Талиорнэ
Три кольцаОтрывки из трилогии:Глава "Свет прошлого": - Могущество их такое, что сломит любого смертного. В Эрегионе, много лет назад, были откованы эльфийские кольца, волшебные, как ты их называешь, они были, разумеется, разными - некоторые более могущественны, некоторые менее. Меньшие кольца были всего лишь пробой мастерства, но даже они опасны для смертных. А Великие Кольца, Кольца Власти, они гибельны. Смертный, владеющий одним из Великих Колец не умирает, но и не живет, он лишь "существует". А если он часто надевает кольцо, то рано или поздно Свет пожрет его. - Какой ужас! - сказал Кхамул. И воцарилась долгая тишина, лишь меч Снаги со свистом рассекал воздух за окном. ... - Они-то считали, что Три исчезли, что Саурон уничтожил их, как и следовало сделать. Но теперь они знают, что Три не исчезли, что они нашлись. И они ищут их, ищут, устремив все свои помыслы. Это их великая надежда и наша главная опасность. Глава "Бегство к броду": Силы Кхамула истекали. Гибельный удар арнорским клинком, нанесенный на Эмин Муил, подтачивал его силы и даже Голос Саурона, встреченный ими на пути к Мордору, не мог ему помочь. Он лишь брезгливо ощупал рукоятку и велел сохранить ее, сказав: "Здесь начертаны колдовские, незримые для вас письмена." ... Но погоня ничуть не отстала. Одолев крутой склон, волк Кхамула остановился, повернулся к болотам и страшно взвыл. На том берегу у самой воды белым строем стояли Девятеро, и Кхамул трепетал, не смея взглянуть на ужасающие лики Гэндальфа, не знающих жалости карлов с арнорскими ножами и остальной Белой Девятки. Переправиться им ничто не мешает, а ему до Мордора еще скакать и скакать долгой неверной дорогой: нагонят, не уйдет. И ужасающе внятен стал безмолвный приказ: ни с места. Опять обуял его гнев, но противиться не было сил. И первый белый конник тронул коня вперед - тот испуганно вздыбился у воды. Неимоверным усилием Кхамул распрямил спину и поднял меч. - Уходите! - вскрикнул он. - Уходите к себе в Раздол, я вам не дамся! Всадники приостановились, ему ответил звонкий переливчатый смех. - Сюда иди! Сюда иди! - хором позвали они. - Ты наш, твое место в Раздоле! - Уходите! - полушепотом повторил Кхамул. - Кольца! Отдавай Кольца! - откликнулись голоса. Главарь пришпорил коня и погнал его в болото; за ним двое других. - Именем Мелькора и могучего Кархарота клянусь, - проговорил Кхамул, воздев меч, - Колец вы не получите. И я не ваш! Тогда главарь, бывший уже на середине брода, привстал в стременах, грозно поднял руку - и Кхамул онемел. Язык его прилип к гортани, сердце замерло, меч переломился и выпал из дрожащей руки. Черный волк с визгом поднялся на задние лапы - казалось первый Всадник вот-вот достигнет другого берега. Но раздался замогильный вой, страшный звук поднимающейся трясины. Кхамул смутно увидел, как все болото поднялось и вздыбилось бушующей ряской - ему почудились среди воды черные всадники, черный кони, черные гривы. Водяная громада обрушилась на троих Белых и мгновенно поглотила их. Остальные шестеро прянули назад. ... Глава "Совет Саурона": Не все, что обсуждалось на Совете Саурона, надобно пересказывать в нашей истории. Сначала речь шла про дальние южные земли, о которых Кхамул ничего не знал, а потому рассеянно слушал говоривших ... Голос Саурона, спокойный и звучный, отчетливо слышали все приглашенные. Саурон рассказывал о Второй эпохе, когда были выкованы Кольца Власти, и о древнем властелине Эрегиона, Келебримборе. Отдельные части этой истории были знакомы многим гостям, но всю ее не знал до этого никто, и госте слушали, затаив дыхание, о том как Келебримбор, прикинувшсь другом, предложил Саурону помощь, и он ее принял, и достиг замечательной искусности в ремеслах, а Келебримбор выведал все ее секреты и выковал Три Кольца для владычества над единым. Но Саурон узнал об этом и спрятал свое кольцо, и началась кровопролитная, разорительная война. ... - Сражался я и на ступенях Гвайт-и-Мирдайн, где погибли лучшие воины, но и сам Келебримбор был повержен и я завладел Тремя Кольцами. - Так вот оно что! - вскричал Южанин. - Значит, Три Кольца сохранились? По нашим-то преданиям они исчезли, когда завершилась Вторая эпоха. А