Главная Новости Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Личные страницы


ЮЛИЯ МОГИЛЕВЕР

#3


***

Михаилу Атласу Благословен отделяющий чистое от нечистого, разделяющий между нечистыми, чтобы не собрались в кулак, Всеблагой, Всепрощающий, приказавший нам выстоять - подскажи хоть бы шепотом, хоть знамением - как? Нам стоять до последнего, только ноги сгибаются, нам нести нашу истину на разбитых руках, мы зубами цепляемся, Всемогущий, Кто знает все - хоть крошатся, шатаются, все же держат пока. 2 июня 2000 года.

РАСКЛАД ПО БУКВАМ

Кто бы ни возносил молитву о тебе, тем не менее потребуется шесть мер благости для ее исполнения. Три придут от Создателя, Всемилостивейшего и Всеблагого, одну заплатит проситель любовью своей и словом, пятую взыщут с тебя, а шестую выделит та цель, во имя которой ты существуешь. 11 июня 2000 года.

***

Владику То, что получится, то и получится, я не попутчица, я тебе ключница - ключик судьбы повернется в замке, букве недолго томиться в строке. Буква - признанье, призванье и милость, то, что досталось, и то, что скопилось, участь, участье, удача, удел - лишь бы ты правильно выбрать сумел. 11 июня 2000 года.

***

- Ну, взлетай, - сказала мне птица. - Я не умею, - растерялась я. - Да что тут уметь-то, - засмеялась она, - взмахни крыльями и лети. - Но у меня же нет крыльев, - возразила я. - Так не бывает, - отрезала она, - крылья есть у всех. - Посмотри на меня, - попросила я тихо, - разве ты видишь крылья? Она вгляделась придирчиво: конечно, вижу - вот же они! - Да нет, - начала объяснять я, - это не крылья, просто тень на стене. Понимаешь, солнечный свет падает на... - Неважно, как это называется, - перебила птица, - тень, так тень. Взмахни ею, и - вперед! 24 июня 2000 года.

***

Владику Колея нашей жизни от сих до сих, справа пропасть, слева стена. не надейся, не бойся и не проси, пей до дна, дружок, пей до дна. И о стенку шишки на лбу набив, не спеши нестись под откос - собери осколки, проверь, что жив, коли жив, так не вешай нос. В этой бездне от пропасти до стены варианты твоей судьбы. Их не меньше, чем звезд и миров иных, как ты мог об этом забыть? Нам на вечном пути из Нигде в Никак вечно снятся покой и бой. Ну - орел или решка? - и снова шаг, пусть вслепую, но выбор твой. 27 июня 2000 года.

***

"Времена не выбирают, в них живут и умирают" А. Кушнер Для жизни это время не годится. Судьба-слезинка скатится с ресницы, когда со сцены выгонят с позором, мол, как же - не расслышали суфлера и не смогли расшифровать шпаргалку, прощенья исступленно, зло и жалко просили не за то. Ведь, между прочим, легко судить тому, кто непорочен, поскольку знает истину, не зная свободы выбора, собой являя одно из отражений абсолюта, заранее не ведавшее будто, куда и как под ноги карта ляжет. Игрок, который судит персонажа за то, что из безмерной партитуры себе такое время выбрал сдуру. 10 июля 2000 года.

ДЛИННЮЩИЙ МОНОЛОГ ИЛИ ПОПЫТКА ВЫСКАЗАТЬСЯ

Разрешите мне без упреков и эпатажа обратиться к Вам от имени персонажа, то есть, если точнее, то от своего лично. Не сочтите за наглость или циничность, не ищите иронии и укоризны - нелегко абстрагироваться от собственной жизни, но я понимаю, что наши горести и болезни - не извращенный садизм, а просто чтоб интересней было Вашим читателям, и эта мысль, мой Автор, позволяет мне держаться и дальше на авто- пилоте, можно было бы даже сказать: пребывать в нирване, но туда меня, естественно, не заманишь по причине монотеизма, и капля алмаза на лепестке лотоса меня к экстазу не приведет, хотя без сомненья невероятно красива, как любая капля росы на любом цветке, и воскликнув: Viva!, добавлю - как все проявления этого мира. Оцените мою объективность - никаких придирок, доказательств несправедливости, никаких "так нечестно!" - это было бы грубо и неуместно, нарушало бы атмосферу философской беседы между обедающими и тем, кого подают к обеду, означая, к сожалению, только то, что сколь ни корми нас, нам не прыгнуть выше своей колокольни, и не оторваться от своего шестка и своей рубашки. Поэтому я стараюсь подобной промашки не допускать, рассуждая, в основном, о погоде, или о возвышенном, например, о свободе выбора, когда выбора нет. Что, конечно, совсем не повод покушаться на сию священнейшую корову мирозданья, и безусловно прав тот, кто прав по определению, прав, потому что Автор этого мира и всей его правды, как святости, так и порока. Тот, кем написано все, в том числе, разумеется, эти вот строки. 23 июля 2000 года.

ПОД РАКИТОВЫЙ КУСТОК

Я принесу семь вязанок дров, я разложу свои семь костров, строго по кругу, и я внутри. - Здравствуй, огонь, - говорю, - гори! Разом вспыхнули семь костров, семь сигнальных огней, семь строф, семь лучей протянулись вверх - я посредине, одна за всех. Это семь дней, семь недель, семь лет, те семь бед, где один ответ, пусть они прогорят дотла - я отвечу, за тем пришла. Молния выглянет из-за туч, вниз пошлет смертоносный луч - семь костров это тайный знак. Я ухвачусь за ее зигзаг. Как напряженно стучат часы, я ускользаю от их косы, я исчезаю сквозь семь небес, больше не будет "сейчас" и "здесь". Слушайте, люди, кому не лень - я приглашаю вас в новый день, после седьмого идет восьмой - кто понимает меня - за мной! Брать не придется с собой ни гроша, уйти ли, остаться ли - вам решать. Ворота открыты, за ними мир, времени уйма на выбор - миг. 12 августа 2000 года.

РЕЦЕПТ

1. Возьми семь пар чистых и семь пар нечистых. 2. Добавь по вкусу (помни: кулинария - это искусство!) одного отца, троих сыновей, их семьи. 3. Все это перемешай, и на время закатай в ковчег (после поймешь, зачем). 4. Брось в водяную баню на сорок дней, а когда настанет сорок первый, вытащи и открой крышку. 5. Оставь лет этак на несколько тысяч с лишком. 6. Когда взойдут и забродят, поперчи порохом, посоли слезами - пускай доходят до нужной кондиции. (Полезный совет: зажми нос - запах не из приятных, как впрочем, всегда с людьми). 7. Сними пену и быстро-быстро отдели нечистых от чистых, переложи в две разных кастрюли, чтобы уже не соприкоснулись, вечно оплакивая друг друга. 8. Повтори третий пункт и дальше, по кругу. 24 августа 2000 года.

***

Солнце мое в бегах - в выгоревших стогах, в выцветших гобеленах, на грязноватых стенах, зайчиком пляшет в нетях, только лишь мне не светит солнце мое - судьба, и дело мое - труба. Судорога-дорога, сократись хоть немного: мне бы не победителем - только бы исцелить его, нам ведь нельзя отдельно, нам бы вдвоем до цели как-нибудь доползти... Солнце мое, прости - фея скалится волком, пройдя сквозь ушко иголки. 10 сентября 2000 года.

Ю + В = ДА

Владику Не ищи круги на воде, ведь сам понял суть. Ты - ладья с расписною девицей на носу, я - та самая, золоченая, в пене грудь, параллелями обрученные, держим путь. Неизвестно куда заброшены волей волн, общий вздох на двоих, хороший мой, общий стон. Позолота сошла, и зренье нам съела соль, нас с тобой задубило временем в унисон. Ты вперед устремлен уверенно, знаешь курс, я всего лишь обрубок дерева, я горжусь. Мы несем на борту судьбы своей колесо, помогает нам вера выстоять праотцов. И над нами летит века без сна звезд ладья. Под залатанным старым парусом ты и я. 13 сентября 2000 года.

***

Ползу по раскаленной сковородке и тихо подвываю: ну, погодка! - классическая "золотая осень" примерно градусов на тридцать восемь - пускай на солнце, но пойди найди глоточек тени в два без двадцати! А где-то дождь идет, как брат на брата, но разумеется, и там не рады такой погоде. Господи, прости, то Ты морозишь нас, то кипятишь - зачем? Но как на тьму других, на этот вопрос, конечно, не узнать ответа, как ни крути. Наверно потому, что все опять кончается на У, не дотянув чуть-чуть до Э, Ю, Я - проблема, слава Богу, не моя. Моя забота - как бы продержаться в живых еще хотя б минут пятнадцать, тогда, глядишь, до дому добреду... Что - ветер, ветер? Ты могуч? Так дуй! 21 сентября 2000 года.

ИЗ РУБРИКИ "ВАШИ ПИСЬМА"

Дорогая редакция, пишет Вам кукла без кукловода - то ли сокращение штатов в театре, то ли просто вышла из моды, вот и выбросили на помойку, но жить-то надо, так что приходится крутиться. Вы знаете, буффонада - не мое амплуа, но публика жаждет хлопать дурачку, лопуху, простофиле и недотепе, радуясь, когда мордой в дерьмо не их самих, а кого-то. Ну а к запаху можно привыкнуть, лишь бы была работа, и смешно роптать, дорогая редакция, главное - быть готовой к подзатыльникам и оплеухам, вопить: как клево!, утирая кровавые сопли и соскребая себя с асфальта, после очередной подножки заходя на новое сальто... Но я не о том, дорогая редакция, простите меня, я просто хочу, если только позволите, обратиться с вопросом, заранее благодарна, с нетерпением жду ответа: когда, наконец, наступит так давно ожидаемый Конец Света? Потому что, знаете ли, с каждым разом земля все грязней, все жестче, и в конце концов, понимаете, больше нет мочи - ведь одно и то же, одно и то же, а где взять силы, чтоб терпеть? Извините. Огромное Вам спасибо. 13 октября 2000 года.

