Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


ЗОЛОТОЙ ФОНД ГОСТИНОЙ БИБЛИОТЕКИ ТОЛ ЭРЕССЕА, первая серия, январь 2001 - март 2002

Составитель: Эовин Краснодарская, хозяйка поэтического раздела Гостиной. При составлении сборника учитывались мнения посетителей ДО "hallforum".

Часть первая. Выпускники.

Гарет однажды правильно назвал Гостиную "трамплином для молодых авторов". В этом разделе - избранные тексты тех, кто удачно "спрыгнул" с этого трамплина, тех, чьи стихи, пройдя Гостиную, были в соответствии с пожеланиями посетителей переведены в раздел "Поэзия" основной Библиотеки.


Вервольф (Константин Штаф)
Выбор Эовин

***
В оркестре фальш-мотив без всяких интонаций,
Не спите, граждане, дождемся декораций,
Призывно манит королева декаданса
Детей откормленной судьбыЕ
Сезон дождей - конец сезона навигаций.
Расслабьтесь, хватит неизменно напрягаться.
Мы начинаем бал привычных деградаций -
Архангел снял чехол с трубы.
И он играет астматические танцы -
Под эти звуки веселятся оборванцы,
И жарят мясо людоеды-африканцы -
У них к столу миссионер.
Мы знаем из отчета орбитальных станций
(Мы были в курсе раньше, чем американцы) -
На солнце пятна есть и есть протуберанцы,
Они вписались в интерьер.
Ну что ж, пора уже спектаклю начинаться -
Вас ожидает хит-парад галлюцинаций,
Они заставят вас и плакать и смеяться,
Здесь вы на нашей частоте.
Когда объявят нас в разделе номинаций,
Под шквалом бурных продолжительных оваций
Мы станем глупо, неприлично улыбаться
И растворимся в суете.

***
Когда мир был меньше похож на круг,
Когда мир был объемней, чем обычный шар,
И, пройдя по лезвию бритвы внутрь,
Можно было выпустить лишний пар,
Когда мир прорастал из семени тьмы,
Изменяя свою форму, цвет и размер,
И каждый мог шагнуть в глубину,
Чтоб услышать музыку небесных сфер -
Так вот, тогда он позже ложился спать
И гораздо меньше тратил денег на кир,
Тогда он в самом деле умел летать
И по ночам выходил в свободный эфир.
Он был родом оттуда, где Ничто и Нигде
Имеют плоть и пустота полна.
Он брел босиком по талой воде,
Он поднимался на холм и сходил с холма.
И он мог проникать сквозь стекло зеркал
И там ловить отраженья заблудших душ,
Он терял, находил и снова терял,
Знал бездонную воду и великую сушь,
Он придумал себе мир людей, как игру,
И правила к ней создавал наугад:
Одним - наверху - он построил рай,
А другим - внизу - он построил ад.
Он смотрел в глаза меднолицего Будды,
Рисовал откровения звезд в небесах,
В языках огня танцевал с саламандрой,
Вместе с гномами золото прятал в лесах.
Он поставил врата и стражей у врат
И спустился к людям играть свою роль,
Но, увы, он не смог вернуться назад -
Потерял ключи и забыл пароль.
И, лишенный крыльев, обычный бог,
Он бродил среди тех, кого создал сам.
Он влюбился в забвенье, дающее сон,
И во снах опять привыкал к чудесам.
Вот только жаль, что драконы не спят,
Их нельзя подкупить и нельзя обмануть,
И вечность проклятьем лежит на плечах,
А сошедший с холма продолжает путь.

Ольвен (Елизавета Томилова)
Выбор Эовин

***

Чувствуешь, как под руками
Мурлычет Реальности кошка?
Она на твоих коленях
Свернулась в уютный клубок.
И, выгнувшись в ласковой неге,
Когти в тебя вонзает
И пробует твои руки
На острый белый зубок.
О, как она мордочкой трется
О щеки твои и губы,
И лижет яростно пальцы
Шершавым своим язычком...
Шерстинки пачкают брюки.
Ей хорошо с тобою.
И смотрит лукаво Инферно
Из вертикальных зрачков.

