Главная Новости Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Личные страницы
Миры Перекресток миров Книга серебряных рун


Лайкони

Огонек в ночи

По оживленному тракту шли люди. Текли полноводной рекой. Одни шли в столицу с товарами, другие наоборот - из столицы. Август месяц - самое время для торговли. А в стороне, вдоль тракта, шел парень лет восемнадцати. Среднего роста, с копной густых черных волос. В небогатой одежде, за плечами полупустая котомка. Обычный парень, каких везде полно, если бы не взгляд. Взгляд старика, со странным огнем, горящим в глубине глаз.

Парень шагал как бездушный механизм, у которого одна задача - дойти до определенной точки, не сбавляя шага. Он мог бы пойти по тракту, но он устал. Устал от городской мостовой, устал от сухой дорожной пыли, устал от людей...

Он шел все вперед, пока на его пути не встретился какой-то поселок. Один вид его напомнил парню, что он почти ничего не ел вот уже два дня и что фляга показывает дно. Ну что же, можно подойти, вдруг найдется добрая душа и покормит за какую-либо работу. Подходя к деревне, он увидел врытые в землю два столба, на которых висела новенькая доска. На доске была вырезана надпись, буквы были залиты краской, а сверху доску закрывала от дождя добротная двускатная крыша. Видно было, что люди старались, возводя это сооружение, и стремились сохранить текст как можно дольше. Молодой человек подошел поближе и стал изучать надпись, оказавшуюся королевским указом. Когда-то его учили читать, но с тех пор прошло слишком много времени и ему пришлось попотеть, прежде чем он смог прочесть ее:

О ЛЮДЯХ, ДУШУ ДИАВОЛУ ПРОДАВШИХ.

Прослышали Мы, Король Королевства Западного, а также Островов Закатных, Ульрих III и Верховный Архиепископ Святой Церкви Господа нашего Иисуса Христа, Алоизиус VII, что некоторые подданные наши, уговорам врага Господа нашего и всего рода человеческого поддавшиеся, гнусные обряды творят и жертвы приносят богопротивные Князю Тьмы, Сатаной называемому, и получают от него сии заблудшие души многие умения темные, как-то огонь или воду из рук испускать либо изымать души и жизни людей прикосновением до оных, а также многие другие диавольские действа совершать во славу хозяина своего. Посему решили мы указом этим пресечь торжество врага Господа нашего Иисуса Христа и вернуть заблудшие души в лоно Матери Церкви.

Указом же сим повелеваем подданным нашим, буде обнаружат они отступников, Сатане поклоняющихся, приводить их в Столицу нашу, где предавать в руки Святой Инквизиции для суда праведного. Повелеваем также за каждого из сих заблудших, выплачивать приведшему по двадцати золотых, как верному сыну Матери нашей Святой Церкви.

Подписали сей указ Ульрих III, Король Королевства Западного и Островов Закатных

Алоизиус VII , Верховный Архиепископ Святой Церкви Господа нашего Иисуса Христа


Прочитав надпись, парень только хмыкнул и, сказав сам себе: "Ну, вот и сюда уже добрались", направился к ближайшему дому просить приюта.


- Эй, кум. Слыхал, что мой брат вчера сказывал? - высоким петушиным голосом спросил товарища низенький, худющий как жердь мужичок.

- Ну и че он там наговорил, твой брат? - ответил ему густым басом здоровенный, широкоплечий крепыш.

- Да говорит, когда в столице-то был, такое там видел. После этого указ-то и вышел, который у ворот стоит. Видел, говорит, как людей, к Диаволу перешедших, жгли. Жгли, да не дожгли. Там один из них, молодой такой, все кричал, что они, мол, такие же, как и все. Что мы не имеем права их жечь. Ну, его мало кто слушал, все кричали: "Огня давай". Тогда он стал орать на всю толпу, что мы все звери, а не люди, и как, мол, нас земля-то держит, и что раньше он нас жалел, но теперь мы получим за все сполна, за каждого сожженного нами. Народ весь в смех... Смех. Потом слезы начались. Когда парня-то к столбу приковали и огонь разожгли, там такое началось. Сперва парень сказал что-то громко. И огонь его обступил, но не тронул. Только одно звено у цепи раскалил до того, что оно лопнуло. Тут парень-то как стал руками махать. Куда махнет, туда струя огненная из костра идет. Народ-то весь разбегаться начал. Кто не обгорел, того потоптали, а парень исчез, будто и не было его. Священники потом говорили, что это сам Диавол был, но теперь они знают, что с такими делать надо.

- Ну и силен же врать этот твой братец.

- Богом клянусь, не врет. Не он один мне это все сказывал, да и ты его еще не видел. Волосья все пообгорели, да ребра поломаны. Нет, тут серьезное дело. И вот теперь указ этот висит. Ловить и приводить им таких людей. Награда - это, конечно, хорошо, да как их возьмешь, ежели они такие штуки вытворяют.

- А зачем его ловить? Пускай живет спокойно, - спросил, незаметно подошедший парень, вчера только вышедший к селению и умудрившийся упросить старейшину остаться на ночлег.

- Что значит, пусть живет спокойно? - искоса посмотрев на парня, спросил петушиный голос. - Сколько народу покалечил и теперь пускай живет? - он распалялся все больше и больше. - Да он с братом моим что сделал! За это одно его надо раза три убить.

- Но твой брат не захотел его пощадить, как и другие. Его же хотели сжечь. Убить непонятно за что. Только за то, что он не такой, как все, - парень тоже начал распаляться. - За то, что какой-то священник решил выслужиться, показать себя великим разоблачителем слуг Диавола. Он показал. Я был там и я видел, как первая струя пламени захватила как раз этого волка в овечьей шкуре, на чьей совести более сотни смертей. Этого убийцу, которого, как я слышал, возвели потом в ранг святых. Только потом огонь пошел по толпе. По толпе, бывшей скорее стадом скотов, идущих за своим пастухом куда угодно, а потом безропотно подставляющих горло под нож. По толпе, в которой не было ни одного человека, который посочувствовал или попытался помочь. Нет, все они хотели одного - зрелища! Смотреть со стороны, как шипит и съеживается горелая плоть, вдыхать в себя запах паленого мяса, слушать крики боли. Что же, они получили все это. Плюс еще одно удовольствие - испытать все это на себе. Теперь, я думаю, они тысячу раз подумают, а стоит ли ходить на подобные представления. И еще я надеюсь, что хотя бы один из сотни подумал, каково умереть такой смертью. И главное, за что такой смертью умирают.

