Мари Жють О Трандуиле и Элерриан Элерриан, супруга короля Трандуила, была из нолдор. Отец ее, Хилиндил, последовал в изгнание за Маэдросом, сыном Феанора, и хотя деяния злобы и бесчестья, что совершил его господин, были ему отвратительны, любовь и долг долгое время удерживали его подле сыновей Феанора. Однако ужас третьей усобицы в дельте Сириона вынудил, наконец, и его к неповиновению; и он, один из немногих нолдор, поднял меч против сыновей Феанора в защиту Эльвинг, дочери Диора, и ее народа. С окончанием Войны Гнева он не пожелал вернуться в Валинор и остался в Средиземье. В содеянном ранее он воистину раскаивался, но сердце его было отягчено стыдом и горем, и прощение Валар он считал недостижимою милостью. Также он успел полюбить Средиземье и надеялся, что его труды помогут излечить раны этой земли и снова сделать ее прекрасной. И случилось так, что в начале Второй Эпохи он был среди тех, кто основал Эрегион, а были это Келеборн, Галадриэль и Келебримбор; и среди Гвайт-и-Мирдайн, Братства Ювелиров, Хилиндил стал вскоре известен как искусный мастер и один из вождей. Тогда же он взял в жены Мирвен, нолдорскую деву, и она родила ему дочь, Элерриан. К несчастью, он был одним из тех, что охотнее прочих склоняли слух к речам Саурона-Аннатара, и когда ковались кольца Могущества, доля его трудов была велика, хотя Три кольца Келебримбор делал сам. И случилось так, что Хилиндил пал на ступенях Дома Ювелиров, защищая Келебримбора от орков Саурона, и Мирвен, жена его, погибла, сражаясь рядом с ним. Но Элерриан, их дочь, спаслась, пройдя через Морию, и достигла Лоринанда, и нашла там приют вместе с другими беглецами. Лесными эльфами Лоринанда в то время правили синдар. Амдир был королем той земли, а сын его Амрот был другом Трандуила, сына Орофера, чьи земли были в Великом Зеленом Бору, на другом берегу Андуина; и народ его был сродни эльфам Лоринанда. Потому в обычае Трандуила было переправляться за реку для свиданий с Амротом, своим родичем и другом; и случилось так, что явившись в Лоринанд, Трандуил встретил Элерриан. И Трандуил, и Орофер, отец его, были высокородными синдар из Дориата, из тех, что выжили в усобицах Дориата и Арверниен, и нолдор были им ненавистны. Однако, когда Трандуил встретил Элерриан, красота ее и страдания пронзили его сердце, и великая любовь охватила его. И была она взаимна, ибо отважен он был и прекрасен, и сердце Элерриан жаждало утешения, что несла его любовь. В упоении любовью Трандуил готов был забыть свою ненависть к нолдор; воистину, он желал немедленно взять Элерриан в жены, хотя отцу его, Ороферу, ненавистна была самая мысль об этом браке. И он просил Элерриан стать его женой, но она отказала, не желая быть причиной раздора между отцом и сыном. Также она была горда и не желала жить среди тех, кому ненавистны были она сама и народ ее. И случилось так, что великая любовь Трандуила и Элерриан не соединила их в браке; Трандуил не смирился, однако, и не оставил путешествий в Лоринанд. Если же препятствия чинились ему, то посылал он вести. С течением времени жизнь в Лоринанде стала Элерриан тягостна. Она была нолдо, выросшая среди Гвайт-и-Мирдайн, и сердце ее жаждало великих замыслов и свершений, какими славился ее народ. Тихую жизнь Лесных эльфов полагала она недостойной, и Зов Моря звучал все сильнее в ее сердце. Любовь ее к Трандуилу была сильна, но их союз считала она невозможным. И потому, собрав вокруг себя немногих Лесных эльфов, что поддались на ее уговоры, она спустилась по Андуину в Белфалас. Галадриэль и Келеборн обитали в то время в Белфаласе, и Галадриэль с радостью приняла Элерриан, которую знала ребенком, и ее спутников. Элерриан отложила свое отплытие из Средиземья и осталась в свите Галадриэль, наслаждаясь ее мудростью. Также общество Элерриан было приятно Галадриэль, ибо в дочери Хилиндила она узнавала желания и грезы собственной юности. Элерриан была воистину умна и упорна, мудрости же и терпимости, что были присущи Галадриэль, ей недоставало. Противоречий она не терпела и не склонна была слушать чужие речи, и огненный нрав нолдор часто вел ее к поспешным деяниям. Когда вести о об армиях Последнего Союза достигли слуха Элерриан, беспокойство и страх охватили ее. Сколь сильно ни желала она, чтобы Саурон был повержен (и ее родичи отомщены), судьба Трандуила была причиной ее тревоги, ибо ей было известно, что он последовал за своим отцом, ведя войско Лесных эльфов. Она готова была вернуться в Лоринанд, дабы ожидать вестей там, но дороги из Белфаласа на Север уже были непроходимы, и ей пришлось остаться на побережье, ожидая в великом смятении. Победа