***

Снова танцует пламя,
Снова смеются боги.
Мы выбираем сами
Нашей судьбы дороги.
Волосы треплет ветер.
Тесно клинку в ножнах.
Ввяжемся в бой на рассвете
И победим... возможно.
Женщина отвернется,
Слезы в улыбку спрячет...
Кто-то из нас не вернется,
Но пожелай нам удачи!
Друг твой седым не станет -
Смерть молодым - награда.
Слава... она обманет,
Ну, значит, так нам и надо!
...Вьется победы знамя,
кони бредут устало,
наши враги - рядом с нами...
А впереди - Валгалла.

Сарт 
Выбор Эовин

***
Нет правды в людских словах,
И ложь - в человеческом сердце.
И мы покидаем свой дом,
Чтоб не вернуться назад.
Пусть вольные ветры разбудят
Тех, кому некуда деться,
Тех, кому слаще жизни
Покажется вечный ад.

Пепел сгоревших поселков,
Дым догорающих судеб
Врезались в нашу память
Острым граненым клинком.
Прочь от растерзанной правды
Уйдем, оставляя людям
Сказку о лучшей жизни
За прочным амбарным замком.

Да, мы шуты и безумцы,
Пьяницы и наркоманы.
Так нас когда-то прозвали
Лидеры этих лжецов -
Лишь потому, что противно
Жить нам под сенью обмана
И, подхалимски скалясь,
Державных хвалить глупцов.

Мы ничего не оставим
Этому сгнившему миру -
Все, что осталась живого,
Мы уведем за собой.
Плюнув на жирных магнатов
И новомодных кумиров,
Молча уйдем на рассвете
Дикой неторной тропой.

***
В тумане долгих лет исчезли имена.
Надежды и мечты - лишь части биографий.
Пытаюсь я прочесть чужие письмена
В тех лицах, что глядят с пожухших фотографий
За серой пеленой те давние года,
Где жил я и страдал, надеялся и верил...
Теперь я одинок, и это - навсегда.
И к грузу долгих лет добавились потери.
Мне голову века пургою замели
И Смерть приходит в дом ко мне желанной гостьей.
Я с нею пью вино до утренней зари,
Прошу: "Возьми с собой...",
Но слышу: "Слишком поздно."
Я знаю, что спешил, что много раз грешил
И нету ада мне, как, впрочем, нет и рая.
За что же Ты меня так страшно наградил,
Зачем я должен жить, столетий не считая?
Застыл в альбомах смех давно ушедших дней
И в беспокойных снах друзей приходят лица...
Ответьте мне, за что, во имя чьих идей
Бессмертьем награжден отверженный убийца?

Марфа

Крылья (выбор Гэллаана)

Достань наши крылья
из заветной коробки;
стряхни нафталин с них
и просто сор;
погладь их перья -
задумчиво, робко;
отведай пальцами
их узор;
забудь их шелковость
и снова вспомни -
как тогда,
в самый прошлый раз;
позволь им привыкнуть
к твоей ладони,
к тому, как выглядишь
ты сейчас;
вспомни, какими
с тобой мы были,
когда парили
на них, как орлы...
Ну а теперь
убери наши крылья:
они нам с тобой
все равно малы.

Марионетка (выбор Гэллаана)

Как-то раз, повинуясь моде,
Судьба подбросила вверх монетку,
И тебе выпало быть кукловодом,
А мне - в руках твоих марионеткой.

И так продолжается век за веком,
Как записала судьба на бумажке:
По миру бродишь ты человеком,
А я - деревяшкой в твоем кармашке.

За это время ко мне понемножку
Привык ты, этого не желая.
Ты часто меня называешь "крошкой",
Наверно, надеешься - я живая.

И в эту надежду, как мир, большую,
Ушел ты - не знаю, на век, на час ли.
Ты тянешь за нитки, тебе пляшу я -
А ты, мой бедный, и этим счастлив...

*** (выбор Эстеры)

Через пустыню чужих слов,
Через колодцы чужих снов,
Через равнины и через леса,
Через тревогу в чужих голосах -
Мчись, как вихрь, на мой зов!
         Шпорь коня, шпорь сильней коня -
         К завтраку будешь ты у меня!
                Шаг коня к воротам направь
                И за ними надежду оставь:
                Налево был сон, направо - явь,
                Здесь же - Навь.
Вольною птицей рванись ввысь,
Сбитою камнем - пади вниз.
Ныне и присно, во веки веков
Ты из моих не спасешься силков.
Рвись, мой мальчик, сильней рвись!
         Был живой ты, ты был живой -
         Будешь ты мертвый, будешь ты мой!
                Ты сегодня - мой каравай,
                Так что в темпе давай, помирай.
                Направо здесь ад, налево - рай:
                Выбирай.

