Главная Новости Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Личные страницы


Стив Хейз (ЮАР)

Христианство, язычество и литература

(оригинал находится на сайте: http://www.geocities.com/Athens/7734/index.html)

Читая электронные дискуссии по религии вообще, и об отношениях между христианами и неоязычниками в частности, или участвуя в них, я обычно сталкивался с ожиданием вражды. Христиане ждут враждебного отношения со стороны неоязычников, и часто их ожидания сбываются. Неоязычники ждут враждебного отношения со стороны христиан, и их ожидания тоже часто сбываются.

Но вот что поражает меня в фантастике Инклингов (К.С. Льюис, Чарльз Вильямс, Дж.Р.Р. Толкиен и др.) - от нее испытывают одинаковое наслаждение как христиане, так и неоязычники. Эти три автора, и, возможно, другие пишущие в подобных жанрах, видимо, могут предложить для христиан и язычников путь к единению без какой-либо враждебности.

Льюис, Толкиен и Вильямс были христианами, и я - также христианин, так что все, что я говорю здесь, я говорю с христианской точки зрения, и я главным образом обращаюсь к моим братьям во Христе. Это не значит, что я не хочу, чтобы эту статью читали неоязычники или кто-либо еще. Кто бы ни заинтересовался темой - добро пожаловать, читайте. Правда, я не защищаю здесь неоязыческую точку зрения, и при этом даже не претендую на некую нейтральную "объективность". Так что если Вы - неоязычник, Вы, вероятно, не согласитесь со многим из того, что я говорю. Впрочем, многие христиане также могли бы не согласиться с этим.

Чаще всего враждебность, которую я видел в электронных дискуссиях, является результатом невежества. Христиане и неоязычники нападают, как правило, не друг на друга, а на карикатуры друг друга. И иногда в пылу атаки они сами начинают вести себя подобно карикатурам. Я полагаю, что труды Инклингов могут стать подходящим путем к преодолению этих карикатур.

"Властелин Колец" Толкиена, вероятно, является наиболее известной и читаемой книгой Инклингов. В конференции rec.arts.books.tolkien периодически возникают дискуссии о том, является ли она христианской или нет. Христиане часто утверждают, что это так, в то время как не-христиане нередко провозглашают, что это - "языческая" книга. Элементы языческой мифологии в ней вполне очевидны, и притом нет ни одного из внешне опознаваемых элементов христианской "религии". Герои не читают Библию, они не ходят в церковь, и о Христе нигде не упоминается. Нет даже подобной Христу фигуры, вроде Аслана в "Хрониках Нарнии", которая обеспечивала бы некие христианские ориентиры.

Достаточно известно также, по крайней мере среди фэнов Инклингов, что между Толкиеном и Льюисом имелись некоторые разногласия по этой теме. Толкиен не любил аллегории, и утверждал даже, что расценивает христианские мотивы в книгах Льюиса как слишком явные. Некоторые неоязычники также находят христианство в книгах Льюиса слишком явным, и по этой причине избегают их. Другие наслаждаются ими, и либо игнорируют намеки на христианство, либо расценивают их как "другой путь", по которому им самим нет нужды идти, хотя они готовы признать, что для Льюиса и других он, возможно, и был правильным.

Книги Льюиса могли бы быть хорошей отправной точкой именно потому, что они - в наибольшей степени христианские. Но даже при том, что это так, о них можно было бы сказать то же самое, что многие уже говорили относительно "Властелина Колец" - нет никаких церковных служб, или служителей христианской церкви, или каких-либо других религиозных обрядов. В них нет никакой религии. Но зато в них весьма много языческого материала.

Рассмотрим, например, "Лев, колдунья и платяной шкаф" К.С. Льюиса. Ребенок на время игры скрывается от нормального каждодневного мира в платяном шкафу, и переносится волшебством в другой мир, где пьет чай с фавном - персонажем из древнеримской языческой мифологии. Фавн наполовину человек, наполовину козел, и столкновение с ним - это введение в мир мудрых и говорящих животных - бобров с швейными машинками и т.п.. Льюис нисколько не колебался, смешивая в "Хрониках Нарнии" христианскую мифологию с языческой. В "Хрониках" есть даже спасение. Спасение - центральная тема книги, но при этом трудно определить, атрибутом какой конкретной религии - христианской или языческой - оно является.

