отправился добывать еду. Об аске в городе, кишащем вооруженными и крайне нервными полисами (в самом деле, от чего можно палить в мирных пиплов, как не со страху?), не могло идти и речи. И потому Див решил попросту стяжать поднос у торговки бутербродами. Вдогонку ему понеслась отборная брань вперемешку с проклятиями: - Ах, чтоб ты сгинул в своем Старом Метро! Чтоб тебя... вурдалак лохматый! Конечно, Дивный Странник был счастлив, что его приняли за обитателя столь замечательного места. Он тяжко вздохнул: с детства не любил замкнутых пространств, предпочитая им вольный воздух. Но бедолаге не оставалось больше ничего, как попытаться проникнуть туда, куда его так непочтительно послали. На земле и под землей Где же мог находиться вход в Старое Метро? Скорее всего, поиски следовало начинать с метро самого обыкновенного. По опыту Катманду знал, что попасть внутрь этого, как правило, весьма охраняемого места можно только с жетонами, деньгами или их заменителями типа отксеренных проездных и монет на ниточке. Ничего этого у него, разумеется, не было, и потому он осторожно, прячась при необходимости в недостроенных и полуразрушенных зданиях, отправился бродить по городу, внимательно глядя под ноги и тщательно осматривая все попадающиеся по пути телефонные будки. Практически все таксофоны были поломаны, причем по большей части довольно странно. Так, Див наткнулся на аппарат, у которого трубка была намертво забита в монетоприемник, на другом же, немало его повеселившем, диск с номерами был отодран со своего места и приварен где-то сбоку. Наконец, хиппи обнаружил то, что искал - телефон с застрявшей в нем рублевой монетой, и смог после нескольких безуспешных попыток ее выковырять. Хватит этого или нет - он не знал, но попытаться стоило. Следующей проблемой было найти вход в метро. Окрестная архитектура не внушала ему особого оптимизма. Даже те здания, которые неплохо сохранились, казались пусты и безжизненны, и свет не падал из их окон. Вывесок на них тоже почти не было и лишь по архитектуре можно было догадаться, что это - гостиница, магазин или контора. С наступлением сумерек прохожих и автомобилей стало еще меньше, чем было, автобусы вообще перестали ездить, а троллейбусов, трамваев и такси он не видел здесь вовсе. Уличного освещения тоже не было - ни фонарей, ни ярких надписей, ни подсвеченных афиш. Но зато автоматчиков тоже стало меньше, так что Дивный Странник начал надеяться на свою удачу. Когда окончательно стемнело, Катманду внимательно огляделся по сторонам и направился к одиноко стоящему зданию, из которого выбивался слабый свет. Чутье не подвело его: это оказалась станция метро. Автоматчиков в вестибюле не было, впрочем, как и пассажиров. Полусонная пожилая смотрительница только подняла голову, когда он положил монету на ближайший турникет, дабы быстро, но уверенно проскользнуть между ним и растресканнной стеклянной будкой. - Поезда ходят только до Парка, - ворчливо произнесла она, но Дивный Странник обернулся и послал ей одну из своих улыбок. Женщина тут же уткнулась в какую-то книгу. Вопреки опасениям, эскалатор работал. Более того, внизу была даже схема метро, и Див внимательно изучил ее. Линия вела почти точно на северо-запад. Ему, в общем, было все равно, куда ехать, лишь бы в ту сторону, но конечная, пусть даже временно, станция представляла для него некоторый интерес. Подождав около получаса поезда (пассажиров за это время не прибавилось), он сел в обшарпанный вагон. На Парке людей тоже не было, но зато ему бросился в глаза загороженный щитами переход в середине зала. Один из эскалаторов был полуразобран, но другой, как только хиппи шагнул на него, поехал вниз, сперва плавно, а потом все убыстряя ход. Он оказался на удивление длинным и, как к своему ужасу вдруг заметил Катманду, вопреки всем законам физики закручивался внизу в какую-то спираль. Буквально в самый последний момент ему удалось спрыгнуть вниз через перила. "Во шиза! - подумал он. - Чуть в колесо не попал! В колесо?!" Дивный Странник очутился на совершенно пустынной станции с ободранными стенами, освещенной тусклыми редкими лампочками. Он заглянул вниз с платформы. Светофоры не горели, а рельсы были частично разобраны. "Так вот оно, Старое Метро!" Однако никаких следов "Системы" здесь не было, и Див, спрыгнув с платформы, отправился в темноту тоннеля с хэруворновым фонариком в руке (тем самым, с которым они лазали в квартиру Сурка). Почти у самой станции ему удалось обнаружить ведущие вниз ступени. Хиппи некоторое время колебался, но делать была нечего, надо было спускаться еще ниже. Сталкеры "Нет, сталкер из меня такой, как пипл из полиса," - тихо подумал Дивный Странник, лежа на холодном цементном полу. Тихо, потому что во рту у него был кляп, а руки и ноги скручены, насколько он мог судить, какой-то цепью. В общем-то, Катманду помнил, что произошло. Он уже совсем отчаялся кого-либо найти, как неожиданно напоролся на уже знакомых ему автоматчиков. К счастью, Старое Метро им было знакомо, по-видимому, не больше, чем ему. Удирая, Див ухитрился провалиться в какой-то люк. Но не успел он подняться на ноги и сделать хоть несколько шагов, как сзади на шею его была аккуратно накинута петля и он был повторно уложен на пол резким, но точным движением. Потом его связали, подхватили, как мешок, и долго волокли по темным, длинным и крайне запутанным переходам. Затем бесцеремонно бросили около какой-то жутко вонючей дыры. - Не сверзится? - с сомнением произнес чей-то голос. - Если не дурак, будет лежать тихо, - ответил другой. - А начнет трепыхаться - туда ему и дорога. Вот что, Шмыг, доложи Кассандре и всем остальным. - Почему я? - проворчал первый голос. - А Склизкий Баба на что? - Он дорогу до ближайшего пивного ларька не найдет, не то что до хрона. Единственное, что он всегда может, это... И оба собеседника расхохотались. - Что Баба... - заныл молчавший до того третий их спутник. - Я дойду. Там, наверное, уже пойло раздобыли. - М-да... - Произнес главный. - Черт с вами, идите оба да не забудьте вернуться! И это с такими-то... нужно ходить в дозор! - Вздохнул он, когда те двое