Дождь (выбор Эовин)

А в мире идет дождь,
какой уже день - дождь,
неспешным прохожим бредет,
нежданный, смурной, серый...
   По миру идет дождь,
   заходит в любой дом,
   прохладной и нежной рукой
   снимая засов с двери...
      С тоскою глядит дождь
      в залитый водой пол;
      очаг зашипел и погас,
      и негде дождю греться.
         Вода залила дом,
         и дома уже нет,
         а дождь все идет и идет,
         а дождь все стучит в сердце...

Синяя чайка ("Влюбленный шут") (выбор Эстеры\Эовин)

Пожалуйста, не называй
меня горбуном и уродом.
Я это слышал не раз -
поверь, и в дуэте, и соло.
А впрочем, зови меня
как хочешь, моя принцесса -
лишь бы я слышать мог
голос, твой чудный голос...

Любовь моя - синяя чайка
в ультрамариновом небе,
и никогда не разглядеть ей
свое крыло...

Пожалуйста, не называй
любовью к тебе мои чувства.
Ведь ты же не станешь звать
травинкой пшеничный колос?
А впрочем, зови их так,
как хочешь, моя принцесса -
лишь бы я слышать мог
голос, твой чудный голос...

Любовь моя - синяя чайка
в ультрамариновом небе,
и никогда не разглядеть ей
свое крыло...

Пожалуйста, не уходи -
побудь хоть немного со мною.
Пожалуйста, не клади
в костер мой дрова и хворост.
А впрочем, делай со мной
что хочешь, моя принцесса -
я рад, что у смерти моей
голос, твой чудный голос...

Ты - моя синяя чайка
в ультрамариновом небе,
а я все пытаюсь разглядеть в нем
твое крыло...

Инквизитор (Выбор Гарета)

Ко мне не идет сон.
Привык я не спать ночью,
Поскольку не был псом,
С собаками - выл по-волчьи.
Поскольку решал сам -
Плевать, что думают люди!
Ведь волк превзошел пса,
А небо слабых не любит.

Алой кровью залит запад.
Жаль, что тучи небо застят...
Я, как волк, иду на запах -
Запах крови, запах власти...

Ко мне не идет страх -
Боится меня, верно.
Я даже в своих снах
Огнем выжигаю скверну.
Я жгу на кострах грех.
Бессильным и так не был,
А должен - сильней всех:
Ведь слабых не любит небо.

Капли крови вместо синьки
Небо ловит алой пастью.
Был дурак, кто на слезинке
Отказался строить счастье.

Ко мне не идет гнев,
И нету во мне злобы.
Все чувства чужды мне -
И так навсегда, должно быть.
Мольба пощадить пса
Помехой мне стать не смогла бы:
Не знаю уж, как небеса,
А я не люблю слабых.

Небо тоже волк, быть может -
Только ярко-алой масти...
Мы с тобою, небо, схожи,
Мы родились в волчьей касте...

Часть вторая. Пока еще здесь...

В этой части сборника - избранные стихи тех авторов, которые еще не покинули Гостиную. Они еще не волшебники, они только учатся. Но научились они многому, да и умели, надо признать, немало... а кое-кого из них мне даже и учить страшновато, ибо вижу я невооруженным глазом, что лучше меня господа пишут.

Здесь - далеко не все и не всё. Пусть не обижаются на меня те, чьи стихи сюда не попали - в большинстве своем, это те, чье творчество в Гостиной представлено одним-двумя текстами, что не позволяет выбирать...

Совушка, Заслуженный Гостинщик 

*** (выбор Эстеры\Эовин)

А в карамельном городе - снова сахарный снег.
Кокосовой стружкой - падать - на пряничные дома.
Стоит на сливочной улице изюмчатый человек,
Да щурится дыркой сыра изъеденная луна.
Вдруг шоколадное небо вишневый сироп зальет
И выйдет миндальное солнце в лазоревую глазурь.
Пылится конфетный город и нового года ждет,
Когда, наконец, исчезнет в сплетеньи шампанских струй.