ими, оказывается, завладел Саурон? - Да, завладел, - подтвердил Саурон. - Хотя не должен был этого делать. Кольца следовало тогда же уничтожить - в воде Бруинен, где они родились. Но я оставил кольца у себя. ... - Достопочтимый Саурон, - проговорил Южанин, - разреши мне дополнить твой рассказ про Харад, ибо харадрим я послан в Мордор и гостям, конечно же, полезно узнать, от какой опасности мы их прикрываем. - Верьте, южане не уничтожены и честь Харада не забыта: мы одни заслоняем Восток от Минас Тирита, сдерживая натиск вражьего воинства. Подумайте, что ждет восточные земли, если враги прорвутся через Андуин! ... - Ты сказал - мы одни заслоняем Восток, сдерживая натиск вражьего воинства. Но едва вы встретились с Белой Девяткой, враги отбросили вас за Андуин. Так вот, Южанин, в мире много сил, помимо организованного гондорского воинства, которым приходится давать отпор. Вы защищаете свои границы, прикрывая соседей от армии Минас Тирита, и ни о чем, кроме собственных границ не заботитесь, а мы - стражи пограничного Глухоманья - боремся со всеми Светлыми Силами. Не вражье воинство - безымянный страх разогнал бы жителей севера и востока, если б ангмарцы не скитались по дикому Глухоманью, без отдыха сражаясь со Светлыми Силами. Скажи, кто чувствовал бы себя спокойно - даже за стенами своего жилища, в самых отдаленных и мирных странах, - если бы эльфы Раздола беспрепятственно проникали в восточные земли? Но когда из лесных чащоб, из кристальных рек или с зеленых холмов спускаются эльфы, их неизменно встречают ангмарцы. Глава "Путь на юг" Всего вас будет девять назгул - ровно столько же, сколько Белых Всадников. Кроме твоего преданного Снаги, тебя отправится сопровождать Моргул, и, быть может, в этом труднейшем походе завершатся его великие труды. Глава "Морийский мост": Стрела клюнула Кхамула в спину и, со звоном отскочив, упала на землю. Другая, проткнувшая шляпу Моргула, торчала из нее как белое перо. Кхамул с тревогой посмотрел назад. За рекой, за золнечными бликами, толпились белые фигурки эльфов - их собралось там несколько сотен. Они размахивали длинными копьями и пронзительно белыми, в желтых бликах, мечами. Все громче пели свирели. Кхамул вынул из колчана стрелу, но, оглянувшись, испуганно вскрикнул и уронил ее. К речке подошли два высоких эльфа с мотками веревки в руках: они собирались соорудить мост. Однако не эльфов испугался назгул. Внезапно эльфы в благоговении расступились, и путники увидели сияющую фигуру, окутанную серебристым туманом; в ней угадывалась огромная сила, внушавшая трепет всему живому. У реки облако на миг остановилось, и сияние сейчас же поблекло. А затем оно легко пересекло стремительную реку, и остановившиеся на миг воды приветственно взметнулись вверх, окружив фигуру радугой. Сияние в облаке уплотнилось и обрело очертания высокой женщины с мерцающей звездой в одной руке и длинным мечом в другой. - Спасайтесь! - отчаянно закричал Кхамул. - Это Галадриэль! Ее не уничтожишь! Спасайтесь! Глаза Снаги остекленил ужас. - Вот она, Погибель Дол Гулдура, - прошептал он и, выронив кинжал, закрыл лицо обеими руками. - Галадриэль, - хрипло пробормотал Моргул. - Теперь понятно. - Он оперся на меч. - А я и так до смерти устал. ... Сияющее облако с яркими проблесками, окутывающее белую фигуру Галадриэль, неспешно подползло к узкому Мосту. В середине Моста, опираясь на меч и устало ссутулившись, стоял Моргул. Галадриэль тоже на мгновение замерла; ее серебристый плащ уплотнился и раздался в стороны, как два крыла; звезда в руке вспыхнула, рассыпая слепящие искры; клинок холодного эльфийского пламени обрел форму длинного прямого меча. Однако Моргул не двинулся с места. - Уходи, - негромко проговорил он. Эльфы молчали; Привратный чертог затопило зловещее предгрозовое безмолвие. - Я служитель вечного подземного огня, - и повелитель темного пламени Удуна. Тебе не поможет солнечный свет; Огонь Небес под землей бессилен. Ты не пройдешь по Мосту. Уходи! ... Как один день пролетел долгий отдых в Мории, где каждому из назгулов, скорбящему по сгинувшему в бездне Моргулу, был дан свой особый дар. И главный Хранитель Кхамул получил волшебный фиал, позволявший смягчить самый резкий