АПОКАЛИПСИС ОТ АКЫНА

Тело времени умирает. То, что мозгом когда-то было, омерзительной лужей слизи расплылось и почти остыло, только сердце стучит зачем-то - беспорядочно, неритмично, кровь сгоняя к усталым мышцам, сокращающимся привычно и бессмысленно. Разлагаясь, полутруп издает зловонье, люди мечутся волчьей стаей, обезумев - убийства, войны, наводненья, землетрясенья, беспредел и паденье нравов - безнадежно и бесполезно зло плодится тысячеглавой гидрой. Так кончается время, но в протухшей его утробе зарождается грозно семя и ворочается амебой, прорастет и прикажет выбрать: как от камня в известной сказке, лягут три дороги, три света, три ключа упадут из связки. Буйну голову потеряли, нет как нет коня, и меча нет, мы - не витязями в раздумье, а Иванами-дурачками упираемся лбом в пространство. Время бьется о нас в лепешку. Три пути, три судьбы, три царства, три соломинки на ладошке. 30 октября 2000 года.

ПЛАЧ ПО КАРТИНКАМ

Кривобокие, неумелые, в самодельном смешном альбоме - я же чувствовала, что делаю, знала ведь - вас нельзя из дома выносить, но на поруганье отдала сама безнадежно. И чего я ждала? признанья? аттестата, что я - художник? Дальше ясно - позор, похмелье... Вы под взглядом профессионала жалко съежились, онемели, смерзлись, стерлись. И вас не стало. 30 октября 2000 года.

***

Мне бы в вершители судеб не лезть, сидеть бы в своей норе, и кто так подставил меня, Бог весть, но все это явный бред. Беда повисла кольцом на груди, не скинуть и не поднять, осталось только вперед брести в гневную мглу огня. Таращится в небе кровавый глаз, не может найти концов, один кошмар на двоих у нас - на шее моей кольцо. На ненависть больше уже нет сил, измученный страх притих, и жалость тоненько голосит, тоже одна на двоих. Но пока сочувствую палачу - ничтожен в сравненье с ним, я волен идти, куда захочу, невидим и неуязвим. 2 ноября 2000 года.

ПЕСЕНКА О ТОМ, ЧЕГО НЕТ

(для мужского голоса) Ты живешь на другой стороне, я не вижу тебя в окне, мне не снится твой силуэт, не ношу у сердца портрет, под шуршанье опавших недель о тебе не споет свирель, не проплачет печаль-тоска песнь про то, как ты далека. Все закончилось, поезд ушел, на душе теперь хорошо. Отпускаю тебя - живи на другой стороне любви. 11 ноября 2000 года.

***

Сын не отвечает за отца, отец за сына. Нет ответчика и нет истца - прах да глина. Только, начиная все с нуля, вечно тащим в трюм очередного корабля воз вчерашних судеб, связей, ссор, родства, вражды, он в чулане спрятан, в замке Синей Бороды - в подсознанье. Но случайно дверцу отворив, ключик в лужу мы роняем, истинный мотив обнаружив, и на те же грабли наступив мимоходом, снова покалеченные лбы мажем йодом. Обозвав красавицу с косой шлюхой старой, то фортуной кличем колесо, то сансарой. Скоро возвращаться на круги с новым грузом - что ж, на старт! внимание! беги! - шарик в лузу. 17 ноября 2000 года.

***

Я назвала небесам имя Бога, и мне под ноги упала дорога, а народ вокруг смеялся беспечно, знать не знал, что я иду через вечность, и никто не помахал на прощанье, только струи о ковчег барабанят, только волны расступились со стоном и застыли, воздевая ладони. Позади пылают камни Содома, время облаком висит невесомым, сорок дней бушуют воды потопа, сорок лет песок пустыни истоптан, потеряли смысл века и недели, под ракитовый кусток улетели. Я бреду - сама с собою не в ногу, и твержу на все лады Имя Бога. 21 ноября 2000 года.

DE RAERUM NATURA

В мире, который рукопись, только буквы реальны, истинно только слово. То, что на ощупь, на звук и вкус, на запах и цвет - вербально созданная на основе текста воображением мысленная проекция, образ, фантом, часть речи. Склонения и спряжения, от вас никуда не деться нам - закон мироздания вечен. Синтаксисом, грамматикой наша судьба отмерена вдоль колеи сюжета - поэзия, перистальтика, теория и растерянность, параметры тьмы и света. А мы говорим: "Материя! Познание и Наука! Все прочее - заморочки!" Но лопаются критерии, старухе нашлась проруха - текст упирается в точку. --- * DE RAERUM NATURA - О природе вещей (лат.) 26 ноября 2000 года.

***

Я рванусь из узды, и рассыплется ткань бытия, растворится, как дым, мир вокруг или, может быть, я. Результат одинаков, естественно - прав был Эйнштейн. Отгремев и отплакав, безумный кончается день, время машет пространству платочком и шепчет: "прощай! без меня графоманствуй, нетленный плоди урожай - вне меня, вне пределов и горестных сроков моих"... Жаль, что плотное тело свободно от сих и до сих. Можно плакать в жилетку, а можно плечами пожать - мол, зачем в эту клетку стремиться опять и опять? в шар земной головой, как Атлант, упереться, поднять... Сумасшедшая тройка в три стороны тянет меня, вырываются кони, отпустишь - и кончится свет. Я сжимаю в ладонях поводья от Х, У, Z. 8 декабря 2000 года.

ПО ПОВОДУ ХИТРОСПЛЕТЕНИЯ СУДЕБ

Сидят три Парки на скамеечке в парке - вовсе не судьи, почти как люди. Без ажиотажа фенечки вяжут, споро и ладненько плетут хайратники, шьют прикиды Зевсу и Артемиде, Фортуне и Немезиде, чтоб никто не в обиде. Дергают ниточки, уточняя вытачки, отрежут лишнее, где слишком пышно, и - строчка к строчке, узелок к узелочку - готовят Парки друзьям подарки. А нас то мытьем, то катаньем, и дырами жизнь залатана, то под руки нас, то волоком, то в грязь лицом, то на облако. Хотя мы привыкли, в принципе, вздыхаем: эх, синюю птицу бы! - глупцы, подлецы и гении - все верим в Предназначение. 15 декабря 2000 года.

ПРОТОКОЛ

Состоялся там-то, тогда-то (прописью место и дата) трибунал, он же Высший Суд, в составе (титулы и как зовут). Слушалось дело 448. Прилагается стенограмма допросов свидетелей защиты и обвиненья, а также экспертов. Затем выступленья прокурора и адвоката, а в заключенье - последнее слово. Итак, решенье: в виду бесперспективности проекта привести в исполнение Конец Света в одной отдельно взятой Вселенной (сим отменяется неприкосновенность) - именем и воистину, без права на амнистию. Точка. Подписи всех Фемид. Обжалованию не подлежит. 17 декабря 2000 года.

***

Проламываемся сквозь стены времени, и вдруг - как сон, цель: победоносное, вечное солнце, глаз, нет глас - торжествующий голос Феба, клич в бирюзовом небе над нашими головами. И всюду - белое пламя, обнимающее с головы до пяток, пожирающее координаты, смывая траты, утраты, все, что non grata, всех, кто non grata, оставляя у врат их без возврата - а нас, ошалевших от бега, от немоты ковчега, от выбора направленья, от принятого решенья, от грез о прекрасной доле, от боли, от боли, от боли - нас, прошедших мгновенно по ленте Мебиуса в бутылку Клейна, испуганных, с толку сбитых, бормочущих о ракитах, о казнях и о знамениях - нас выводит из напряжения это белое - то ли облако, то ли столб огня, мягко и бережно собой обняв, и кроме сини небесной, ничего еще не известно. 19 декабря 2000 года.

К 20-му ДЕКАБРЯ

Маме Это только говорится - декабрь: ни мороза здесь не сыщешь, ни снега. Вот и возраст увеличился как бы, понарошку, будто домик из Лего. Небо липовыми плачет слезами, прикрываясь тучей, корчит нам рожи. Это чушь, что измеряют годами, кто постарше остальных, кто моложе. Пусть вращается земля - нам нет дела, как с ней солнышко в бирюльки играет. Ты - вне всех календарей, всех пределов - тут взаправдашней зимы не бывает. 1 января 2001 года.

ПЕСЕНКА О СМИРЕНИИ

Жили тихо-тихо, молчали, и наглело лихо ночами, зло и беспощадно глядело. Бормотали - ладно, терпели, говорили - добрые братцы! как же можно сопротивляться? лиху надо в ноги валиться, о пощаде Богу молиться, как же с ним, великим, тягаться? век придется мыкаться, знать, всем... Так оно росло без предела и на нашей крови жирело. Шар земной, задавленный страхом, жил себе годами на плахе, но потом от склок и болезней камнем из-под ног рухнул в бездну. 7 января 2001 года.

***

"Отряд не заметил потери бойца" М.А. Светлов "Незаменимых людей у нас нет" И.В. Сталин Этот мир, ослепший от света стали, сам себя потеряв, заметит едва ли, а не то, что какого-то там бойца. Мельтешит гремящая кинолента, времена едины и континенты, зверь давным-давно проглотил ловца, но бежит по инерции мимо, мимо, и поскольку нету незаменимых, то зверюгу изловит в конце концов кто-нибудь, пришедший из дальней дали, где светлей Светлов и стальнее Сталин, там умней Аман, но не явлен Йов. И живей бомжа, безотказней зека мир мелькнет молекулой Амалека, отплывая в более плотный план, в жменю сжав эпохи и расстоянья, он зажмурит глазки свои кабаньи - удовлетворенный Левиафан. Ну а наши цирлих там и манирлих - что в руках не носят, а только в крыльях, все потери оплакав, долги раздав - то, что недостижимо, непостижимо, обернется буквами, и по ним мы разберем названия новых глав. 8 января 2001 года.

ДИАЛОГ В БАЛАГАНЕ

"Как он дышит, так и пишет" Б. Окуджава - Нарисуй себе лицо. - Как хочу? - Как сможешь. - Балахончик с бубенцом, в белой пудре кожа. Или, может, лучше так: рожица кривая - получился сам-дурак, сам себе хозяин, сам себя нарисовал, сам собой доволен... - Что ж ты плачешь в рукава, дергаясь от боли? Хочешь сызнова начать? новую страницу? - Бархат, золото, парча, кони, колесницы, жезл державный на столе, голова в короне... - С грустной думой на челе ты сидишь на троне - что, не сладко быть царем - бунт, война да смута? Мы листок перевернем, и в одну минуту выйдет девица с косой, под косою месяц, а во лбу звезда... постой! не по нраву пьеса? Там и злыдень и герой, свадьба да измена... Снова слезы! Бог с тобой, нам пора на сцену - сто личин твоих лежат, сто реинкарнаций. От себя не убежать, лучше не пытаться! 9 января 2001 года.