Последнего Союза была оплачена дорого. Орофер погиб, и вместе с ним полегло почти две трети его войска. Трандуил стал королем Лесных эльфов, но тяжесть легла на его сердце, и ум его был в смятении, ибо он познал мощь и ужас Мордора; и с тех пор уже никогда не оставляла его тень страха. Услыхав вести о его возвращении (и великой его потере), Элерриан не желала долее пребывать в разлуке с ним; сердце говорило ей, что теперь он нуждается в утешении, и она поспешила к нему, не страшась опасности пустынных, разоренных войною земель, что разделяли их. И случилось так, что они встретились снова, и встреча эта стала для Трандуила великой радостью и утешением. И прежняя любовь их возгорелась, и когда Трандуил снова просил ее руки, Элерриан дала согласие с радостью. Сердцем была она горда, и полагала себя достойнейшей из королев, что могли пожелать Лесные эльфы. По справедливости следует сказать, что подчинять других своей власти она никогда не стремилась, однако жизнь Лесных эльфов (будь то в землях Орофера или в Лоринанде, как ей было известно) полагала она бездеятельной и лишенной утонченности. И потому желала она учить своих подданных заветам нолдор. К несчастью для Элерриан, замыслам ее не суждено было сбыться. Трандуил отвергал их, ибо и он, и Орофер, отец его, бежали из Белерианда, презрев уклад этой земли. Они желали вернуться к жизни, простой и беспечальной, "изначально присущей эльфам", как они говорили. Но, воистину, подобное было уже невозможно для них, что провели многие столетия при дворе Тингола, наслаждаясь учением Мелиан. Достаточно сказать, что и Орофер, и Трандуил, и старшие их советники (те, что выжили в бесчисленных напастях) признавали между собой лишь речь Дориата, и этому языку Трандуил позднее выучил своего сына. Но все, что исходило от Изгнанников, было им отвратительно, и учение королевы они презирали. Элерриан была в смятении. Как бы велика ни была любовь ее к мужу, она не желала терпеть речи поперек своим словам, и не желала видеть, как рушатся ее замыслы. Чем мрачнее становился ее нрав, тем сильнее звучал в ее сердце Зов Моря. В одном лишь удалось ей одержать победу - когда народ Трандуила переселился за Лихолесские горы, и король пожелал создать крепость по образцу Менегрота, Элерриан удалось убедить его принять помощь от гномов Эребора. Элерриан страстно желала иметь ребенка, и во время Бдительного Мира она превозмогла опасения и нежелание Трандуила; и тогда же родился их сын, Леголас. Однако, его рождение не уменьшило отчуждения между его родителями (какова была тайная надежда Элерриан); того более, у них возник новый повод к раздорам. Трандуил дал сыну имя Зеленый Лист, на языке Лесных эльфов, а язык этот Элерриан полагала почти что варварским. Сама она дала сыну амилессе теркенье, Хироментиено, "тот, что находит путь к встрече", ибо предвидение было ей дано, что ее сыну суждено будет воссоединить в дружбе разобщенные расы эльфов, людей и гномов, пусть и ненадолго. Но Трандуилу отвратительно было имя, что его сын получил от матери, тем более, что дано оно было на квэнья, и Леголасу об этом имени он не сказал. Когда ее сыну было лишь несколько месяцев, Элерриан отчаялась. Была она равно нелюбима что Лесными эльфами, что советниками короля; Трандуил любил ее, вопреки их раздорам, и любовь его стала еще сильней, когда она родила ему сына, но склонять слух к ее речам он не желал. Время, что была она в тягости, равно как и рождение ребенка были тяжелы для нее, и она ослабела духом, и жизнь в Средиземье стала ей почти что нестерпима. Воистину желала она отплыть на Заокраинный Запад, но знала также, что ее сын должен будет остаться в Средиземье, и покинуть его она еще не могла. И случилось так, что однажды вечером Элерриан пела, укачивая младенца, и Трандуил, войдя, услыхал ее песнь, а была она на квэнья. Элерриан известно было, что язык этот Тингол запретил, и что многие синдар полагали его языком братоубийц и клятвопреступников; и думалось ей, что Трандуилу этот язык был ненавистен. Но приходу короля не придала она значения и продолжала петь. Ей было неведомо, что Трандуил, движимый любовью к ней, выучил квэнья, и хотя он никогда не говорил на этом языке, понимал он его превосходно. И от песни Элерриан сердце короля наполнилось горечью, ибо то была Нолдоланте, "Падение нолдор", а сложил ее Маглор; и говорилось в ней об усобице в Альквалондэ и подобных же деяниях, несправедливых и ужасных. И Трандуил обратился к королеве с гневными словами и назвал Изгнанников окаянными убийцами и позором для всех Квенди. Подобного Элерриан не могла снести, и резки были их речи друг к другу, ибо