Жека
Правдивая история, рассказанная одной майя в 1346 году третьей эпохиСтрашно в подвалах. Дрожь пробирает, когда спускаешься к тюремным камерам, осторожно ступая по крутым скользким ступеням. - Фонарь не разбей, скотина! Тьфу ты, пропасть… Молнией метнулась встревоженная светом крыса, а я, честно пытаясь не выражаться, сплюнула на пол. Пол от такого пассажа отнюдь не убавил в красе; по-моему, даже несколько очистился. Нет кнута на орков: гадят, и гадят, и гадят… И тут, внизу, и в хозяйственных ярусах, и в жилых помещениях. Им, конечно, все равно, а каково приличным людям? А потом удивляются некоторые (не хочу тыкать пальцем? кто именно), почему это народ, к нам забредая, сильно ужасался попервам. Кто ж такому не ужаснется? Я, например, тоже в шок впадала временами, особенно когда из кранов вместо горячей воды истекала какая-то желтоватая жидкость с острохарактерным запахом. Да нет, не та самая жидкость… Просто это значит, что какой-то дурной орк залез в водопроводную систему, умудрился забить своим телом нужную трубу и воду гонят из сероводородных источников. Кому-то такая водичка нравится, кто-то от нее балдеет, я же тихо злюсь. Ну, не выношу я серный дух, аллергия у меня на него. - Шевели ногами! Ох, грехи мои тяжкие, за что мне сие наказание ниспослано? Дай сюда фонарь! Наверное, я опять не удержала личину, и полезли клыки, ибо орк, залепетав нечто неудобоворимое, бодро последовал крысьему примеру. Плохо, зверею прямо-таки на глазах. "Держи себя в руках, будь хорошей девочкой, обаятельно улыбайся и не строй диких рож", - строго напомнила моя правильная половина. И хорошо сделала, ибо клыками противоположный пол не пленить, разве напугать до икоты. Вообще-то, не такая уж я и красавица, но очень даже ничего, если подвигнусь на наведение марафета. Как в тот день, например. Спрашивается, почему я, почему не та же Мышь? Не то чтобы я сильно возражала, - с Артано спорить не рекомендуется, - но и особого восторга не испытывала. По моему скудному разумению, девочке Тэки авантюры противопоказаны в принципе, тем более с таким двусмысленным подтекстом. Рейды на территорию противника, грамотно спланированные засады, разборки с орками-дебоширами - это мое, привычное, любимое. Подобные же порученьица… За кого Артано меня считает, интересно было бы узнать? Мечты - мечты… Хоть и хорохорюсь, спросить не рискну: стукнет и развоплотит месяца на два, дабы ума прибавилось. Опыт имеем, скиталась как-то раз неприкаянным призраком за стенами и попугивала крестьянское сословие развлечения для. Где ж эта камера? Я облизнулась на очень аппетитную крыску, мявкнула с тоской в голосе, гремя связкой ключей. Нельзя. Перевоплощение много времени не займет, но марафет утратится безвозвратно. Хороша я буду с хвостом в зубах и разодранном по всем швам платье. Что? Причем к девочке Тэки хвост и порванная одежда? Ну, хвост останется от крысы (самую деликатесную часть посмаковать не грех), а платье пострадает при смене личины. Кошка я на самом деле, большая черная кошка. В меру пушистая, в меру любопытная, несколько склочная, склонная к ничегонеделанию и лежанию кверху пузом на солнцепеке. Я наконец-то отыскала требуемый ключ, с усилием повернула его в замке, поминая непотребными словами сырость и скверное качество железа. Потом энное количество минут пинала тяжелющую дверь, в результате таки приоткрыв ее на расстояние достаточное, чтобы скользнуть внутрь помещения. Меня не ждали и мне не обрадовались. Я холодным приемом не смутилась: казематы у нас не сахарные, манерами орки не обременены. Да и вообще, война идет как-никак, чего с врагами церемонии разводить? Артано на экстренном собрании коллектива