ушли. - О всемогущий Боже! Избавь меня от их общества! Сделаешь, а? Аминь. На некоторое время воцарилось молчание. "Никогда мне не видеть рассвета над водами Ганга," - подумал вслух Дивный Странник. Получилось невразумительное мычание. - Ты что-то хочешь сказать? - Встрепенулся его сторож. - Ладно, лежи смирно. Так и быть, кляп я тебе вытащу. Все равно никто не услышит. Ну? Я жду! Катманду ничего не оставалось, как повторить свою любимую фразу. - Откуда ты знаешь эту песню? - Изумился сталкер. - Насколько я знаю, кроме Монаха ее ни одна душа во всем Иамете не пела. Очень длинная и, он говорил, нездешняя. - Так и я нездешний пипл. - Не сталкер, да. Метро не знаешь, прешь черт-те куда, чуть шею себе не свернул... Но и на городского не шибко похож. Ты откуда? - Если скажу, что не из этого города и даже, похоже, мира, поверишь? - Да ну? - Мне нужна помощь. Если ты пипл, а не цивил крезанутый... - Посмотрим. Ноги я тебе развяжу, все равно отсюда никуда не сбежишь, к черту в лапы разве. Осторожно сползай в мою сторону. А теперь можно и встать. Пошли. - Куда? - К вурдалакам в гости, - усмехнулся парень. Поднявшись на ноги, Див обнаружил, что его сторож чуть ли не на голову ниже и гораздо уже в плечах. Совсем еще мальчишка. - Это ты меня уложил? Или те два чувака? - Они? - Фыркнул парень. - Да они и Кассандру вдвоем уложить не смогут. Одно название - сталкеры. А у меня - школа Монаха. Здесь иначе не выжить. - Автоматчики достали? - Они самые. Слава Богу, что они дальше второго уровня не забираются, а то, что творится внизу... И раньше было жутковато, а теперь и подавно. - А сколько их вообще? - Уровней? Келья Монаха была на шестом. На самом деле есть еще и седьмой, но сейчас в Метро нет никого, кто бы там побывал или хотел побывать. - Даже ты? - Только вместе с Монахом. Но он ушел с год назад. Болтают, что он провалился в одну из ям седьмого, но это туфта! Он ушел в другое место и был последним, кто захотел и смог это сделать. Он звал с собой всех, кто пожелает, но я отказался, и только потом понял, почему. А сейчас хочу уйти - и не могу. И никто больше не может. Потому что Я живу в городе, где каждый день, как вчера. Я живу в городе, где новый год, как прошедший. Утром - все то, что бывает лишь только с утра, Вечер - две капли воды, будто вечер давешний. Даже в статистике цифры одни каждый год, Сотые доли процента - и те совпадают: Сколько людей народится и сколько умрет, Сколько получится стали... Но я не о стали! Нового нет и не будет, как будто под лед Все погрузилось, и сон нескончаемый длится. Бог, что покинул мой город, уже не придет - Даже для этого что-то должно измениться! Все, что внутри и снаружи я вижу, есть то, Что в своей сущности лишь одного отраженье: Я живу в городе, где воцарилось Ничто, Где, кроме Круга Судьбы, невозможно движенье. Вот потому я и удивился, что ты не местный. Если можно попасть сюда, то можно и отсюда? Пойдем, познакомлю с автором стихов. Она лучше объяснит. Легенды и быль Старого Метро Примерно на полпути они наткнулись на заплутавшего Склизкого Бабу. - А где Брандашмыг? - грозно вопросил спутник Дива. - Я отстал от него, - загнусавил непутевый сталкер. - Тьфу, - сплюнул разведчик. - Если ты и от нас отстанешь, то пропадай, возвращаться не будем. - Да я... - Цыц! Очевидно, приказы главного (даром что он был младше всех) обсуждению не подлежали. Заслышав шум, мирно потягивавшая из пущенной по кругу бутыли водку компания Кассандры мгновенно встрепенулась. - Стой! Кто идет? - Зеленый Менестрель, - замогильным голосом отозвался ученик Монаха. Воцарилась мертвая тишина. В самом деле, Дивный Странник с его длинной лохматой шевелюрой, неопределенного цвета джинсами и зеленой штормовкой издалека вполне мог сойти за означенного персонажа. Наконец, Кассандра протянула: - Сюрикен, нельзя же так пугать! Есть имена, которые лучше не произносить, и люди, которых лучше не видеть... - Если ты про Зеленого Менестреля, то он белый и пушистый, даром что зеленый. Я сам его видел. - Где? Когда? - В пьяном глюке, наверное! - Ври да не завирайся! - Не к ночи будь сказано, но... - А здесь всегда ночь, - вмешалась молчавшая до того светловолосая девушка. - Как же так, Вук? Ты про Дивного Сталкера рассказывал, и про ушастиков, и про дыру под Метро тоже, а про Зеленого Менестреля нет. Расскажи. Устоять под внимательным взглядом ее близоруких глаз было невозможно. - Хорошо, - согласился Сюрикен. - Итак, мы шли по седьмому уровню - Монах и другие настоящие сталкеры, человек десять, и заплутали. А когда сообразили, куда попали, сматываться было уже поздно. Про Большой Змеиный Зал все слыхали? Эдакий лабиринт, где в тупиках и по всем углам серый туман. Попадешь - и исчезнешь неведомо куда. И хорошо еще, если просто исчезнешь. А то вернешься Призраком Тумана и будешь потом по Метро бродить и путников в туман заманивать. Кассандру, видевшую однажды нечто, что она приняла за упомянутый Призрак, передернуло. Кто-то закашлялся, поперхнувшись водкой. Разведчик меж тем, не обращая никакого внимания на слабонервность слушателей, продолжал: - И все это не считая ям и периодически проваливающегося под ногами пола. Дивно радостное место! И вдруг впереди возникает фигура в зеленом. Ну, думаю, совсем пропали. А Монах говорит: "Спокойно, ребята. Это Зеленый Менестрель. Идите прямо за ним, только осторожнее. И не разговаривайте." Мы и пошли. Шли-шли, видим, лестница вверх и наверху дверь не дверь, люк не люк. Там он и исчез, как не бывало. И вылезли мы, как оказалось, в двух шагах от Монаховой кельи, причем он клялся, что не было там этого люка ни до, ни после, сколько бы он ни обшаривал все вокруг. И я ему верю. - Ну вот, только запугал всех, - проворчал Склизкий Баба. - нет чтобы что-нибудь веселое рассказать, про ушастиков, например! - Про ушастиков? - нахмурился Сюрикен. - Про них нечего больше сказать. Я ведь говорил уже, что они все с Монахом ушли. - Совсем все? - с затаенной надеждой спросил кто-то из более-менее новеньких. - Я же сказал, все до единого! Ни одного не осталось. И вообще, я не хочу говорить на эту тему! Компания ненадолго примолкла, но