- Ну, как это за что? - спросил здоровяк. - Они же колдуны, слуги Сатаны.

- Слуги Сатаны, говоришь, - усмехнулся парень. И была эта усмешка полна горечи. - Был такой лекарь, людей лечил, и все хорошо было: благодарили, одаривали, спасителем своим называли. Но однажды не смог вылечить. Тут же крики: "Колдун! Уморил человека! На костер его!" И вот те же люди, которых он лечил, кричат "Огня! Еще огня!" Какой же это слуга Диавола, раз он столько людей спас, хотя если посмотреть, людей ли - скотов неблагодарных.

- Может, лучше им было умереть, - ответил бас. Сейчас разговор поддерживал только он. Мужичонка, начавший этот разговор, теперь стоял задумавшись и пытался уловить какую то мысль, которая постоянно ускользала от него. - Кто знает, может он тело лечил, а душу своему хозяину передавал. И вообще, ты-то за него что заступаешься? Может, ты сам такой же? Может, мне лучше сейчас будет тебя схватить, а затем стражникам сдать? А? Отвечай...

- Погоди, - оборвал его петушиный голос. Он был какой-то задумчивый и говорил тихо, почти неслышно. - Ты многое сказал, парень. И, может быть, я бы с тобой согласился, но я не могу это принять. Эти люди, они другие, они не такие как все, значит, кто-то дал им эту силу. Но сила это не божеская, она от Сатаны.

- Да откуда ты это взял? - на лбу у парня аж пот выступил. Он чуть ли не орал. - Откуда ты взял, что те, кто непохож на других, вышли из тьмы?

- Так говорят священники, и я им верю, потому как они гораздо ученее меня и могут отличить добро от зла. Разве же могут они пойти против бога и творить злодеяния? Поэтому я не могу с тобой согласиться. Я не буду тебя ловить. Иди с миром и, может быть, когда-нибудь ты сам поймешь, как ты ошибался.

Ни слова больше не говоря, парень резко повернулся и зашагал прочь. Он снова шел по лесу вдоль тракта и думал: "Господи, почему же они меня не понимают?".


Господи, почему они меня не понимают? Ноги сами шагали по листве. Почему они отказываются понимать меня? Почему они предпочитают верить тому, кто умнее... или сильнее? Почему они не хотят думать сами? И в мозгу зашевелился, заворочался червячок: Да потому, что им это не нужно. Потому, что гораздо проще делать так, как тебе говорит кто-то великий и мудрый. Поступать же так или иначе по своему выбору во много раз труднее. И тут уже вступает в дело людская лень. Людям лень выбирать что-то самим. Зачем, если можно просто спросить "А что дальше-то делать, хозяин?" Им незачем напрягать свои мозги, заплывшие жиром от длительного бездействия. Они уподобляются машинам, работающим по мановению руки своего повелителя. И так будет продолжаться долго, очень долго, пока они сами не поймут, что хозяин приказывает то, что будет полезно ему. Что лучше самим стать хозяевами. Хотя бы над собой. Пока же они бредут как бездушное стадо за тем, кто имеет достаточно силы и власти. Когда-нибудь людей можно будет убедить логикой и здравым смыслом, а сейчас, если ты хочешь убедить их, тебе придется действовать силой. Голос умолк, но мысли, которые он принес с собой, продолжали кружиться под черепом. Придется применять силу, но нет ее в одиночках. Нам надо собраться вместе, и по-моему, я знаю одно место, в котором я могу оказаться среди таких же, как я...


Грязная, темная камера. Пол выстлан свалявшейся прелой соломой. Вонь стоит такая, что сразу складывается ощущение склепа, полного трупов недельной свежести. Под самым потолком узенькое окошко, скорее даже щель, и в него проникает тонкий лучик света. Но даже при таком скудном освещении видно, что камера набита еще живыми людьми. Хотя, если присмотреться, многие уже стоят у порога смерти, остальные же будут мертвы через два дня. Два дня, что остались до полного освобождения из плена, имя которому - жизнь. Освобождения от бесконечных унижений, насмешек, издевательств, пыток. Еще два дня, и все кончится. А пока все используют оставшееся время так, чтобы оно текло незаметно, чтобы наконец настал этот день - день казни. Новенький, только вчера попавший в камеру смертников, рассказывает всем свою историю, и все слушают, затаив дыхание. Но как и истории всех остальных, сидящих здесь, заканчивается она приговором. Смерть за колдовство.

Вот они - колдуны. Ни рогов, ни хвостов, ни огромных клыков, как их обычно описывают охотники за ведьмами. Обычные люди. Внешне. Да и внутри они такие же, как и все. Просто им многое дано. Вот, к примеру, известный лекарь, здесь его называют Учителем. Он может вылечить любые болезни, зарастить любые раны и даже вывести людей из владений самой смерти. Но делает он это не травами и не отварами, а душой. Он берет часть своей души и тратит ее на больного. Он гробит себя для того, чтобы человек жил. Но люди не видят всего этого, они смотрят внешне - держит лекарь ладонь над больным и все слова какие-то шепчет. Раз шепчет, значит колдует, а раз колдует, то на костер его. И вот он, ни разу не обидевший в жизни и мухи, провозглашается колдуном, помощником Диавола, похитителем душ. За что? Да потому, что не такой как все. Но все равно он, даже осужденный на казнь, остается не сломленным. По мере своих сил, а осталось их уже не много, он старается, как может, облегчить жизнь сокамерникам. Он лечит их раны, он подбадривает их добрым словом, он рассказывает им красивые истории, чтобы у людей осталась память о жизни не как о тюрьме, но как о светлом мире, полном прекрасного, за который не страшно и окончить жизнь на костре.

И люди сами тянутся к нему, подходят, подползают поближе, чтобы лучше слышать. Особенно к нему привязался один паренек - "огнедышащий демон". Он почти все время проводил возле старика, а тот рассказывал истории о различных странах и городах, о чудесах, что совершаются в мире, о месте, в котором людей оценивают не внешне, а по таланту...

- Там могут распознать любой талант, а также помочь развить его. Там много таких, как мы. И живут они все в подземном городе, вход в который расположен в холме. Он открывается, когда кому-то нужно войти или выйти, а затем закрывается и его становится совсем не видно. Много охотников за ведьмами пытались найти его, но ни у одного из них ничего не вышло.