так сказал: "В виду затяжной позиционной войны моральные нормы временно отменяются, будем давить противника всеми доступными методами. Замыливание Тано глаз и вешанье лапши на его уши я беру на себя. Вопросы имеются?". Вопросы имелись только у Гэла, правда, ответов он не получил. Отправился в гости к Мандосу, бедолага. Потоптавшись, я установила складной стульчик, уселась, оправила подол и принялась за подсчет жемчужинок на туфлях. О чем мне говорить с военнопленным? Не о бытовых же неудобствах и личных претензиях к Артано. То есть, на эту благодарную тему я могу часами распинаться, только боюсь, не проймется слушатель проблемами. Мышь бы на мое место… А так сижу дура дурой, выставляя себя на посмешище. Ситуация критическая, мысли, сволочи, как назло разбегаются не хуже кухонных тараканов, и я ляпнула первое, что пришло в голову. - Доброе утро. - Здесь утро добрым не бывает, - прозвучало в ответ. Это кому как, лично мне бывает. О чем я и сообщила: - Если с точки зрения военнопленного, то определенно с каждым днем ближе к могиле, а меня сегодняшнее утро вполне устраивает. Беседа заглохла. Я вновь сосредоточилась на туфлях, он демонстративно развалился, заложив руки под голову. Вот и ладненько, отсижу положенные два часа и с чистой совестью отчитаюсь пред строгим начальством: мол, игнорировал попытки завязать разговор по душам, молчал, аки рыба об лед. В конце концов, когда я уже собиралась потихоньку смыться восвояси, он соизволил проявить интерес к причине визита. - Тебя прислали смутить мой разум, прислужница Врага? Я несколько опешила от высокопарного стиля, по привычке почесала за дернувшимся ухом. - Понятия не имею. Идеология не мой профиль, я больше по дракам и разрешению конфликтов в казармах. Военнопленный прожег меня глазищами и придал телу сидячее положение. - Тогда, что ты тут делаешь? - Сижу, - честно призналась я. - Мне приказали: я выполняю. - Сидеть приказали? - настороженно уточнил он. - Не совсем. Подробности, что ли, требуются? Помолчи, будь добр, еще полчаса и я уйду. Кажется, военнопленный обиделся. Неужто такая важная персона? - Я не верю тебе, прислужница Врага. - Не верь, - покладисто согласилась моя неправильная половина. - Только молчи, ладно? А то меня по второму разу сюда загонят. Вот тут-то военнопленного и понесло во все тяжкие. Честно, лучше бы я пропустила момент добровольно-принудительного общения, не пришлось бы выслушивать ТАКОЕ. Ох, вспоминаю и краснею, хотя сама грешу припечатывать народ словесами справа налево и слева направо. Собственно, почему я его и не одернула: взыграли жажда познаний и ретивое любопытство. Слогом он владел отменно, фантазия была поистине безгранична, сравнения заслуживали оваций; короче, я разомлела и оттаяла душой. Последующие тридцать минут прошли в полном взаимопонимании: он ругался, я мотала новые знания на ус. - Здорово! - выдохнула я в антракте. - Ну, ты даешь! Просто прелесть! Военнопленный одарил меня снисходительным взглядом: - Пара пустяков, могу продолжить в любое удобное для тебя время. Я закивала в знак согласия, попутно измышляя способы убедить начальство в жизненной необходимости дальнейших визитов. - Действительно понравилось? - поинтересовался он после непродолжительного молчания. - Дико, - подтвердила я. - Если б ты Артано почаще упоминал, слушала бы и слушала. - Саурона?.. - Его, родимого, чтоб ему подавиться. И, пожалуйста, позаковыристее, с душой и сердцем. Понимаешь, вообразил себя шишкой и окончательно утратил нюх к здоровой критике, слова против сказать нельзя. Зря я про Артано вспомнила. Знаю ведь за собой слабость: как начну на него жаловаться, так остановлюсь только по началу