вдруг кто-то задумчиво произнес: - Если это не Зеленый менестрель, тогда кто же он? - Да, кто? - Загалдели все. - Див пришел из города, - сообщил Вук, приберегая подлинную историю хиппи для себя. - Пропала одна девица, и он теперь ищет ее, где только может. У него даже фотография есть. Дайте побольше свету! Катманду достал из рюкзака Зосин паспорт. - Эге! - Присвистнул разведчик. - Да ведь это та подметка, которую мы с Амбой видели в Западном парке дней пять назад! Точно, она. - Устроим дежурство, - предложил Брандашмыг. - И выпьем за это! - поддержал его Склизкий Баба. Имя городу - Иамет Когда суматоха, вызванная появлением Дивного Странника несколько улеглась, и на него перестали обращать внимание, блондинка полушепотом спросила разведчика: - А теперь, Вук, скажи, сколько правды было в твоих словах? - Правды? - сделал невинную мину Сюрикен. - Ты о Зеленом Менестреле? - Нет, я о незнакомце. - Амба, я как раз хотел тебе рассказать... - Подожди, я сама. Ну-ка, идите сюда! Сюрикен послушно подошел, таща за руку Катманду. Последний не особенно сопротивлялся: ему было интересно. Блондинка взяла его за руку, выпрямилась и закрыла глаза. Ладонь ее заметно похолодела. Разведчик с восторгом и немым обожанием наблюдал казалось бы привычную для него картину. Хрипловатый голос девушки шел из какой-то неведомой глубины: - Здравствуй, пришелец, бродяга, повсюду чужой! Впрочем, прости, я ошиблась: твой дом - твое сердце. И это я попрошайкой стою пред тобой: Может, позволишь огнем твоим малость погреться? Ты появился из глуби стремительных лет Битв и походов, святителей и миннезанга... Здравствуй! Откуда ты, вестник? Ужели рассвет Правда бывает над чистыми водами Ганга? Она умолкла, и рука ее постепенно начала становиться теплее. Потом медленно открыла глаза. - Амба! - Восхищенно воскликнул Сюрикен. - Как ты узнала про "Рассвет над водами Ганга"? - Не знаю, - устало отозвалась девушка. - Но этому человеку можно доверять во всем. - Он говорит, что ему нужна помощь, и я знаю, что могу помочь! - Горячо заговорил сталкер. - Но не бесплатно! Это он должен помочь нам и вытащить нас отсюда! Он из города, но я не успел тебе сказать, что совсем не из Иамета! - Это я знаю, - мягко произнесла Амба. - Не торгуйся, Вук! Он и так сделает все возможное, просто потому, что это - он. - А почему это он может смыться из одного мира в другой, а мы нет? - Кипятился Сюрикен. - Мы что же, виноваты в том, что родились здесь, а он там? - Тише! Кассандра ох как обрадуется, если узнает, что ты хочешь слинять. А если еще и сообразит, что это возможно, хотя я в это и не верю... - Я знаю, что он прошел! И девушка его тоже! - А я знаю, что здесь давно уже ничего не происходит. Это Иамет, и в недобрый час дали ему это имя. Который год газеты продолжают вопить о грядущем Конце Света! Так вот, он уже произошел и по меньшей мере год назад. Монах и его ребята были последними, кто смог уйти. И я еще не знаю, смогли ли... - Ты на Монаха не наезжай! - Обиделся Сюрикен. - Успокойся, не буду. Видишь ли, обратилась девушка к Диву, - я сама поняла все далеко не сразу. Дело было летом. Я готовилась к экзаменам в университет и вынуждена была штудировать статистические отчеты. Так вот, уже несколько лет они совпадают во всем позициям. Я подчеркиваю, по всем. Но допекло меня следующее. Когда я подавала документы, то узнала, что в этом году абитуриентом ровно столько же, сколько в предыдущем. Ни больше, ни меньше. Я была так потрясена, поняв, что это означает, что просто бросила все и ушла из дома. А через полгода нашла, вернее, не нашла, но это неважно, газету и прочитала, что в очередном году из дома ушло и не вернулось ровно столько же человек, сколько в предшествующем. Понимаешь? Мой личный выбор на самом деле ничего не значит! У нас нет свободы, все уже давно предопределено! Все! Я не знаю, говорил ли тебе Вук, что я пишу стихи... - Говорил, - мрачно отозвался Сюрикен. - Так вот, мне часто кажется, что они уже были давным-давно написаны, и я просто повторяю старые, затертые чужие слова... - Ничего подобного! - горячо запротестовал Вук. - Предположим. Итак, здесь никогда ничего не происходит, во всяком случае на уровне страны, мира. И когда я узнаю, что ты и твоя девушка вдруг попали сюда и собираетесь выбраться обратно... - А чего ж им тут делать? - угрюмо заметил Сюрикен. - Конечно, выберутся. - Между прочим, до нас сюда рухнули еще двое цивилов из нашего мира, - вмешался Катманду. - И они точно ни в жизнь не врубятся, что такое другие миры и какие они бывают! - Еще двое из вашего мира! - глаза Амбы расширились. - Плюс два минус два - в итоге ноль. Вук, это же дает нам шанс! - Если они сами прежде нас не сбегут, - пробурчал сталкер. - Выберутся? А как? Все Пути куда бы то ни было находятся на седьмом уровне, а туда ни один нормальный (и ненормальный тоже) человек не полезет. Да они и знать не знают ни о Путях, ни о Старом метро! Верно? Кстати, Див, а как ты сам планируешь выбираться? - С помощью Хэруворна, конечно, - отозвался хиппи. - Кто это? - Один юный, но многообещающий маг. Он про Зосю все правильно вычислил, только мы этого не поняли. Так что все ништяк будет. - А что, если этому Хэруворну намекнуть, чтобы и нас прихватил? - Предложил Вук. - Это как же, телепатией? - Скептически покачал головой Катманду. - Хэруворн мне рассказывал, как это делается, но на таком расстоянии и в таких условиях... Тут и фенька мало поможет. - И все же мы попробуем, - твердо сказала Амба. - Надо только всем вместе. Огонь, вода и трубы - Черт бы побрал ваши поиски! - шепотом ругался Брандашмыг, так как громко разговаривать было опасно. - Из-за вас засыпались! - А не из-за вас? - спокойно, но тоже шепотом поинтересовался Сюрикен. - Я, что ли, кинулся бежать к пивному ларьку вместо будки? И что теперь с вашим ящиком делать? На голову надеть? - Не надо... - заныл Склизкий Баба. - Молчи уж, - огрызнулся Шмыг. - Ща сюда полезут, а нам бежать некуда. Ну, если пиву пропадать... - И он, поставив ящик на каменный пол подвала, взял из него две бутылки - по одной в каждую руку. Дивный Странник и еще двое последовали