|
Вальрасиан
Авторецензия: перечитав статью после написания, осознал простой и печальный вывод. Статья посредственная. Местами заумная (писалась урывками в промежутках между работой над темой), немного противоречивая. Переписывать не буду, в силу родившейся вперед меня лени, но честно предупреждаю - сие творение публицистического жанра сложно отнести к шедеврам.
1. Постановка проблемы
Р.Л. Стивенсон "Черная стрела"
Дискуссия о цензуре, безусловно, интересна и познавательна, но на мой субъективный взгляд - абсолютно неконструктивна. Ибо от участников данной дискуссии не зависит практически ничего... Поэтому в своих рассуждениях я ограничусь всего лишь одним аспектом проблемы - экономическими предпосылками развития культуры насилия (и, в более общем случае, культуры разрушения табу). Ибо, с одной стороны, данная тема вызывает у меня профессиональный интерес, а с другой - указанные рассуждения могут дать основу для каких-нибудь полезных и интересных выводов дискутантов.
При этом, сразу отметим, данные рассуждения ограничены в двух отношениях. Во-первых, я исследую прежде всего роль культуры насилия в обществе, другие аспекты распространения табуированной информации (новые модели сексуального поведения, антитрадиционалистские концепции, наркотические изыски) при этом оставляются исследуются исключительно как часть "культуры нарушения табу", а более-менее систематизировать информацию о них я даже не пытался. Во-вторых, я ограничиваюсь т.н. "коммерческой" или "массовой" культурой. Узкие культурные ниши слишком специфичны, чтобы учитывать их в полной мере, а дилетантствовать сверх меры не хотелось бы...
Теперь, собственно постановка проблемы. Существует безусловный факт - насилие является одним из стержневых мотивов современной массовой культуры, в особенности - культуры визуальной. По периодически публикуемым результатам исследований на большинстве каналов телевидения (кроме узкоспециальных) показывается от 5 до 10 актов тяжкого насилия за час. Число сообщений о смерти в средней парижской газете составляет 80-90. Ряд жанров массовой культуры (книжной, кино-, компьютерно-игровой) основан преимущественно на актах индивидуального насилия ("action", "horror"). Et cetera. В чем источник актуализации роли насилия в современной культуре? Кому это выгодно? Существует ли некто нехороший, развращающий массы? Или это - результат секуляризации культуры? Или еще чего-нибудь...
2. Культура насилия в доиндустриальную эпоху
Античность и средневековье создали широчайший спектр моделей культурного и идеологического (по преимуществу - религиозного) осмысления насилия. От радикального неприятия насилия по отношению к любой твари (джайнизм) до позиционирования насилия как основного метода продвижения истины в мире (христианство первых каролингов или Ливонского ордена, буддизм Судэна и "Милиндапаньха"). Однако на территории Западной Европы уже к периоду позднего Средневековья культурная роль насилия была определена предельно четко. С одной стороны, существовали сакрализованные формы насилия, не только имеющие право на существование, но и обязанные существовать. В "Идеологии меча" Ж. Флори показано как формировалась идея рыцарства, модель легитимизированного насилия, резко ограниченного в выборе допустимых объектов насилия и используемых методов. Эти формы насилия воспринимались, как нечто экстраординарное, обусловленное несовершенством этого мира. Если вдруг из мира окажутся одновременно изъяты все великаны, драконы, сарацины, разбойники и "недостойные рыцари", единственной формой насилия, которая останется дозволенной для рыцарей, будут турниры... С другой стороны, существовали и формы насилия, вытесненные в маргинальные культурные слои и не могущие иметь позитивного культурного осмысления.
Классическая оппозиция - вор и разбойник с кинжалом в рукаве или кистенем в руках и рыцарь в сверкающих доспехах с верным мечом... В реальной жизни все могло быть иначе, лангедокским сеньорам вся их куртуазность не помешала подослать убийц к Пьеру Кастельно, а уж про разбойничавших на дорогах рыцарей не писал только очень ленивый составитель учебника истории Средних Веков, но в идеальной модели мира, отражающейся в литературе, модель соблюдалась четко и однозначно...