Конечно же, Льюис был известен как христианин, и его концепция спасения - христианская, но в этой конкретной книге он не касался вопроса, который представляется центральным для многих западно-христианских "религиозных богословов" - вопроса о том, есть ли спасение в "других" религиях.

Следующая книга в нарнийском цикле, "Принц Каспиан", еще больше населена языческими божеством - Вакхом и Силеном, нимфами и менадами, даже есть речной бог. Льюис не отождествляет их с силами дьявола - они не "сатанинские", хотя многие христиане, кажется, думают, что языческие божества должны быть именно таковыми (равно как и многие неоязычники думают, что именно так думают все христиане). Они - лучшая часть армии освобождения, и сами освобождаются от сил дьявола по ходу повествования.

Можно было дать еще больше примеров из других книг цикла. Но общая картина, слагающаяся из них, далеко отстоит от некоторых обычных для Запада пониманий христианского отношения к язычеству и языческим божествам, с точки ли зрения христиан или неоязычников. Напоминаю: обе точки зрения очень часто основываются на том, что христианство и неоязычество являются враждебными по отношению друг к другу и, возможно, должны являться таковыми.

Но так было не всегда.

В начале 1970-х годов наша группа пыталась основать христианскую коммуну в Виндхуке (Намибия). Мы вступили в контакт с другими группами с подобными же интересами, в основном путем обмена андерграундными журналами через так называемый "Cosmic Circuit" (своего рода твердая копия Webring). Один такой журнал, посвященный коммунам, был издан неоязыческой группой в Уэльсе под редакцией Тони Келли из Selene Community. Мы вступили в переписку и послали им наш христианский журнал "Ikon" в обмен на их публикации "Communes". Они также послали нам несколько копий своего неоязыческого журнала "Waxing Moon". Никакой враждебности между нами я не замечал. Люди, которые издавали "Waxing Moon", казалось, хотели возродить дохристианские религии северо-западной Европы, связанные с почитанием природы. Казалось даже, что это была часть более широкого движения - "назад к природе", являвшегося в свою очередь реакцией на городское индустриальное общество 20-го столетия с его войнами и политическими системами.

Затем мы потеряли связь. Наше сообщество в Виндхуке было уничтожено высылками и запретами, и мы пошли каждый своим путем, вовлекаясь в другие дела. В 1990-х годах я еще раз вошел в контакт с неоязычниками, главным образом через компьютерную связь типа конференций, BBS и чтения Web-страниц, создаваемых неоязычниками. Конференции были более информативны, потому что там было больше диалогов. Но, как оказалось, имелись и отличия от моего опыта 20-летней давности. Возникли враждебность и подозрительность, которых я раньше не замечал. Также оказалось, что там, где была эта враждебность, не хватало и стремления к взаимопониманию. Христиане и неоязычники чаще нападали не друг на друга, а на карикатуры друг друга. Электронные средства связи предоставили возможность говорить друг с другом для людей, которые никогда не могли бы иначе встретиться, но, когда они делали это, они не умели общаться и только говорили мимо друг друга.

Одно различие, которое может быть существенным, - то, что неоязычники, с которыми мы состояли в переписке в 1970-х, были англичанами. Большинство из тех, с кем я столкнулся в 1990-х, были американцами. И некоторые американцы (по крайней мере, так мне кажется) становятся намного более агрессивными и ожесточенными относительно некоторых вещей, и особенно склонными к делению мира на "хороших парней" и "плохих парней".

Но что, вероятно, может быть даже более существенным - это время. У меня сложилось впечатление (которое может быть и ошибочным), что неоязычники 1970-х были заняты поиском духовных ценностей для противостояния светской современности. Они не сумели найти те ценности в христианстве, потому что христиане продались светской современности. Все наиболее влиятельные христианские книги в то время были о том, как христианская церковь должна прийти к соглашению с современностью и светскими ценностями: "The secular meaning of the gospel" (van Buren), "The secular city" (Cox), "Honest to God" (Robinson) - вот некоторые из самых знаменитых. Любой ищущий духовные ценности в то время был бы поставлен в трудное положение, если бы попытался найти их в христианских церквях Запада. В то время как христианские богословы говорили о том, насколько трудным было бы для "современного человека" поверить в воскресение Иисуса, молодежь тысячами шла на улицы с плакатами, возвещающими, что "Че Гевара жив" и "Председатель Мао будет жить 10000 лет". Богословы, кто пробовали обращаться к поколению "с этим", сами вполне очевидно принадлежали к поколению "без этого".