его примеру. Вместо того чтобы быть на полпути к Кассандриной берлоге, они находились в подвале полуразрушенного дома. Но неписанный закон "Системы" - не бросать своих в беде - всегда соблюдался свято. Вверху время от времени грохотали автоматные очереди - их преследователи уходить явно не собирались. Скорее наоборот , ибо выстрелы слышались все ближе. Но видимых выходов, даже и к соседнему дому, не было и времени на их поиски тоже. - Может, не заметят... - тянул Склизкий. - А если по трубам? - спросил кто-то. - Осторожно, та - горячая, - заметил Сюрикен и вдруг вскрикнул. - Ищите вентиль! - Здесь, - отозвался один из сталкеров. - И даже поддается. - Хорошо. Но если сюда заглянет всего один или два... Кто сможет заманить их всех? - Сами доберутся, - пробормотал, отступая назад, Склизкий. Остальные, молча, смотрели друг на друга. Наконец, Дивный Странник не выдержал взгляда Сюрикена и направился к входу в подвал. - Осторожнее, сам не высовывайся, - еле слышно прошептал Вук. - А остальные - подальше от вентиля. Живо! И уберите весь свет! Катманду неслышно поднялся примерно до середины лестницы и швырнул вверх одну бутылку. Затем, сбежав вниз, запустил вторую и со всех ног бросился к остальным. Над его головой застрекотали автоматы. Вскоре показались и автоматчики - спокойные, самоуверенные. Один из них был с мощным фонарем. Закусив губу, Сюрикен ждал, когда они подойдут поближе, потом резко сорвал вентиль. Он еле успел отпрыгнуть, второпях зацепившись рукой за горячую трубу, вскочил на соседнюю и вытащил широкий нож. Но пустить в ход его не пришлось. Рванувшийся вверх столб кипятка обрушился на автоматчиков. Не слышно было ничего, кроме недолгого крика, шума воды да стука бутылки, разбиваемой о чью-то голову. Фонарь тут же унесло потоком. Дышать стало неимоверно трудно. Но своего сталкеры добились: автоматные очереди смолкли насовсем. А наверху стоял прекрасный, солнечный день, и ветер медленно кружил пестрые листья. Зеркало для мага Хэруворн проснулся от удушья. Во сне запутавшаяся цепочка пасифика плотно сдавила его шею. К тому же ему опять приснился ставший уже привычным кошмар: Дивный Странник, исчезающий в странном сером тумане. Как хотел бы юный маг увидать его наяву! Поговорить с ним, даже просто взглянуть на его ясную улыбку - какое это было бы счастье! Но сейчас Див неведомо где, и у них одна надежда - на его, Хэруворна, знания и умения. Юный маг принялся перебирать в память свои предыдущие неудачи. Так, сперва он пытался просто медитировать, стараясь хоть мыслью добраться до своего друга. И что же? Он извел десятка полтора хозяйственных свечей, домедитировался до рези в глазах, два раза забыл про обед и один раз про ужин и - никакой реакции. Потом он попробовал обратиться к своему бывшему браслету, "поговорить" с ним, как называли это деяние синдамарцы. Беломагическая теория предписывала ему использовать для этого ту феньку, которую он получил от друга. На первый взгляд, все было сделано правильно, и на мгновение юному магу показалось, что пасифик стал горячим и пульсирующим. Но только на мгновение, так что он стал склоняться к мысли, что это ему просто показалось. Далее Хэруворн попробовал заказать себе сон по методу Карлоса Кастанеды. Никакого "дымка" у него, конечно, не было да и травы дурмана тоже. Поэтому он тщательно окурил комнату сандаловыми палочками, воткнув одну из них себе едва ли не под подушку, а также выпил литра два крепкого чаю с мятой, чабрецом и липой. Потом он несколько часов подряд внушал себе, что сейчас увидит Дива, но видел только бесконечные, темные и холодные коридоры с какими-то люками, лестницами и колодцами. Но самым жутким оказался следующий его опыт. Хэруворн попробовал медитировать, используя для фиксации внимания небольшой стеклянный шарик. Синдамарцы любовно называют такие штучки палантирами и приписывают им свойства их легендарных оригиналов. Но шарик быстро замутился, потемнел и стал дымчато-серым, как маленький глобус, найденный в квартире у Сурка. Когда же перед глазами юного мага поплыли туманные клубы, ему сделалось настолько жутко, что он немедленно прекратил дальнейшие эксперименты в этом направлении. Однако шарик, несмотря на все его усилия, так и не вернул свою прозрачность, и юный маг со вздохом решил выбросить его в синдамарский пруд. Таро тоже не давало ему ничего нового. Как молитву, повторял Хэруворн названия карт в переводе на эльфийский: Эла, Амбар, Истар, Рандир, Туолквэ. Но он так и не смог постигнуть до конца их смысл. Рисовать Хэруворн не умел вовсе, так что сделать карту друга, наподобие Амберских, он не смог бы даже при самом большом желании. Можно, конечно, было попробовать обратиться с такой просьбой к кому-либо из синдамарцев, тех, кто видел Дивного Странника, но юного мага пугала сама мысль об этом. Его и так чуть не выставили из тусовки! А кстати, сегодня же вторник! И значит, надо собираться, брать дрын, гитару и прилаживать к голове хайратник, который упорно норовит сползти на уши. Хэруворн подошел к большому, в рост, зеркалу. Но что это? Отраженный в зеркале силуэт ничуть не напоминал его собственный. На него смотрела невысокая, плотно сбитая девушка с немного прищуренными глазами. Казалось, она хотела что-то ему сказать. Однако он мог поклясться чем угодно, что ни разу в жизни ее не видел. Лицо ее было весьма обыкновенно, но серьезный, внимательный и вдохновенный взгляд моментально покорил молодого человека. Несколько минут (а, может, часов) он не отводил от нее глаз, и лишь потом заметил, что ее держат за руки какие-то люди. Рама зеркала скрывала их, но юный маг с радостью заметил на одном из запястий знакомый шипастый браслет. Див! Он не пропал! Однако все внимание Хэруворна было приковано к таинственной, но такой живой незнакомке. Он хотел закричать, что видит ее, что хочет смотреть на нее еще и еще, и не в зеркале, но едва только слабый звук сорвался с его непослушных губ, как она исчезла. Миг - и он смотрит на собственную недоумевающую физиономию с перекошенным хайратником. Маг в ореоле славы Хэруворн прошествовал через синдамарские ворота медленно и с