БАЛЛАДА - 6

- Чем правишь, король, - спрошу я его, - где земли твои, ответь. Вот карта, на ней весь небесный свод, а также вода и твердь - о всех океанах и городах, о самой малой звезде есть запись, кому они платят дань - тут нет про тебя нигде. - Ах, писарь, - он скажет, махнув рукой, - реестры твои верны - меня не знают под этой луной и выше этой луны. В моем королевстве семь городов, гора, а под ней ручей - и все это я сотворил из слов, их нет на карте твоей. Там воздух упруг, и нежна вода, там пахнет улыбкой звук - конечно, и я получаю дань, она состоит из букв. - Ответь мне тогда на вопрос простой, король словесной страны, - зачем ты стоишь под этой луной и тем, что выше луны? Что хочешь найти на этой земле, где ранят рука и речь, зачем тебе знанье о нашем зле, как, впрочем, и о добре? - Ты прав, - он мне горестно скажет вновь, - в том смысла нет ни на грош, и я ушел бы давным-давно, да как отсюда уйдешь? Хоть каждый свою повторяет роль, но сбиться немудрено: мы оба - писарь, и оба - король, и тело у нас одно. Мы оба вести этот спор с собой навеки обречены. И нового нет под этой луной, и тем, что выше луны. 13 января 2001 года.

ПОТОК СОЗНАНИЯ - 2 (МЕЛАНХОЛИЧЕСКИЙ)

Натура, решившая стать искусством, предпочитает краткосрочной жизни бесконечную вечность. Тот, кто полагает обмен выгодным, пусть его испробует на себе, без обязательств, конечно - мы же не звери, Петька, к тому же и проку мало: сказано было, что в натуральном искусство тонет - так что не стоит, видно, штурмом брать пьедесталы, к благодарным потомкам в изящном склонясь поклоне. Кроме того, когда-нибудь каждого высечет розгами в мраморе или, быть может, в граните надгробья рок - этот злобный и пакостный лысый черт, все никак не умеющий выбрать между клаустрофобией и агорафобией - у него нелады с пространством, а чубы, как всегда, безотказно трещат у нас, что логично: вот к примеру, точно так же Атлант - свод небес на своем Атласском хребте таскает и тщательно давит в остервененье какую-то мелкую живность, которая крутится, мельтешит под ногами и вечно действует на изможденные нервы, когда всем без того противно! (ишь, за кадром рефрен: эх, орлуша, какая ты стерва - опять сожрал печень...) Так что давайте, друзья, пожалеем злосчастных титанов, бедных богов, бледных Мойр, ну и прочую разную нечисть - видите, как им живется, болезным, погано - требовать, чтобы они проявляли гуманность, бесчеловечно! Впрочем, о чем это я?... отвлеклась, и опять потекло по древу - рок, мол, подлец, а судьба, как известно, бяка, и жизнь дефицитным товаром уходит из-под прилавка налево, в площадной воплощаясь сюр, серый (далеко не Дали), нудный и одинаковый. 23 января 2001 года.

ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ

Вообрази себя мизинцем своей левой ноги, сфера интересов которого упирается в туфлю, когда не слышно ни звука, не видно ни зги, и стержень самосознания - это глюк об отдавленной любимой мозоли, и на нем построены философия мирозданья, наука и вера, а также понятия о Добре и Зле, о Свете и Тьме, о мире и войнах, о монархии, диктатуре и демократии. А теперь представь, что этот левый мизинец возомнил себя центром мира, венцом Творенья, пусть, мол, не все постиг, зато не проведешь на мякине, и для познанья Вселенной хватает органов чувств и воображенья: все, что не жмет и не трет, того не бывает, и стало быть есть ли ты, нет ли - большой вопрос, хотя поминаешься всуе. А Господь все так же не слушает просьбы наши и жалобы... И вообще - кем доказано то, что Он существует? 29 января 2001 года.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Все завершается, общий привет. И остаемся пока на земле - мы, они и слепящий свет. Руки Судьбы на добре и зле. Время вращается по часовой только для тех, кто глядит вперед. Как объяснить, кто чужой кто свой, если истерикой стиснут рот? как распознать, где они где мы, если от страха глаза из орбит? как попытаться нащупать смысл, когда все, что может болеть - болит? Но каждого вызовут в свой черед, смертелен выбор, как "да" и "нет". Стоим в беспощадной тьме у ворот лишь я и я и слепящий свет. 16 февраля 2001 года.

ИНСТРУКЦИЯ

"Весь мир - это очень узкий мост, и главное - перестать бояться" р. Нахман из Браслава Сказали: видишь пропасть? - иди, вот ниточка, это мост. А как практически - ты один ответишь на этот вопрос. Необходимое не забудь в котомку свою сложить, иначе станет опасный путь бессмысленным и чужим: слова, мелодии, миражи и кучу других вещей - без них легко и удобно жить, но непонятно - зачем. Однако лишнего не бери, а то перевесит грязь. Теперь вперед на свой страх и риск, и верь, что идешь не зря. Как больно бьет по ногам балласт, толкает и тянет вниз. Но Бог спасет и упасть не даст, ты только не усомнись. 22 февраля 2001 года.

WWW.WEB.NET

В паутине погибли мушки, задохнулись в сети рыбешки - не подходят слова! Друг к дружке мы сплетаем стежки-дорожки, расстоянья штопаем мылом, время склеиваем каналом. Нам бы только б любви хватило - технологий для нас навалом! Мир раздвинулся безгранично, или может быть, сжался в точку. Взявшись за руки мы привычно в ус не дуем и лясы точим. Непрерывно течет беседа, прошивая пунктир реала, и раскладываются по тредам откровения и скандалы. В свете вольности той великой ложь и фальшь мгновенно видны нам, и чисты мы под честным ником от прилипшей к лицу личины. 8 марта 2001 года.

***

"На чем держится мир?" И. Мерас На представлениях человечества о том, как устроен мир, держится мирозданье. Просто стоят колонны, заполненные людьми, думающими похоже, но хоть названье едино, а есть различия, что там ни говори - нету двух индивидуумов, одинаково верящих. Каждый узор уникален, ярок, неповторим, вносит лепту свою в величественное зрелище. И на каждой колонне написано Имя Веры, даже на той, которую называют Неверием, купол мира на них опирается равномерно, если одна исчезнет, всех ударит потеря. Высокомерье невежества торопится в бубен бить, мечтает свалить, разрушить все чужие колонны и услыхать, как общее "мы верим так же, как вы!", хрипло и в унисон прокаркают миллионы, но одна упадет - рухнет мир, конечный счет оплатим мы, такое условье у бытия: мы одной крови, ты и я. 12 марта 2001 года.

***

Лучший выход из петли - в ней повеситься. Ты - монарх всея Земли, я - наместница. Мы нездешнего с тобой роду-племени, у судьбы в программе сбой вышел временный. Ладно, пусть не повезло, что ж нам, ныть теперь? Вспомни наше ремесло: мы - хранители. Есть ли жизнь тут, голоса ли мерещатся - значит, эти небеса нам беречь сейчас. Плоть и кровь их, честь и часть их покрова мы, этим солнцем в этот раз коронованы. Пусть удавкой горизонт шею жалует, только за концом времен ждет начало их. 5 мая 2001 года.

РИМЕЙК

Заколдованная принцесса плачет в чаще чужого леса, но не в облике гнусной жабы, а усталой, обрюзгшей бабой - глюком города-аутиста. Захлебнувшаяся нечистой, монотонной, бездарной жизнью, знает, бедная - рак не свистнет, не припрется принц с поцелуем, чтоб спасать ее, вот такую. Отказавшись от суперприза, он уставился в телевизор, к пульту, как к галере, прикован, сам давно уже заколдован. Он скептичен, рационален, сросся с маскою карнавальной и не верит в лицо под нею... Залу скучно, ряды редеют, сонный зритель хлопает вяло. Пьеса плавно пришла к финалу. 12 мая 2001 года.

ТАРАКАНИЙ МАРШ

Мы живем в доме, который не мы построили, пачкаем, пакостим, портим продукты. Чего ж удивляться, и сетовать стоит ли, что травят нас ядовитой жутью, выжигают огнем, заливают водой, изгоняют любыми средствами, восклицая отчаянно: ах, это племя неистребимо! А мы ужасаемся - снова стихийные бедствия, в этот раз пронесло, случилось опять с другими - и продолжаем привычно подличать, плодясь, продавливаем планету, нагло и омерзительно лезем и гадим всюду. И снова нас - эпидемиями, наводнениями, землетрясениями, и по всему свету ненавистью к себе подобным, кровавой грудой трупов. Но мы приспособим свою природу, мы - тараканы, нас извести нельзя!... И хозяевам надоело - что ж, оставайтесь, - устало сказали, - а мы уходим, двери запрем снаружи, и плотно задраим щели. 27 мая 2001 года.

***

Все по кругу - годы, города, народы. Жертвоприношения снова в моде. С куклою безмозглой не вступайте в споры, лучше славьте Молоха, бога-обжору, он возвращается, он многолик - слышите вопли: "Молох велик!" Имя звучит чуть-чуть по-другому, но это попросту идиома - та же несытая разверзлась пасть, точно так же вбита гипнозом власть. Марионетка желваком играет, думает всерьез, что сама решает, что-то там бормочет про права и мщенье - инструмент жертвоприношенья. Яблочко сочится кровью, хоть залейся. Через бесконечность протянулись рельсы, график поездов непостижим по сути - каждый миг меняет что-то в Книге Судеб, только расписанье не подвластно смерти - учтены заранее палач и жертва, всяко лыко в строку, всем словам - свой срок. Кто последним засмеется, с тем и Бог. 3 июня 2001 года.