Маргарита (выбор Эстеры)

Танец полутеней. Вверх - и прямо в огонь.
Взгляд примерзает нитью к осколку стекла.
Вальс фитилечков свеч. Замер крылатый конь.
Скоро конец, и времени - чуть до утра
Мне посмотри в глаза. Не приходи опять.
Знаю, ты будешь, несчастная, ждать дождей.
Только в раю тепло. Кухня, колпак, кровать.
Только уйдут и Мессир и Его иудей.
Так. Оставайся в ночь. Так. Постарайся жить.
У Геллы есть сердце - оно желает добра.
Мастер - один из тех, кого возможно любить.
И ведь сама умирала за росчерк пера.
Девочка, ты - огонь. Только вот тень не горит.
Только Мессира нельзя обожать, не пав.
Ты же еще жива. Ты же всего лишь флирт.
Даже не сможешь Его схватить за рукав.
И не ищи стихов. И не ищи ты встреч.
И не ищи руки, что коснется к губам.
Я только грела мазь. Я лишь топила печь.
Но скоро уйдем. Пора. По Чистым Прудам.

*** (серия вторая)
Тепло-чайный рассвет. Крыши плавятся в меде шампанском.
Выше кони летят, обгоняя стремительный диск.
Мы уходим во тьму, хотя Он предпочел бы остаться:
Только в споре с планетами есть неоправданный риск.
Ты же грезишь лучом облупившейся желтой мимозы.
Навсегда утонув в рае вечно напыщенных фраз.
Только скоро придет - по моим кофейным прогнозам -
Время стать танцовщицей, с персидской вуалью у глаз.
Не мечтай и не жди - ты нужна, как попытка дозора.
Коли вечностью дарят - какой уж резон пощадить?
Если Мастер вернется, то ждут вас годы позора,
Если Мастер умрет.. ну что ж, мы найдем твою нить.
Потому что работа - учиться быть Маргаритой.
Даже если из Гете, даже коль ты Валуа.
Потому ты живешь, что живешь под нашей защитой,
А была б моя воля - свела тебя бы с ума.
Ты не можешь вернутьсяЕ не должна, не верь и не требуй.
Что случится, если и Он способен любить?
Ведь ты, кажется, веришь в ад и вечное небо?
В наказанье порока, в добро, в умение жить?
При его работе - учиться быть человеком?
Понимая, что вечность - меньше из тысячи зол?
Ты не знаешь, а я - его первый личный аптекарь.
Он и так уже пьет из бокала с водой корвалол.

*** (выбор Эстеры\Эовин)

Уходили в угасающее солнце
Все последние романтики столетья.
Их дорога где-то дальше вьется...
А романтики - они ведь только дети.
И зовет их к звездам чья-то песня,
Этот зов в душе не умолкает.
И уходят все романтики столетья,
Но один - он остается с нами.
Тех, кто так ушел, запомнят люди,
Не поймут, перечеркнут, да только поздно
Потому что кто остался с нами, будет
Зажигать в душе детей иные звезды.
В его песнях - ветер странствий и преданий,
Он научит души слушать зов Вселенной.
И подарит нам себя тот странный странник,
И теперь мы - Дон Кихоты и Айвенги.
Его голос будет тихо сыпать сказки,
Но однажды - песня не допета...
Взрослый скажет: был глупец несчастный...
Дети лишь услышат шелест ветра.
"Смерти нет"? - проверит звездный мальчик,
И шагнет он с крыши - да без крыльев,
Он уйдет туда, где нету старших,
Где пираты карту острова забыли.
А другой услышит - песня льется.
И зовет куда-то... вдаль, с порога.
И уйдет он в угасающее солнце.
Станет он романтиком дороги.
Только третий сердца вырвет память -
Душу режут сказки и вопросы.
Будь как все, и всех ты будь несчастней.
Он добьется своего и станет взрослым.
Он обычный, этот странник без дороги.
На дорогу выходить ему уж поздно...
Но поет он песни лучше многих.
И умеет зажигать он в душах звезды.

*** (выбор Хатуля)

Если никто не видит - можно летать,
Если никто не слышит - можно петь,
Если звезда упала - можно брать,
Если светит еще, значит, можно только смотреть.

Игорь Бакин

* * * (выбор Эовин)

Вот незнакомая тропа уводит от дома нас,
И мы пытаемся понять: где свои, где враги...
А лишь вчера казалось нам, что наша жизнь нарисована,
Но вот мы смотрим на рисунок, и не видим ни зги.