опаской. В самом деле, ничья, по его мнению, ничего не доказывала. Вали и его маньяки в любой момент могли выкинуть какую-нибудь гадость, а то и снова попытаться вышвырнуть его отсюда, стоило им только найти новый предлог. Действительность превзошла все его наихудшие ожидания. Едва он приближался к какой-либо группе, как разговоры тут же прекращались и все молча расступались перед ним. За спиной же толпа вновь смыкалась, и слышался непрерывный шепот. С огромным трудом юному магу удалось разыскать Ванимельду. - Привет! Что, все-таки происходит? - Спросил он, ожидая, что девушка исчезнет, не сказав ни слова. Но она, напротив, яростно накинулась на него: - Ты еще спрашиваешь?! Сам натворил назгул знает что! Магия - это ведь не шутка и не игрушки для малых деточек! Вы ж все на свете угробить могли! Я потом Тарантина всю неделю в чувство приводила. А ты... Тоже мне, великий и могучий! Крутизна так и прет! - Да ладно тебе, успокойся, - произнес подошедший к ним Тарантин. - Все уже в порядке, насколько оно вообще может быть. - А этот-то ходит, как петух неощипанный! - продолжала кипятиться Ванимельда. - Я, мол, кого хочешь замочить могу! - Как это могу? - не понял Хэруворн. - Не делай вид, что ничего не знаешь. Винни попал под электричку в тот же вечер. - Туда ему и дорога, - пробормотал юный маг. - Что?!! - Так ты правда не в курсе? - удивилась она. - Откуда? Я же, кроме вас, почти ни с кем не общаюсь! - А все прочие боялись обеспокоить звонками столь великого мага, - шутливо заметил Тарантин. - Великого? - А то как же? Ведь с Винни случилось именно то, что ты ему пожелал. И Вали прекрасно знает, что мог бы оказаться на его месте. Его самого спасло только чудо... - ...имя коему - трусость, - ядовито закончила Ванимельда. - Здесь он пока больше не появлялся. - Привет! Не помешаем? - раздался за спиной веселый голос Ниньи. Она была не одна. Рядом с ней стоял широкоплечий мужчина лет тридцати. - А это, - Нинья назвала имя, вызывавшее почтительный трепет не у одного Хэруворна, - и есть тот самый молодой человек, о котором я говорила. Корифей толкиенизма небрежно кивнул Тарантину и Ванимельде и начал внимательно осматривать юного мага: - Так, рост подходящий. Если надеть кольчугу и дать двуручник, то, пожалуй, будет смотреться. К тому же, ты говоришь, он менестрель? Нинья кивнула. - Что ж, будет кому воспеть подвиги арнорской дружины. Освободишься, загляни на ристалище. Хэруворн молчал, не веря своему счастью. Еще бы - сегодня у него будет возможность "поманьячить" с одним из самых сильных бойцов и, может быть, его даже возьмут в команду! - Да, кстати! - Радостно завопила Нинья. - Хэруворн, ты помнишь, что у меня в субботу день рожденья? Юный маг, конечно ни о чем таком даже и не слыхал. - Так вот, приходи, жду. В три часа на Речном у последнего вагона! - Что до Вали... Вали давно нарывался на неприятности, - бросил, уходя, корифей. - Вот она, слава! - горько воскликнул Тарантин, когда они отошли. - Теперь он вон в каких кругах вращаться будет! - Ну почему же? - Ванимельда вступилась за Хэруворна так же горячо, как прежде на него нападала. - Если на квэна нападают, то он защищается, а если приглашают... - ...то он идет в гости, - закончил Тарантин. - Ты только нас в суете не забудь... - Не забуду, - убито пробормотал Хэруворн. Он вдруг сообразил, что за весь вечер ни разу не вспомнил о Дивном Страннике, а ведь именно о нем следовало думать в первую очередь. - Крутой маг, который ровно ничего не знает! - Горько вздохнул он. На мгновение ему захотелось отбросить всю свою гордость и попросить у Тарантина помощи. Но нет, какой же он маг, если ничего не может! И притом, это его дело, и потому он должен сделать его сам. - И что же? - Произнес он для того, чтобы что-то сказать. Тарантин рассмеялся: - Только то, что Ванимельда тоже хотела пригласить тебя в субботу на чашку чая. Но так и быть, мы перенесем это, скажем, на пятницу. Правда? Так рождаются мифы Зося стояла в почти облетевшем парке. Странно, но ее неудержимо тянуло сюда, тянуло вопреки пугающей встрече с подземными жителями. И все же ей подсознательно очень хотелось увидеть ту светловолосую девушку и узнать, что за стихи она писала. Ибо Иамет давил на нее какой-то мертвящей тяжестью, даже худшей, чем когда-то гостиница "Минск". К тому же одиночество мучило ее все сильнее, как будто перед ней на мгновение распахнули дверь и тут же захлопнули. И потому желание встречи было сильнее страха перед ней. Но вот, наконец, пара свободных часов, и можно спокойно погулять и помечтать на воле. Зося была не одна, а с двумя своими товарками, тоже иногородними, которым по этой причине некуда было податься. Те горячо, как будто это волновало их больше всего на свете, обсуждали участившиеся в городе случаи воровства, а девушка слушала их вполуха, думая о своем. - И как же он, из-за угла что ли выскочил? - Если бы! Прямо с-под земли вылез, упырь лохматый! Да как схватит цельный поднос с бутербродами! А на руке у него - железный браслет, шипами утыканный... Ну, думаю, жахнет щас по голове и конец! И язык отнялся, рот открываю, как рыба, а ни звука! - А он-то, он-то? - А он только зубы скалит. И на спине у него - мешок агромадный. Не иначе, головы по ночам с людей отрезает и складывает... - Страсти-то! Вдруг кто-то неслышно положил руку на Зосино плечо. Девушка вскрикнула и обернулась. Перед ней стоял давешний угрюмый подросток. - Надо поговорить, - сказал он, не обращая никакого внимания на двух других женщин. Те, однако, тотчас замолкли и пораженно уставились на девушку, спокойно разговаривающую со столь опасной личностью. - Ты ведь Софья Лясницкая? - негромко спросил парень. - Да, - ответила девушка, недоумевая, откуда он мог узнать ее имя, а тем более фамилию, которую она здесь вообще никому не называла. - Один твой друг хочет тебя видеть. - Но у меня нет здесь друзей... - Разве я сказал "здесь"? - спокойно поинтересовался сталкер. "Неужели это та девушка? Но почему?" - Так ты идешь со мной? - Прямо сейчас? - Да. - А куда? - Конечно, в Старое Метро. Женщины побледнели. Одна из них начала оседать на землю. Зося