ЧТО ТАКОЕ "ХОРОШО"

"Чем доказана вновь несообразность излишков свободы индивидуумов в экосистеме, их породившей." Э. Бар-Яалом Но у нас-то какие, скажите на милость, излишки свободы, что вы! Мы стремимся выполнить то, для чего предназначены, и готовы отказаться от всех удовольствий и радостей ради своей работы. Только гибнем поочередно бессмысленно, не умея понять, за что так - ведь уж как стараемся, все хотим, как лучше, но снова выходит боком, то в отчаянии клянем судьбу, то покорны ударам рока. Нас испытывают на верность и преданность, и мы выстоим, как ни больно, хоть не видим цели, не слышим музыки, хоть сбиваемся с ритма невольно. И прощения просим, не понимая, что дело совсем не в этом - просто наша экосистема, примерив брюки, решила сесть на диету, ну а мы, жировые клетки, по плану исчезнуть должны с живота и шеи, и чем лучше делаем то, для чего нас создали, тем скорее. 12 июня 2001 года.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Потерялись в твоей пыли люди, звезды, кружок Земли. Ты в слезах отошла, эпоха, что ж так самодоволен лик? Мне бы жить от тебя вдали, мне б не слышать "готовься! пли!", зубы сжать, промолчать, не охать, но тебя спокойствие злит. Приговор прекрасен и крут, что жесток - виновные врут, называется он судебным: ведь "судьба" означает "суд". Расстаемся, не обессудь, не тобой закончится путь. Плачет плоть в петле, слабнет, слепнет, сетует... Суета. Не суть. 28 июня 2001 года.

***

Плетется с горы за камнем усталый Сизиф, спотыкаясь, в который уж раз не упомнишь, ведь несть им числа, и тащится с ним (и тащится от него - привыкаешь постепенно получать удовольствие от любого, что Зевс послал). Но продолжим: как сказано выше, достал Сизиф камень, и хоть камень его достал, но растопырив пальцы, гордый, как знамя, он несет этот свой пьедестал. Для обоих нелегкий их путь к вершине, разумеется, путь наверх - пусть для вида корчишь кислую мину, но надеешься на успех, что обманешь судьбу, проскользнешь в нирвану, отрешишься и воспаришь в рай, где больше не будет погано ни снаружи и ни внутри. Там-то мы с тобой оторвемся, дружище, не навеки мы, чай, срослись, все едины там, будь хоть принц, хоть нищий - кушай ложками, навались! Вытри сопли, камушек, там попляшем, гнусной вечности отомстим! а пока - живем, и в общем, приятно даже, не находишь? Но камень хрипит "прости", и срывается с грохотом, и падает вниз горестным облегчением для двоих... Так и мы с тобой, очередная моя жизнь. Так и мы с тобой, очередной мой стих. 4 июля 2001 года.

О ПРЕВРАТНОСТЯХ СУДЬБЫ

"Шагаю еле-еле, вершок за пять минут" Б. Окуджава Я иду прямо вперед по дороге, которая петляет, я выравниваю ее ногами, но вот в дорогу вцепилась земля, и чтобы не сворачивать, нужно удерживать земной шар, что создает дополнительную проблему, усложняя каждый и без того нелегкий мой шаг: планета встроена в Солнечную систему, а та - в галактику, она - во вселенную, и все они стиснуты притяжением, спаявшим намертво эти звенья, совершающие вращательное движение, которое мне приходится преодолевать день и жизнь напролет опять и опять, чтобы просто идти вперед вслепую по прямой, которой не существует. 17 июля 2001 года.

К АВТОРУ

"Ох, Иермет, Иермет..." Э. Бар-Яалом "Нора" I Можно увидеть на этой странице то, что не стерпится, не простится, то, что в кошмарах и то не снится - снова привычная вереница вечных потерь, заунывной боли - кто это тешится нами вволю, все не насытится, не утолится? Просто - исписанная страница. II Неудачница-неумеха, жизнь моя на листочке жмется. Зачеркнуть, разорвать уродца? Или все же пригреть для смеха? То ли сглаз, то ли просто зависть - буквы корчатся с перепугу, протяни бедолагам руку, вдруг не поздно еще исправить. III Напиши про меня рассказ, анекдот или даже басню, чтоб струилась строка легка, чтоб бесилась беда напрасно, чтоб традиции вопреки смаковала свой сыр ворона, и лиса пусть не врет с тоски, пусть сорвет виноград зеленый, станет вдруг стрекоза права - пой, пляши - зимы не бывает! чтоб читатель недоумевал: как конец? а мораль какая? 18 июля 2001 года.

***

Я летела в вышине по своим делам. И неважно, что во сне, важно, что могла. Я не мчалась в синь небес, не стремилась в высь - были там гора и лес, и ковер травы. Не кончайся, задержись, мой чудесный сон - било счастье сверху вниз, освещало склон. Я захлебывалась им - солнечным лучом, мнилось - он неуязвим, верилось - живем! Вдруг упала чернота, ужас в глотку втек. Я кричала: как же так! плакала: за что? и увидела окно, в нем моя гора, я рванулась, сбили с ног, - рано, - говорят. 21 июля 2001 года.

БАБА НАСТЯ

Старая знахарка баба Настя зелье смешает от всех несчастий, и от ненастья, и от напасти вылечит добрая баба Настя. Настя не спросит: веришь? не веришь? не позвонит, чтоб открыли двери - скромная Настя пройдет сквозь стены, солнечный лучик вонзится в вену и накачает в нее лекарство. Настя оставит тебе отвар свой в капле молочной дневного света, Настин настой - и болезни нету. С дочеловечьей знакома речью Настя пошепчет - и сгинет нечисть, перетасуются чет и нечет, льдинки улягутся в слово "вечность", звезды зажгутся чуть-чуть иначе, карта беды принесет удачу, холод души растворится страстью. Где ты, чудесная баба Настя? В центре земли, в неземном эфире, в чаще дремучей, в любой квартире, прячется в строчках четверостишья... Вы позовите - она услышит. 22 июля 2001 года.

ОБОЗНАЧЕНИЕ ЖАНРА

В мире взрывающихся площадей, взлетающих в воздух машин, где любое "здесь" легко проваливается вдруг в "нигде" - в смысле - жил, дышал, суетился - секунда, и шиш! - оставляя плотному плану тело, и боль родных - актер, наконец, выныривает из персонажа, возвращаясь в себя, задвигает его в подсознанье, в подкорку, в сны, весь в заботах о будущем - какая там карта ляжет. Он послушает мнение критиков - в чем провал, а в чем был успех, чтобы в следующей своей роли использовать этот опыт. Ну а мы пока внутри пьесы, нам теперь отдуваться за всех, сидя в том, что - увы - не шляпа, хоть рифмуется тоже с Европой. 1 августа 2001 года.

ИГРА В ОДНИ ВОРОТА

На недосягаемую высоту поднимем же наши бокалы за то, что мы целы, и все еще тут, что в принципе тоже немало. Мы держимся чудом пока - кто за что - в граничных условьях системы, она нам - Титаник, Содом и потоп, Бермуды... ну ясная схема. А мы ей то яблоко в нос, то тельца, то клонов, то атом с деленьем - глянь, горло врага неприкрытое - цап! и кто не числом, тот уменьем. Мы гены подлечим - появится СПИД, то ящур, то дырка в озоне - не скрыться, не спрятаться - видишь, не спит, и мы у нее на ладони. Жизнь в этой системе борьбою зовут, и шанс невелик: или-или. Так выпьем за то, что и мы на плаву, и кстати, ее не добили! 1 августа 2001 года.

НАРКОЗА НЕ БУДЕТ

Нам в озаренье предстанет раем то, что сегодня пренебрежительно называем старьем немодным, но - уносимые тем же ветром, единой волей, с вершины вечности все мы - ретро, и все крамольны. Нам доказать бы, что не при чем мы - прокол досадный, но различается обреченность по трупным пятнам, по неразгаданным предсказаньям, по лжи пророчеств, где - то прощенье, то наказанье - про нас там прочерк. Сказали б раньше - мы припасли бы соломку сразу - вы говорите: свободен выбор, но не для нас он. Чужое время проверит сети, захлопнет дверцу, нас не пропустят ни к тем, ни к этим. Куда ж нам деться? 7 августа 2001 года.

УПРАЖНЕНИЕ НА СНАРЯДАХ

Упритесь ногами в земную ось - пяточки вместе, носочки врозь - держитесь за координату времени, не бойтесь - поверьте, что тут проблемы нет: по часовой время вертится стрелке, вначале мы все не в своей тарелке, когда препарируют подноготную, потом привыкаешь, только щекотно, но стыд, как известно, глаза не выест. Чувствительные выбирают выезд в более чуткие инкарнации, но бабушка надвое - может статься, что шило на мыло менять не стоило, поскольку лакаешь все то же пойло из вечно разбитого вдрызг корыта, и волки вновь целы, и вновь не сыты. Чем перипетии и пертурбации, уж лучше знакомых времен держаться - в привычной петле под привычной плетью блажить: дескать - ночи, кострами взвейтесь! где сила - там радость, где лох - там Лох-Несс, народам - свободу, и технику - в секс, масс-медиа, медиумы, масоны, запретные темы, запретные зоны, кто с евросоюзом, а кто с Дау-Джонсом - прости и помилуй, Всесильный Спонсор - хоть лозунги вместе, да слезоньки врозь. Дай нам ухватиться за новую ось! 14 августа 2001 года.

РОШ А-ШАНА

Сыну Мне отмщенье, и Аз воздам. Мы заплатим по всем счетам недостачу спиши нам, Боже, Ты же все понимаешь сам. Если б можно с нуля начать, чтоб не сглазить! - часы стучат. Суд грехи и заслуги сложит, на судьбу упадет печать. Буквы стены вгоняют в жар - каждый сам себе Вальтасар, взвешен, высчитан и отмерен расфасованный ждет удар. У надежды рецепт готов: согласиться, что прав Иов, и молитва, поверив вере, перепишет боль на любовь. (Рош а-шана - еврейский Новый год. В этот день в Книге Судеб записывается судьба каждого на предстоящий год. Затем следуют десять Дней Раскаяния - последняя возможность что-либо изменить. В конце десятого - Судного - дня ставится окончательная печать.) 18 сентября 2001 года - 1 тишрея 5762 года.