Оттого в культуре Средневековья роль насилия была не то чтобы мала, но довольно жестко определена. Описывать заведомого мерзавца и подонка неинтересно, а спектр форм насилия доступных положительному герою был снижен.
3. Культурные последствия индустриальной революции
Один из ключевых показателей эффективности экономической системы - число людей, которых кормит один сельскохозяйственный работник. В более общем случае - число людей, которых обеспечивает один работник сферы материального производства. Для античности и средневековья этот показатель был невысок. Сотен тысяч, а то и миллионов простых крестьян и ремесленников худо-бедно хватало только для того, чтобы содержать десятки тысяч дворян, солдат, чиновников, купцов и священников, немногочисленных лекарей, бардов и менестрелей, хронистов и писцов, обеспечивая минимальный уровень нематериального производства. Средневековая экономика, таким образом, была почти замкнутой системой (почти - допуск на ограбление соседей, ограбление соседями, некоторой объем внешней торговли): производимое позволяло удовлетворять текущие потребности и цикл "произвели-потребили" можно было повторять до бесконечности.
Потом научно-технический прогресс в сочетании с Великими географическими открытиями, позволившими невозбранно грабить "дикарей" и "варваров", привели к тому, что общий объем ресурсов, притекавших в экономики европейских стран, стал несколько превышать текущие потребности в потреблении. И старая общественная система стала разваливаться на глазах, соотношение сил стран, классов, сословий и городов начало меняться на глазах, "революция цен" (обесценение золота вследствие масштабного вывоза золота из Америки) подорвала экономические корни старых богатеев.
В корне изменился баланс спроса и предложения. Один работник мануфактуры производил больше шерсти, чем десяток ткачей средневековых цехов. Разорившиеся ремесленники пополняли армию безработных и, не имея серьезных доходов, не могли покупать продукцию мануфактур. Спрос на работников в новых отраслях (тяжелая промышленность - станки, паровые машины и т.д.) был не настолько велик, чтобы обеспечить работой всех жертв индустриализации. Продукция европейских мануфактур уже не находила достаточного спроса в странах Европы, единственным способом обеспечить их экономическую эффективность становился экспорт. Поскольку конкуренты редко склонны отдавать обихоженный рынок сбыта, начались войны за рынки сбыта.
В итоге эффективное функционирование раннеиндустриальной модели экономики было возможным только (NB!) при активном и непрерывном применении насилия. Прямой грабеж заокеанских земель, эксплуатация ресурсов колоний, удержание старых рынков сбыта и завоевание новых требовали регулярного применения мер насилия. Старая модель оценки насилия в европейской культуре стала давать трещины. Сперва изменение культурной модели насилия было выборочным, относясь к отдельным категориям жертв насилия ("Жестокость? Я приказала дать ей только пятнадцать ударов, да и то не очень сильных! И вы называете это жестокостью? [...] Не судите об этих тварях по себе. С ними только так и можно управляться" (c) "Хижина Дяди Тома") или отдельным территориям ("Джентльмен к западу от Суэца не несет ответственности за поведение джентльмена к востоку от Суэца"). Характерно, что Локк, один из отцов-основателей современной теории гражданского общества и прав человека, если верить С. Кара-Мурзе, не только был одним из авторов конституций рабовладельческих штатов, но и все свои сбережения вложил в акции компании, занимающейся работорговлей.
Двойные стандарты некоторое время спасали. Но единожды выпущенного из бутылки джинна очень трудно загнать обратно и новая культурная модель насилия стала приходить и в саму Европу.
4. Переход к экономике потребления
Со временем ресурсы, которые можно было бы эксплуатировать, сокращались, все потенциальные рынки сбыта были найдены и поделены. Наметился серьезный и глубокий экономический кризис. Почти вся первая половина XX века представляет собой судорожные метания отдельных личностей, корпораций, стран, межгосударственных объединений и человечества в целом в поисках выхода из этого тупика. Первая мировая война, революции, перевороты, "валютные войны" 20-х гг., "политика разорения соседа" и Великая Депрессия 30-х, "картельные войны" - лишь наиболее явные проявления этих процессов.
В итоге были найдены два решения проблемы несовпадения потребностей и производственных мощностей, причем оба - основанные на создание искусственных потребностей.