А мы хотели жить в покое, ну и что в этом странного,
И наше солнце нам дарило и добро и тепло,
Но вот незримая стрела - и земля наша ранена,
И мы уходим для того, чтобы вам повезло.

А мы встречаем скороходов с вестями недобрыми,
А их глаза полны тревогой, их улыбки мудры.
И если нам не удалось от тревог укрыться шторами,
То значит мы должны дойти до самой черной горы.

И наше дело шагать, а не считать себя героями,
И наше дело идти, а не гадать чья взяла.
Мы не пытались доказать, что чего-то мы стоили,
Нам просто выпал этот путь... Вот такие дела.

(по мотивам хранителей и БГ)

Саймон

*** (выбор Эовин)

Глаза, усталые, как Вечность,
И посох в старческой руке.
- Куда бредёшь ты в этот вечер?
Ведь есть ночлег невдалеке...
Проходит тихо старец рядом,
Не отвечая ничего,
И ты окидываешь взглядом
Сутулый силуэт его.
Он и не очень-то приметен:
Устало плащ свисает с плеч, -
Но тут внезапно ты заметил
На поясе висящий меч...

Он много странствовал по свету,
Он знает тысячи дорог,
И вот сейчас он выбрал эту -
На чей ведёт она порог?
Быть может, в сумраке рассветном
В высокий город он войдёт,
Сольётся с утром, незаметный
В тени окованных ворот.
А может, как-нибудь под вечер
К широкой спустится реке,
И улыбнётся он, заметив,
Что есть ночлег невдалеке.
Там будут пир, друзья и песни,
И, вспомнив прошлые года,
Под утро снова он исчезнет
И не оставит ни следа...

*** (выбор Эовин)

Законы физики -
                непреложны,
И значит, как яблоко -
                       Ньютону на голову, -
Расти лишь к земле волосам моим
                                можно,
И никоим образом - куда-нибудь
                              в сторону.
И это - хорошо! (Что может быть лучше?)
 Значит, буду я так романтично
                              хайратый,
И будут локоны свешиваться
                          на уши,
А может, и даже
                до самых до пяток.
Хотя - навряд ли ты будешь
                          довольна,
Тебе ведь нравятся аккуратные
                             мачо,
Да и про волосы это всё -
                          ерундовина,
Мой путь к тебе - не самый
                           удачный.
Ты только представь - ведь нас
                             разделяют
Большой, Средний и Малый
                        проспекты,
Прохожие, что по проспектам
                           гуляют,
Пять тысяч студентов,
                     строчащих конспекты,
Машины, трамваи, собаки и стены,
Таланты, гении и просто убожества,
(Наверное, есть и олигофрены)
И бездомных котов бессчётное
                            множество.
А впрочем, - и если была бы ты
                              рядом,
Как вчера, когда - помнишь? - мы руками
                                       коснулись -
Всё равно бы вставали стальные
                              преграды,
Всё равно бы любовь в тебе
                         не проснулась.

*** (выбор Эовин)

...Так значит, читать между строкАми?
Что было забыто - искать и вспомнить?
Подставить под капли чашу-память
И истиной до краёв наполнить?
Тогда мы узнаем запах полыни,
Услышим лютни нежные звуки,
И каждый вновь обретёт своё имя,
Как будто и не было смерти, разлуки...

Но всё ж, - почему я верить не в силах,
Дитя на останках сказки расколотой?
Я помню, как мёртвых песком заносило,
Мне в душу вдавились удары Молота.
Я чуял запах железа и пепла,
И ужас - на каждой лесной прогалине.
...Смеялась Смерть и негромко пела,
Бродя по сожжённой земле Ард-Галена.

Они умирали - и эльфы, и люди.
Всю жизнь предо мною стоят их лица.
Так что же - спокойно о них забудем
И праведником назовём убийцу?
Но если те капли, что падают в чашу -
Не Правда, что делает нас сильнее,
А просто яд, из пасти сочащийся
Во тьме ледяной задремавшего Змея?..