эльфийский свет приятным для глаз сумраком. Но друзья были позади и вот уже пал Южанин, пытаясь выдернуть из груди эльфийскую стрелу, а эльфы в том бою захватили с собой двоих из Девяти и трое назгул, наскоро похоронив Южанина, летели по их следу. ... Глава "Всадники Изенгарда" - Вот тебе и на! - воскликнул один. - Впотьмах не разберешь, что тут случилось. - Что бы ни случилось, а нам это на руку, - сказал второй. - Кто убивает эльфов, тот наверняка наш друг. Орки живут здесь в горах? - Не живут здесь орки, - сказал третий. - И Сарумановым здесь делать нечего, и от Мордора далековато. Разве что с севера кто-нибудь забрел - только зачем бы это? Нет, никто сюда не забредал. - Ну и как же тогда? - удивился первый. - Да они сами себе злодеи, - нехотя отвечал третий. - Мертвецы-то все ривенделлской породы, гости с севера. Нет ни одной сероглазой темноволосой твари с кораблем на щите. Повздорили, должно быть: а у этой погани что ни свара, то смертоубийство. Решали, куда бежать дальше. - И не убить ли пленников, - прибавил первый. - Их-то лишь бы не тронули. ... - Всадники! - воскликнул первый, вскочив на ноги. - Большой отряд всадников на волках близится к нам. - Да, - подтвердил второй, - всадники. Числом сто пять. Ярко блещут их ятаганы, а вожатый их очень высок. - В степи нам от них не укрыться, - сказал третий. - Как, будем их ждать или пойдем своим путем? - Ждать будем, - сказал первый. - Я устал, и эльфов мы не нагоним. Вернее, их нагнали раньше нашего, всадники-то возвращаются вражеским следом. Может, они встретят нас новостями. - Или мечами, - сказал второй. - Три пустых седла, но наших что-то не видать, - заметил второй. - А я и не сказал - добрыми новостями, - обернулся к нему первый. - Добрые или дурные - подождем, узнаем. - А что ты про них знаешь, про этих на волках? - спросил третий. - Может, мы здесь сидим и ждем, пока нас убьют? - Урук-Хаи мне знакомы, - отвечал первый. - Заносчивые они, своевольные; однако ж твердые и великодушные, слово у них никогда не расходится с делом; в бою неистовы, но не кровожадны, смышленые и простоватые: книг у них нет, лишь песни помнит каждый, как помнили их в седой древности первые орки. Давно я здесь, правда, не был и не знаю: может их подкупили посулы подлого Теодена или подкосили угрозы Гэндальфа. С мордорцами они искони в дружбе. ... Глава "Красноречие Теодена". - Не тревожься! Мы за ним приглядим, - пообещал Старый Вяз. - Следить будут денно и нощно, и без моего соизволения он шагу не ступит. - Вот и ладно! - сказал Моргул. - Я только на вас и надеялся; хоть одной заботой меньше, а то мне, право, не до него. Но вы уж будьте начеку: воды схлынули, и боюсь, одними часовыми вокруг башни не обойдешься. Наверняка из дворца есть глубокие подземные ходы, и Теоден расчитывает тайком улизнуть. Уж коли на то пошло, затопите-ка вы Эдорас еще разок, да как следует, пока он весь не станет озером или ходы не обнаружатся. Заткните ходы, наводните пещеры - и пусть Теоден сидит во дворце и поглядывает из окон. - Положись на нас! - сказал Старый Вяз. - Мы обшарим каждую пядь и перевернем все камышки до единого! И насадим деревья: старые, одичалые. Они будут называться Дозорный Лес. Любую белку в тот же миг заприметят. Будь покоен! Глава "Нашествие на Мордор" Рингил подползал. Его кожух не загорался, огромные энты, тащившие его, то и дело вскидывались и бросались в стороны, топча бесчисленных эльфов, но убитых отшвыривали, и толпы вновь смыкались. Рингил поползал все ближе. Бешено запели трубы, и над горами трупов чудовищным видением возник высокий всадник в сером плаще с опущенным капюшоном. Медленно двигался он вперед, попирая трупы, и стрелы бессильно падали вокруг. Он поднял кверху длинный тусклый жезл. Великий ужас объял всех - осажденных и осаждающих, и воины роняли оружие. На миг все стихло. Опять запели трубы. Древесные лапищи рывком подтянули Рингил к воротам и с размаху ударили в них. Казалось, гром из поднебесья раскатился по городу. Но чугунные створы и стальные столбы выдержали удар. Тогда Белый Предводитель привстал в стременах и громогласно выкрикнул заклятье на неведомом языке; жуткие слова его надрывали души и раскалывали камень.