- Но Учитель, если, к примеру, я захочу попасть в этот город, я ведь тоже не смогу найти вход.

- Тебе не надо его искать, Огонек, жители подземного города увидят тебя сами и, если ты не обделен Талантом, они проведут вниз...


Да, в этом городе я смогу собрать народ и тогда, я надеюсь, вместе мы сможем то, что не получается у нас в отдельности - убедить людей в своей правоте, пускай даже силой. Учитель... На глаза сами наворачиваются слезы. Я отомщу за тебя. За тебя и за всех остальных, отданных в жертву человеческой глупости.


Я продолжал шагать к своей заветной цели - подземному городу. Я уже нашел три ориентира - из семи. Учитывая, сколько я уже прошел, до города было еще где-то дней пятнадцать ходу. Я все время шел по лесу, выходя на тракт только когда у меня кончались припасы. И везде, где бы я не побывал, уже стояли врытые в землю доски с указом. Приходилось вести себя осторожно - охотники за ведьмами прямо-таки свирепствовали. Но я верил, что осилю этот путь, что не свалюсь где-нибудь от усталости и голода, не попадусь в руки охотникам...

Что это! Прямо перед моим лицом пролетела стрела и воткнулась в могучую ель со странным хрустальным звоном. Мне за шиворот посыпалась старая пожелтевшая хвоя, но я даже не обратил на это внимание. Все мое внимание было приковано к тому, что я принял за стрелу. Это была сосулька. Замерзшая до такой степени и пущенная с такой силой, что она не только не сломалась, но вошла в ствол едва ли не на половину. Такое мог сотворить только человек, наделенный Талантом. Но где же он? Я стал настороженно озираться, но так ничего и не увидел, зато услышал крик, переходящий в хрип, какой издает человек, стоящий на самом пороге смерти. Я бросился в направлении раздавшегося звука. Чем ближе я подбегал, тем больше был слышен шум битвы: воинственные крики, звяканье железа, стоны раненых, а также звуки, неожиданные для боя - вой ветра и уже знакомый хрустальный звон. Я стал понемногу сбавлять ход, а затем и вовсе бросился на землю лицом, потому, что ветер взвыл вдруг с огромной силой и прямо в мою сторону понесся рой стрел-сосулек. Я посмотрел назад и подумал, что кто бы там ни был, я бы не хотел быть его противником - дерево за моей спиной было утыкано сосульками, как еж. Осторожно, ползком, я подобрался ближе и выглянул из-за куста.

Открывшееся зрелище меня просто поразило. Около десятка человек, все со знаками охотников за ведьмами, вооруженные топорами и мечами, несколько даже со щитами. Примерно столько же раненые, а иные уже и мертвые. Но самое удивительное было другое - в центре поляны стояли парень с девушкой примерно моего возраста. Они стояли, бок о бок, синхронно поворачиваясь к ближайшим врагам, и те тут же откатывались от них. Из рук парня, казалось, дул сильнейший ветер, подхватывавший жесткий снег и острые льдинки, невесть откуда бравшиеся в руках у его напарницы и бросающий все эти снаряды в лицо подступающему врагу. Это поразило меня больше всего - двое действуют как один! Но долго это продолжаться не могло - девушка стояла, опершись на плечо парня, а тот после каждого нового порыва ветра, пошатывался, едва не падая. И враги, чувствуя их усталость, укрывшись щитами, бросились вперед. Льдинки со звоном ударялись о щиты и не причиняли никакого вреда прятавшимся за ними, ветер резал глаза, цеплялся за одежду, отталкивал, но охотники продолжали подходить все ближе и ближе. Увидев это, парень с девушкой обменялись взглядами, девушка едва заметно кивнула и, отпустив плечо парня, протянула руки к врагам. Между руками тотчас стал расти шар, переливающийся различными оттенками голубого, сначала светлый, а затем все темнее и темнее. Парень с силой оттолкнул от себя воздух - тот аж загудел, и вот сильнейший порыв ветра подхватил шар, успевший заледенеть, и швырнул на стену щитов. Удар был силен - шар влетел в строй нападающих и, разбившись о щит, разлетелся на острые осколки, как и сам щит. Охотников расшвыряло по поляне, и вся она огласилась воплями и стонами раненых. Но для магов это оказалось последним усилием - они вдруг зашатались и, раскинув руки, упали. Парень стоял на коленях, силясь встать, но сил уже не было. Нападавшие, которых не зацепили осколки шара, с радостными воплями бросились на него.

И тут я очнулся от оцепенения, охватившего меня, тело сработало быстрее разума. Закричав, я выскочил на поляну.

Знак огня, слово огня, УДАР!

Из руки вырвалась струя пламени. Не очень красивое и эффективное заклятье, зато самое быстрое. Дотянувшись до врагов, пламя хлестнуло их, как огненная плетка. Охотники со сдавленным криком полетели на землю и стали кататься по траве, прижимая руки к обожженному лицу. Я добежал до центра поляны и встал между лежащими магами.

Круговое движение руки над головой, знак огня, защищающий жест, ОГОНЬ! Вокруг меня и двоих волшебников встала стена пламени.

Отталкивающий жест, ЖАРЧЕ! Огонь начал отодвигаться во всех направлениях. Послышались крики сгорающих заживо, затем все стихло.

Движение руками вниз, успокаивающий жест и шепотом: ГАСНИ...

Стена огня стала ниже, пламя стало опадать и через некоторое время лишь обгоревшая, спекшаяся земля, покрытая горячим пеплом, напоминала о том, что здесь вовсю бушевал огонь.

Я склонился над волшебниками. Они лежали без движения, но было видно, что они живы, только истощены. И лица. Они были похожи. Наверное, брат и сестра. Вдруг парень зашевелился. Он приподнялся на руках и вдруг заметил меня. Со сдавленным не то криком, не то стоном он рванулся вперед и закрыл собой сестру.

- Не подходи! Не трогай ее! Я угроблю себя, но и ты тоже не выживешь!

- Успокойся. Я не враг тебе. Охотников больше нет. Успокойся...