В 1990-х, однако, у меня сложилось и другое впечатление (которое могло также быть ошибочным) - что многие из людей, обратившихся к неоязычеству в 1990-х, выступали таким образом не против светских ценностей, а против религиозных, и эти религиозные ценности были христианскими - или, возможно, теми, которые американские социологи называли "иудео-христианскими", пытаясь описать основы американской культуры. Разница между американскими неоязычниками 1990-ых и британскими 1970-х - в том, что первые восстают против "иудео-христианского" воспитания, а последние восставали против светского материализма, и могли поэтому легче находить точки соприкосновения с христианами, которые восставали против тех же самых вещей. Те, кто восстают против "иудео-христианского" воспитания, в конечном итоге могут склониться к тому, чтобы быть враждебными к христианству вообще.

Что изменилось?

Я подозреваю, что одна причина - в том, что в 1970-х много западных христиан восставали против "светских шестидесятых", и изменились сами. Этот бунт имел несколько различных форм. Одна форма была радикально-христианской - "чудаки Иисуса". Другая связывалась с распространением боговдохновенного возрождения, с его переоткрытием ощущения чуда и тайны. Возможно, что в 1970-х это привлекло многих, кто в 1960-х могли бы быть привлечены неоязычеством.

К концу десятилетия, однако, реакция победила. Боговдохновенное возрождение институциализировалось и одомашнилось в своего рода протестантском неосхоластицизме. Тысячи "вольных пророков", "получающих откровения непосредственно от Св. Духа" (как они утверждали) находили, что это учение находится в согласии с учениями всех других групп, кроме их собственных, и начали призывать верных, чтобы "выйти из Вавилона " и присоединяться к их специфической версии "Нового Иерусалима". Обвинения усиливались, терпимость к отклонениям уменьшалась, и эйфория 1970-х вела к похмелью 1980-х, которые иногда называют "сжиганием боговдохновенности". Чудо и тайна были съедены в бесплодной интеллектуальной жесткости.

Наблюдая этот процесс среди западных христиан, я немного обеспокоен некоторыми признаками того, что подобное же происходит и среди православных на Западе (только три десятилетия спустя протестантов и католиков). Кажется, уже возникает идея православного христианства, окультуренного в почву Запада - с чисто выбритым духовенством в деловых костюмах, со скамейками, микрофонами и музыкальными инструментами в церквях. Православие уже начинает распродажу себя светской западной культуре. Однако - не полностью. Группы типа "Молодежь Апокалипсиса", с их лозунгом "Смерть миру", подтверждая самим фактом своего существования антикультурный характер подобного православия, могли бы обеспечивать противовес этому.

Таков общий фон (как я его вижу) враждебности между большинством христиан и большинством неоязычников. Какое же отношение к этому имеет литература фэнтези и, в частности, такие люди, как Льюис, Толкиен и Вильямс?

В 1960-х Льюис и Вильямс были переизданы в мягкой обложке, так что стали более доступными. "Властелин Колец" Толкиена был также переиздан в 1966 году и наслаждался новой популярностью. Льюис до того был широко известен как автор популярных работ по христианской апологетике. В более узком кругу специалистов он был известен также как автор нескольких работ в области литературной критики. Вильямс продолжал быть известным главным образом немногим энтузиастам. Все три автора основывались в своей работе, главным образом или частично, на мифах и легендах древности.