Сергей Лёвин

P.оследнее
S.тихотворение (выбор Хатуля)

это крик раздирающий горло
это соло на ржавом тромбоне
это падающий истребитель
в акварельное море печали

это точка на чистой бумаге
это клинопись сгинувших предков
это гул антрацитовых скважин
в захлебнувшемся зёве планеты

это больше чем Эмпайр Стейт Билдинг
это меньше чем долька нейтрона
это мое последнее стихотворение
                на данный момент
               или навсегда?

Нариэ (Евгения Сыроватко)

*** (выбор Хатуля)

Город-праздник, хлеб без соли -
А по вОрот до ворОт
Небо света, поле воли,
Грязный снег и Новый год.
Обними, присядь, послушай,
Слышишь, вечер звонче стал -
Это ветер у дороги
Колокольчик потерял.
Посидим еще немного -
Снег растает под дождем,
Новый день беззвучно плачет,
Утром пасмурным рожден.
Город-праздник, соль без хлеба,
Город-голод-гололед,
Небо воли, поле света,
Грязный снег и Новый год.

*** (выбор Эстеры)

Я - декабрьский день за зеркальной стеною,
Я - звенящий простор городских мелколесий,
Серебристая лень под холодной луною
Стелет белую зыбь на стихи моих песен,
На следы на снегу, на застывшие слезы,
На полуночный сон предрождественской сказки
Мои вьюги рассыплют хрустальные розы, -
На холодных шипах - первобытные пляски.
Я - декабрьский день, я - ушедшая осень,
Нерожденной весны неуслышанный вздох,
На холодных ветрах мои снежные косы
Нежным золотом вьет предрассветный восток.

*** (выбор Эстеры\Эовин)

Уход гостей непрошеных - отчет ночного времени,
Шаги неторопливые по выстиранной простыни,
По краю зыбкой пропасти - зовущей, обнимающей,
Идут слова чуть слышные, становятся прозрачными,
Становятся рассказами про то, как день закончился,
И снами. Пусть приснится нам, что над Кубанью медленно
Утихнет ветер северный, и океаны лунные
Приливом, звездной бездною затопят гладь бескрайнюю;
И сумерки бездонные в ладони - чаши полные,
На руки, плечи, волосы, звонками телефонными
Взорвут глухие полночи, и книгу снов открытую
Сожгут огнем и горечью. До сна ли? Чай заваренный
На искрах электрических, да всё - тетрадки школьные
Стихами - вдоль и поперек, с картинками и сказками
Про сумерки бездонные, про руки, плечи, волосы,
Ладони - чаши полные огнем, тоской и горечью,
Про то, как всё забудется, дождем холодным смоется,
Наутро встанет ласковым рассветом на окраине...

Про то, как всё забудется, про сумерки бескрайние...

Мори

Посмертная исповедь шизофреника (выбор Эовин\Гарета)

Я - шизоидный элемент,
Проживающий в городе N.
Я в трамвае забыл пакет,
А в пакете был гексоген.
И вагон затрещал, зазвенел,
Разлетелся, как хрупкий бокал...
Я стоял где-то рядом, смотрел
И над шуткой своей хохотал.
А потом долго плакал в углу,
Проклиная себя и весь свет...
Я простил им мою тоску,
Вновь купил на трамвай билет...
После этого нового дня,
Растирая слезу по лицу,
С крыши прыгнул, представив себя
Живописно лежащим внизу.

Смерть (выбор Хатуля)

Чувства странные,
Мысли чудные,
Не туманные -
Ясно-лунные.
Крылья легкие,
Реки звездные
И далекие
Просьбы слезные
К возвращению
Призывающих
И прощение
Обещающих.

Ода на смерть комара, найденного
  летом 1998 года засушенным
в "Этике" Спинозы в Дмитровской б-ке (выбор Хатуля\Эовин)

Ой, как, вжик, да комару не жужжати,
Красной крови, да из вен не пивати,
Не травить, ой, анекдотов с червями,
Как не петь, ой, грустных песен ночами.
Не летать, да высоко в поднебесье,
Не нюхнуть, ой, мухомор в темном лесе.
На кого ж ты, комар, нас покинул?
Ни за что ни про что, ой, ты сгинул.
Ни ладонью, ни палкой убит тут -
В третьем томе Спинозы захлопнут
Ой, лежишь засушён меж страницев
И пугаешь студенток-девицев.

