|
Эстера
Ну почему, когда ищут корни поэзии фэнтези (всей поэзии, всей, а не только графоманской ее части, относительно которой это было бы, пожалуй, и верно!) добираются - самое дальнее - до Гумилева?
А ведь начинать надо ab ovo. Сиречь от скальдов и бардов. Нельзя откинуть эти источники, ой как нельзя. Мало кто из поэтов-толкиенистов не баловался висами, чаще всего - модернизированными (а что делать? даже лучший перевод "Утраты сыновей" Эгиля соответствует не всем правилам скальдического стихосложения), но иногда и вполне каноническими (ну, насколько это можно сделать по-русски...)
--------
Подлому плата -
Луны ладони,
Воину вира -
Пух ложа змея.
Кровного брата
Крепкие кони
Глади Эгира
Взрезали время.
Эйтель
---------
Одно время, как помнится, все кинулись подражать Амергину. Красиво получилось.
-----------
Я - жало копья и ограда щитов,
Я - ворона тень и подруга волков,
Я - ливень поющих безжалостных стрел,
Я - гром боевых колесниц на равнине,
Я - рога призыв, что над полем летел,
Я - жница колосьев, что к жатве назначены ныне.
Эленхильд
---------
И - уже без стилизации, в совершенно оригинальных произведениях - легкий налет скандинавской, кельтской, славянской архаики. Не цитирую - очень уж много придется цитировать. Иллет, Хеледис, Крыс Новосибирский, Зю (классный автор из Мариинска, сибиряки его знают и любят, а до Европы, видимо, все никак добраться не может)
("А еще есть цикл "Брин Мирддин" Скади," - шепчет мне из-за плеча мое айриэльское alter ego, оченно сию вещь любящее. "Заткнись, постылая, - отвечаю, - это по "Полым холмам", а не по оригинальной артуровке").
Без труверов и (в меньшей степени) вагантов и трубадуров тоже не обойтись. От труверов - рыцарский идеал, который почти всегда неявно присутствует в стихах толкиенистов, многие средневековые сюжеты, сама склонность к неторопливому и незатейливому повествованию. Не цитирую, не перечисляю - это повсеместно. Влияние вагантов и трубадуров менее заметно, но есть прямо-таки "заслуженные трубадуры ролевого движения" - те же Лора и Эжен.
Влияние английской народной баллады (в классических переводах) тоже трудно переоценить. Сюжеты, стиль повествования (серьезный, но с налетом здорового народного юмора). Наиболее яркие представители этого течения в ролевом движении - Тэм и Йовин, Кинкар и Шерли, Лориэль.
Потом - романтики. От них - некоторый пессимизм, противопоставление мира окружающего и мира песен, неутоленное стремление к возвышенному, иногда - привнесение в мир мечты проблем мира реального, образы короля-тирана и певца, борющегося за правду. Цитировать, перечислять смысла не имеет, потому что это почти всеобщее.
--------
В белом снегу и дорожной пыли
С древних времен и досель
Ходит бессонная совесть земли
,
Имя ее - менестрель.
Лориэль
--------
И от романтиков же - само имя "менестрель". Потому как менестрелем в средневековье назывался наемный исполнитель чужих песен, а у романтиков - всякий певец.
-------
I tell thee, minstrel, I must weep,
Or else this heavy heart will burst
G.G.Byron
-------
Серебряный век, отнюдь не исчерпывающийся ранним Гумилевым. Блок (одно название Прекрасная Дама чего стоит! а ведь еще были совершенно фэнтезийные вещи), Городецкий с его незабвенной "Ярью", Антокольский. От серебряного века - образная система, стремление к созданию собственной мифологии (так и вспоминается Андрей Белый с его трактатом "Магия слов"), а также форма: достаточно строгая и архаичная, но все-таки более свободная, чем, скажем, у тех же романтиков. Любовь к дольникам, например.
Бардовская песня. Окуджава, Высоцкий, может быть, Щербаков (сомнительно, все-таки он гораздо менее популярен). Некоторое сходство сюжетов (в силу наличия общего источника - средневековой и романтической поэзии), а также привычка петь написанное под гитару.
Еще можно упомянуть русский рок. "Нау" (особенно НАША по духу у них "Чужая земля"), Гребенщиков, поздний Шевчук (вспомните "Метель августа"!) Но влияние его на всю поэзию в целом не так велико, скорее можно говорить о влиянии на творчество немногих отдельных авторов, вроде Сой Красноярской, Зю или Jackal'a.
Также можно упомянуть такие поэтические явления, опять же, влияющие на отдельных (и немногочисленных) авторов, как русская или испанская поэзия середины-конца двадцатого века.
А вот Толкиен и фэнтези - это постольку-поскольку. Сюжеты Толкиена используются толкиенистами, но отнюдь не Толкиен формирует стиль написанных стихов. Каждый пишет о Средиземье так, как привык: Лориэль - с простотой классической баллады, Ниенна - в стиле Серебряного века, Зю - a la Гребенщиков... Что касается прочей фэнтези, то по ней пишут вообще не так много. Навскидку вспоминается "Кендерская песенка" Вики и Хельги, "А в небе Кринна опять драконы" Фирнвен, цикл песен Тэм по "Ведьмаку".
Что до прочих источников, откуда берутся сюжеты, то следовало бы отметить еще "Дон-Кихота" (то тут, то там мелькают реминисценции), "Легенду об Уленшпигеле" (ой и классный же цикл у Сказочника!), мифологию разновсякую (совместный проект "Песни валькирий" Фирнвен и Яри - не прелесть ли?) и - главным образом - сами по себе ролевые игры. Лучшая песня Крыса (того, который не Ньяно) - "Пепел Нью-Кастла" - была написана по сюжету игры. Я там не была, а воспринимается песенка - на ура.
Таким образом, поэзия толкиенистов имеет старые и почтенные корни. И нельзя сказать, что она не сделала ничего своего: осуществлен весьма любопытный синтез различных, хоть и родственных между собой течений.
Размещено: 01.12.01
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>