Истошный вопль, разорвавший ночь. Отблески пламени на лицах сбежавшихся людей. Горящий сарай, набитый дровами, сеном и прочей горючей дребеденью. Беготня с ведрами, баграми. Все напрасно. А огонь уже перекинулся на соседние дома. Еще немного и весь городок запылает одним большим костром. И побеждает желание помочь людям обычную осторожность. И трудишься как одержимый, отдавая себя всего. И стоишь, плечо к плечу, рядом с сестрой, вдвоем против разбушевавшейся стихии. И бежишь потом обессиленный от озверевшей толпы, обвиняющей тебя во всех грехах, а заодно и в поджоге. От толпы, в которой уже нет друзей, знакомых и родных - только враги...


...Вот так мы и оказались загнаны в этот лес, а дальше ты видел, - парень закончил свой рассказ как раз тогда, когда мы нашли место для того, чтобы спокойно отдохнуть. Он был измучен, но все равно не позволял мне взять на руки сестру - нес сам. Не доверял? Правильно. В наше время никому нельзя верить. Кто знает, может тебе человек сейчас поможет, а потом стражникам и сдаст. Дойдя до привала, парень едва не свалился вместе со своей ношей, я еле успел его подхватить и уложить на сухую хвою. Затем я сходил за дровами и развел костер - провел рукой над сухими ветками, и они тотчас вспыхнули.

- Значит, ты и вправду такой, как мы, - оказывается, парень за мной постоянно присматривал. - Ну что же теперь можно, наверное, тебе доверять. Ты только не обижайся - время сейчас такое, что...

- Да брось ты, - прервал я его. - Я все понимаю. Я и сам сейчас в таком же положении....

Я сидел у костра и думал, полностью погрузившись в себя, парень, похоже, заснул, девушка беспокойно ворочалась во сне, в который превратилось забытье, огонь неспешно грыз ветки. Наступала ночь, становилось все темнее. Костер догорал, но я не стал добавлять хвороста - время теплое, а огонь только врага приведет. Вдруг девушка зашевелилась и со стоном попыталась сесть. Парень пододвинулся к ней, помог приподняться. Она долго жмурила глаза, ничего не различая при свете тлеющих углей.

- Где мы, почему так темно? Мы что, в застенке?

- Успокойся, - ответил я. - Темница далеко и, бог даст, всегда там будет.

- А ты кто такой? Почему я ничего не вижу?

- Он нам помог, - отозвался парень. - А не видишь потому, что темно. Сейчас огонь разведем.

Я навалил целую гору хвороста и вновь пробудил огонь - пламя осветило поляну. Пока мои спутники привыкали к такому яркому свету, я успел, наконец, как следует рассмотреть их - раньше было совершенно не до этого. Господи, до чего же похожи. Волосы, черные как смоль, округлые лица, курносые носы. Одень их в одинаковую одежду - не отличишь. Разве что у парня волосы все же покороче. Пяди на две. У девушки же волосы водопадом стекали по плечам аж до пояса.

Хворосту я, конечно, навалил от души. Пока я разглядывал своих попутчиков, пламя вспыхнуло с такой силой, что разметало костер и я очутился чуть ли не в его центре. В это время глаза девушки, привыкли к свету, она взглянула на меня и, широко раскрыв глаза, охнула.

- Ну и страшен же ты при свете огня, - это парень подал голос. - А ты что, ничего не чувствуешь.

- Я нахожусь в своей стихии, - спокойно ответил я. - А внешность у вас тоже будет меняться, когда вы будете находиться в своей стихии. Ты - обратился я к парню - в небе, а ты, - моя рука указала на девушку, - в воде. Ведь это ваши стихии, не правда ли?

- Да, - хором ответили мне мои собеседники.

- Только ты выйди из пламени, - вдруг сказала девушка. - Уж больно ты грозен.

- Да пожалуйста.

- Мой брат рассказал мне, что ты спас нас, поэтому я хочу поблагодарить тебя, прости, не знаю твоего имени. Меня же зовут Веста, а брата моего - Гиор.

- Мое людское имя выгорело в пламени. В том пламени, в котором погиб человек, посланный на костер людьми, спасенными им когда-то от смерти. Теперь я отзываюсь на прозвище, данное мне моим учителем - Огонек...


Тишину застенка разорвал грохот подкованных сапог. Глухо клацнул замок и тяжеленная дубовая дверь открылась, скрипя давно не смазанными петлями. В камеру, посланный могучим пинком, влетел парнишка и пропахал носом грязный пол. Грубый хохот разнесся эхом по коридорам. Прежде чем дверь закрылась, из-за нее раздался голос, более похожий на карканье:

- Вот вам еще один гость, а то вы что-то заскучали. Он вам тут огнем подышит, глядишь, и согреетесь. А не согреетесь, так мы вас скоро сами подогреем.

Новый взрыв хохота, а затем звук удаляющихся сапог.

Парень вскочил и, забившись в угол, стал затравленно озираться на своих соседей по камере, как пойманный волчонок, посаженный в клетку.

- Не бойся, - раздался вдруг старческий голос. - Не бойся. Мы не причиним тебе вреда. Ведь мы такие же, как и ты.

Из группы заключенных вышел пожилой человек с длинной седой бородой, когда-то пышной, а теперь свалявшейся и грязной.

- Я слышал, что поймали человека, умеющего управлять огнем, но я даже и не представлял, что ты будешь так молод. Во всех нас талант проявился уже в зрелом возрасте и оказался не очень силен. Если же ты получил этот дар так рано, значит, талант твой будет велик. Правда вряд ли это случится - через пять дней состоится казнь. А пока располагайся, место есть. Мы здесь не называем друг друга по именам - это напоминает нам о нашей прежней жизни. Меня прозвали здесь Учителем. Тебя же мы будем звать Огонек...


Опять мне снится эта тюрьма. Она оставила во мне неизгладимый след. Раны от кандалов на руках и ногах зажили быстро - Учитель помог, но кто может полностью вылечить раны на сердце и, самое главное, на душе. Со временем они затянулись, но остались рубцы. Душа огрубела, стала не способна радоваться жизни, чувства стали недоступны ей. В жизни осталась одна цель - отомстить. За всех, кто не смог оказаться таким, как все. За всех тех, кого затоптала серая толпа...


- Учитель, но почему же вы попали сюда, ведь вы спасли столько людей?

- Все дело в том, Огонек, что люди не понимают некоторых вещей, а непонимание рождает страх. И именно из страха они ловят таких, как мы, и казнят их за колдовство. Кстати, что такое колдовство, они тоже не знают. Им сказали, что это плохо, и они как дети приняли это на веру. И приняли не потому, что их заставили, а потому, что им самим хочется в это верить. Потому, что они не могут сами понять, что это такое... А зачастую и не хотят.