Первое решение - коммунистическая модель. Ограничение пределов индивидуального потребления, создание искусственных потребностей общества в целом1 (покорение космоса, содействие мировой революции, создание "непобедимой и легендарной" армии) и направление всех свободных ресурсов на удовлетворение этих искусственных потребностей. Кстати, не стоит считать это решение монополией коммунистов, кейнсианская практика стимулирования экономики за счет госрасходов, политика инфраструктурного строительства в США времен Великой Депрессии - ослабленная версия той же модели...
Второе решение - "общество потребления". Ограничение потребностей общества в целом и интенсивное создание новых потребностей отдельных индивидуумов. С одной стороны, в рамках модели "общества потребления" приобретение товара становится чем-то большим, чем удовлетворением более или менее объективных потребностей, акт приобретения отрывается от потребностей. Вполне по Пелевину ("Анальный вау-импульс действует в скрытой форме, и человек всерьез считает, что удовольствие связано не с самим актом траты денег, а с обладанием тем или иным предметом. Хотя очевидно, что, например, часы за пятьдесят тысяч долларов как физический объект не способны доставить человеку большее удовольствие, чем часы за пятьдесят, - все дело в сумме денег."). С другой стороны, в "обществе потребления" уже не товар создается для того, чтобы удовлетворять потребность, а потребность создается для того, чтобы обеспечить сбыт товара. Потому в последние годы мы наблюдаем всплеск предложения "имиджевых" товаров (от сотовых телефонов с встроенными цифровыми камерами до тапочек с лампочками в подошвах). Плюс мода... Характерно, кстати, что реклама в современном понимании слова, т.е. передача не информации о потребительских свойствах товара, а эмоционально-эстетического образа - явление сравнительно новое и время его появления почти совпадает с формированием экономики потребления.
А для потребителей, не желающих следовать за пряником "уникального самого современного супер-пупер-товара", у промышленных гигантов всегда наготове имеется кнут под названием "смена стандартов". Когда ведущий мировой производитель программного обеспечения отказывается от поддержки операционной системы, выпущенной всего лишь 5 лет назад и поныне используемой десятками миллионов легальных пользователей... впрочем, речь шла совсем не о том. Просто подчеркнем еще раз ключевой тезис: особенностью общества потребления является создание искусственных потребностей.
5. Индустриальный подход к культуре
В индустриальном обществе благодаря повышению производительности труда один сотрудник, занятый в сфере материального производства, обеспечивает потребности нескольких человек. И никакие искусственно созданные потребности здесь не помогут - чисто физически невозможно съесть больше определенного количества еды или напялить на себя больше двух норковых шуб. Число компьютеров или бытовой техники, помещающейся в стандартную квартиру тоже не безгранично.
Поэтому все большая часть населения промышленно развитых стран занята в сфере нематериального производство, прежде всего - в индустрии развлечений. Люди способны потребить лишь определенное количество хлеба, а вот лимиты потребления зрелищ куда как элластичней... Уже сейчас бюджет одного голливудского блокбастера или качественно разработанной компьютерной игры сопоставим с годовыми оборотами мирового рынка любого из сельскохозяйственных товаров "второго ряда". Уже сейчас уровень занятости в индустрии развлечений, объем инвестиций в нее и доля затрат на развлечения в расходах конечных потребителей становятся весьма заметным фактором развития мировой экономики. И здесь необходимо подчеркнуть второй ключевой тезис: в индустриальном обществе культура становится высокорентабельной отраслью экономики.
Как только объемы обороты какого-то сегмента экономики переходят некий незримый рубеж, этот сегмент становится предметом интереса крупных инвесторов. Которые (NB!) при управлении им будут использовать уже обкатанные, привычные, доказавшие свою эффективность деловые стратегии.
На протяжении последнего столетия в сферу коммерческой культуры (т.е. культуры, изначально развивающейся для извлечения прибыли) плавно перетекают все новые и новые принципы организации бизнеса в других отраслях. Эксплуатация раскрученной торговой марки: сериалы, сиквелы и приквелы. Распределенное производство: "литературные негры", привлечение к работе над фильмом специализированных студий. Оптовая торговля: переуступка копирайта на лоты, включающие десятки, а то и сотни произведений. Искусственное ограничение предложения: производство нескольких часов фильма, сериала, телепрограммы ударными темпами и последующий выпуск в свет небольшими фрагментами. Стандартные модели: пресловутые жанровые шаблоны2. Реализация не товаров, а решений: параллельное развитие книг, фильмов, компьютерных игр одного и того же ряда. Et cetera.