В то самое время, когда профессиональные богословы писали работы, превозносящие добродетели современности, современных представлений о мире или "парадигм", и призывали к тому, чтобы христианство было "демифологизировано" - эти авторы вновь и на деле подтверждали ценность мифа. В то самое время, как была опубликована книга Робинсона "Honest to God", которая породила такое движение на Западе, Дж.В. Тейлор издал "The primal vision". Обе книги - и Тейлора, и Робинсона - были обсуждены на конференциях Англиканской Федерации Студентов Южной Африки, причем никто не заметил, что несколько несовместимые сообщения об этих книгах попросту отменяли друг друга. Идея демифологизации была в большой моде, однако Тейлор включил в свою книгу цитату из Николая Бердяева, который указывал, что "миф - действительность неизмеримо большая, чем понятие ".

И все же лучшее средство, указывающее на ценность мифа - сам миф. "The primal vision" сейчас почти забыто, но спрос на книги Инклингов за последние 30 лет вырос очень сильно.

Я уже упомянул о появлении языческих тем в нарнийском цикле Льюиса, и обсудил появление некоторых из этих тем в его "Космической трилогии", и особенно в первом ее романе - "За пределы безмолвной планеты" в другой статье. Третий роман трилогии - "Мерзейшая мощь" - стоит ближе к книгам Чарльза Вильямса. Его можно рассматривать как попытку Льюиса написать роман в стиле Вильямса. Подобно романам Вильямса, и в отличие от двух других в трилогии, или, например, "Хроникам Нарнии", его мир - скорее некая мнимая реальность, чем реальная обстановка других планет.

В "Мерзейшей мощи" духовные силы, приходящие в этот мир - древние греческие и римские божества, которые также являются духами планет - показывают себя в человеческом обществе, и, в союзе с воскрешенным Мерлином из артуровских легенд, сокрушают силы дьявола. Артуровская тема имеет, в частности, отзвук и в поэзии Вильямса. Она звучит и в детских романах Питера Дикинсона, который писал об ожившем Мерлине, чье пробуждение вызывает среди жителей Британии атавистический страх перед современной технологией.

Алан Гарнер, чьи детские романы "Волшебный камень Бризингамена" и "Луна Гомрата" были впервые изданы в 1960-х годах, вывел в них волшебника Каделлина, охраняющего отряд спящих рыцарей. Ему угрожает злая сила - Морниган и Настронд. Спящие рыцари должны проснуться, когда Англия окажется в смертельной опасности.

Возвращение полузабытых сил мифического прошлого для борьбы с дьяволом - это тема и "Мерзейшей мощи", и книг Гарнера. Льюис использует греко-римскую мифологию для того, чтобы охарактеризовать планетарных духов, и точно так же использует римско-британскую мифологию и фольклор в отношении ожившего Мерлина. Гарнер использует кельтский, англо-саксонский и современный фольклор - например, идея относительно "старого прямого пути", которую он использует в "Луне Гомрата" - недавняя.

Одной из наиболее привлекательных тем для христиан является борьба между добрыми и злыми силами, которая является центральной темой христианского мировоззрения. В "Мерзейшей мощи" Льюис утверждает христианские, либеральные и демократические ценности против ценностей фашистской технократии, и заявляет, что последняя есть не что иное, как часть сатанинского космического заговора. Это утверждение происходит на нескольких уровнях. В частности, для современного мировоззрения природа и политика должны быть демифологизированы (см. Harvey Cox, The secular city). Льюис вновь мифологизирует их. Кстати, для ранних христиан (и для большинства их современников) политические и духовные силы были нерасторжимы. Культ императора, в котором христиане отказывались участвовать, свидетельствовал об этом. Льюис (и другие упомянутые авторы) показывает, как те же силы работают в современной нам обстановке.

В книгах Гарнера борьба ведется непосредственно за владения символами силы - например, камнем Бризингамена. Но это - та же самая борьба между силами добра и силами дьявола.

В отличие от Льюиса, книги Гарнера не имеют таких ясно опознаваемых христианских мотивов. Все же для христиан книги Гарнера столь же интересны, как и книги Толкиена. Неоязычники иногда рекомендовали книги Гарнера детям для приобщения к языческому мировоззрению и языческим ценностям.

И я верю, что привлекательность этих книг могла бы предложить ключ к пониманию как общих корней, объединяющих христиан и неоязычников, так и различий между ними.

Перевел с английского
Сергей Филимонов

Размещено: 19.04.01



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>