Второй Музыки. Ибо несть числа обидам, унижениям и оскорблениям мною от него претерпленным. И я жаловалась, жаловалась, жаловалась… Наверное, с час душу изливала. Военнопленный же героически внимал словопотоку девочки Тэки, в отличие от некоторых (не буду тыкать в них пальцем) не зажимая уши и не пытаясь заткнуть мне рот. - Кошмар, - посочувствовал он, когда я переводила дыхание. - Порядки царят варварские. Можно маленький вопрос? Почему ты до сих пор отсюда не сбежала? - Тано жалко, - промямлила я, прекрасно понимая всю несостоятельность аргумента. Военнопленный скептически хмыкнул, устроился поудобнее на куче соломы и позвенел кандалами: - Меня держат цепи, и это неопровержимый факт, на тебе цепей я не заметил. Хотела бы - давно сделала ноги. Ты же не станешь утверждать, что остаешься здесь исключительно из-за сочувствия к Морготу? Лично у меня есть другое объяснение: трусость. Примитивный ужас перед возможностью стать свободным существом. Я пожала плечами. - Во-первых, имеются понятия вроде долга, чести и веры в правое дело. Во-вторых, с распростертыми объятьями меня нигде не ждут. Удрал у нас один умник, думаешь, его в белом лагере пригрели и обласкали? Ага, щас, держи карман шире. Описать процесс поэтапного развоплощения? В ответ донеслось подозрительное сопение, подтвердившее, что подробности излишни. Ну, а я о чем? К тому же, не уважаю дезертиров: раз предавший, предаст повторно и не подавится совестью по причине ее отсутствия. - Отговорки, выход всегда присутствует. Он, похоже, настроился на долгую и бурную дискуссию. Но - фигушки. У меня и время вышло, и настроение пропало, и вообще не сильна я в прениях на мутные темы. Еще разум смутится. А куда я годная без разума? Пообещав вскорости навестить, я оставила военнопленного в гордом одиночестве, и отправилась на ковер к Артано. Наплела я с три короба, по мере сил и способностей к художественному вымыслу, нагнав страстей и переведя матерщину в разряд поношения казематных условий. Врать не буду - Артано моим рассказом не вдохновился (я его понимаю, поскольку подобной белибердой тоже не вдохновилась бы), но сделал умное лицо и какие-то выводы. Нда, не присущ мне дар пророчеств, иначе бы в тот же день симулировала тяжкое душевное расстройство. Знаете, до чего гений наш домудрился? Вот-вот, и я не знала, зато как узнала… В общем, на следующий день меня услали проверять посты на Маэдросовом Пределе, и я временно отлучилась от хитросплетений высокой политики. О перипетиях поездки вещать не буду, ибо разгильдяйство тамошнего командования вошло в легенды, а мое скромное вмешательство погоды не исправило. Вернулась я уставшая, злая, поцарапанная в одной малоприятной стычке, мечтающая о горячей ванне, свежих простынях и полноценном сне. И каково же было мое удивление (сиречь ужас), когда, приволочив ноги в родимые апартаменты, я узрела в них военнопленного. Сидел, зараза, в моем любимом кресле, посмеивался и почитывал очень знакомую книжицу в черном кожаном переплете. Отчищенный, отглаженный, довольный жизнью и самим собой. Суть подлого плана я уловила сразу, словеса проговорила многие (мысленно) и с грохотом захлопнула двери, намереваясь разодрать гостя на составные части. - Очень любопытная вещь, - он, облыбясь, помахал книжицей. - Некоторая неровность повествования, усиленное воздействие на эмоциональный мир читателя, местами приторно, но в целом заслуживает уважения. Кто писал, не знаешь? - Знаю, - прошипела я, отчаянно удерживая человекоподобную личину. - Писано тем иродом, что решил вконец мою жизнь испоганить. Пшел отсюда вон! У-у… Вон, сказано! Военнопленный приподнял бровь, захлопнул злополучную макулатуру и нагло