Обратим внимание, я не утверждаю, что все вышеперечисленное (и еще большее количество неперечисленного) однозначно плохо или хорошо. Просто переход к коммерческой культуре ведет к качественному изменению всех этапов развития культурного явления. Движущей силой творения становится не вдохновение, а холодный расчет, основанный на маркетинговой оценке произведения. Движущей силой распространения произведения - раскрученная торговая марка и грамотная рекламная кампания. Движущей силой воздействия произведения на культуру в целом - его коммерческий потенциал.
Иногда это даже неплохо. Работа хорошего ремесленника от литературы может быть талантливей, интересней и изящней "произведения" творящего ради чистого искусства графомана. В конце-то концов общепит не отменяет богатейших кулинарных традиций народов мира, а только вытесняет индивидуальное кулинарное творчество из тех сегментов, где оно не востребовано. В 10-минутном перерыве между лекциями уместнее сжевать бутерброд или пиццу, а не салат из омаров. В тряском вагоне пригородной электрички трудно адекватно воспринять тонкости философии Бердяева или стилистические изыски Эко...
Но!
Как уже говорилось параграфом выше, основой основ современного бизнеса является создание искусственных потребностей. И ожидать что этот прием не будет перенесен в индустрию развлечений было бы нелогично. Даже наоборот - у любого объекта материального производства есть естественный срок службы, по истечении которого его придется заменять. А вот у книг, фильмов, музыкальных произведений такого срока нет (срок службы материального носителя в расчет не берем. Тем более, что с распространением цифровых носителей этот фактор окончательно теряет свою значимость). За века своего существования человечество накопило такое количество произведений всех областей культуры, что в силу ограниченности срока человеческой жизни все их прочитать (просмотреть, прослушать) невозможно. В итоге, конкуренция в индустрии развлечений на порядки больше, чем в большинстве других отраслей - современным литераторам приходится конкурировать не только друг с другом, но и с Чеховым, Драйзером, Дюма, современным музыкантам - с Beatles и Армстронгом, et cetera.
Для того, чтобы окупить инвестиции в новые книги или фильмы необходимо создать новую рыночную нишу, новую потребность, которой не смогут удовлетворить уже существующие произведения3. Проще всего дело обстоит с этим в киноиндустрии - технология не стоит на месте. Обретение звука "великим немым", появление цветного кино, стереозвук - каждое из этих изобретений отсекало все существовавшее до него, как технологически отсталое. В наше время высокобюджетные фильмы пленяют зрителя дорогостоящими хитроумными цифровыми эффектами (характерно, что многие рецензии на современные фильмы начинаются именно с перечисления этих эффектов). С каждым годом эффекты становятся все изощренней и дорогостоящей, студии могут совершенно безболезненно выпускать ремэйки своих старых фильмов (если не формально, то по сущности) и зритель пойдет смотреть на "еще более реалистичных" монстров, картины инопланетных пейзажей и поединков на спецэффектах. (этим, кстати, объясняется и тяга современных режиссеров к фантастике/фэнтези и исторической эпике. На экранизации, к примеру, "Гамлета" или "Трех сестер" очень сложно продемонстрировать технологическую мощь современных компьютеров).
А вот "интеллектуальное" (читай - малобюджетное) кино и книги подобных возможностей не имеют и для их сбыта необходимо творить новые рыночные ниши иначе4. А вариантов творения новых ниш (т.е. новых потребностей) не так уж много. Исключительно количественный рост ("Самая подробная художественная биография Чингис-хана") ограничен физиологическими возможностями человеческого организма воспринимать новую информацию. Изобретение новых сюжетов ("Впервые в истории! Роман о гомосексуальном романе Ричарда III с Генрихом VI") требует таланта и фантазии. Не говоря уже о том, что большинство перспективных сюжетов так или иначе уже обыграли. Конечно всегда остается ниша описания самых-самых-современных событий ("Первая книга о войне в Ираке"), но эту нишу быстро обживают конкуренты. К тому же большинство таких произведений остается однодневками и получать дивиденды на протяжении длительного периода не получится. И потому у корпораций индустрии развлечения остаются только два достаточно эффективных способа осуществлять рыночную экспансию.