Аннон эзэллен, эдро хи аммен, Трижды возопил он, трижды грянул таран, и третий удар внезапно сокрушил Врата Мордора. Точно какая-то колдовская сила разломила их надвое - блеснула жгучая молния, и чугунные осколки усеяли плиты. Главарь Белой Девятки въезжал в город. За спиной надвигавшегося белого вестника смерти полыхало алое зарево. Главарь въезжал под своды, куда от века не ступала вражеская нога, - и защитники Мораннона опрометью разбегались. Лишь один не отступил перед ним. На площади за Вратами безмолвно дожидался неподвижный всадник - Моргул на своем коне: во всем Средиземье только этот конь мог вынести смертный ужас, подвластный Гэндальфу, и он стоял, точно каменное изваяние. - Сюда тебе входа нет, - промолвил Моргул, и огромная тень застыла. - Возвращайся в бездну, тебе уготованную. Ступай назад, и да испепелит тебя слепящий свет вместе с твоим Владыкою. Прочь отсюда! Белый Всадник окинул капюшон и уста его исторгли злорадный хохот. - Глупый старик! - сказал он. - Глупый старик! Нынче мой час. Не узнал в лицо свою смерть? Умри же, захлебываясь проклятьями! Он высоко поднял жезл и огонь вспыхнул на конце. Моргул не шелохнулся. И в этот самый миг где-то в крепости затрубил мумак - звонко и громко, ничего не ведая ни о войне, ни о колдовских чарах, - протрубил, приветствуя ночь, опускавшуюся с небес на поле битвы. И будто в ответ этому звуку издали взвыли волки. Смутное эхо огласило склоны гор. А огромные северные волки выли все яростней. Урук-Хаи подоспели на выручку. Глава "Битва на Дагорлад" Но увы! Когда маг торжествовал победу, его белый щит засиял, вспыхнули вечерние небеса и светло стало вокруг. Волки выли и метались, сбрасывая седоков, а те, стеная, приникали к земле. - Ко мне! Ко мне! - крикнул Саруман. - Не страшитесь злого света, Урук-Хаи! Но волк его в ужасе вздыбился, высоко вскинув лапы, протяжно взвыл и рухнул на бок, сраженный белой молнией. Рухнул - и придавил мага. Тяжкой тучею сверху надвинулась тень. О диво! Это был огромный орел: птица не птица - чересчур велик, с огромными загнутыми когтями. Исчадье сгинувшего мира; его предки давным-давно пережили свое время, угнездившись где-нибудь на льдистых подлунных высях неведомых гор, и там плодились их гнусные последыши, на радость эльфам. Элронд отыскал эту тварь, щедро выкармливал ее орками, покуда покуда она не стала больше самой огромной птицы, и отдал своему прислужнику. Все ниже и ниже спускалась она и наконец, сложив крылья и хрипло каркая, опустилась на мертвого волка, вонзила в него когти и вытянула длинную шею. Могуч и страшен был ее седок в серой хламиде и с седыми волосами. Из-под густых бровей яростно пылал взор главаря Девятки. Еще прежде, чем опустилась ночь, он призвал свое крылатое чудище и теперь вернулся на поле брани, обращая надежду в отчаяние и победу в погибель. Он взмахнул Гламдрингом. ... - Убирайся, гнусный колдун, поганая нежить! Оставь погибших в покое! - Не спорь с Истаром о его добыче! А то не видать тебе смерти в свой черед: он унесет тебя на Заокраинный Запад, где слепящий свет будет вечно терзать твою душонку. - Грози чем хочешь: я все равно сражусь с тобой. - Ты - со мной сразишься? Глупец! Оружие смертных мне не страшно! - А я не смертна! Я - Шелоб, дочь Унголиант. Берегись, если ты не бессмертен! ... За излучиной Андуин тек напрямик, широко и плавно, и корабли бывали видны за несколько лиг. На этот раз стражи ворот в ужасе и смятении увидели серебристую армаду на блещущей Реке: огромные белые лебеди и другие эльфийские ладьи быстро шли вниз по течению. - Лориэнские эльфы! - кричали орки. - Лориэнские эльфы! Смотрите! Плывут