- Но ведь здесь находятся люди, умеющие управлять стихиями. Ведь это такая мощь! Что нам стоит выйти из этой тюрьмы прямо сейчас. А потом мы сможем объяснить им, кто мы такие или, в крайнем случае, заставим их поверить нам.

- Наш талант слаб. Ты один можешь заменить пятерых, таких как мы по силе.

- Но нас здесь много. Мы вырвемся отсюда и пусть кто-либо попробует нас остановить.

- Ты не прав, Огонек. Сила никогда не приносит мудрость. Она порождает только силу. Если мы заставим всех поверить нам, а сейчас это можно сделать только силой, то через некоторое время появится что-то еще, что будет непонятно людям и чего они будут бояться.

- Но если мы не станем бороться, нас же просто убьют.

- Все мы когда-нибудь умрем. Но разве можно, даже ради своей жизни, шагать по трупам? Ведь каждый человек неповторим, и если уничтожить его, то никогда больше не будет другого такого же.

- Но они же убивают и осуждают на казнь. Почему нельзя нам?

- Они по большей части своей глупы. Они как дети, как малые дети. Они еще не доросли до зрелого возраста и еще не могут постигнуть мирового порядка вещей. По незнанию они ломают творения природы: деревья, животных, птиц, друг друга, но разве можно наказывать годовалого ребенка за то, что он разбил, к примеру, глиняный кувшин. Он не знает, какую ценность представляет этот кувшин, его не волнует его цена, он даже не знал, что он разобьется, если уронить его со стола. Но мы-то знаем. Мы немного старше их. Нас становится все больше и больше и скоро простым людям придется научиться самим понимать, что к чему, иначе они исчезнут. Вымрут, как тупиковая ветвь в развитии человека. Когда-нибудь они сами все поймут, и не надо их торопить - это все равно ни к чему не приведет...


Учитель... Ты был добр. Может быть, слишком добр. Мы же все слушались тебя. Пожелай ты, и люди там, на площади, умылись бы в крови, но ты не мог даже и подумать об этом. Ты жалел всех, даже тех, кто был недостоин этого. Ты и помыслить не мог об уничтожении хотя бы одного человека. Даже ради своей жизни. Я так не могу. Возможно, я глуп. Возможно, я не знаю того, что было открыто тебе. Но мне себя уже не переделать. С того самого дня все мои помыслы только об одном...


Высокий, зычный голос разнесся по площади:

- ... приговаривается к смерти за колдовство и похищение душ для своего хозяина! Исполнить приговор!

Двое дюжих детин с лицами, спрятанными под островерхими шапками палачей, подтащили к столбу старого, словно высушенного человека с длинной, седой бородой. Вслед за ним рванулся было парень, но его оттолкнули обратно в толпу осужденных

- Учитель, - надрывался парень. - Учитель, позволь, я смогу! Я смогу выручить тебя! Я смогу отбиться! Я смогу спасти тебя! Разреши!

- Нет, Огонек, - ответил старик, прикованный к столбу. Ответил почти шепотом, но голос его услышала вся площадь. - Не стоит. Вспомни, что я тебе говорил. Я никогда не соглашусь на это. Они же не ведают, что творят. Я смогу вытерпеть, а затем... Затем мне будет уже все равно...

Огонь поднимался все выше и выше. Пламя закрыло фигуру старика, к небу стали подниматься клубы черного дыма. Люди стали перешептываться - они ожидали криков боли, однако с костра не раздалось ни звука. Над площадью царило безмолвие, и только парень надрывался, разрывая завесу тишины:

- УЧИТЕЛЬ...


- Успокойся, Огонек, - нежный мягкий голос. - Успокойся. Все прошло. Это был просто сон.

Я открыл глаза. Наступало утро. Травы все еще были одеты в росу. Поднималось солнце, разгоняя все ночные кошмары. Надо мной склонились мои новые спутники. Их лица были озабочены.

- Что с тобой? - это Веста. - Ты все время звал во сне какого-то учителя. А сейчас просто закричал. Что с тобой случилось?

- Ничего, - выдавил я из себя. Я не собирался делиться своими переживаниями ни с кем. Зачем мести сор из избы. Это мои проблемы и больше ничьи. - Ничего, просто кошмар.

Я постарался изобразить на лице улыбку, но, судя по лицам моих собеседников, она вышла слишком уж вымученной.

- Не терзай себя. Расскажи нам, что с тобой произошло. Тебе же самому станет легче.

- Рассказать? - я горько усмехнулся. - Как я могу рассказать тебе кошмар, который пытаюсь забыть? Который каждую ночь мучает меня. Я не готов, еще не зажила рана. Как-нибудь попозже, когда она затянется.

На поляне воцарилось молчание. Я чувствовал, что поступаю глупо, но я боялся. Я страшился своих воспоминаний и пытался избавиться от них навсегда, хотя что-то подсказывало мне, что это напрасно. Возможно, мне действительно лучше будет рассказать все, выговориться, но только не сейчас. Сейчас надо дойти, сведя старые проблемы и трудности до минимума, а не нагромождая новые. И сейчас я постарался перевести беседу в новое русло.

- Послушайте. Там, на поляне вы действовали как единое целое. Как у вас это получилось?

- Мы просто распределяем обязанности, - ответил за двоих Гиор. - Сначала Веста делает шар из воды, а затем я холодным воздухом промораживаю его и кидаю на врагов.

- А сосульки? - не удержался я. - Меня они просто поразили.

- Сосульки получаются, когда я дую на врагов ледяным ветром, а Веста льет в него воду. Вообще то у нас много разных заклинаний. Дождь, туман и другие такие же.

- Но если у вас получается такая вещь, может стоит попробовать сделать что-то вместе со мной, - я загорелся идеей. - Ведь летящий огненный шар должен быть эффективней, чем ледяной. А представь себе огненный дождь, ведь это же великолепно! Я смогу кипятить воду, а ты будешь ее посылать.

- Можно конечно, только... Ты извини, но мы тебя почти не знаем и...

- Не доверяете? - продолжил я.

- Нет, что ты, - вмешалась Веста. - Просто мы знаем друг друга с детства, мы уже привыкли работать в паре, а ты человек новый, тебе надо научиться действовать с нами одновременно. Когда мы тренировались, нас то затопляло, то катало по земле от ветра, а что будет если промахнешься ты, даже страшно себе представить.