Первый, который все вы можете наблюдать в настоящее время - создание моды. Раскрутка. Реклама. "Стыдно считать себя культурным человеком, не прочитав книг о Гарри Поттере". При эффективной постановке дела инвестиции в рекламу окупаются многократно. При неэффективной - съедают весь скудный доход от нераскрутившегося произведения.
Так что способ-то остается фактически один. И вот теперь можно вернуться к основной теме дискуссии и объяснить, для чего вы читали 25 предшествующих скучных и заумных килобайт.
6. "Пора принять меры, наложить вето на табу..."
Д. Соколов-Митрич "Убить постмодерниста"
Самый эффективный и самый эффектный способ создать новую рыночную нишу в любом сегменте индустрии развлечений - отказ от ограничений, которые накладывали на себя предшественники-конкуренты (или накладывало на них общество). Не суть важно, каких ограничений, - идеологических, этических, религиозных. Использование этого нехитрого, но удивительно эффективного приема, не просто позволяет снять сливки с новой рыночной ниши (как в случае остроактуальных произведений a-la "утром в газете, вечером в куплете").
Любое нарушение вековых обычаев - это скандал, а скандал в современном обществе - это прекрасная даровая реклама. Журналисты не просто будут рассказывать о книге/фильме, они будут драться за каждый кусочек информации о сочном, свежем скандале, и творец скандального произведения может рассчитывать на минимальную степень лояльности тех из журналистов, кому он выдаст немного больше информации чем другим.
Далее. Творец скандального произведения неизбежно будет подвергаться тем или иным нападкам со стороны сторонников нарушенных им традиций. Как минимум - шквал гневных статей и публичных выступлений, а при достаточном везении (для автора, ибо - см. позже) - и судебных исков, акций протеста и странных акций навроде сожжения книг Сорокина "Идущими вместе". А быть "жертвой преследований ретроградов" (а еще лучше - "религиозных фанатиков") в современном обществе очень даже выгодно... При грамотном пиаре это может принести массу дивидендов - от индульгенции за любые мелкие и средние глупости (ибо любая кара за них будет рассматриваться как "месть ретроградов") и до поддержки со стороны разновсяческих далеких от искусства либеральных газет, партий и фондов (по извечному принципу - "враг моего врага - мой друг").
И наконец, в силу особенностей человеческого восприятия из двух скандалов, вызванных одной и той же причиной, первый всегда воспринимается ярче. Поэтому конкуренты, пошедшие по той же тропе, заведомо получат гораздо меньше преимуществ, чем первопроходец. Завоеванная рыночная ниша на некоторое время оказывается монопольным владением первооткрывателей.
Вариантов же запретов и традиций, которые можно нарушить не столь уж много. По большому счету - четыре: табуирование половой сферы, уважение к традиционным ценностям (не только религиозным святыням, но и, к примеру, к национальным героям5), эстетические каноны и табуирование насилия.
Если окинуть беглым взглядом ландшафт современной культуры, то нетрудно отметить два простых факта. Первый: именно с нарушением этих четырех типов запретов и связаны наиболее яркие культурные события последних лет. И второе: всякое такое нарушение сдвигает планку действующего запрета немного вниз. В итоге, нарушения, изначально появляющиеся в отдельных произведениях, (те самые "яркие события") плавно перемещаются в сферу массовой культуры, становятся элементом сложившегося канона.
Примеры? Да сколько угодно.
Сцена из фильма "Стреляйте в пианиста" (60-е годы XX века): героиня лежит в кровати и говорит: "Вот я сейчас сделаю то, что не принято показывать в кино", - и обнажает грудь. Тогда это было вызовом, попыткой шокировать зрителей... Сейчас, скорее уж наоборот, вызовом будет отсутствие в фильме обнаженной натуры (меня не оставляет ощущение, что совершенно неуместные эротические сцены были врезаны в экранизацию "Ведьмака" исключительно с мотивацией "чтобы было как у всех").