откинулся на спинку кресла: - Нервы шалят? Не удивительно, учитывая литературные пристрастия. Как ни странно, после этого ехидного замечания я несколько остыла: в самом деле, не поганить же собственное жилье кровью. И потом, возмутительное вселение состоялось по прямому приказу Артано, значит, случись что с военнопленным, отвечать моей голове. Ничего не поделаешь, придется потерпеть гостя до следующего каприза начальства. - Тебя зовут-то как? - буркнула я, занимаясь стаскиванием сапог. - Как к вашей милости обращаться прикажете? - А это столь важно? Выбери любое имя, мне все равно. - Выберу, - злобно пообещала моя правильная половина. - Мало не покажется. Такое выберу… Вволю нашипеться я позволила себе лишь в ванной, когда плескалась в горячей водичке и строила планы страшной мести под ненавязчивый аккомпанемент лютни. Развлекается… Ничего, скоро по каземату затоскует, зараза эльфийская! Было у меня единственное убежище от дрянного бытия, и того лишили в угоду хрен знает каким государственным интересам. Может, и впрямь сбежать куда глаза глядят? На юг, например: там тепло, сытно, авось не пропаду. С такими вот грустными мыслями я и завалилась спать, искренне надеясь, что, по пробуждении, военнопленный окажется там, где ему и положено пребывать. В каземате. Но нет в мире справедливости, и никогда не было. Разумеется, он никуда не делся. Более того, освоился в моих апартаментах, перечитал все книги, в конец истерзал лютню, и морально убил чувствительную натуру девочки Тэки манерой петь во время утреннего умывания. Не то чтобы он плохо пел, - как раз наоборот, - но зачем вставать ни свет, ни заря и будить меня, драгоценную? Спрашиваете, чем я его окрестила? Инглором. Почему? Очень просто: жилец мой был из нолдор, а патлами блистал золотыми, отсюда и выводы. На имя он откликался с великой неохотой и скрежетом зубовным (я так поняла, что крепко не ладил с родней по златовласой линии), однако настоящего прозвания открывать не желал. Я и не настаивала. Не желаешь, - флаг тебе в руки, страдай от горделивого эльфоцентризма. Впрочем, лирических моментов тоже было навалом (вспоминаю и украдкой шмыгаю носом). Взять хоть ежевечерние беседы о сущности Единого и генетических экспериментах Тано - песня, а не треп о том, о сем. Истинное наслаждение для исстрадавшейся души. День у нас обычно протекал так: В пять утра песнопение из туалетной комнаты и соответственно моя побудка. Совместный завтрак. Дальше я отправляюсь по делам, а Инглор мается скукой, записывая впечатления в мой рабочий еженедельник. Обед ему приносят в час (я пинаю кухонную братию и воплю о том, что ценные пленники помирают с голодухи). В восемь я возвращаюсь, мы ужинаем, дискутируем (в плане Инглор говорит, я критически внимаю). За сим следуют напутствия на сон грядущий и мы расползаемся по комнатам. Я в спальню - он в кабинет, где находится удобная кушетка. Время текло незаметно. Зима сменилась весной, весна медленно и верно подходила к логическому завершению, а я, как и всякая кошка по весне, преисполнилась романтических мечтаний. И виделся мне в каждом сне некий пятнистый ирбис с зелеными глазами; поджарый, ловкий, отчаянно-смелый, до безумия обожающий девочку Тэки. Мечты - мечты… Знаем, пробовали, а они помирают лет через десять, и хоть рыдай, хоть плачь: не вернешь. А весна стояла яркая. Абрикосы расцвели, сыпались снегом вишневые гроздья, оделись в невестин наряд яблони, о травах я и вовсе молчу (хватит той охапки ландышей, что приволок на мое рождение Эллехи). Инглор весну воспринял по-своему: стоял часами у окна и пялился на туманные равнины Хисиломэ, отрываясь от созерцания лишь для еды, насущных потребностей