- Вот и будем учиться обороняться от магии, - ответил я. - Я не знаю понадобится ли это нам, но у меня такое предчувствие, что не мы одни такие умные...


Хотя вокруг могли быть еще отряды охотников за ведьмами, весь день был посвящен тренировкам. Сперва я попросил близнецов показать хоть что-нибудь из того, что у них получалось вместе. Надо сказать, это было впечатляюще. Густейший туман, не позволяющий видеть дальше собственного носа, переходил в проливной дождь, мгновенно вымачивающий до нитки, а затем в сбивающую с ног пургу. Затем мы решили попробовать вместе. Сначала, конечно, все шло не совсем гладко - нас едва не накрыло кипящим дождем с каплями размером с желудь. К счастью никто не пострадал. Но чем больше мы тренировались, тем точнее и мощнее получались заклинания. В конце концов, мы решили послать летящий огненный шар, мою давнюю мечту.

Знак огня. Слово огня. Круговые движения рук, словно лепящих шар из глины.

Между руками появился маленький сгусток огня, разгораясь все больше и больше, пока не достиг размеров головы взрослого человека.

Знак ветра. Слово ветра. Толкающее движение рук.

Огненный шар вылетел из моих рук и полетел к ближайшей сосне. Раздался взрыв, страшный треск, запахло дымом.

Знак воды. Слово воды. Протянутые вперед руки.

Из раскрытых ладоней потекли струи воды, залившие начинающие разгораться щепки - половину ствола просто расщепило, словно огромной дубиной.

- Да... - вырвалось у меня. - Вот это я понимаю - Заклинание.

- Но зачем же портить деревья? - тут же набросилась на меня Веста.

- Затем, что на охотниках нам тренироваться будет уже поздно. Так что, как ни жалко ни в чем не повинные сосны, другого выхода у нас нет. Попробуем еще раза два, а затем будем думать что-нибудь новое...

Однако второй шар не успел долететь до цели. Его встретила мощная, закрывшая собой дерево, стена земли, вскипевшей как вода.

- Неплохо, очень неплохо, - Раздался низкий мужской голос, доносящийся как будто из-под земли. - А я думаю, кто тут балуется? Оказывается вот кто - новенькие.

- Может они и новички, но деревья калечить я им не дам, - сказал другой, женский голос.

Мы все трое поначалу так и стояли с открытыми ртами, однако быстро пришли в себя и встали спина к спине, готовые предотвратить любую атаку.

- Смотри какие боевые, - с насмешкой сказал голос из-под земли. - Сейчас покажешься, они тебя и прихлопнут как муху.

- Сначала посмотрим, кто такие, а затем прихлопнем, - стараясь также придать голосу некую насмешку, ответил я. - А если не вылезете пожжем и под землей. Так что вылазьте. Вы вроде такие же, как и мы, а своих мы не трогаем.

- Вылезаем, он нам разрешил, - смеясь предложил своей спутнице земляной голос.

Земляной вал расплеснулся, как волна, и из него вышел коренастый, крепкий парень, чуть старше меня. Я ожидал, что оттуда же выйдет и девушка, но ошибся. С жутким скрипом, от которого волосы вставали дыбом, раскрылась трещина в боку исполинской сосны, и из нее выпрыгнула стройная высокая девушка в светло-зеленом одеянии.

Некоторое время мы стояли друг против друга и молчали. Смотрели друг на друга, оценивали.

- Хорошо молчим, - начал парень. - А дальше что? Вы вроде шли в подземный город, так ведь?

- Так, - выдавил я из себя. - А что, он уже близко?

- Ну, не так уж близко, если пешком, однако нас послали, чтобы мы помогли вам добраться туда пораньше. Вам, я думаю ни к чему лишние стычки, а под землей вас никто не достанет. Пойдем.

- Пойдем, но если вдруг что-нибудь...

- Расслабься. Что-нибудь мы могли бы сделать и раньше. Вы же еще не научились как следует нападать и защищаться.

- А вы нас научите?

- Ты сам всему научишься. Говорят, твой дар очень силен, а значит и учиться ты будешь быстро...


- Слыхала, вчера опять охотничков за ведьмами пожгли, - обратился давешний мужичок к своей жене, невысокой толстушке.

- Каких, новых что ли? Ну тех, которые все щеки раздували.

- А каких еще. Один вчера прибежал. Говорит, нету больше никого. Говорит, из под земли-то как полезли, как пошли огнем да льдом забрасывать, так половина и полегла, правда остальные щитами крепко встали. А потом, говорит, главный вылез, Огонек который. Как махнул рукой, так там не то, что стоять, там и закапывать-то некого стало. Один вот только прибежал, да и то не выживет - кровь ртом хлещет, видать все ребра поломал, когда в кусты зашвырнуло.

- Господи, да что же такое делается-то. Господи, за что нам такое. За какие грехи, Господи...


И вот постепенно то тут, то там стали появляться такие слухи. Со временем их становилось все больше и больше. Слухи ширились, росли. И самое главное слухи эти были не беспочвенны. Сначала нападения на отряды охотников за ведьмами, затем на небольшие гарнизоны. В начале апреля Западное королевство вздрогнуло - силами двадцати магов был взят один из ключевых торговых городов. Предводителя магов звали Огонек. Огонек в ночи, как называли его соратники. Эта личность становилась все известней и вскоре стала представлять серьезную угрозу для трона. Король и Святая церковь слишком поздно обратили на нее внимание. Все больше магов вливалось в отряд Огонька. Огонек в ночи перерастал в настоящий лесной пожар...

* * *

На огромном поле собирались войска. Проходили тяжелые хирды широкоплечих северян с огромными щитами и топорами. С гиканьем проносились кочевники, наводившие когда-то ужас на все западные страны. Подходили нестройные ряды угрюмых чернокожих воинов со своими странными щитами и копьями, широкими как лопаты. Прогрохотала тяжелая западная конница, вся закованная в железо. Прошли ровные шеренги самураев. Лучники, наемники с длинными, двуручными мечами на плече, копейщики, завернутые в плащи ассасины, отряды боевых верблюдов, ряды бритоголовых монахов-воинов в ярко-желтых одеяниях, боевые слоны...

Проходило огромное множество народа со всех концов земли. Самые лучшие. Самые свирепые, сильные, умелые, ловкие... Последние. Больше никого не осталось. Это был последний бой.