О СЛОЖНОСТЯХ ГРАММАТИКИ

"О времена!" Цицерон В нынешней жизни давно уже нет настоящего - будущее проливается в прошлое, минуя сейчас, чего раньше не наблюдалось (а если да, то не всеми). Как ошалевший заяц, мчит от погони время: все дни - на одно лицо, угрюмо сутулят спины, приходится ставить клеймо с номером, как скотине, чтоб их опознать в толпе, хотя помогает плохо - в ком слиплись и миг и год, с трудом различишь эпоху, прошедшую мимо нас. Остановись, мгновенье! Не это!... нет, и не то!... черт с ними... В трех измереньях четвертое лишнее корчится и, сморщившись, пропадает. Будет. Было. Все, в общем-то - глаголов вполне хватает. 22 сентября 2001 года.

***

Сыну Жизнь в черных тонах. Слезы вытекают из глаз независимо от желания. Допустим, от ветра. Ветки трещат, вороны кричат: крах! крах! и все про нас, не скупясь - черный цвет всегда отпускают щедро. Этот лучший из всех возможных миров как всегда навязывает нам то, что считает лучшим в ассортименте. Чем защитимся? Вера-надежда-любовь? Как смешно и банально, давно устарело, зато безотказно. На теле судьбы отметин несть числа. Кровь пластырем веры уняв, края затянув суровой ниткой надежды, уворачиваясь от хлыста истины и от вожжей лжи, мы зажжем фонарик любви, и его огня может статься хватит, чтобы пробраться между оттенками черного, составляющими жизнь. 5 октября 2001 года.

ДОМ

Дом, открытый семи ветрам, то базар, то бордель, то храм, первородства дырявый щит чечевицей чужой горчит (что ж ты стонешь - мол, все не так? лучше б сам ее ел, дурак). Дом навылет, навскрик, навзрыд, каждый день то салют, то взрыв, День любви после дня поста, вечный бой и рояль в кустах. А жильцы неразлучны с ним, как с котомкою - пилигрим, с голой пяткой - торчащий гвоздь, как с Юноной своей Авось. Стынет в венах надежный страх, даже если тепло в гостях. Даже если веками врозь - штамп прописки, как в горле кость. Назначение всех дорог - дом, который построил Бог. 15 октября 2001 года.

ЭСКЕЙП

Дружно сыплются дни и метры сквозь прорехи в кошелке старой. Нас чужим закружило ветром - белки мы в колесе Сансары. Было сказано: сказку былью волен ты обернуть, изволь-ка! только вот объяснить забыли, степеней у свободы сколько. Если пуля висок находит, жертва что, выбирать свободна? Больше нет козырей в колоде, жребий стиснут в ладони потной. Рамки заданы изначально от рожденья, и с каждым шагом мы возводим стены, фатально заблудившись меж злом и благом. И бредем сквозь пространство-время, упираясь в координаты. Нам бы в сказку, чтоб ногу в стремя, чтоб дороги годам сосватать. Этот путь приведет к могиле не быстрее иных, пожалуй, не пугайся, что он дебильный, пусть - с дебилов и спросу мало. Проберемся по тропке света мы в пространство-время другое. Говорите - такого нету? Значит, сами его построим. 18 октября 2001 года.

ИСТИНА И СТЕНА

"Наши идолы не из золота" Э. Бар-Яалом Мир срывается в тартарары, в ревущий кровавый крик, но мы не слышим, гордо реет над нами крыша - непререкаемое общественное мнение - провозглашает: терпение, не слушайте лжепророков, они нас хоронят до срока, вопят, что наши любимцы - пройдохи и проходимцы, умоляют нас: битте-дритте, пожалуйста, не сотворите себе кумира из дела мира - дескать, убийцам не нужно давать играть в наши ружья, мол, мы их жалеем, каясь, а они нас в домах взрывают, мы их эго боимся задеть, а они празднуют нашу смерть. Паникерам ответим: бредни! вредные гнусные сплетни! мы же избрали бяку, хулигана и забияку, и теперь как один все вместе в порыве праведной мести покажем ему, злодею, больше, глядишь, не посмеет!... Мир срывается в тартарары, и мы до поры пляшем и плачем, платим и прячем одиноко как зеницу ока сознанье, что песня спета, и земли под ногами нету. 23 октября 2001 года.

ГОРЕСТНОЕ ПРИЗНАНИЕ ДРУЗЬЯМ-ПОЭТАМ

Я не умею писать экспромты, мне б настроенье словить, потом-то тело стиха обрастет словами, но после драки все кулаками махать горазды, да только ложка важна к обеду. Вы все тут, сплошь как один, из строчек плетете сети, а я могу лишь старьем ответить. 28 октября 2001 года.

***

"Не гляди назад, не гляди, просто имена переставь" Е. Клячкин Не гляди назад, милый друг, имена как хочешь расставь. Что тебе втемяшилось вдруг сетовать, что миска пуста? Пролито твое молоко, скорлупа лежит без яйца, ты всего лишь нищий с клюкой, а недавно верилось - царь. Грязная легла колея рытвинами через ладонь - легче нам в дороге изъян, чем в себе, признать испокон. Ни к чему на рожу пенять - зеркала разбиты давно. Так уговори и меня, будто все за нас решено. 1 ноября 2001 года.

***

Мы идем по белому снегу чистого листа судьбы, оставляя за собой пятна, кляксы, мазню, разводы, свадьбы, роды, уходы, и прочие загогулины слова "быть", все грязней, все круче, все безнадежнее год от года. Этот размытый, сомнительно благоухающий след не менее уникален, чем отпечатки пальцев: не замести его, не запутать, не украсить и не стереть - наша роспись на стенке мира, из костей истекающий кальций бытия, пространство из-под кота, молочный выпавший зуб мудрости, черная дыра от бублика, призрак шагреневой кожи, на глазах стянувшейся в точку, движенье единственных губ, говорящих: ничто не забыто, и забытых секундой позже. Там, где кривая не вывезет, нелегкая пронесет, химерой о лучшей доле наш горизонт очерчен. Последнее слово Истины на нас упадет вот-вот, беспощаден Закон: "виновен!", милосердна Гармония: "смертен". 4 ноября 2001 года.

***

Надежда умирает последней. Хоть и последней, но умирает. Не от старости, не от болезней - чувствует, что пора ей. Зачем ей жить, если уже не осталось никого, кто бы оплакал? Только судьба голосит, сигналя знаками Зодиака. Итак, надежда умрет последней, когда никого не будет, хотя, казалось - живи безбедно, к чему ей люди? Можно ночью рассыпаться фейерверком звезд, и радугой изогнуться утром - люди уродуют красоту, коверкают гармонию, с ними возня и муторно. Вот только надежда без них умирает вместе с отчаянием и ленью, так же, как мудрость, нежность, тоска и смысл жизни, а значит, и цель Творенья. 5 ноября 2001 года.

***

Я становлюсь понятной только самой себе, запечатаны строчки личным моим паролем. Кружится неприкаянно слово-не-воробей, вырвавшись опрометчиво на постылую волю. Нету нигде пристанища буквам его шальным, звукам его не достигнуть уха единоверца, в дебрях себя блуждая, мы подурнели с ним, стали глазам неприятны и безразличны сердцу. В свалке ассоциаций смысла не отыскать, проблески пониманья топчет толпа аллюзий, нудная, заунывная стонет моя тоска, и из стихов варганит неаккуратный узел. Я не всегда понятна даже себе самой - путаюсь, продираясь через знаки и коды: сами себе шифровка, пропасть себе и мост, сами себе тюрьма, сами себе свобода. 7 ноября 2001 года.

***

Поговорим о странностях любви. К стихам, допустим. Можно и к поэтам (не дай мне Бог кого-то прогневить, намерений таких, поверьте, нету!). Итак, стихи. Как много разных мантр мы затвердили, и навеки верим: кто кровь-любовь рифмует - графоман. Непогрешим и точен наш критерий, однако, помню - срифмовал один так непристойно розы и морозы, и что? Сошло, не отобрали чин первейшего. Юпитер может то, за что шкурою заплатит бедный бык. Где лакмусовую найти бумагу. которая покажет: тот велик, тот бездарь, тут живительная влага, а тут обыкновенная вода? Нам эталон Палаты мер достать бы и всем сестричкам по серьгам раздать, всех уравнять прокрустовой кроватью! 14 ноября 2001 года.

***

Я памятник себе воздвигнуть не сумела, какая там тропа - крапива да репей, не столп, а голова моя остолбенело торчит из них одна как перст. Не знаю, вся - не вся, но к сроку окочурюсь, загнусь, сыграю в ящик, врежу дубаря - мой стих ничей язык сболтнуть не сможет сдуру никак - ни друг степей, ни враг. Нам вместо музы - СМИ, нам телевизор - лира, нам добрых чувств, увы, не пробудить ни в ком. Опять жестокий век, он явно сшит на вырост - вываливаемся легко. Впитав, сгущает нас всемирный этот памперс в единое желе - добро ли, зло - не суть. Но все учтут потом, поставят сверху штампик: "вещдок". И к делу подошьют. "Я памятник себе" - как много в этом звуке, что каждого пиита ловит на живца. Нам всем одна судьба заламывает руки, и падший милостив к глупцам. 19 ноября 2001 года.

***

Мне не нравится роль в игре: новости на экране, тысячелетие на дворе, кляп на фонтане, отражение в зеркале, линия жизни на ладони руки судьбы, кругозор, очерченный циркулем, трупики всех несбывшихся "если бы" да "кабы", реальность, данная в ощущениях лично мне и до гроба, справедливость в подарочной целлофановой пленке, надежда, целиком уместившаяся в "ах только бы не", и особо - беда, вопреки вероятности упорно бьющая в одну воронку. 23 ноября 2001 года.

***

"В небе скрипнуло окошко" М. Тэйф Нелепый кусок брезента, хлопающий на ветру, приделан к кузову старого тендера вместо крыши - не закрепили, видимо, один край, который вдруг вырвался и колотится, так что повсюду слышен этот тамтам, этот колокол или точней - набат, на оголенных нервах пляшущий, как на струнах, рваное знамя памяти нашей, что реет над новым пространством-временем, миром нежным и юным, чистым, без зла и скверны, над миром в начале пути - что ему наши тендеры, да будет благословен! - так ноют фантомной болью бывшие пальцы культи. По нам рыданье надрывное призрачного брезента. 6 декабря 2001 года.