колебалась. Ей было жутко и интересно в одно и то же время. - Он ждет, - напомнил подросток. - Кто он, - решилась спросить она. - Див, - коротко ответил парень. Это слово разом развеяла все ее сомнения. Девушка уже не думала о том, что это невозможно, немыслимо, а только - так и должно все быть, и потому спокойно и уверенно пошла к знакомой будке и попыталась открыть дверь. Та оказалась запертой. - А! - усмехнулся подросток и нажал на выступающий из угла кирпич. Дверь тихо открылась и закрылась за Зосей, не подозревающей о том, что по Иамету в тот же день начнет гулять история о гнусном вурдалаке из Старого Метро, который загипнотизировал несчастную девушку, выпил из нее всю кровь, после чего она последовала за ним и провалилась под землю, так что даже следов никаких не осталось. Да и Вук немало бы посмеялся, послушав, что говорят о его похождениях наверху. Пятеро против Судьбы - Итак, мы попробовали уже все, что могли, - с горечью говорил Сюрикен Амбе, - но результат по-прежнему нулевой. - Нет, не все, - возразила она. - Смотри. Сперва я пыталась сделать что-то одна. Все, чего я при этом достигла - это выяснила, что конкретно происходит. Много это или мало - суди сам. Далее я познакомилась с тобой, Вук, и у нас появилась цель - уйти отсюда. Затем сюда свалился Дивный Странник, и он рассказал, куда и как это можно сделать. Див, не перебивай, я слушала тебя внимательно и поняла при этом, возможно, даже больше, чем ты смог сказать. Все-таки у меня есть кое-какой опыт! Катманду хотел было возразить, что и у него тоже есть опыт, но промолчал. - Это три, - продолжала Амба. - Затем удалось связаться с Хэруворном. Вук, я знаю, что ты хочешь сказать по этому поводу, но я-то говорю только то, что знаю. Да-да, я видела его. Это ведь высокий светловолосый молодой человек примерно моих лет, пожалуй, даже красивый, хотя в данном случае это совсем не важно. Правда, Див? - Ништяк, - подтвердил Катманду. - И еще у него толстая цепочка на шее. - Моя фенька, - улыбнулся хиппи. - Да, знаю, ты мне рассказывал. Таким образом, нас стало четверо. Но четыре - это число Судьбы, а чтобы ее преодолеть, нужен пятый. И теперь он, вернее она, у нас есть. - Эта подметка? - недоверчиво буркнул Сюрикен. - Вук, - резко оборвала его Амба. - Сколько раз тебе повторять, чтобы ты молчал о том, чего не знаешь! - Можно подумать, что она что-то может! - Проворчал обиженный подросток. - Не знаю. Но сейчас важнее всего одно - это желание убраться отсюда. На самом деле только это играет какую-то роль. И пробовать надо, пожалуй, не здесь, а где-нибудь в парке на рассвете. - Там же все кишмя-кишит автоматчиками! Нарвемся ни за что. - Мы успеем. Главное, надо найти то, что свяжет нас пятерых. - Див, - вдруг спросила Зося, - а ты помнишь песню, которую пел на квартире у Сурка? У нее еще припев из одной фразы... - Я тебя научу, - воодушевился хиппи. - Она вовсе не такая длинная, как кажется. ...Выйти в путь молодым, а в пути стать седым, Никто из нас не уйдет отсюда живым... - запел он, а Сюрикен подхватил припев, хлопая в ладоши. - Ой! - вскрикнул вдруг Дивный Странник. - Опять рука! - Да сними ты эту штуковину, - проворчал сталкер. - Она же горячая хуже парового котла! - Нет! - крикнула Амба. - Как же вы не понимаете! Это как раз то, что нам нужно! Див, миленький, потерпи немного! Зося, возьми его за руку, и Вук тоже! И пойте, хотя бы только припев подтягивайте! - А между прочим, - заметил Сюрикен, - сюда Шмыг с Кассандрой идут. Что-то мне не хочется при них вашей магией заниматься... - Да будет с ними их судьба! - выругалась Амба. - Как всегда, вовремя! Но что ты предлагаешь делать, бежать наверх? Сам же сказал, что там автоматчиков что тараканов в мусоропроводе. И не успеем. - Не вверх, а вниз. В келью Монаха. Там никакая Кассандра не достанет. - Быстро! Див, лапонька, ты можешь идти? Див! Рука Амбы встретилась в темноте с Зосиной. - Держи его с другой стороны! А ты, Вук, будешь показывать дорогу. Живее! Изумленная Кассандра услышала только топот бегущих ног, оборвавшийся у первого же люка. Лезть вниз за беглецами она не рискнула. Ни сна, ни отдыха измученной душе (Как будто крыша съехала уже.) За недолгое время жизнь Хэруворна успела превратиться в настоящий ад. Постоянные телефонные звонки, вечные поездки по всему городу, заканчивающиеся далеко за полночь, дурацкие просьбы жаждущих попользоваться его мнимым могуществом... Раньше он страдал от одиночества, теперь же с ужасом думал, что не может остаться один. Он не мог читать книги, не мог писать стихи, не мог просто о чем-либо подумать в тишине: у него не оставалось времени ни на что, кроме бесконечных разговоров со знакомыми и незнакомыми людьми. К счастью, хоть на чаепитии у Ванимельды было по-другому. Там ни о чем не расспрашивали, и их было всего трое. Ванимельда включила музыку, а Хэруворн любовался, глядя, как под карандашом Тарантина проявляется портрет его любимой. Блаженные несколько часов! И юный маг был так благодарен им за такую, пусть даже и очень короткую передышку! Но даже ночью не было долгожданного отдыха. Как только он закрывал глаза, на него накатывались сны. Образ светловолосой девушки, такой близкой и такой далекой, преследовал его неотступно. Она протягивала к нему руки, кричала ему что-то и бежала по бесконечным, темным коридорам. Он уже хорошо знал ее чуть хрипловатый голос. Если бы он мог разобрать хоть одно слово! Казалось, что достаточно только один раз коснуться ее руки - и все сразу станет просто и понятно. Но каждый раз их разделяла стена серого тумана, один вид которого внушал юному магу ужас и отвращение. Преследовали его и другие голоса. Кто-то истерически кричал: - Как, они хотят уйти?! Ему возражал другой голос: - Куда? На тот свет? Однажды Хэруворн проснулся в холодном поту от четко произнесенной фразы: - Это тебе не Москва. Это Иамет. Юный маг попытался понять, что же его так напугало в этих, произнесенных обычным мальчишеским голосом словах, но так и не смог этого сделать до тех пор, пока не додумался заглянуть в толкиеновский словарь. Тогда ему по-настоящему сделалось жутко. Даже фенька на