Войско старого мира уже построилось. Огромное войско, страшное, ощетинившееся мечами и копьями. С другой стороны поле было пустым. Нет, постойте, уже не совсем пустым...

С треском лопалась корка земли и из разломов появлялись одинокие фигурки. Налетали пыльные смерчи и бессильно опадали, оставляя вместо себя группки по два, по три человека...

Через некоторое время воинство нового мира стояло в полном составе. Хотя воинство, это конечно громко сказано. Тысяч пять молодых парней и девушек, зачастую почти детей... Детей с глазами древних стариков.

Два войска молчаливо стояли друг против друга. Густая тишина спустилась на поле и никто не посмел нарушить ее. Они стояли друг против друга и молчали.

Отцы стояли против своих детей. Они знали, чем закончится битва, но они были воинами.

Дети стояли против своих отцов. Они знали, что чем бы ни закончилась битва, победа все равно будет за ними. За будущим. Что будет потом, они не хотели знать. Пока.

Непримиримые враги стояли друг против друга. Они знали, что мира между ними не будет никогда, что они слишком разные и что кто-то должен уйти, чтобы дать дорогу остальным.

Два войска молчаливо стояли друг против друга. Два мира...


- МЫ ПОБЕДИЛИ!!! ПОБЕДА!!! - радостные крики идущие отовсюду. С неба, из-под земли, из рек и озер. По всей земле пронесся этот вопль. Вопль молодого мира, который победил. Вестник того, что мир старый отжил свое и скоро исчезнет.

- ПОБЕДА!!!... победа!!!... победа!... победа?... - отозвалось эхо...

* * *

Широкий тракт, когда-то многолюдный, а сейчас опустевший, вился по лесу как змея в траве. Месяца через полтора здесь опять будет не продохнуть от огромной толпы народа, спешащего на ярмарку, а сейчас, в страду каждые руки на счету. Магия магией, а без заботливых человеческих рук не будет родить земля, хоть обколдуйся. Вот и бежит осиротевший тракт в столицу без каких-либо попутчиков... Хотя нет. Вон показалась одинокая фигура, ходят таки по тракту, не забыли. Любопытный тракт подбежал поближе, юлит вокруг ног, подставляет места поровнее, разве что хвостом не виляет. Человеку же, похоже, нет дела до пыльной дороги. Он смотрит только вперед. Он проходит мимо таких обыденных, на его взгляд, вещей, как старая, истоптанная тысячами ног полоса земли. А зря. Этот тракт помнит многих прошедших когда-то по нему. И сейчас перебирая все людские образы, ему вдруг показалось, что уже шагал по нему этот человек. Когда же это было? Ах да! Лет этак пятьсот прошло с тех пор. Неужели это тот же? Хотя люди в последнее время стали жить очень долго, раза в два больше прежнего. Все равно это не может быть он. В прошлый раз он был таким же. Просто совпадение. Ну похож, ну и что? Вон и волосы у него светлые, а у того были черные, как вороново крыло. Но предательница память все равно подбрасывает образ бредущего паренька лет восемнадцати со странным огнем в глазах...

Ну вот. Замечтался, не заметил поворота. А это что такое? Каменная плита, врытая стоймя в землю и красующаяся вырубленными на боку закорюками. Опять совпадение. Стояло уже здесь когда-то такое же сооружение, да вон оно лежит. Кучка побуревших камешков - вот и все, что осталось. Так, а что там на новой плите? Вы скажете, дороги не умеют читать, ну этого вы как раз и не знаете, а если не знаете, то и не говорите понапрасну. Поживешь с человеком, чему только не научишься. А пишут все то же, что и тогда, разве что внизу имя другое стоит, а так все похоже. Смотри-ка, парень тоже остановился, читает. Не нравится видать, вон кулаки как сжал, а глаза горят как будто свечи в них... Куда же ты. Уходит, в лес уходит. Эй, парень, погоди. Останься, мне так скучно одному... Эх. Вот и тогда так же было. Что творится в этом мире...

И они пошли в разные стороны. Старый тракт, уже не помнящий сколько же ему веков и молодой парень со странным огнем в глазах. А между ними стояла плита с вырубленным на боку указом... Немного похожая на могильную плиту. А указ, похожий больше на эпитафию, гласил всего лишь о том, что в скором времени все опять перевернется вверх дном и вроде бы крепкий порядок будет снова разрушен...


Серая фигурка в мониторе уходила все дальше в лес. Старший Наблюдающий за Объектами смотрел на нее некоторое время, затем перевел взгляд на приборы под монитором и щелчком пальцев послал маленькую молнию с посланием прямо сквозь стену. Некоторое время спустя из стены вышел высокий человек в строгой военной форме с нашивкой в виде планеты на ладони. Он подошел к главной консоли и сел в кресло, выросшее из пола.

- Ты звал меня, Лем?

- Да, мой генерал. Отмечен интересный объект в секторе 119, 54, Б. Показания приборов дают возможность предположить новый уровень развития. Вот здесь, здесь и здесь. - Он отметил пальцем места на листе, который подал генералу.

- Действительно. - Ответил генерал, всмотревшись в распечатку окончательного анализа. - Судя по всему, он может использовать любую стихию. Пусть грубо, но может. И это уже шестой такой. Посмотрим, что будет дальше... А как там его восприняли? Помнится, его предшественники, использующие только одну стихию, не были встречены бурей восторгов, скорее наоборот.

- Здесь восторгов тоже не наблюдается. Замеченный объект только что вырвался из тюрьмы, где ждал приговора вместе с другими использующими несколько стихий объектами. Во время казни они пробили барьер и, уничтожив охрану, скрылись. Правда, сил на это хватило только у нашего объекта. Остальные не достигли полной силы и могли пользоваться только двумя-тремя стихиями, что их и подвело. Из них не уцелел никто.

- Переходные звенья потому так и называются, что через некоторое время надобность в них отпадает и они отмирают. С другой стороны, это все похоже на начало прошлой волны. Такой же герой-одиночка, собравший вокруг себя сначала тех, кого нашел, а затем уже набравший отряд из себе подобных. Правда, нынешний герой способен один заменить такой отряд, но это не так важно. Меня интересует другое. Насколько я помню, в прошлый раз герою в тюрьме встретился какой-то старик. Он пытался не допустить кровопролития и ему это почти удалось. Парень был уже готов идти на костер, но эти идиоты сожгли старика первым. Результаты известны: без воли учителя мальчишка стал неуправляем. А ведь казалось, вот он, успех. Пройди этот переход на следующий уровень малой кровью, и можно считать проект закрытым, а войну выигранной. Вернее победили бы все. Так нет же. Всегда найдется один баламут, обладающий огромной силой и не ведающий, что творит. Люди не успели привыкнуть к мысли, что идет постоянное изменение их самих, и теперь они опять ловят своих, ушедших чуть дальше по этому пути, друзей и родственников и казнят.