***

Я не верю тебе, надежда, ты обманываешь всегда, свой павлиний хвост как и прежде распускаешь, чтоб вновь предать. Расставляешь свои ловушки, а глаза невинно чисты. Брать беспроигрышно на пушку не умеет никто как ты. Не удержишь у края бездны, не излечишь и не спасешь. Ты поверь - мне неинтересно, где благая, где просто ложь. Не виню: такова работа, все же лучше, чем палачом - не тебе предъявляют счеты, ты - как лучше, ты - не при чем. Вновь прощально машешь руками, перед тем, как скрыться вдали. Погоди... этот чертов камень помоги на плечи взвалить. 9 декабря 2001 года.

***

Сквозь подушку тумана свет проходит, рассеян, с неба сыплется манна, только нет Моисея - пусть водил бы нас долго, пусть бы взыскивал строго, пусть за нас бы он только разговаривал с Богом. Мы брели по пустыне через бойни и битвы, мы объелись полыни, мы забыли молитвы, потеряли пароли к сбереженным скрижалям, за Господнюю волю миражи принимали. Хоть и знаем, что наги, не умеем стыдиться, и за зло и за благо нам воздастся сторицей - ведь волне многотонной нужно выбрать сегодня: мы - войска фараона или племя Господне? 20 декабря 2001 года.

РАЗ... ДВА... ТРИ...

"НОКАУТ - В боксе: положение, когда сбитый ударом соперник по истечении десяти секунд не может подняться и считается побежденным. НОКДАУН - В боксе: положение, когда сбитый ударом соперник по истечении восьми секунд может подняться и продолжить бой" Ожегов. "Толковый словарь русского языка" Суд идет. Я стыдливо сутулюсь в исподнем: все провалы - мои, все успехи - Господни, все удачи - на выплату данная ссуда, по заслугам - когда безнадежно и худо. Все, что делаю я - только часть диалога, повороты судьбы - это реплики Бога, мой ответ - как всегда невпопад, как не надо, вызывает лишь сдавленный вздох и досаду. Носом тычут меня, как щенка - ну пойми же! - вою, плачу, дрожу, огрызаюсь - не вижу, не могу уловить ни аллюзий, ни нитей, не умею читать по пунктиру событий. Я ползу наугад, слепоглухонемая, и кредит, отведенный на жизнь, истекает. 22 декабря 2001 года.

ВЫБОР КОНЦЕПЦИИ

Юлии Беляниной Все мы - обвиняемые на процессе, который именуется жизнью - что, кстати, не противоречит ни одной из конфессий, если вдуматься - ныне и присно. А сказочку, что человек создан для счастья, как птица для полета - забудьте. Я понимаю вас: как же, мол, обещали и здрасьте!, причем не черт-те-кто - авторитетные люди! Впрочем, речь не об этом, поговорим о судебном заседании, куда нас ввели под охраной. Мы же глупо ищем окошечко, где б нам выдали пайку счастья. Вопим, не найдя, про обман, но вызываем лишь раздражение и досаду у судей, так что впаяют на всю катушку. ... Вам не нравятся ассоциации? Что ж, не будем: мы оказались на экзамене, хотя шли в пивнушку, или очутились на сцене, не зная пьесы, или в бою за неведомо чью отчизну, или - неизвестно кем, непонятно зачем - на процессе, который именуется жизнью. 12 января 2002 года.

***

Сыну Я пакуюсь каждую ночь, просыпаюсь утром ни с чем, кто советом может помочь: что обычно берут в ковчег? начиная судьбу с нуля, без чего обойтись нельзя? что есть золото, что зола?... разбежались глаза в слезах. Дружба, служба, совет, любовь, мудрой истины дребедень, милый хлам - как бы все с собой это взять в новый Божий день? Черный список удач, потерь - память ноет, как зуб с дуплом, можно бросить ее теперь, но тогда и я за бортом. Чей-то профиль, смешок и взгляд выделяются из толпы, связи порванные болят, соляные стынут столпы. Бьет будильника гонг: пора! На полу пустой чемодан, и отчаливает корабль в безвозвратное навсегда. 19 февраля 2002 года.

ПАНЕГИРИК ОДЕРЖИМЫМ

"Свети, Звезда, над морем лажи! Горами фальши, сонмом лжи! Сии убогие пейзажи Своим сияньем освежи! Нас выведут на чисту воду, Чтоб мы не сочиняли оды. Нас вытащат. И - на мороз, Чтоб мы не рифмовали роз." Юлия Морозова "Стансы Звезде Графомани" Ах, эти розы и морозы, мимозы, грозы, слезы, грезы, неизлечимые занозы: все Свет да Тьма, Добро да Зло, а с ними кровь, любовь, морковь, и не в бровь, а вновь. И на здоровье - отправимся, не прекословя, забыв про парус и весло. Как нам недужится, неймется, мы мечемся в волнах эмоций, и вечно полон рот забот: все воспеть, воздеть и возыметь, стрекочут строчки, подстрекая, и лесть с нелепостью сплетая, стихи стихийно затекают в печь, сплющиваясь в мед и в медь. Линованные графы манят, и - графоман за графоманом - бредем за дудочкой обманной, рифмуя все, что видит глаз, меняя немоту на мету - предметы, сметы и приметы сметая в темноту, при этом врем вусмерть - кто во что горазд. 1 марта 2002 года.

***

Опять кричим: ура! - как сердце замирает, и падает душа к вершинам и стопам, а значит - в путь пора, мы выступим с утра и прощаемся, спеша, под трубный тарарам. Клубится славой лесть и ноздри раздувает судьбою битым львам и млеющим птенцам. Диктуй, благая весть, единые слова, и клянусь, что ты права - нам всем понравится! С победой тра-ля-ля домой придут герои, ведь мудрая молва нам предрекла успех - ее точеных ляс достаточно с лихвою, чтоб сразу наповал сразить красиво всех. А кровь, удушье, грязь, брань, вопли, смрад и ужас, грех, грохот, гарь вокруг, ошметки мертвых тел - позднее, не сейчас, когда-нибудь... к тому же все это только букв сплетенье на листе. 1 марта 2002 года.

***

Лежа на буграх родного дивана, сладко воображать, как струится кровь из геройской раны, и девичьи губы дрожат, орошают слезы твою могилу... стоп! могила уже перебор - благородно погибнуть как раз не хило и прикольно: рыданья, скорбь, дама сердца бьется, ломая руки, вечно верность хранить клянясь - но и эта сцена наводит скуку, если крутится в сотый раз, потому что сюжетец закончен - в шляпе и в ажуре, полный привет, остается шастать, как Гамлет-папа, слабонервных ловя. Ну нет! Отмотаем пленочку на начало - битва, хлещет из раны кровь, зубы сжаты, жар, и надежды мало, но герой побеждает вновь! Шрамы, как известно, красят мужчину, романтичный прибавив шарм - ты идешь, прихрамывая, чин чином - страсть красавиц, кумир казарм... Лежа на буграх родного дивана, сладко побыть собой и забыть про завтрашнее вставанье на работу, очередной день, от прочих неотличимый внешне, мчащий в сутолоке забот - ты с дивана победно шагаешь в вечность. Дева плачет. Труба зовет. 21 марта 2002 года.

VOX CLAMANTIS

кромсая строку, ору на бегу без рифмы и без мотива, что я не прошу - счастливой, но так - уже не могу! вскипает у губ маразмом в мозгу беспомощно и визгливо - мол, нет рогов, не бодлива, за что же меня в рагу? но гонят пургу, ударясь в загул, кобыла да мерин сивый, до жиру ли - быть бы живу в семейном этом кругу... а сверху: ку-ку, у нас перекур, брось корчить леди Годиву, прикройся, фи! - некрасиво, встань в очередь к пирогу. --- * VOX CLAMANTIS - Глас вопиющего (лат.) 2 апреля 2002 года.

АКРОСТИХ-НАКОЛКА О СУЕТЕ И ТЩЕТЕ

Настоящее провалилось в пространство прошлого, Его выдавит туда кипящее будущее. Только протянешь руки навстречу, мол, что ж - лови, Вот оно! Но исчезло, добавилось в груду еще. Жалко, но поздно, теперь нам его не вернуть никак, И безразлично - добро или зло, нищета и власть - Знай, что прекрасно уложится в тютельку тютелька Новый слой, он срастется со старым в единый пласт. И страдать ни к чему, и не нужно печалиться, Стараясь зачем-то неудержимое удержать. Что поделать секундам? Жизнь - их усыпальница, А мгновенье само для себя лишь удар ножа. Стоит ли нам волноваться о том, что настанет Тотчас же или потом, через тысячу тысяч лет? И это пройдет: блеск веселья, как и страданий Яд - растворится, растает. Нет нового на земле. 7 апреля 2002 года.

РАЗГОВОР С КОРАБЛЕМ

Вот наступает торжественный миг, я покидаю сей избранный мир - принято верить, что лучший из всех (аплодисменты, безудержный смех). С привязи рвется мой верный корабль: время свернулось в тугую спираль, "завтра" давно уже стало "вчера", хватит тянуть, отправляться пора! - Тише, кораблик, умерь свою прыть, путь через вечность в тумане сокрыт, страшно идти без руля и ветрил, дай хоть маршрут про себя повторить! - Поздно теперь выяснять что да как - в нужное время отыщется знак, все, что сокрыто, узнается в срок, курс - по наитью, за кормчего - Бог. 14 апреля 2002 года.

***

Я плохая хозяйка своей судьбы и своей квартиры - нерадивая, неумелая, не от мира этого (лучше б сказать "сего", но в размер не влезет). Провидение распорядилось зачем-то, и здесь я, через силу приходится все же хозяйничать как-то, но ветшают идеи, тряпки и стены, а факты перестают подтверждать действительность, аргументы затевают свару между собой, только ждут момента, чтоб учинить кавардак и в душе, и в доме, и в мирозданье... опускаются руки, уже не заштопать прорехи в ткани бытия - ну зачем мне доверили эту пряжу? - тут забыла, там недоглядела, а может, даже неуклюже сама оборвала непрочные нитки, и теперь не найти концов, и не опознать убытки. Я плохая хозяйка - теряются время и вещи, из пробоины в днище ручьями отчаянье хлещет, у прошедшего нет настоящего с будущим: миг - и забвенье, так что мне ни к чему заканчивать это стихотворенье. 14 апреля 2002 года.