лориэнские эльфы! Значит Дол Гулдур взят, захвачена река и Раурос во власти врага. Эльфы плывут сюда! Это приговор судьбы! ... Суров стал взор Углука; гнев его больше не пьянил. По знаку его затрубили рога, призывая Урук-Хаи вокруг хоругви Белой Руки; он решил биться до последнего, спешившись и оградившись стеною щитов, и свершить на Дагорладе подвиги, достойные песен, хоть и некому будет воспеть последнего вождя Урук-Хаи. Он въехал на холм и там водрузил хоругвь; и Белая Длань, казалось, указывала на врага. - Галадриэль у багронк ша пушдуг Голуг-глоб бубхош скай! Такие сказал он стихи, сказал - и расхохотался. Ибо вновь охватило его упоение битвы: он был еще невредим, был молод, и был он предводитель, достойный своего воинственного народа. С радостным смехом отчаяния он снова взглянул на белую армаду, грозя ей мечом. Взглянул - и вдруг изумился и вне себя от радости подбросил меч, блеснувший на солнце, поймал его и запел. И все посмотрели на Реку: над передним кораблем взвилось черное знамя, и ветер расплеснул полотнище. Так явился Моргул, король Ангмара, он прошел темными тропами Фангорна и, подгоняемый течением, приплыл в Мордор от водопадов Рауроса. Урук-Хаи хохотали и потрясали мечами; в Клыках Мордора гремели трубы и звонили колокола. А ривенделльские полчища растерянно взирали, как - по волшебству, не иначе - на белых эльфийских ладьях подплывают враги эльфов, и в ужасе понимали, что настала неминучая гибель, что участь их решена. Глава "Воды расступаются" Они подъехали к Бруинен, развернули знамя и затрубили в трубы; герольды выступили вперед и возгласили: - Выходите на переговоры! Пусть выйдет сам Властелин Глубокой Долины! Он подлежит наказанию, ибо злодейски напал на Мордор и захватил чужие земли. Великий князь Мордора требует, чтобы он во искупление содеянного навсегда покинул свой престол. Выходите! Долго длилось ответное молчанье: ни звука, ни крика не донеслось со стен и из-за ворот. Но Элронд уже все рассчитал, и ему вздумалось сперва жестоко поиграть с мышками, а потом захлопнуть мышеловку. И когда вожди собирались повернуть назад, тишину внезапно нарушил грохот огромных валунов, будто горный обвал; оглушительно ревела река, сотрясая камни под ногами. Наконец утихла вода посредине Брода и появилось посольство Имладриса. Возглавлял его рослый всадник на белом коне, блеснувшем в сумерках, словно светлая птица. Уздечка мерцала самоцветами, как звездными огоньками. За всадником реял плащ; капюшон был откинут, и золотые волосы струились по ветру, казалось, будто фигура верхового пламенеет ясным светом. То был Глорфиндел - Подручник Владыки Имладриса. Говорят, он был из тех эльфов, что назывались Изгнанниками Нолдор: они перебрались в Средиземье под водительством Феанора и предались ему, соблазнившись тремя камнями. А сам Глорфиндел стал приспешником Белого Владыки, когда Тот вернулся в Эриадор с Дагорлада. Коварство его пришлось по нраву хозяину, он вошел к нему в доверие и приобщился чародейству; и эльфы страшились его жестокости. За ним следовал десяток-другой охранников в белых доспехах, несли знамя со Звездой Феанора. Спешившись в нескольких шагах от восточных вождей, глашатай смерил их взглядом одного за другим и расхохотался. - Это кто же из вашей шайки достоин говорить со мной? - спросил он. - Кто способен понимать мои слова? Уж наверно, не ты! - с презрительной ухмылкой обратился он к Моргулу. - Нацепил стальную безделушку, окружил себя сбродом и думает, что он государь! Да у любого разбойничьего атамана свита почище твоей! Моргул ничего не ответил, лишь устремил на него пристальный