цепочке, казалось, становилась с каждым днем все тяжелее и тяжелее. Однажды Хэруворн даже заметил оплавленную отметину на полусинтетическом джемпере, но он просто влез в хэбэшную футболку (благо. погода, наконец, позволила) и предпочел забыть об этом. Вот и теперь, возвращаясь от Ниньи, юный маг думал о том, насколько бездарно провел он день. Да, конечно, его познакомили с уймой интересных людей, но он даже и наполовину не запомнил их имена. Да, он почти договорился о месте в команде Арнора на предстоящих игрищах, но что толку в том, если из-за поисков Дива он не сможет никуда уехать. Как оказалось, Хэруворн - неплохой рассказчик (хотя раньше его никто не желал выслушать) и весьма приличный менестрель (а прежде все дружно затыкали уши, едва только он брался за гитару), но даже это его не радовало. Что до магии, то тут вообще все присутствующие относились с подчеркнутым уважением к его мнимым знаниям. Ему задавали вопросы, просили его помощи или совета, один пионер, как говорили в тусовке (а давно ли сам Хэруворн считался таким?), пытался навязаться к нему в ученики. А сам юный маг неотступно думал о том, как мелки их проблемы по сравнению с его собственной бедой. Впрочем, даже тут он услышал кое-что интересное. Рассказывали, например, про одного парня, который ухитрился наладить надежную телепатическую связь со своей девушкой. Правда, связь эта была исключительно песенная. -...Представляете, они, не созваниваясь, всегда приходили одновременно в одно и то же место, всегда знали, хорошо или плохо другому, и что надо сделать, чтобы было хорошо... - Вот везунчики, - заметил кто-то. - А то как родная АТС сдохнет в очередной раз, так хоть ложись да помирай! - У них даже код был на разные случаи жизни, - добавил рассказчик. - Правда, как он сам говорил, не всякая песня для этого годилась. - И даже сейчас на это чудо можно посмотреть? - К сожалению, нет. Все оборвалось, когда он пригласил другую в кафе, а она узнала. Бедолага оправдывался, но она заявила, что не хочет больше ничего слышать. И - все. - Лажа, - бросил некто, но прочие еще долго молчали. Хэруворн твердо решил попробовать эту и другие феньки (как сказал бы Дивный Странник), например, гадание на воде, разноцветные свечи и еще многое. Он даже возымел желание все-таки нарисовать портрет друга, что, принимая во внимание его художественные способности, находящиеся на уровне "точка, точка, два крючочка", явно затмило бы все двенадцать подвигов Геракла. "Мы горели в огне..." Собственно, суббота уже завершилась и наступило воскресенье. Поэтому Хэруворн отправился разбирать постель, дабы, наконец, улечься спать. Неожиданно одна мысль пришла ему в голову: "Сегодня же - день Солнца! Жалко было бы упустить такую возможность! Но если я лягу спать, то рассвет просплю наверняка. А так при любом раскладе он будет мой." И юный маг, повинуясь внезапному импульсу, отправился за свечами. Он зажег сразу пять штук. Две из них были в красивых подсвечниках, а остальные ему пришлось впихнуть в обыкновенные банки из-под майонеза. Но это его не волновало. Потом он аккуратно, начиная с северной стороны своей комнаты, расставил их в форме большого правильного пятиугольника и для большей ясности обвязал их бельевой веревкой в виде звезды. Затем подумал немного, поморщился, как от зубной боли, и положил в центр тот странный глобус. Прямо так, без коробочки. Кажется, все. Он тяжело вздохнул, вошел внутрь, повернулся лицом к самой длинной свече и приготовился ждать. Шли минуты, а, может, часы. На кухне мерно тикал будильник. В доме напротив погас уже самый последний огонек. А Хэруворн все сидел в классической позе лотоса и смотрел на огонь. Глаза его понемногу слипались. Вдруг какой-то внезапный толчок вышвырнул его из пятиугольника. Схватив гитару, он бегом вернулся обратно, на ходу подумав: "Завтра соседи опять придут жаловаться", и машинально, уже не соображая, что делает, запел: - ...Кто-то ищет в ночи, но обходит наш дом, И наш колодец живой позадернулся льдом... Цепочка с пасификом резко стиснула его шею, чуть не придушив его. Он запнулся на мгновение, сглотнул и продолжил: - ...И скатертью любая из закрытых дорог!.. И вдруг Хэруворну показалось, что ему стали подпевать: такой родной голос Дивного Странника, хрипловатый блондинки, чье-то незнакомое сопрано и резкий дискант, произнесший так напугавшую его фразу про Иамет. И он не слышал более ничего, кроме песни, и не видел ничего, кроме мерцающего пламени, пробивающегося через клочковатый серый туман. Пальцы его были разбиты в кровь, но он не замечал этого. Все, что угодно, лишь бы успеть, лишь бы не потерять в темноте голос друга! - ...Ведь как только мы разойдемся одни, Отберут даже память про светлые дни... Все оборвалось разом. Хэруворн попытался подняться с пола, ощупывая левой рукой раскалывающийся от боли затылок. Гитара лежала у него на животе, чудом не зацепившись грифом за одну из свечей. Та, как ни странно, все еще продолжала гореть. Незнакомый женский голос, слова которого проходили мимо его сознания, резко выговаривал кому-то: - Див, пся крев! Ты столь дивен, что уже забыл, где здесь водится вода и чашки? Чьи-то руки заботливо убрали с него инструмент, но юный маг смотрел не на них: над ним склонилось ставшее таким знакомым девичье лицо с внимательными, обеспокоенными, чуть близорукими глазами. Праздник сердца и желудка - Тащизм! - Наслаждался Дивный Странник, сидя за уставленным яствами столом. - Да, классные у Зоси пирожки, - прошамкал набитым ртом хозяин квартиры. - А ты только сейчас это заметил? - Слегка обиделся Див. Девушки, улыбаясь, смотрели, как молодые люди усердно поглощают еду. - Я Амбу обязательно научу прежде, чем уехать. Правда, Лен? - А куда ты собралась? - всполошился Сюрикен. - Об этом и разговору не было. - Как же не было? Мы с Дивом отправляемся в Крым. Заодно ту штуковину в море утопим. Амба считает, что это самое правильное. Они ее вчера полдня на пару с Хэруворном жгли. - Не горит, - огорченно заметила Амба. - Мы ее даже взрывать пытались. Все без толку! - Ничего, потонет, как миленькая! Кстати, Див! Вон у Лешки атлас стоит на