ПИСЬМО ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ

Настырность прости, не сочти притворством - быть может, сравненье мое нелепо: дерево, бурям наперекор, ствол вверх устремляет, вцепившись в небо голыми, скрюченными ветвями - так же и я, вопреки рассудку, в приговоренном уже бедламе, можно сказать, что в его желудке, в этом орудии переработки материи в... уточнять не будем, дергаюсь, выдираясь из глотки, меня всосавшей - другие люди исправно служат золотарями, по уши сидя в родимом злате: времени выгребная яма им щедро выплачивает зарплату - что ж я по глупости вырываюсь, не соглашаюсь слиться в экстазе, твержу надоевшие всем слова из разоблаченных отсталых сказок? цивилизованные народы давно различают, где быль, где небыль!... ... что мне крестовые их походы, видишь - врастаю в седьмое небо. 24 апреля 2002 года.

ОРЕЛ ИЛИ РЕШКА

Не жди милосердья, не бойся прогнозов: жизнь - копия смерти, и так же курноса, тот же голый череп, скрещенные кости - мы, глупые, верим, что та нас косит, а эта, мол, нежит, да только не властна, та - в саване - нежить, а эта - прекрасна, а на самом деле что та, что эта - кто черный, кто белый - зависит от света, от угла зренья, от пути в нирвану, от определенья, от плотности плана. 26 апреля 2002 года.

ПЯТНАДЦАТЫЙ

"Господи, кто жить будет в шатре Твоем?" Царь Давид, псалом №15 (№14 в рус. Библии). "Мы одной крови - ты и я!" Р. Киплинг "Книга джунглей" Ты смеешься, мой рыжий царь - в бубен яростный свой ударь! Мне отсюда не слышно слов, пролетело тридцать веков, но и через три тыщи лет вижу склоны заливший свет - солнце обнимает тебя, нежно жар волос теребя, взмыли руки ввысь, в облака, сполз к плечу зеленый рукав, и в псалме запечатан код: "Кто в шатер Твой, Господь, войдет?" Голос с Неба докончит стих: "Тот, кому с тобой по пути - сквозь пространства и времена группа крови у вас одна." 27 апреля 2002 года.

ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ

"День дню передает слово, ночь ночи открывает знание... По всей земле проходит линия их, до предела вселенной - слова их; солнцу поставил Он шатер в них." Царь Давид, псалом №19 (№18 в рус. Библии). Солнце восходит в шатре из слов, буквы, сливаясь, рождают слог, в плоть облекая приказ строки, горы и реки текут в стихи. Истину дню перескажет день, ночь - новой ночи, из тени в тень: строен чертог Твой, и строг закон, меда и золота слаще он. Кружево рифм, и метафор вязь миру и городу дарят власть, аллитераций литая трель затвердевает в судьбу и цель. Ты - мой Творец и Защитник мой, я - Твое детище, Твой герой, падаю, снова встаю во тьме - только бы не разорвать размер, лишь бы желанья мои и путь Замысла не затемнили суть - убереги меня от греха выпасть за грань Твоего стиха! 2 мая 2002 года.

ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ

"Даже если иду долиной смертной тьмы - не устрашусь зла, ибо Ты со мной... Ты готовишь стол предо мной в виду врагов моих..." Царь Давид, псалом №23 (№22 в рус. Библии). Мы все проходим долиной смерти, чье имя - жизнь, она не ведает милосердья, и сторожит повсюду гибель, и с каждым шагом короче путь, ведь тут ни трусостью ни отвагой не обмануть, душа наружу рвется и стынет, и ждет беды. Но Ты - Защитник мой и Твердыня, мой Поводырь. Не убоюсь я, раз Ты со мною, ни зла ни мук, Ты мне для пира столы накроешь, хоть враг вокруг, мир наполняется благодатью, и гул затих, и с каждым мигом, и с каждой пядью - все ближе Ты. 3 мая 2002 года.

ОТКРОВЕНИЕ

в хрустальном шаре в хрустальном шаре в хрустальном шаре моей судьбы то лик, то харя рабы да баре рай, бестиарий былье и быль весь мир Господен да только вроде опять выходит дырявый грош года, народы слов хороводы права, свободы гробы, грабеж прощай держава поля, дубравы шаг влево вправо конвойный пес орел двуглавый куда, куда вы на мыло, браво с приветом, SOS тусовка, свара конец базара аккорд гитары кабы да бы опять по паре от каждой твари в хрустальном шаре моей судьбы 16 мая 2002 года.

МОЖНО И БЕЗ КОЛЬЦА

Черные силы Мордора двинулись в наступленье. Черные силы Мордора смеются над нашей ленью. Черные силы Мордора жаждут покончить с нами. Черные силы Мордора несут зеленое знамя. Мир черным силам Мордора сопротивлялся не слишком: ненавистью объелся он, нефтью разит отрыжка, привык, и уже не стыдно и даже почти не больно - может, кто-то из страха, но многие - добровольно. У кривды одежды пышные - мира, любви, прогресса. Правда - жалкая Золушка, ну куда ей в принцессы!... Таращится глаз багровый из-под прищуренных век. Черные силы Мордора. Фараон. Амалек. 23 мая 2002 года.

А ПИСЬМА СОЖГИ, КАК МОСТ

"Ибо не враг поносит меня - это я снес бы, не ненавистник мой возвышается надо мной - я скрылся бы от него, но ты, который был для меня то же, что я, друг мой и знакомый мой..." Царь Давид, псалом №55 (№54 в рус. Библии). "Здравствуйте" - я начинаю свое письмо этим словом, потому что очень хочу, чтобы все вы были здоровы, а вторым моим словом, естественно, будет "прощайте", тонут в нем мегатонны и мегабайты, неизбежность судьбы и неотвратимость смерти - разрываются нити связей небесных сфер, те атрибуты рока, вроде стрелок и чаш весов, бьют тревогу, остается сознанье, что впредь нам брести по одной дороге времени, никогда не пересекаясь, каждый своим путем, что почти похоже на истину, суть лишь в том, что единой дороги времени больше уже не будет: мир расколется вскоре натрое, словно блюдо, брызнут в стороны три осколка, обживая иную даль - не гора с горой, а секунда с секундою никогда... впрочем, вы как всегда не поймете, о чем я, ведь вы не очень вслушиваетесь в мои слова - мол, вечно пророчу всякие страсти-мордасти, и явно давно с приветом - ну и что, что всегда сбывается? - память этот факт стирает мгновенно, а значит, его и не было, все ОК, исчезновенье из поля зрения некоторых людей, в том числе меня, завершится для окружающих незаметно, и другие песни без нас польются по интернету, так что зря я боюсь расставанием вас огорчить - на экране мигнут виртуальные три свечи, и ответит сервер, что адрес, увы, not found - все по плану: это седьмой завершится раунд бытия, в суматохе кто съел, кто съеден - не различаем, вы не помните, кто я... неважно... здравствуйте, я - прощаю... 26 мая 2002 года.

ПОТОК СОЗНАНИЯ - 3 (НЕВНЯТНЫЙ)

Боже, прости мне мое убожество! Я понимаю - Тебе неможется: что же мы делаем снова с собою! Линию жизни листочком прикрою - поздно, надежды не оправдали мы. Свечи сурово качнут шандалами, тени брезгливо на землю отбросив. Сфинкс обещает ответ на вопросы только лишь тем, кто сумеет задать их. Прочих он съест, дабы не было пятен белых, как белые флаги "сдаемся", порчей пророс опороченный дом сей, взятый когда-то на вечность в аренду. Время свивается в пеструю ленту - вроде, безвредна на вид, но ужалит, планы благие разрушив, нам жаль их - впрочем, и так бы рассыпались втуне, но из руин разрастаются руны - басней для следующих поколений. Эта глава завершается, в вены впрыснута кровь и святых и злодеев, новой страницей земля затвердеет в трех вариантах, и выбор за нами. Белое облако. Белое знамя. 7 июня 2002 года.

ДИВЕРТИСМЕНТ

Уплотняясь на ощупь, стаи суток летят, погоняет извозчик: на закат! на закат! Впереди переправа, там Харон и хорал - может, зомби прыщавый в свой намылился рай, может, шпарит машина без руля и ветрил - можно выбрать причину и вокруг и внутри, вариантов навалом, только важно ли - как? значит, просто порвалась нить у Парки в руках. Пульс морзянкой: боишься? я - на выдохе: нет! разве четверостишье отменяет сонет? пусть строка завершится, чтоб итог подвести - на соседней странице продолжается стих, там телушка - полушка, и пускают без виз... Помоги мне, частушка - хоть вослед улыбнись: Раскрасавица с косою в подвенечном платье, ты за гробом мне раскроешь страстные объятья! Говорят, что ты старуха, саван, мол, да кости, нам земля с тобою пухом будет на погосте! Косу острую не трогай, отложи в сторонку: собираюсь в путь-дорогу за тобой вдогонку! 19 июня 2002 года.

ШИФРОВКА

Я объявляю: Бог был, есть и будет! под напряжением корчатся люди, места живого не сыщешь ни пяди - буквы ложатся на вечность печатью, кровь вытекает, но дверь приоткрыта: небо, земля, между ними ракита... 9 июля 2002 года.

***

Вот пред Тобою моя свеча, Кассандрой страхи мои кричат, бреда ночного кошмарней явь - Господи, слышишь? прости, избавь... 30 июля 2002 года.

***

Дотащить до цели небесный свод сквозь дорог и дней круговерть. Посмотреть на землю с горы Нево, после этого умереть. На последний шаг не достанет сил, и не нужно - окончен путь, не решать, не мучиться, не просить ни о чем, только раз взглянуть и увидеть сверкающие небеса, торжествующий новый день. А потом раствориться в своих слезах и исчезнуть. И быть везде. 10 августа 2002 года.