таково свойство Арды Искаженной, что двое любящих могут причинить друг другу боль словами, что остаются в памяти против воли. Наконец Элерриан не могла более сдержаться, и вскочив на ноги, бросилась к двери, с криком, что не желает более оставаться среди Темных Эльфов, неотесанных невеж. И в гневе была она быстра, словно горный ручей, что мчит в белой пене меж своих берегов, и глаза ее горели; однако Трандуил был еще проворней, и заступил ей путь, и закрыл собою дверь. "Госпожа моя может отправиться, куда пожелает", - сказал он, с насмешкою кланяясь ей, - "и расставание это принесет мне невеликое горе. Но мой сын останется со мной." Однако сердце его истекало кровью, ибо любовь его к ней была велика, и вечно превозмогала гордость его и горечь; и он всегда был готов простить, попроси она об этом. И, слыша эти слова, Элерриан пошатнулась, и рассудок вернулся к ней на мгновение, и поняла она, что, отплыв, она расстанется с сыном навеки; и смятение охватило ее. Но в глазах ее лицо Трандуила, искаженное сердечной болью, представилось злобною ухмылкой. И в великом гневе, помрачившем ее рассудок, она схватила кинжал и замахнулась на короля, но он лишь взглянул ей в глаза и горько рассмеялся. - Ну что ж, ударь, - сказал он, раскинув руки. - Делай, как повелось среди твоей родни. Убей меня и будь проклята! Этого Элерриан не могла снести. Кинжал выпал из ее руки, и в горьких слезах она рухнула на пол. Наконец, она заговорила: - Устала я, измучена и нелюбима. И отплываю одна, ибо судьба предназначила моему сыну остаться в Средиземье, и не позволено мне взять его с собой. Твой страх напрасен! Он останется здесь. И с этими словами она поднялась и направилась к двери, пошатываясь, ослепленная слезами, но Трандуил взял ее за руку, подвел к креслу и усадил. - Мое слово неизменно, и ты вольна меня покинуть, - сказал он. - Но ты - королева Лесных эльфов и моя жена. Ты не можешь странствовать одна в этих землях, полных напастей. Завтра я велю собрать твою свиту, и эльфы проводят тебя, куда пожелаешь. - Я желаю отправиться в Гавани, - сказала она только, ибо силы оставили ее. - Пусть будет так, - ответил Трандуил и, отвернувшись, вышел. Наутро он действительно приказал эльфам следовать за королевой, куда она пожелает; и Келеммира, старшего своего советника, он поставил во главе отряда. И они отправились в путь, и благополучно прибыли в Гавани, и Элерриан оставалась там до отплытия, а эльфы вернулись в Лихолесье. Вернувшись, Келеммир застал короля в великом горе, и сердце Трандуила было полно горечи. Рана эта была из тех, что не исцеляются, но речи Келеммира все-таки принесли королю утешение. Вдвоем они решили, что эти горестные события подобает скрыть от юного принца; и Трандуил надеялся, в глубине души, что, оставшись без матери, его сын станет подобен Лесным эльфам. Надежду это его советник разделял полной мерой, ибо именно он, более всех других, ненавидел Изгнанников. И для Изгнанников не было у него иных названий, кроме "братоубийц", и всем замыслам королевы он неизменно противостоял. И случилось так, что Леголас рос без матери, и малую ласку видел он от отца (хотя любовь Трандуила к сыну была велика), ибо король страшился теперь проявить нежность к кому бы то ни было. Однако мальчик был умен, и жаждал знания, и был он хорош собой, красивее даже, чем обычно для эльфийских детей. Нрав его был ровен, и он рано научился скрывать, что было у него на сердце, как бывает с детьми, полагающими, что их не любят. Учение Лесных эльфов дало ему, еще в ранней юности, редкое могущество. Речи камня и дерева были ему внятны, и ясны ему были пути воды и ветра; и звери, дикие ли, ручные ли, повиновались его слову. Также как лучник вскоре стал он известен, ибо зоркостью превосходил он многих, даже среди эльфов, и он мог видеть в темноте; и ровный его нрав придал руке его твердость и силу. Как и было предсказано, он с легкостью находил свой путь среди других народов. Когда он вошел в возраст, Трандуил часто брал сына с собой в Дэйл и Эсгарот, и Леголасу стали знакомы пути людей и речи их. С прочими эльфийскими правителями у Трандуила не было дел, кроме, разве что, Элронда из Ривенделла; и король не желал, чтобы его сын покидал пределы их земель. В Ривенделл, однако, Леголасу было позволено отправиться. Именно туда, пересилив себя, Трандуил отправил сына с вестями в год великого Похода, ибо Лесные эльфы не оправдали надежды Митрандира, и король не видел иных путей загладить свою вину. Но сердце его полно было черных предчувствий… Текст размещен с разрешения автора. return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>