полке. Покажи Вуку Крым! А я, - вздохнула Зося, - видимо не создана для столичной жизни. Вот приеду домой, поступать никуда не буду, а просто выйду замуж... - Не за Дива же? - усмехнулась Амба. - Его даже тебе на цепь не посадить. - Конечно, нет. Буду нянчить малышей и разводить сад. А Дивный Странник будет приходить в гости и рассказывать детям сказки... - А твой муж будет смотреть на эту дивную картину и слова говорить, - Поддразнил замечтавшуюся девушку Сюрикен. - Я ему рот пирожками заткну, - в тон ему ответила Зося. - Мол, смотреть смотри и слушать слушай, но в башку не бери и больше кушай. - Смотрите! - изумился сталкер. - Ты что, от Амбы с Хэруворном набралась? Они у нас поэты известные... Как там у вас дела с вашей одой? Выяснили, у кого лучше? - Во-первых, не одой, а балладой, - заметила Амба. - А во-вторых, никак. От работы натощак начинается шизняк, как говорит Див. Понял? - Понял. А кстати же, мы нашли. Глянь, Крым - это Таурия? - Она самая. - Ну тогда я с ними. С детства мечтал увидеть теплые края. - Пиплы, мы что, Хэруворна совсем одного бросим? - Вмешался Дивный Странник. - Ему же фигово будет! - Как это одного? - Ответила Зося. - Амба остается. Будет поступать вместо меня. А почему бы и нет? Характеристику ей Лешка напечатает, а диплом у нее, как оказалось, при себе и самый обыкновенный. "Школа номер три города Иамета". Вы что, всерьез думаете, что его по карте искать будут или запрос туда пошлют? - Пусть шлют. Флаг им в руки и барабан на шею. - Все получится. Вы думаете, что мы вчера по магазинам бегали? Как бы не так! Выясняли. Географию с историей ей не сдавать, а язык, сочинение и математику спихнет спокойно. Будет учиться, жить в общежитии, а там, глядишь... - И она лукаво взглянула на Хэруворна. Тот предпочел ретироваться под стол, сопровождаемый дружным хохотом Вука и Катманду. Впрочем, Зося его оттуда и извлекла: - А ведь Амба неправду сказала. У вас на самом деле все готово. - Мы, вообще-то, хотели из двух баллад сделать одну, - пробормотал вконец растерявшийся Хэруворн. Веселье удвоилось. - Ну так идите и делайте, - распорядилась Зося. - А мы посудой займемся. Вук, тащи все в раковину! А тебе, Див, полотенце. Что, мой хороший, не знаешь, как его держать? Песню запе-вай! Обеспокоенная женщина открыла входную дверь и остановилась на минуту на пороге. "Нет, нельзя было оставлять его одного. Лешенька уже неделю не отвечает на телефонные звонки, и ладно бы приехал на дачу сам! Если бы не возня с огородом! Конечно, он уже вполне взрослый, студент все-таки, но если за ним не присматривать..." Уже в коридоре она услышала звонкий взрыв смеха и немедленно направилась к его источнику, то есть на кухню. Казалось бы, увиденная картина должна была бы встревожить ее еще больше: компания молодых людей с шуточками убирала остатки еды в холодильник. Но вопреки этому женщина успокоилась: "Слава Богу, хоть с голоду не помирает!" - Лешка! - закричала темноволосая девушка. - Ты где ползаешь? Твоя мама пришла, молочка принесла... Леша появился спустя полминуты, ведя за руку еще одну девушку. "Рубашка-то чистая, - отметила женщина, - и брюки отглажены. Даже причесаться не забыл! Весьма странно." Уверенный тон сына и особенно его слова еще больше поразили ее: - Ма, давай сумку! Ты не беспокойся, все в порядке. Просто я телефон отключал, чтобы не слишком звонили. И вообще, мы недавно кушали и даже тебе кое-что осталось. Погреть? Кое-что оказалось отнюдь не консервами или пищевыми концентратами. - А ребят я тебе сейчас представлю. Это Софья, Дмитрий, Вук... Очень редкое имя, не правда ли, ма? И... - Он на мгновение замялся, - Елена. Женщина посмотрела повнимательней: "Ничего девочка. Тихая, скромная, домашняя. Тоже студентка, наверное. А Лешенька-то похудел, побледнел, как-то вытянулся. Но - веселый и гораздо более уверенный в себе. И еще - раньше у него никогда не было друзей." - Собственно, ма, мы уже уходим. Сегодня же вторник! "Хорошие ребята, вежливые. Дима явно самый старший. А Вук - совсем еще мальчишка. И девочки. Раньше он их побаивался." Женщина заглянула в кастрюльку с салатом и взяла на пробу пирожок. "Как же быстро взрослеют дети!" А компания, выгрузившись из метро, радостно выбралась на улицу. - Пешком или на тролле? - Поинтересовался Хэруворн. - Конечно, пехом, - ответил Див, ненавидевший все виды транспорта, кроме грузовиков. - А что такое "тролль"? В Иамете их не водилось. - Ну и не надо, - констатировал Хэруворн. - Пошли. - Песню запе-вай! - Скомандовал Див. - ...Кто молился за нас, те давно среди нас, Так что некому, братцы, молиться за нас... Они шли по тротуару вдоль проспекта, и в глаза им светило золотистое заходящее солнце. - Черт, разъездились! - Выругался сталкер, отпрыгивая от выскочившей со двора машины "Скорой помощи". Незадолго до того жители близлежащих домов были напуганы выстрелами, но компании не было до этого никакого дела. - ...А здесь у нас на сто верст я да ты да менты... Если бы лежащий на носилках раненый мог бы приподняться и выглянуть в окно, то обнаружил бы по крайней мере одно знакомое лицо, а именно высокого юношу с расчехленной гитарой наперевес. Да и одну из девушек он мог бы узнать - не ту, что рядом с гитаристом, а вторую, высокую и темноволосую. Но он не чувствовал сейчас ничего, кроме собственной боли. - ...Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга! Легенда ... И снова налетел на ясень ветер, ибо лишь там нет ветра, где нет ни огня, ни воды, ни земли и ни воздуха, ни времени и ни пространства, ни жизни и ни смерти. И снова закружил в воздухе пылинку, бывшую когда-то листом, вертя и швыряя ее меж деревьев и трав. И упала она в предвечное море, где нет ни начала, ни конца, а только маленький кусочек земли - сад Творящего и Творимого. И затонула она в бескрайней пучине вод: смотри - не увидишь, ищи - не отыщешь. И лишь игривые волны вынесли на берег маленькое, мертвое тельце мошки, которое жизнь покинула раньше, чем вступила в него смерть. Ветер же стих, чтобы появиться через мгновение в другом месте. В саду стояло прекрасное, дивное лето... Текст размещен с разрешения автора.