Из той же серии. В "Известиях" за 24 марта 2001 года была забавная статья - описание лучших по мнению автора любовных треугольников мирового кино. Привожу список ситуаций и дат из статьи:
Мужчина - женщина - мужчина (1972)
Мужчина - женщина - мужчина (1972)
Мужчина - женщина - животное (1986)
Женщина - женщина - трансвестит (1991)
Мужчина - мужчина - мужчина (1999)
Впрочем, либерализация половой сферы в искусстве, ни для кого секретом не является и для того, чтобы сделать этот выводу не надо долго и муторно собирать статистику. Достаточно сравнить Фильмы бондианы образца 70-го, 90-го и 2003-го годов6.
Нарушение второго запрета характерней для книжной культуры. В антиклерикальных романах А. Франса и А. Жида, социально-религиозном памфлете Байрона или полуэссеистическом исследовании Шоу о Жанне Д'Арк использование религиозных образов (чаще всего описанных по меньшей мере неоднозначно) было скорее художественным приемом. Не случайно многие интерпретируют эти произведения во вполне христианском духе... Но планка постепенно опускалась все ниже и ниже, топтание коваными сапогами по чужим святыням стало самоцелью, способом привлечь к себе внимание, а потом - и просто частью канона, не следовать которому - значит быть отсталым, старомодным и скучным. На смену "Восстанию ангелов" и "Святой Иоанне" пришли многочисленные апокрифические "Евангелия от...", предсказуемые в своих попытках вульгаризовать евангельскую эвкатастрофу. Потом уже антихристианство окончательно приняло попсовый характер, а читатели смогли наблюдать его в интерпретации Никитина, Перумова и иже с ними. А у Камши, продолжательницы и подражательницы Перумова, исчезает даже и необходимость доказывать читателю нехорошесть местного эквивалента христианства. Скорее уж наоборот, авторесса этак снисходительно поглядывая на местную церковь доводит до сведения читателя, что не все так плохо и что и там есть отдельные достойные уважения люди...Схожий процесс, впрочем наблюдается и в культуре кино, разве что переходы между его стадиями не столь очевидны7...
Про эстетику детализировать не будем. Из милосердия к читателю. Склонность современных писателей и режиссеров к использованию образов различных физиологических субстанций, неорганической грязи и болезненных состояний организма, прогрессирующая с течением времени, явно была бы неуместна в произведениях чуть менее современных.
Эволюция культуры насилия идет по тому же пути постепенного снятия запретов. Со временем в литературу и киноискусство проникают все новые и новые категории насилия: по отношению к детям и со стороны детей, с использованием специальных технических средств и магических/экстрасенсорных сверхспособностей, медленные и жестокие убийства и расчетливо жестокие пытки... (Опять же из милосердия к читателю конкретных форм насилия я описывать не буду. Читайте рецензии, смотрите скриншоты, а я - пас).
Дальше - больше. Изощренней. Специфичней. Зритель приедается к обычному насилию, к взрывам, расстрелам, к мечам и стрелам. Производитель, не желающий потерять клиентуру вынужден забивать все новые и новые рыночные ниши. Более жестокие. Страшные. Кровавые.
И добрая воля творцов, издателей, продавцов ничего не даст. Политика и экономика оставляют очень мало возможностей для маневра. Милейшие в личном общении люди, вегетарианцы и умницы, подписывали длинные расстрельные списки и призывали толпу убивать, жечь и насиловать. И слухи о медиа-магнатах, запрещающих своим детям смотреть каналы своих компаний, только подтверждают этот вывод.
И еще одна деталь. Очень, предельно важная. Снятие запретов в области культуры насилия качественно отличается от снятия иных категорий запретов. Половое поведение, неэстетичное поведение, игнорирование традиционной иерархии образов в общем-то могут быть и не связаны с этикой. А вот насилие немыслимо вне контекста межличностных отношений, т.е. этики. Творцы книг и фильмов вынуждены либо делать главными героями заведомых нелюдей, маньяков, убийц, что позволяет сохранять старую негативную оценку насилия, но размывает механизмы его эстетического, полурефлекторного отторжения. Или же делает насилие свойственным главному герою - и тогда вынуждено подводить морально-этическую базу под его действия, оправдывать насилие, обосновывать почему и эта, очередная, ранее считавшаяся отвратительной и мерзкой, форма насилия может использоваться "хорошими парнями".