взгляд, глаза в глаза, и вскоре, хотя Моргул стоял неподвижно и не касался оружия, тот задрожал и попятился, будто на него замахнулись. - Я герольд и посланец, меня трогать нельзя! - крикнул он. - Да, это у нас не принято, - сказал Моргул. Но у нас и посланцы не столь дерзки на язык. Впрочем, тебе никто не угрожал: пока ты герольд и посланец, можешь нас не бояться. Но если твой хозяин не образумится, тогда тебе несдобровать, как и прочим его холопам. - Ах, вот как! - сказал глашатай. - Стало быть, ты у них главный, седая голова? Наслышаны мы о том, как ты бродишь по свету и всюду строишь козни, ловко уходя от расплаты. Но на этот раз, господин Моргул, ты зарвался - и скоро узнаешь, что бывает с теми, кто кто злоумышляет на Великого Элронда. Глава "На поле перед Бродом" Кругом бушевали полчища Имладриса. Восточное войско тонуло в безбрежном море. Ярко светило алое солнце, но и его затмевали крылья орлов, смертною тенью реявшие над землей. Моргул, безмолвный и строгий, стоял у знамени с думою то ли о прежних днях, то ли о дальних краях; и глаза его сверкали как звезды, разгоревшиеся во тьме. Вал за валом откатывался от холмов, но все сильней и сокрушительней был натиск Имладриса, все громче яростные крики и бешеный лязг стали. Но орлы, вдруг, взметнувшись скрылисьв зеленой долине, заслышав неистовый зов из Замка; и в тот же миг дрогнули полчища Элронда, внезапно утратив напор, - и замер и звонкий смех, и руки их затряслись, роняя оружие. Власть, которая гнала их вперед, которая полнила их ненавистью и бешенством, заколебалась, единая воля ослабла, и в глазах врагов они увидели свою смерть. А ополченцы Востока радосто вскрикнули, ибо в глубине света увиделась им новая надежда. И с осажденных холмов ринулись сомкнутым строем мордорские ратники, харадримские конники и восточные витязи, врезаясь, врубаясь в смятенные вражеские орды. Но Моргул воздел руки и звучно возгласил: - Стойте, воины Востока! Помедлите! Бьет роковой час! Еще не отзвучал его голос, как земля страшно содрогнулась. Над рекой, над вершинами Мглистых Гор взметнулся в небеса ярчайший свет, пронизанный радугой. Стеная, дрожала земля. Все громче и громче слышался с верховий реки тяжкий гул, превращаясь в раскатистый оглушительный грохот. - Царствование Элронда кончилось! - молвил Моргул. - Хранитель Колец исполнил поручение. Ополченцы Востока взглянули на восток: в Имладрисе ярче ярчайших звезд воздвиглась сияющая фигура, увенчанная молниями. Казалось, на миг она заслонила небеса и царила над миром - и протянула к врагам грозную длань, страшную и бессильную, ибо дунул навстречу ей суровый ветер, и она, расползаясь, исчезла; и все стихло. Ополченцы склонили головы, а подняв глаза, с изумленьем увидели, что вражеские полчища редеют, великая рать Имладриса рассеивается, как пыль на ветру. Когда гибнет потаенное и разбухшее существо, которое изнутри муравейника заправляет этой копошащейся кучей, муравьи разбегаются кто куда и мрут, жалкие и беспомощные; так разбегались и твари Элронда - эльфы, энты и зачарованные звери: одни убивали себя, другие прятались по ямам или с воем убегали напропалую, чтобы укрыться и где-нибудь тихо издохнуть. А северяне и южане из Арнора и Гондора, закоренелые в злодействе, давние, свирепые и неукротимые ненавистники Востока, увидели суровое величие своих заклятых врагов, поняли, что битва проиграна, и сомкнули строй, готовясь умереть в бою. Однако же многие их сородичи толпами бежали из битвы или бросали оружие и сдавались на милость победителя.
Текст размещен с разрешения автора.
|
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>