или заявления насчет того, что я хорошею не по дням, а по часам. Уж не знаю, насколько я хорошела, зато лопала в те дни эльфийскую братию пачками; до того отъелась, что даже оркам объедки оставляла. Паче чаяний, Артано об Инглоре за насущными делами позабыл, чему я не сильно расстраивалась (лучше желудочная язва в доме, чем глухие стены), тем более что сия язва присмирела и прекратила комментировать мои привычки. Я, конечно, вела себя довольно усмиренно, поскольку быт возвращался в привычное русло, но вот Инглор… Тот мрачнел, упрямо отнекивался от невинных вопросов о состоянии здоровья, и все свободное время посвящал открывающемуся из окон пейзажу. Было бы на что смотреть! Туман да гарь - вся красота в двух словах и исчерпывается. Но он смотрел, время от времени подавал реплики о скрываемой под золой жизни и очень скверно косился в мою сторону. Дальше - хуже, начал страдать бессоницей и голосить по ночам баллады, причем голосил исключительно про оставшуюся в Валиноре зазнобу с серебряными кудрями. Поначалу я терпела. Весна, в конце концов, дорогая сердцу особь находится за семью морями, свидеться невозможно: есть от чего затосковать. Потом терпеть надоело, и я попыталась ненавязчиво указать на неуместность ночных бдений, поскольку он днем отсыпается, а мне работать с восьми до восьми. Не помогло. Все увещевания Инглор воспринимал в штыки и кидался фразами типа того, что я существо темное, хоть и майя, и высоких чувств оценить не способна. Ну, обделил меня Единый романтичностью, - с очевидными истинами не поспоришь, - зато здравомыслия отмерил вагон с маленькой тележкой, и еще не известно, какой дар ценнее. Во всяком случае, я бы на месте Инглора печалиться о ком-то за горизонтом не стала, и по прибытии в сирые земли подыскала себе новую пассию. Но эльдары - народ дивный, а потому он тосковал, спал с лица, прекратил донимать меня расспросами о сотворении мира и забыл о наличии лютни. Чах, зараза, на корню. И все бы ничего, но я отчего-то обозлилась и распереживалась. Что за выход с коленцем?! Я, понимаешь, о нем забочусь, холю, лелею за просто так, позволяю издеваться над собственным распорядком дня, а он помирать намылился! Непорядок, пора принимать меры. Оставалось придумать эти самые меры, дабы возвернуть Инглора в нормальное состояние. Среброкудрую барышню я отмела сразу (вдруг влюбится и придется терпеть в доме сладкую парочку), потом долго думала о пользе свиданий с соплеменниками, а потом осознала, что пока я надумаю, Инглор успеет забронировать билет к Мандосу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Осознав же сию истину, не мудрствуя лукаво начала таскать его на прогулки по крепостным стенам и знакомить с повседневной жизнью Ангбанда. Инглор вроде бы повеселел, даже начал бросаться колкостями и афоризмами, но глазища все равно были тоскливые-претоскливые, хоть капусту квась. Не помогали ему прогулки, только душу травили, да и все. Но это я поняла позже, а тогда радовалась своей сообразительности, как дура майскому полудню. Репутация у девочки Тэки и раньше была не ахти, а уж после вывертов с утешением военнопленных и вовсе испортилась. Смотрели нам вслед дикими глазами и многозначительно присвистывали, воображая Валары знает что. И поползли по Ангбанду слухи один другого краше: мол, закрутила я с подопечным роман, собралась замуж (или уже остепенилась, но не признаюсь), по будущей весне появятся котята-детята, и все так далее и в таком же роде. Ужас! Вот до чего дошло воспаленное воображение некоторых личностей (не хочу тыкать пальцем каких именно)! А самое обидное, что я обо всех этих гадостях узнала совершенно случайно и в последнюю очередь: услышала краем уха беседу кухонных кумушек. Понятное дело, я дико оскорбилась, утеряла обычную сдержанность, разгромила шкаф с посудой, надавала пинков подвернувшимся под ноги оркам, после чего поуспокоилась и залезла на смотровую площадку северо-западной башни. Пережевывать поруганное достоинство, так сказать. Хныкала я его где-то с час, в результате заработав насморк и живописный беспорядок в прическе. Спрашивается, разве я давала повод так плохо о себе думать? Однозначно нет (некоторые скандальные связи в расчет не принимаю, ибо все были молодыми и глупыми). Но, как сказал бы Инглор, факт остается фактом, нравится он тебе или не нравится. И я смирилась. Пусть болтают, чего хотят, мне от этого ни холодно, ни жарко: у меня Инглор сдуру чахнет, вот на нем и надлежит сосредоточиться, дабы не попустить безвременных похорон. Шутки - шутками, а к квартиранту я привязалась немного сильнее, чем хотелось бы. Зря, конечно, все равно ведь знала, что отправится он рано или поздно на корм волколакам. Впрочем, с волколаками вопрос спорный, ибо в тогдашнем состоянии я бы и Артано покусала, реши он наложить лапу на мою собственность. Да-да, именно собственность, вы не ослышались. А что тут странного? Жил на моей территории, кормился от моих хлебов, полностью зависел от моих капризов, и кошачья часть девочки Тэки автоматически зачислила его в категорию личного имущества. Ясно, что Инглору я об этом не сообщала, еще истерику закатил бы, нервный. Словом, окончательно убедившись в дохлости затеи с прогулками, я впала в легкую депрессию (дурной пример на редкость заразителен), и тосковали мы дальше на пару. По разным поводам, правда, но получалось неплохо. За себя могу сказать, что песен я не исполняла, только мяукала в унисон после четвертой бутылки здравура. Знаете, как выглядит запой у эльдаров? Ох, и хорошо, что не знаете, а я на собственной шкуре проверила. До видений мы не допились (Эру миловал), до белой горячки тоже (здесь Тано поспособствовал), но уплыли крепко. По конец скорбного периода мы с Инглором понимали друг друга буквально с полунамека, и крепко сдружились; он потом даже признался, что я самый лучший и самый надежный товарищ из всех майяр. И это на сто процентов правдивое замечание, ибо никто не проявил большего участия в судьбе одного отдельного взятого эльдара, чем девочка Тэки. Собственно, кому еще Инглор мог изливать душу, если практически безвылазно сидел в кабинете и упрямо оказывался от общения с моими сослуживцами? (Между прочим, зря он воротил нос, сердобольный Эллехи помог бы ему, куда раньше меня). А пока суд да дело, я наизусть выучила сказание об Исходе нолдор, окончательно разочаровалась в своем Ангбандском житии, и возмечтала о неведомых просторах за Мглистым Хребтом. Как уже упоминалось - существо я практичное, к романтическим бредням отношения не имеющее. То есть, подбить меня на авантюру крайне сложно: я двадцать пять раз отмеряю, пятьдесят раз обнюхаю, сто раз попробую на ощупь, но, если уж раскачаюсь… Вот тогда и начинается фейерверк, ибо я упряма как ослица, от принятого решения не отступлю и под угрозой смертной казни. Положа руку на сердце, я б раскачивалась еще лет с двести (или того больше), но не было счастья, так несчастье помогло. Несчастье возникло в лице Артано, который переоборудовал Минас-Тириф, и обратился к Тано с просьбой о выделении квалифицированного персонала для нового блокпоста. Первой пострадала Мышь, незадолго до того нахамившая начальству, вторым попал во щи дебошир Кархарот, третьим выбрали неисправимого пацифиста Эллехи (лекарей - на первые рубежи, работать по специальности, а не языком трепать). Оставалось определиться