Можно долго спорить по вопросу о том, какое воздействие на зрителя (читателя) оказывает ознакомление с описаниями актов насилия. Но то, что ознакомление с этическим обоснованием актов насилия может привести к донельзя мерзким последствиям... А логика развития массовой культуры делает необходимым именно обоснование насилия.
7. Финита ля комедия
А. Толстой "Хождение по мукам"
По логике повествования и обычаям консерваторов (а как еще назовут меня, любимого, явно не одобряющего нынешнего либерализма в искусстве) завершать надо было бы мрачным прогнозом. Дескать, скоро вырастет новое поколение, взращенное на массовой культуре, и будет оно резать, насиловать и жечь всех, до кого дотянется.
Так вот - не дождетесь! Ибо наряду с мерзким свойством рынка множить любую дрянь, теоретически способную приносить прибыль, есть у него и достоинство. Не любит рынок несбалансированности. Еще поколение-полтора и протестом, проявлением необычности и свободомыслия станет как раз традиционализм, умеренность, разумность, целомудрие. И будут издательства и студии бороться за новые ниши - кто будет честнее, добрее, правильней... Кстати, на западе первые признаки этого поворота уже наметились. Тамошние правые партии небезуспешно ведут борьбу за вытеснение насилия и прочей маргинальщины в резервации вроде французских порнокинотеатров и американских кабельных сетей с кодированием сигнала.
Возможно также, что какая-нибудь революция сомнет нынешнюю культуру и цикл культурной эволюции начнется заново.
А теперь - выводы.
Вывод первый, академический: пока мы живем в том обществе, которое есть сейчас - объективные силы рынка неизбежно ведут к усилению образов насилия в искусстве. Коварного интригана, стоящего за ростом насилия на телеэкранах вы не найдете. Увы. Или к счастью - здесь уж сами решайте.
Вывод второй, ехидный: каждое поколение живет своими мерками. И современного либерала, терпимо относящегося к гомосексуализму, вполне может замутить от зоофилии. А поскольку планка все снижается и снижается - нынешние молодые либералы со временем тоже станут старыми консерваторами. И будут ругаться с тогдашними молодыми либералами.
Вывод третий, мрачный: вот только, судари и сударыни, от нас ничего не зависит... Как ни обидно... Нам остается смотреть на происходящее и удовольствоваться пониманием происходящих процессов.
1 Уважаемые убежденные коммунисты и антикоммунисты! Проблемы оправданности этих потребностей, их прямого и косвенного воздействия на состояние общества в краткосрочной и долгосрочной перспективе, эффективности существовавших методов планирования - тема как минимум для серьезной докторской диссертации. Поэтому обсуждать этот крайне сложный и неоднозначный вопрос во избежание впадения в дилетантизм я не буду.
2 См. "Малый типовой набор..." А. Свиридова
3 Сказанное не отрицает и существования ниши сугубо шаблонной литературы: сиквелов-подражаний классикам, книг с аннотациями вроде "Иванов - это Достоевский сегодня" или "Восемнадцатая часть полюбившейся читателям серии". Но это - всего лишь эксплуатация уже существующей рыночной ниши, позволяющая получить стабильный доход. Со временем потребители переманиваются во вновь создаваемые ниши и если не озаботиться инновациями - рано или поздно конкуренты съедят.
4 Что, впрочем, не отрицает возможности использования этих приемов создания новых ниш и высокобюджетным кино.
5 В самом широком смысле - от декабристов до Цветаевой и Ахматовой.
6 В экономической теории есть такое понятие, как "индекс Биг-Мака", соотношение цен на соответствующую продукцию фирмы McDonalds в разных странах. Бондиана в культурной сфере очень близка к биг-маку в сфере гастрономической.
7 Естественно, христианские святыни - не единственные, подвергающиеся поруганию. Дедемонизация фашистов и принижение подвига народов-победителей фашизма, старательное разрушение исторических мифов о героях (будь то экипаж "Варяга" или Иван Сусанин), хамство по отношению к старшим - звенья той же цепи.
Размещено: 20.03.04
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>