ПРИНЦИП ВЫЖИВАНИЯ

Ангел-хранитель шепчет мне на иврите: "Способ предельно прост, вся жизнь - это узкий мост, и главное - не бояться". Элементарно, Ватсон: жизнь - досточка без перил, дырявый, гнилой настил, туман скрывает дорогу, вслепую поставишь ногу - то ли пан, а то ли пропал. В общем, дело - труба, в нее вылетает каждый в конце концов. Но гораздо страшнее - словно осел по кругу тащить колесо судьбы, суеты и быта, в привычной камере пыток ожидать неизбежных бед - запутывается след, и все это длится, длится... Но вечность сморгнет ресницу времени, вытрет гной, мост выпрямится стрелой, не замечая препятствий. И главное - не бояться. 18 октября 2002 года.

***

Так будьте нам все здоровы! Пеплом рыжей коровы (треугольной на вид) очистившись от обид, от помыслов, слов недобрых - уходим, рюкзак наш собран, в нем всякий ненужный хлам: смех с ужасом пополам, надежды, что время лечит, субботние наши свечи, изысканный ваш сарказм, и стиснувший горло спазм в преддверье вечной разлуки. Немеют от горя руки, но радости голосок щебечет о жизни новой. Так будьте нам все здоровы, и пусть вам поможет Бог и дальше в Него не верить. Вот-вот захлопнутся двери, и время скостит всем срок. 20 октября 2002 года.

***

Время с пространством опять не в ладах, дышит за стенкой чужая беда, тесно беде у соседа в дому, с нами беда изменяет ему. Тот, кто недавно соседа стыдил, нынче в любовниках той же беды, мир в пароксизме слипается в ком... Струи потопа колотятся в дом. 26 октября 2002 года.

ПЕРЕД СТАРТОМ

Вот-вот конец эпилога, почти погасла свеча, и кажется, только Богу я не говорю: прощай! Тут вместо лекарств - плацебо, и без покрытия чек. Рукой упираясь в небо, застыл как стрела ковчег. Оплакивать ли потери, беспечно ли ждать чудес, когда захлопнутся двери, навалятся семь небес, когда обрушится в бездну отживший мир, а взамен придет еще неизвестный, пугающе новый день? 17 ноября 2002 года.

***

Сны мои не вещи, в них громоздятся вещи, суета и смута, склеились минуты в бессвязный липкий ком. Вот так с тех пор живем нелепо и зловеще во сне моем невещем. 8 февраля 2003 года.

***

Сон как всегда нас оставил с носом, знак утвержденья сменив вопросом, ложь понимания разоблачив, связи разъяв, перепрятав ключи. Думаешь: истина тут, на ладошке, но просыпаешься - жалкие крошки тают поспешно в пустом кулаке, так что граница опять на замке, бдит часовой, пересмешник хохочет, утро стирает обрывки пророчеств, нить Ариадны втянулась в клубок, сразу же толпы обманных дорог под ноги бросились, светоч исчез, эту страницу уже не прочесть. 15 февраля 2003 года.

СКАЗКА - ЛОЖЬ

Спать пора, всем сказкам конец, всех принцесс загнать под венец, а кому дурак, кому князь - бросим жребий прямо сейчас. В общем-то не все ли равно? - все они придуманы мной, так что кто герой, а кто трус, я уж как-нибудь разберусь. Эй, ты кто такая? не плачь, посреди строки не маячь, про кого ты? кто не хорош? как - не любишь? ну ты даешь! Руки, ноги - все как у всех, что тебе еще? просто смех! ты б не искушала судьбу, у других и вовсе в гробу, посуди сама, и потом ты не человек, а фантом - радуешься, плачешь, молчишь строго по сюжету, малыш. Будь послушной, топай в строку, всем я угодить не могу, вон сама - рыдаю, кричу, да не помогает ничуть... 15 февраля 2003 года.

НАБОР ЗВУКОВ

Жаждали жить - дожидается жуть, сети расставим - отсеется суть, слов соловьи, се-ля-ви, слева слава, правда предельно продвинулась вправо, сонмом сомненья сомкнутся и смоют, время травмирует, горе героям триллера - литрами крови накрыв головы, главный томится мотив в тактах октавы, сплетенных бесплотно ладом баллады, как льдинка холодной. Ветер завертит, заврется, взорвет все, утро протяжным сопрано проснется, звезды взойдут до заветного до - выдох, но духа не хватит на вдох, жизни пружина дрожит в напряженье, книга кончается, ждем продолженья. 15 февраля 2003 года.

ФАНТАСМАГОРИЯ НА НЕЗАДАННУЮ ТЕМУ

Юлии Морозовой Плачь - не плачь, хоть стой, хоть падай, вот и все: закрутилось, укатилось колесо, за кудыкину ли гору унеслось, или вечность продырявило насквозь, я зажмурилась, вцепилась в ободок, только норов у Фортуны - видит Бог! - ох натешилась она со мною всласть, не смогла я удержаться, сорвалась, что ж, судьба моя, ты так себя ведешь? обманула, загубила ни за грош, я бреду на ощупь, тычусь в миражи - где я? кто я? что мне делать? - подскажи, право, лево, было, будет, вниз ли, вверх, человек спешит навстречу или зверь, из чьего все это вынырнуло сна? перепутались пространства, времена, без дороги спотыкаюсь, без судьбы, погадаю на ромашке: быть - не быть, может, нет - она ответит, может, да - все равно опять обманет, как всегда, вон тропинка изогнулась по грязи, делать нечего, кривая, вывози! кабы чертово догнали колесо, я - ногтями, я - зубами, насмерть. Все. 23 февраля 2003 года.

***

Нужны ли стихам читатели? - ну разумеется, нет, это наш тщеславный и антропоморфный бред - ведь слова первичны, они предваряли Творенье, ими названы участь и предназначенье, и не мы кропаем стихи, а они сочиняют нас, их не трогает ни вниманье, ни безразличие наших глаз, и не нашей сетчатке решать, достоин ли стих забвенья, или он переплавит в судьбе заржавевшие звенья. Мир то в бездне, то в облаке - теннисный мячик живой: слово за слово, строчка за строчкой, строфа за строфой. 1 марта 2003 года.

***

Я выхожу - Давид на Голиафа, в моих руках лишь камень и праща, мгновение, преодолев свой пафос, мучительно и зло кричит: прощай! Зачеркивая линии ладони, беспомощная корчится судьба, уже смирившись с будущей агонией, дурак, - рыдает тело, - кончен бал. Но я иду вперед без сожалений, мир замирает, потрясенно тих, и жертвы всех грядущих унижений торжественно глядят из глаз моих. 1 марта 2003 года.

НЮ

На башне голосит труба, закладывая душу, надежда - пьяный акробат - по проволоке кружит, хохочет череп, плачет шут под этот вой протяжный, убитые спасенья ждут, живым уже не важно. Мораль печальна и стара, как столп огня и дыма: живые выбирают срам, а мертвые не имут. Но что порок, и кто пророк, и в чем уроки рока, все криптограммой между строк записано в истоках: есть вожделенный эликсир за так, не за копейки, лишь "мене, текел, у-фарсин" - пылает на наклейке. 29 марта 2003 года.

***

Я стою на узком мостике между правдой и грехом. Слишком шатко, слишком жестко, и глухо ноет под ребром. Между логикой и чувствами кто бы выбор подсказал? одинаково прокрустовы против доводы и за. Смотрит истина печальная, грех не сводит грустных глаз: все известно изначально, но вновь зависит лишь от нас, мир вот-вот начнет движение, недоступное уму, не по щучьему велению - по хотенью моему. 12 апреля 2003 года.

ИЗ ПОДСОЗНАНИЯ

Может, образуется, не плачь, сердечко: солнышко из лучиков совьет колечко - то, что потерялось в глубине столетий, выигрышный выпадет тебе билетик в первый ряд партера на чужой автобус, по нему экзамен этот сдать попробуй - видишь: пункт приема, из пустых бутылок вынь письмо, и пробка выстрелит в затылок праздничным салютом, написав на небе: не забыть картошку, сыр, буханку хлеба, молоко, кефир (а также мать родную). Выбившись из времени, идем ко дну и спорим до кровянки, есть ли жизнь на суше, Господи, помилуй нас и наши души! Катится по кругу колесо Фортуны, солнечные зайчики рисуют руны языка судьбы, его машинных кодов, смешивая поровну попсу и оду, из нагромождения тире и точек каждый получает то, что вправду хочет, кони ждут, осталось подобрать уздечку - все еще уладится, мое сердечко! 13 мая 2003 года.

***

Мы с ним сумеем сами разобраться, кто виноват из нас двоих, кто прав. Люблю его - как сорок тысяч братьев не могут... хватит. Отряхнувши прах прошедшего и разойдясь навеки, лишь я могу к оплате предъявить его давно просроченные чеки - свидетельства рожденья и любви: там в клеточку из линий и проспектов тетрадка от Смоленки до Невы, сумятица шагов моих в конспектах давно меня забывших мостовых, его оград структурная решетка впечатана в кристалл моей судьбы, но на воде его каналов четко написано, что вместе нам не быть. Сусальное ликует славословье, сюсюкая, фасады золотит, вы это называете любовью? - что ж, ваше право, выбор ваш, и стиль. А 300 лет как 30 лет разлуки - пустые цифры, и не в этом суть, его я принимаю на поруки, я отменяю всех пророчеств жуть, сзываю все им меченые души в свидетели - неважно, что без тел: во временах - в прошедшем и в грядущем - я требую признать его удел! 1 июня 2003 года.

БАБСКИЙ СТИШОК

Чужие зеркала мне не льстят, свои - да, в своих я пока хоть куда, в чужих - никуда. Свои зеркала видят меня своей, подбадривают: ей-ей! ты еще вполне, не робей! Чужие зеркала помнят, какой я была, морщатся разочарованно, сникают вмиг, показывают тупик, sic! А я, предчувствуя свой провал, стесняюсь чужих зеркал, не верю, совсем как Фома, твержу им, что я сама видела же в своих, ведь я же не полный псих, да и не наздравствуешься на каждый чих! я, мол, знаю, что я права, это рожа у вас крива, а моя-то как раз ничего, и вообще, прекратите вой... Чужие зеркала не держат на меня зла, вспоминают, какой я была, молчат, не вступают в спор, разглядывают в упор, сравнивают, вздыхают, подводят итог. Ну и какой в этом прок? 18 июля 2003 года.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>