с четвертым кандидатом на повышение в должности, и меня одолели тяжкие предчувствия. Посудите сами: Мышка главная по связи, Эллехи заведует госпиталем, Кархарот незаменимая ударная сила, только вот с соображалкой у волка туговато, что в стратегии, что в тактике. Конечно, Артано в военной науке разбирался досконально, - хоть я его и не люблю, клеветать не стану, - но постоянно присутствовать на Тол-ин-Гаурхот не мог по причине параллельных обязанностей в Ангбанде. А посему я начала потихоньку паковать чемоданы, отмахиваясь от бестолковых вопросов Инглора, чем это я занимаюсь. Нет, в любой другой ситуации я бы посчитала перевод на огневой рубеж манной небесной, и расцеловала гения нашего в приливе самых светлых чувств. Нда, в любой другой… Проблема заключалась в том, что Инглора я собой прихватить не могла, бросить же личное имущество на произвол судьбы неспособна ни одна кошка. Оставалось два выхода: или я устраиваю ему одиночный побег (исход коего может быть весьма плачевным), или мы дерем когти вместе, и дней через шесть пересекаем границу целые и невредимые. У плана имелось лишь одно слабое место - моя собственная безопасность на эльфийских территориях. Но я рассудила так: состряпать эльдароподобную личину дело несложное, в Белерианде я задержусь лишь для доставки Инглора домой, короче, опознать не успеют. А там рвану скорым маршем за Мглистый, от Ангбанда и войны подальше, гори оно все ясным пламенем. Итак, требовалось новое двуногое обличье, и я начала часами торчать в ванной перед зеркалом, то так, то эдак себя перекраивая. Двигался процесс медленно, поскольку представления о критериях типовой внешности эльфийки я имела смутные (к нам обычно попадали всесторонне потрепанные барышни, в бою же не до физий противника). Спас меня Инглор, поскребшийся как-то вечерком в дверь ванной, любопытствуя, почему оттуда доносится злобная матерщина, перемежаемая угрозами ни в чем неповинному зеркалу. Разобравшись в происходящем, он предложил посильную помощь, упирая на то, что, как мужчина, определенно лучше разбирается в канонах женской красоты. Я с ним согласилась, и мы совместными усилиями изваяли нечто эфемерное и до омерзения миловидное. Мне оно не понравилось, зато Инглор пришел в восторг, утверждая, что теперь девочке Тэки проходу от поклонников не будет. Я возражать не отважилась. Зачем заводиться по мелочам? - Ты сумеешь постоянно контролировать форму? - обеспокоился Инглор, завидев полезшие от огорчения клыки. - Знаешь, мне не хотелось бы неприятностей с родичами. - Сумею, - буркнула я, любуясь гадкой физиономией, - И собаки вашенские не просекут. У-у, мерзость лупоглазая… Инглор в ответ прочитал лекцию на тему "Как должна выглядеть приличная женщина", и я заглохла, ибо выходило по итогу, что девочка Тэки до приличной особи женского полу не дотягивает по всем статьям. Правда, закончил он обнадеживающе, пообещав сдать меня на руки старшей сестре, а уж та-то… О том, что я - майя, он предпочитал забывать, а потому частенько нес презабавную чушь. Из Ангбанда мы удрали той же ночью, использовав заброшенный потайной ход, благо, в Твердыне существовало великое множество отнорков и об иных за давностью времен позабыли. А зря. Я бы на месте Артано потрудилась установить в них караулы или, если уж совсем лень, попросту приказала засыпать. Впрочем, сия халатность сыграла на руку, - за что гению нашему великая благодарность, - и мы вполне благополучно покинули опасную территорию. Что дальше, спросите вы? Да собственно и ничего. Путешествие было далеко не таким насыщенным, как можно себе представить: пара стычек с отрядами орков, разборка с конным патрулем, "радушная" встреча