- Людей всегда страшит неизвестное, вы же сами это отлично понимаете.

- Да уж понимаю. Вчера на Совете наши разведчики сообщили, что у противника появился человек, способный усилием воли свертывать пространство. Устраивать маленькое рождение вселенной у себя на дому, а главное - на дому у нас. Что самое интересное, этот человек знает о своем даре практически с самого детства, но у него хватило ума не разглашать своих способностей. И вот представьте ситуацию: по главному каналу новостей противника во всеуслышание передается информация от их резидентов, что у нас есть человек-невидимка, и мы собираемся создать отряд невидимых убийц. Как они это узнали, ума не приложу, ну не в этом суть. Что после этого делает наш демиург? Он идет к военным и говорит о своих демиурговых способностях и о желании употребить их на передовой, сопровождая свой рассказ фразой: "Я делаю это не ради денег, но из страха за свой народ". Из страха! Сейчас там, в Совете придумывают, что же такое им противопоставить. Естественно "из страха за свой народ". В первую очередь из страха... Это разделение на свой народ и не свой... Мы же практически братья! Но кто это понимает. Раз с другой планеты, значит враг. А как хотелось все это изменить. Как хотелось прекратить эту братоубийственную войну. Хотелось показать им планету, где возможно правильное развитие человека во всех аспектах. Где новые возможности человека вызывают не страх и перешептывания, а вселяют радость и надежду, что хотя бы твои дети и внуки будут чуть лучше, чем ты. Море времени и средств угроблено на эту, как мне уже кажется, утопию. И что же я создал? Такое же общество, что и наше. Все те же злоба и зависть, все та же грязь, все тот же страх. Мир, которым правит не зло, не полумифический Диавол, а гораздо более сильный властелин - Великий и Ужасный СТРАХ! Единицы способны выдержать его давление и не сломаться. Тот же старик, тот же "вечный баламут" прошедший свою очередную инкарнацию и топающий сейчас по сектору энцать-какому-то... Кстати, если уж мы заговорили об инкарнациях... Вернемся к теме. У меня есть какое-то подозрение, что один из нас пытается, несмотря на запрет, подтолкнуть этот мир к другому пути. Как вспомню того лаборанта, изображавшего из себя Христа... Отвечайте, не встречался ли и этому парню какой-нибудь старик.

- Так точно, сэр. В тюрьме он долго беседовал с объектом, похожим на того старика. Во время казни этот объект был уничтожен в первую очередь, однако я заметил... Хотя, наверное мне показалось...

- Что ты там видел? - голос генерала приобрел нотки тигриного рыка.

- Я не уверен, сэр, но приборы показали странный след, будто Душа или Астральный двойник или Ка, называйте это как хотите... Одним словом, это нечто пролетело с места казни до ближайшего леса и там вновь обрело форму этого ста...

- И ты мне ничего не сказал! - Генерал в бешенстве вскочил с кресла, схватил Наблюдающего за грудки и приподнял над полом. - Да я тебя под трибунал! В пехоту! На передовую! В новую вселенную вражеского демиурга! Почему не доложил! Отвечать!

- Сэр, - полузадушено прохрипел Наблюдающий, - приборы показывали нечто невообразимое. Их все зашкалило, а затем отрубило. Камера отказалась снимать. Монитор пришлось потом заменить. Если бы я представил доклад, мне бы не поверили и отправили, в лучшем случае, в психушку. У меня не было никаких доказательств того, что это не галлюцинация от переу...

- Как ты сказал, зашкалило приборы? И странный след. - Генерал рывком поставил Наблюдающего на пол. - И измеритель уровня тоже? - Наблюдающий ожесточенно закивал. Но этого же не может быть! Он абсолютно надежен. - Лицо генерала посерело. Он рухнул в кресло и стал судорожно глотать воздух. - Он же рассчитан на двадцать уровней выше, чем наш. Это же значит... Это значит, что есть кто-то гораздо древнее и сильнее нас... Лаборант уверенно справился с ролью Христа, а кем был наш Иисус? Что если этот старик и есть тот самый мессия. И если он пытается нам помочь, если ему тоже нужен мир, являющийся воплощением рая на земле... Не значит ли это, что мы не справились с возложенной на нас задачей. Что мы сами являемся одним большим экспериментом... Неудавшимся экспериментом...

Генерал медленно встал и как сомнамбула пошел прямо в стену...

* * *

А на маленькой планетке с огромным материком посреди океана проходили года, века, тысячелетия...


Менялись поколения, менялись правительства, менялась жизнь... Люди становились умнее, развивались, поднимались на новые уровни. Люди менялись... внешне. Суть их не менялась с веками. И еще не менялось эхо. Оно привычно повторяло фразы, услышанные впервые еще тогда, практически на заре цивилизации...


...Ты не прав, Огонек. Сила никогда не приносит мудрость. Она порождает только силу. Если мы заставим всех поверить нам, а сейчас это можно сделать только силой, то через некоторое время появится что-то еще, что будет непонятно людям и чего они будут бояться...


Менялись имена, менялись языки, менялись слова... Смысл оставался прежним... Как и ситуация, в которых они, эти фразы, были сказаны...


...Нас становится все больше и больше и скоро простым людям придется научиться самим понимать, что к чему, иначе они исчезнут. Вымрут, как тупиковая ветвь в развитии человека. Когда-нибудь они сами все поймут, и не надо их торопить - это все равно ни к чему не приведет...


И ни к чему не приводила торопливость... И сын шел войной на отца... Но однажды кто-то смог наконец прорваться в космос и увидеть, что на самом деле луна не прибита гвоздями к небу, а является такой же маленькой планеткой с огромным материком посреди океана. И что на этой планетке тоже живут люди. Такие же люди, с таким же языком и с такой же цивилизацией. Такие же, но... другие...


- ПОБЕДА!!!... победа!!!... победа!... победа?... - привычно повторяло эхо...


08.96г.-01.98г
Лайкони



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>