*** (выбор Хатуля)

Ночь - летящая черная птица.
Ночь - бегущая черная кошка.
Кошка хочет поймать эту птицу,
И от этого страшно немножко,
И от этого бешено звезды
Так мерцают, сверкая глазами.
Черным светом горят эти звезды.
С кошкоптицами в прятки играя.
И туман, что окутал деревья,
Тянет лапы свои к небосводу.
Звездный ветер качает деревья,
Все наполнено звездным и черным...

Макс Нижегородов

ПРИЗРАК СУИЦИДА (выбор Эовин)

Вились у огня мотыльками черными,
Крыльями звеня сильными да гордыми,
Волосы плелись, губы целовали,
Были мы с тобой
          веселей, чем стали...

Понесло опять далеко куда-то,
Нам ли не понять, мы ли виноваты...
И сверкает сталь - словно бы для вида,
Ходит по сердцам
                призрак суицида...

Тяжелей ресницы, медленнее боль, и
Жалит роем лиц, током слезной соли,
Или убивать, или быть убитым,
Или зазывать
          призрак суицида.

То ли мы одни, то ли просто снимся,
Отлетели дни ясноглазой птицей,
Бритвой по рукам, наша карта бита, -
Вот пришел и к нам...

...призрак ходит по домам,
              ходит по сердцам,
                   ходит по всем нам
Призрак суицида...

Так и получается - пережить прозрение,
Причаститься таинству самоуничтожения,
Все мы рождены на краю могилы,
Тянем до весны -
                 были б только силы...

*** (выбор Эстеры)

Отрубили мне голову
И пустили вниз по течению,
Пусть плывет по закатному золоту
Вниз до следующего воскресения...

Уноси, река, в дали дальние
Да развейся по плесу широкому,
Утопи мою душу печальную,
Птицу-песню одинокую...
Раствори то, что было завещано,
Расплети косы ясному солнышку,
Передай вести ворону вещему,
Что раскатана изба по брёвнышку.
Обряди меня в кафтан бархатный
Да полей меня царскою водкою,
Подожди, пока ворон закаркает
И отправь дорожкой короткою...
Погреби меня, доброго молодца,
Под сырою и тяжкою глиною,
Да развей те, что срезаны, волосы,
Да вгони мне во грудь кол осиновый.
На могиле не рыдай, моя хорошая,
Пока с песней не встал, не разорвал пласты,
Ты устрой мне лучше тризну короткую -
             Чтоб там были
                          только я да ты...

...Пусть упырицы присоседятся
к неостывшему трупу ведьмачьему,
с ними тело душою поделится
и угаснет по-настоящему.
Ветер воет да ноет на суглинке -
Что ж ты, брат мой родимый, поддался им?
Полетим-ка в промозглые сумерки,
Не тебе быть  землею задавленным!
Хоть не расшвырять мне стопудовый пласт -
Мне в разлоге-низине не дуется,
Пособи, брат, нажми снизу - а я сейчас...
Что молчишь? Аль внизу не колдуется?

...- Брат мой ветер, осиновый кол во мне,
и головушка срублена до срока...
улетай и гуляй себе в вышине
и забудь о брате своем
желтооком...

Герман Рыльский

МАЛЕНЬКАЯ КОЛДУНЬЯ (выбор Эовин)

Большое кресло, что старый трон,
в камине искры, как светлячки,
и в белой муфте, забыв про сон,
сжимаешь бледные кулачки.
За стенкой тихо скребется мышь,
и дремлет ворон под потолком,
лишь только ты в этот час не спишь,
все утираешь слезу тайком...

Тебя опять пригласить забыли
лететь на шабаш в ночь полнолунья -
лишь звезды окна посеребрили,
и плачет маленькая колдунья.
А ночь темна, но блестят снежинки,
в твоей руке догорает свечка,
заносит вьюга в лесу тропинки,
и бьется маленькое сердечко.

А на окно колдовской узор
к утру опять наметет мороз...
В твоей душе полыхал костер,
и лился дождь бесполезных слез.
Камин погаснет, и, словно дым,
на помеле улизнешь в трубу -
гордясь своим ремеслом дурным,
ты твердо веришь в свою судьбу.

Зевнув, заложишь в волшебной книжке
страничку мятой фольгой конфетной,
но не уснется тебе, глупышке,
своей пленилась мечтой заветной.
А ночь темна, но блестят снежинки,
в твоей руке догорает свечка,
заносит вьюга в лесу тропинки,
и бьется маленькое сердечко.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>