по ту сторону границы. Ну, да, чего удивляетесь? Эльдары в те времена к беглецам относились скверно, справедливо опасаясь подсылки шпионов. Так или иначе, нас помытарили-помытарили и отпустили с миром, пронявшись Инглоровым художественным враньем. Признаюсь, в конце сказа утирала слезы и шмыгала носом от жалости к себе, страдалице. А дальше мы потопали к Химрингу, где, как оказалось, проживала родня Инглора. Прощание получилось тяжелым, ибо эльдар мой бестолковый никак не мог взять в толк, почему я не желаю поселиться среди его соплеменников. -Тебе понравится, - убеждал он девочку Тэки. - Клянусь. Женщин в Химринге осталось немного, найдешь достойного супруга, меч в руках ты держишь не хуже любого воина. Грех зарывать талант в землю, оставайся. - Меч - держу, - перетаптываясь с ноги на ногу, подтвердила я. - А еще кушать люблю, и желательно свеженькое. - Посидишь на диете. Разумное создание не должно питаться другими детьми Единого, - безапелляционно заявил Инглор. - Бросай свои дурные привычки, здесь тебе не Ангбанд. Не Ангбанд - это точно. Поговори он там в подобном тоне, вмиг бы схлопотал по ушам! - Ага, отощаю, завшивею и издохну на ваших хлебах, - не сдавалась моя правильная половина, активно душа неправильную, коя возгорелась испробовать жизни среди эльдаров. - Не, товарищ, свой долг я выполнила, до дому провела, и засим умываю руки. Препирались мы долго, причем каждый находил десятки доводов "за" и "против". Не то чтобы я хотела расставаться с имуществом (об отрывании от сердца любимой игрушки вообще разговор отдельный), но провести в клетке остаток дней своих?! Теперь, вспоминая эту историю, я иногда думаю, что действительно могла бы остаться при Инглоре в качестве прирученного зверя. Большая черная кошка - случай из ряда вон не выходящий, жили же в Эндорэ псы Оромэ, и ничего, воспринимали их нормально. Впрочем, вру, вру; не сдержала бы охотничьего инстинкта и начала закусывать местным населением. Такая уж натура. Валинорского воспитания мы не получили, манерами не обучены, жрали эльдаров с самого Пробуждения, и будем жрать. Не всех подряд, ясное дело, отдельные личности уважения заслуживают. В общем, не дожидаясь Второй Музыки, я перевоплотилась, прыгнула в соседние кусты, - только хвост мелькнул, - и была такова. Инглор после довольно долго аукал, звал назад, угрожал организовать облаву, и притащить меня в Химринг за хвост (проще - вспомнил неотразимое обаяние своего ругательного словаря). Но крики его пропали втуне, ибо я сумела придушить неправильную половину, а правильная несла девочку Тэки к Мглистому Хребту. Больше мы не встречались. Я думаю, что оно и к лучшему. Ну, что общего между майя и эльдаром? (Мелиан не в счет - с сумасшедших влюбленных спрос маленький). Интересуетесь, как сложилась дальнейшая судьба Инглора? Он благополучно пережил Нирнаэт Арноэдиад, вместе с сюзереном громил Дориат и Гавани, сражался в Войне Гнева, потом покаялся, был прощен, вернулся в Аман и женился на той самой среброкудрой зазнобе. Откуда я это знаю? Хе-хе, товарищи, у майяр есть возможности простым смертным недоступные. Захотела и узнала, трудно, что ли? Я? Чем я занялась? Хм, странный вопрос. А как вы думаете, если сидите на цепи в каземате Барад-Дура и слушаете мои россказни о минувших днях? Работаю по специальности, разумеется, куда от гения нашего денешься… Но иногда, знаете, тоскует душа по прошлому, вот и изливаю ее, родимую, перед обедом. Ой, ну зачем такие страшные глаза? Разве я упоминала о том, что стала вегетарианкой? Правильно, не упоминала, а посему начнем с тебя, белобрысый, и, пожалуйста, не рыпайся.
|
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>